Два

После того случая я стал курить на балконе. Не то чтобы боялся с ней встретиться, просто у меня была девушка, и всё у нас с ней было хорошо. Мы проводили вместе дня три в неделю уже полгода и полностью устраивали друг друга. А эта странная писательница засела у меня в голове. И её губы, обхватившие кончик ручки. И этот вкус «клубника со сливками». Я постоянно видел её прищуренные серые глаза. И никак не мог сбросить это наваждение. Мне даже пару раз снился сон, в котором я собирал разбросанные по полу исписанные листы бумаги, а потом протягивал толстую стопку писательнице, а она говорила: «Спасибо» – и убегала от меня.

Через три дня я снова увидел её. Курил на балконе, разглядывая детскую площадку во дворе. И вдруг заметил девушку на лавочке под деревом. Она что-то писала, положив блокнот на детский рюкзак, который лежал у неё на коленях. Я пригляделся внимательнее и узнал свою писательницу. Только выглядела она немного по-другому. Со строгой причёской на голове, в лёгком пальто и сапожках, над которыми выглядывали голые коленки. К ней подбежали два мальчугана и стали что-то говорить. Она поднялась, убрала блокнот в свою сумочку, взяла их за руки, и они направились в наш подъезд. А я стоял и как дурак пялился на её голые ноги, выглядывающие из-под пальто. Такая красивая, такая женственная… И вдруг, как обухом по голове: у неё дети! Наверное, и муж имеется! А она… так целовала меня тогда… А может, разведена? Или дети не её, а няней подрабатывает?.. Стоп. Чёрт! МНЕ ЭТО НЕ НУЖНО!

Повторил три раза. Кажется, помогло. Налил себе чаю и пошёл рубиться в Контр-Страйк. Играть с ботами совсем не то, что с парнями в интернет-клубе, но мне надо было прочистить мозги, ну или забить их чем-то другим вместо новых картинок с голыми ножками под бежевым пальто.

А через три часа в кино с Кирой.

Стал ловить себя на том, что разглядываю всех встречных девушек и женщин. Смотрю, в основном, на ноги и, если получается, на губы. Стоят теплые апрельские деньки и весь женский пол, как по команде, переоделся в юбки и платья. То тут, то там мелькают ножки в полупрозрачных колготках, и я пялюсь на них, как маньяк. Смотрю с одной простой целью: понять, что же такое было в этой писательнице, что я не могу выбросить её из головы. Ноги как ноги, стройные – но таких много вокруг. Пухлые губы – так у каждой второй такие, да ещё как понакрасят – вообще непонятно, что там есть настоящего. Так почему же её вижу перед глазами постоянно?

Вот и опять, иду по двору за молодой женщиной с ребенком. Любуюсь, как перекатываются мышцы под её обтягивающей юбкой до колен.

Заходят в мой подъезд, и я направляюсь к лифту следом за ними. В кабинке она оборачивается – и у меня перехватывает дыхание. Это она. На лице писательницы лёгкий испуг – она тоже не ожидала меня ещё раз встретить.

– Вам на какой? – вежливо спрашиваю, взяв себя в руки. Замечаю, как забегали её глаза, словно решает, не лучше ли соврать, чтобы я не узнал, где она живёт.

– Нам читвёлтый! – громко произносит мальчуган, и я перевожу на него взгляд. Ему лет пять и это точно её сын – поразительно похож. Она рассерженно дёргает его руку, а я ловлю её взгляд.

«Сдал с потрохами» – мысленно говорю ей и усмехаюсь. Прищуривает глаза и гордо приподнимает подбородок.

– Ну, четвёртый, так четвёртый, – пожимаю плечами и нажимаю кнопку на панели. – Мне, кстати, тоже.

– А мама мне сколо собаку купит! Такую больсую и доблую! – восторженно рассказывает мне малыш, но я его почти не слушаю.

Жадно смотрю на его мать, и безумно хочется дотронуться, чтобы удостовериться, что это не очередное видение. Коснуться её губ и снова ощутить их мягкость и клубнично-карамельный вкус… Она тоже смотрит на меня, и взгляд её серых глаз пронизывает до самых печёнок.

