Памяти Александра Печерского

1

Я хорошо помню один из зимних вечеров начала 1991 года. К этому моменту я уже вовсю втянулся во внезапно пробудившуюся от долгой спячки еврейскую жизнь Минска и, как обычно, пришёл на снятую Sochnut квартиру в центре города. Там на видеомагнитофоне крутили разные исторические фильмы на еврейскую тематику и про Израиль, доступ к которым в СССР был раньше запрещён, а после нескольких лет горбачёвской перестройки стал возможен. Работники Sochnut как правило по – русски не говорили, но это было и не так важно, поскольку фильмы были с русскими субтитрами. Посмотрев несколько фильмов, я будто бы соприкоснулся с некой альтернативной вселенной, о которой ничего не знал. В тот раз на видео был фильм Escape from Sobibor («Побег из Собибора»). Я даже не могу передать охватившие меня тогда эмоции, они просто захлестнули меня. По существу, именно тогда я впервые узнал про Холокост, про геноцид еврейского народа нацистами.

А ещё про то, что евреи смогли совершить неслыханный подвиг, на который кроме них не мог решиться никто: организовали успешное восстание, перебили эсэсовскую охрану и бежали из лагеря смерти. Это вызвало ужас и ярость самого главного палача Третьего рейха Г. Гиммлера, который после этого побега приказал лагерь уничтожить и замести следы своих преступлений. Позднее я узнал, что это был далеко не единственный случай героического сопротивления: за несколько месяцев до восстания в Собиборе произошло восстание евреев в Треблинке, а в начале 1945 года группа узников Аушвица – Биркенау сумела взорвать один из крематориев, что положило конец этой фабрике смерти. Но всё это я узнал спустя годы, а тогда…

Ярчайшим эпизодом фильма было прибытие в Собибор лейтенанта Печерского во главе группы пленных солдат – евреев. Израненные, в изорванной форме, измождённые, они тем не менее сохранили неукротимый дух и презрение к нацистским палачам. Рутгер Хауэр в роли Печерского был прекрасен. Пересказывать фильм я не буду, скажу лишь, что сюжет навсегда врезался мне в память. В конце полоснуло как бритвой: «Фильм основан на реальных событиях». А ведь не только я один – вообще никто в СССР ничего не слышал о мужестве и героизме евреев. Латентный антисемитизм тех лет рисовал обратную картину: еврейские трусы и дезертиры лишь и умели, что прятаться от фронта в Ташкенте. Я понимал, конечно, что всё это было очередным наветом, поскольку ВСЕ мои родственники, оставшиеся в живых и не павшие на полях сражений, были покрыты ранами и увешаны боевыми орденами. И тем не менее мерзкий яд антисемитской пропаганды отравлял саму атмосферу, в которой мы жили. На этом фоне фильм был просто – таки глотком чистой воды в пустыне.

Несколько лет тому назад я случайно прочёл статью о том, что один из выживших во время побега евреев, некто Томас Блатт, всю свою жизнь не оставлял попыток найти и встретиться с героем. В 1980 году его поиски увенчались успехом, и он приехал к Печерскому в Ростов!

Я лишь могу гадать, что происходило у них в душе. Но скупые строки статьи доносят кое – что до нашего сведенья.

«Томас Блатт:

– Ты возглавлял самое успешное восстание нацистских узников во время Второй мировой войны. Тебе обязаны жизнью много людей. Получил ли твой подвиг признание?

Печерский ответил саркастически:

– Да, после войны я получил награду. Я был арестован, меня считали предателем, потому что я попал в плен к немцам. Считали так, даже несмотря на то, что немцы взяли меня раненым».

И дальше:

«Томас Блатт:

– Я спросил его, есть ли у него какая – то медаль от правительства.

Он ответил:

– Ничего.

– Почему?

Он открыл дверь, посмотрел, нет ли кого в коридоре, и сказал:

– Но ведь я же еврей…»

2

Подвиг Александра Печерского получил широкую огласку после фильма Хабенского «Собибор», где актёр попробовал свои силы в качестве режиссёра. Обсуждать этот фильм я не буду, поскольку он не документальный, а художественный, что позволяет режиссёру донести до зрителей своё видение исторических событий. Я лишь остановлюсь на некоторых фактах, которые дошли до нас, и попробую проанализировать их.

Из биографии героя нам известно, что он родился 22 февраля 1909 года в Кременчуге в еврейской семье, а в 1915 году семья перебралась в Ростов – на – Дону. Его отец Аарон служил юристом в чаеторговой фирме Высоцкого, и переезд, вероятно, был связан с его переводом на новое место работы. Мать – Софья Марковна Печерская. У него были брат Константин (1907), сёстры Фаина (1906) и Зинаида (1921).