Двери лифта открываются, и я пропускаю их на выход. Проходит так близко, что меня обдает тяжёлым, сладко-цитрусовым ароматом её духов. Веду носом и иду за ней, как пёс по следу. Останавливается у двадцать первой квартиры и достаёт ключи. Я иду к своей двадцать третьей. Между нами – всего одна дверь. Вставляю ключ в замочную скважину и поворачиваю голову, чувствуя её взгляд. Смотрит прямо в глаза и облизывает губы. Еле сдерживаюсь, чтобы не броситься на неё с голодным рыком…

Она заходит в свою квартиру и закрывает дверь. Я захожу в свою и тоже закрываю дверь. А потом сползаю по ней спиной и обхватываю голову руками. Она так близко… Все эти дни она была так близко…

Три. Начало игры

Прошло две недели. И все эти две недели я пропадал на работе. Брал дополнительные смены. Двое наших очень вовремя уволились, и у меня была такая возможность. Домой приходил очень уставший и сразу заваливался спать. Чтобы вечером снова идти на работу. Кира начала обижаться, потому что виделись с ней за это время всего пару раз. И то я ничего не мог. Только спать. Зато не думал о соседке-писательнице. И очень надеялся, что это наваждение прошло.

Сегодня первый выходной за эти две недели. К вечеру я уже выспался и теперь слонялся без дела. Поиграл, попялился в телевизор, даже сварил поесть. На часах почти двенадцать, а спать совсем не хочется. Отвык уже спать ночью. Вдруг раздаётся звонок в дверь. Удивляюсь, кто бы это мог быть, и раздумываю, стоит ли надеть футболку. Дома жарко, и я хожу только в тонких трениках. Да ладно, сойдёт и так.

Смотрю в глазок и вижу её. Глаза испуганные, волосы мокрые, кутается в огромный халат.

– Пожалуйста, помогите, там кран, вода хлещет, а я одна дома, сейчас соседей зальёт, – тараторит она.

Хватаю ключи и бегу за ней, захлопнув свою дверь.

На кухне действительно потоп. Смеситель вырван и на его месте бьёт хороший такой фонтан. Раковина переполнена и на полу огромная лужа. Первым делом бросаюсь в ванную и перекрываю воду. Когда возвращаюсь, девушка уже ползает по полу с тряпкой. Она скинула халат и осталась в маленькой пижамке. Короткие шорты открывают взгляду аккуратную попку, а когда она поворачивается ко мне, в вырезе майки целиком видно полную грудь. Сглатываю и отыскиваю глазами ещё одну тряпку. Помогаю ей собрать воду, но места на кухне мало, и мы то и дело касаемся друга друга или встречаемся жаркими взглядами, тут же отводя их.

Наконец она отжимает тряпку последний раз и встаёт на ноги. Я уже стою прямо перед ней, и она, поднимаясь, ведёт взглядом по моим ногам и замечает, как явно мой член топорщит штаны. С шумом вдыхает воздух. Её волосы растрёпаны, глаза блестят, а на щеках играет румянец. Одна лямка приспущена…

Вижу, как её затвердевшие соски натягивают тонкую ткань майки и понимаю, что она тоже возбуждена. Смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Они словно затягивают меня в бездонные омуты, и я на пределе, но не могу пошевелиться. Девушка приглашающе раскрывает губы – и у меня сносит крышу. Бросаюсь на неё и придавливаю к стене, одновременно приподнимая за ноги и усаживая на себя. Впиваюсь в её рот именно так, как мечтал и, о боги, снова чувствую этот клубнично-сливочный вкус! И это так сладко, что мне кажется, я сейчас съем её всю. Изо всех сил вжимаюсь в неё, шарю руками по телу и, кажется, даже слишком груб, но она отвечает с той же дикой страстью. Кусает мои губы, царапает за плечи и это уже не мы, а будто какие-то дикие животные вцепились друг в друга. Почти ничего не видя, несу её в другую комнату, продолжая бешено целовать, и опускаю на расстеленный диван. Сбрасываю штаны и замечаю её округлившийся взгляд. Ну да, мне есть чем похвастать.

– А теперь посмотрим, что есть у тебя, – шепчу, забираясь на писательницу и задирая её майку. – Мне нравятся эти пухляшки, – целую по очереди груди, и она выгибается мне навстречу. Поднимает руки, чтобы снять майку совсем, и я замечаю кольцо, блеснувшее на безымянном пальце. Это меня слегка остужает.

– Возьми меня, – почти стонет, выгибаясь еще больше.

– А твой муж не будет против? – спрашиваю, склонившись над самым её лицом так, что наши губы почти соприкасаются, а глаза смотрят друг в друга.

– Будет, – отвечает она и сама меня жадно целует.

Чуть отстраняюсь от неё и снова спрашиваю:

– Морду мне бить придёт?

– Не придёт, – тяжело дыша, отвечает она. – Он у меня мирный.