После прохождения срочной службы и демобилизации из рядов РККА А. Печерский успешно окончил Ростовский государственный университет. С 1936 года работал инспектором хозяйственной части в Ростовском финансово – экономическом институте. В свободное от работы время руководил музыкальным кружком и участвовал в любительских спектаклях.

22 июня 1941 года его призвали в армию. Поскольку он был человеком с высшим образованием, уже в сентябре ему присвоили звание техника – интенданта 2 ранга (соответствует лейтенанту). Он служил делопроизводителем 596‑го корпусного артиллерийского полка 19‑й армии. В районе Вязьмы, когда нацистские армии взяли в кольцо многотысячную группировку советских войск, Печерский получил ранение и попал в плен.

Из мемуаров Печерского:

«Мне и небольшой группе поручили выносить из окружения комиссара полка, который был тяжело ранен. Нашу группу возглавлял политрук т. Пушкин, но он имел глупость пригласить в землянку, когда мы были на отдыхе, двух гражданских с тем, чтобы кое – что узнать, и через полчаса нас окружили и забрали».

3

В сентябре 1945 года Печерский дал показания в Еврейском антифашистском комитете (спустя несколько лет, в 1952 году, все члены ЕАК были расстреляны за «связи с еврейскими националистическими организациями Америки»): «С октября по январь питались только дохлой кониной в любом её состоянии и вонючую варили. На шестьсот человек ведро муки и вареная дохлятина. Это все. Хлеба не давали. При таком питании тиф был неизбежен».

Находясь в плену, Печерский переболел тифом, но сумел скрыть это от охраны и только потому не был расстрелян, поскольку нацисты не церемонились и безжалостно уничтожали всех ослабленных военнопленных. В мае 1942 года он настолько поправился, что вместе с четырьмя другими заключенными предпринял первую попытку бежать, но безуспешно. Через штрафной лагерь в белорусском городе Борисове Печерского переслали в трудовой лагерь в Минске. В трудовом лагере он не задержался, поскольку выяснилось его еврейское происхождение (по одним данным во время медосмотра, по другим – на него донес что – то из числа своих же, военнопленных советских солдат). Печерского немедленно бросили в подземный карцер, без пищи и воды, а затем в октябре 1942 перевели в трудовой лагерь, располагавшийся на улице Широкой в Минске, где условия были просто невыносимы – узников умерщвляли непосильной работой. Тем не менее и оттуда он попытался бежать. И опять безуспешно. Эсэсовцы поймали всех, но зверской смерти предали 50 заключенных. Печерский пишет: «Всех их не просто убили, а долго пытали. Сначала беспощадно избивали плетьми и натравляли на них собак. Затем глумливо провели через весь город с поднятыми вверх руками, потом загнали их в баню и, раздев до гола, обливали попеременно то горячей, то холодной водой. Только после этого фашисты выбросили их во двор на снег и открыли по ним огонь из автоматов». Печерского же хотя и не убили, тем не менее этапировали в лагерь смерти Собибор.

4

Нацистский лагерь смерти Собибор (SS-Sonderkommando Sobibor) был создан на юго – востоке Польши весной 1942 года. Просуществовал лагерь чуть менее полутора лет, и за это время в нём было уничтожено около 250 тыс. евреев из Польши и других европейских стран. Комендантом лагеря в этот период был гауптштурмфюрер СС Франц Штангль, под его командованием находилось около 30 унтер – офицеров СС. Охрану лагеря осуществляли коллаборационисты, преимущественно украинцы, так называемые «травники»: они прошли обучение в лагере Травники для подготовки карателей из числа добровольцев с захваченных территорий. Именно в это жуткое место пришёл эшелон с пленными, которых на протяжении всех четырёх дней пути не кормили и не поили. Печерскому опять повезло: после выгрузки он назвался столяром и его отделили от общей массы и погнали во внутренний двор лагеря. Там он познакомился с неким Борисом, говорившим по – русски, и тот сразу объяснил ему, что это за место.

Из воспоминаний Печерского: «А что это горит там? – показал я на багровое пламя, видневшееся в стороне от лагеря на расстоянии не более полукилометра. Борис осмотрелся по сторонам, взглянул пытливо на меня, потом ответил тихо: «Не смотрите туда, запрещено. Это горят трупы ваших товарищей по эшелону»».

Вот как он описал процесс уничтожения: «(Евреи) шли, выстроившись колонной, окруженные усиленной охраной, вдоль проволочного заграждения. Впереди женщины в одних сорочках и дети, позади – на расстоянии ста метров – голые мужчины. Вот наконец ворота, над ними надпись: «Лагерь № 3». Во дворе – большие каменные здания двух бань с маленькими оконцами, защищенными толстой железной решеткой. Женщины и дети вошли в одну баню, мужчины – в другую. Охрана осталась снаружи и тотчас же заперла за вошедшими тяжелые, обитые железом двери. Некоторые в бане, взяв тазы, подошли к кранам за водой. Но дикий, нечеловеческий крик заставил их оглянуться и оцепенеть. С потолка, через широкие металлические трубы ползли темные, густые клубы газа, нагнетаемые при помощи электромашин… Не прошло и пятнадцати минут, как всё было кончено. В двух банях на полу остались груды почерневших трупов». Чтобы заглушать несчастных, нацисты держали в лагере 300 гусей, которые начинали гоготать, когда нацисты начинали душить евреев газом.

Из его воспоминаний становится ясно, что Печерский уже в первый день начал строить план побега из лагеря. Основными его помощниками были, естественно, товарищи, с которыми он провёл в плену много месяцев и прибывшими сюда из Минска.

Но на этот раз он решил не ограничиться лишь несколькими посвященными в план побега людьми, а спасти всех узников, до единого человека. Для этого необходимо было завоевать авторитет у измученных евреев других стран. Ради этого Печерский и его товарищи устроили настоящий акт неповиновения – начав петь по пути на работу песню «Если завтра война». За это их избили плетьми. Но экзекуция их не остановила. Желая выразить своё презрение к врагу, уже через несколько дней они запели, глядя прямо в лицо эсэсовскому начальнику охраны «Марш советских авиаторов». На этот раз плетьми дело не обошлось, их избили до полусмерти. Здесь я должен отметить, что «Марш советских авиаторов» как две капли воды похож на нацистскую «Песню молодого рабочего» (Das Berliner Jungarbeiterlied), в которой поётся среди прочего про еврейский трон, который нацисты свергнут. Вряд ли эсэсовцы знали о марше «сталинских соколов», а вот свои марши они знали хорошо…

Но авторитет был завоёван, и всё больше и больше людей становилось вовлечено в подготовку восстания.

5

«Бежать отсюда очень трудно, почти невозможно. Каждый лагерь (то есть сектор лагеря – М. Б.) огорожен колючей проволокой высотой в три метра, затем идет заминированное поле шириной в пятнадцать метров, а за ним еще один ряд колючей проволоки. Не забудьте и о глубоком рве. Охрана, примерно, 120–130 человек, в том числе 14 офицеров».

Лагерь был расположен в глухом лесу рядом с железной дорогой, ветка которой заходила в тупик. Лагерь обнесли колючей проволокой в четыре ряда. Между третьим и четвёртым рядами всё было заминировано. Между вторым и третьим рядами было организовано постоянное патрулирование. На вышках также постоянно находились часовые, вооружённые пулемётами.

Собибор делился на три «подлагеря»: в первом находился рабочий лагерь (мастерские и жилые бараки), во втором – парикмахерский барак и склады, где хранили и сортировали вещи убитых, в третьем находились замаскированные газовые камеры, в которых проходили массовые казни.

Поначалу узники хотели вырыть подкоп, но затем быстро отказались от этой идеи, поскольку понимали, что это потребует слишком много времени, которого у них нет, поскольку нацисты часто убивали заключенных и меняли весь состав лагеря. К тому же приближалась зима, которая сводила шансы на спасение к нулю.

Из воспоминаний Печерского: «Плохо то, что потребуется очень много времени, чтобы через подкоп длинной 35 метров проползли один за другим 600 человек. Да и не только проползли, но чтобы и дальше пробрались незаметно».

Большой удачей явился переход на сторону восставших нескольких капо (старших над заключенными). Они могли беспрепятственно перемещаться по территории лагеря и поддерживать связь между разными группами задействованных при подготовке к восстанию узников.

В лагерной кузнице в короткий срок было изготовлено 70 ножей. К 7 октября план был окончательно утверждён: «Бежать надо всем. Уничтожив предварительно всех немецких офицеров поодиночке и быстро, в течение одного часа, чтобы они не успели обнаружить исчезновение своих и поднять тревогу. Уничтожить их надо в мастерских, куда они будут вызваны под разными предлогами… В четыре часа надо перерезать связь, проходящую через второй лагерь в помещение резервной охраны. Также в четыре часа начать уничтожение офицеров в лагере № 1. В четыре с половиной часа Бжецкий (один из капо, перешедших на сторону восставших) выставляет всех лагерников в колонну, якобы для работы, и они направляются к главным воротам. В первые ряды колонны становятся люди из СССР. По дороге они должны овладеть оружейным складом, после чего незаметно пристроиться к колонне, а дойдя до ворот, снять часового и напасть на караульное помещение».

6