Приподнимается и начинает снимать с себя шорты. Рычу и хватаю её за руки.

– Я б пришел. Любого… убил…за тебя – произношу между поцелуями, завожу её руки за голову одной рукой, а другой сам стягиваю с неё шорты и вдруг замираю. В шоке смотрю на её лобок. Он выбрит и на нём татуировка. Чёрное перо черенком вверх. Не могу удержаться и прикасаюсь к нему пальцем. Там, где нарисовано опахало, оставлены волоски, выбритые тонкими полосочками. И это потрясающе красиво. И мягко. Я завороженно поглаживаю её перышко, а девушка тихонько стонет и подставляет мне себя, требуя большего. Скольжу пальцами ниже и чувствую, как там уже мокро. Она громко стонет и неожиданно бросает в меня пакетик с презервативом. Намёк понят, я быстро одеваюсь и резко вхожу в неё. Она тут же кричит, выгибаясь, и сотрясается в оргазме. Так сильно сжимает меня внутри, что я еле держусь. Преодолевая это сладкое сопротивление, начинаю двигаться, и она снова громко стонет. Вот это чувственная штучка! Двигаюсь всё быстрее, яростно трахая и кусая её губы. Она больно царапает мою спину, и мы вместе рычим, терпя боль и подбираясь к вершине. Делаю последний рывок и сам выгибаюсь, изливая все накопленное напряжение. Падаю на неё, чуть опираясь на руки, и мы несколько секунд почти синхронно вздрагиваем от мощного оргазма…

Лежу на боку и вырисовываю узоры на её теле, снова потихоньку подбираясь к чёрному пёрышку. Не могу не трогать его, это как произведение искусства. Она наблюдает за мной, но мыслями где-то опять далеко.

С интересом оглядываю комнату. На лицо – творческий процесс. Большой письменный стол весь завален листами бумаги, исписанными и пустыми. Несколько ручек валяются по разным углам. На полу разложены блокноты и стопки печатных листов.

– Про что пишешь? – с любопытством спрашиваю её.

– Про любовь, – снова отвечает она. И заметив мои скептически поднятые брови, поясняет: – Про то, что происходит с любовью после нескольких лет брака.

Ну, вот это значительно конкретнее.

– А на чем застопорилась? – снова спрашиваю, показывая на смятые в комок исчёрканные листы, тут и там валяющиеся на полу.

Смотрит на меня внимательно, будто решая, стоит ли говорить.

– На сцене, где героиня изменяет мужу.

Вот как? А это уже интересно…

– А почему она это делает?

– Может, просто хочется чего-то нового, а может, любовь давно прошла. А может быть, её заставили, или так сложились обстоятельства. Я сама еще не совсем понимаю её.

– А ты почему? – с замиранием сердца спрашиваю то, что меня особенно интересует.

– Мне нужны были эмоции и ощущения. Чтобы правдоподобно описать – спокойно объясняет она, а я киваю и продолжаю рисовать на её животе. Вдруг меня словно подбрасывает. Что она сказала?

– Так тебе нужны были ощущения? – почти кричу на неё. Это был лучший секс в моей жизни, где-то внутри я ощутил, что нашёл наконец то, что давно искал, женщину, полностью подходящую мне по темпераменту, а ей всего лишь были нужны ощущения? Чтобы книжку написать?

– Спокойно, – строго говорит она. – Да, мне нужны были ощущения. И спасибо тебе за них. Я получила именно то, чего мне не хватало. А теперь можешь идти, я буду писать.

Смотрю на неё и, кажется, готов убить. Вот же сука! Держу себя в руках, хоть это непросто. Встаю, быстро натягиваю штаны и иду за ключами. Возле входной двери оборачиваюсь и смотрю на неё. Стоит в дверном проёме. Обнажённая. Безумно красивая. С чёрным пером на лобке.

– Как же тебе повезло, что авария на кухне случилась именно сегодня, – едко произношу я.

Высокомерно поднимает брови и криво усмехается.

– Подожди, ты сама её устроила? – вдруг доходит до меня. – Сама вырвала смеситель?

– Я знала, как перекрыть воду, – спокойно отвечает она, пожимая плечами. И издевательски добавляет: – Но ты повел себя как настоящий герой!

– Сука! – все же не сдерживаюсь я и ударяю кулаком в стену. Затем вылетаю из квартиры, громко хлопая дверью.

Я зол, я просто в ярости и не знаю, куда себя деть. Мечусь по квартире и бью кулаками в стены. Она использовала меня! Для ощущений! Вот же стерва!