Глава 2

Я вёл остальных, периодически сверяясь с компасом. Таким образом мы передвигались примерно до обеда, а вот ближе к полудню на опушке нас ждал Кок с весьма озабоченным видом.

– Что не так? – спросил я, подойдя ближе.

– Там кабак, – ответил Кок, указывая пальцем себе за спину.

– И? – не выдержал я долгую паузу. – Из тебя что, клещами тянуть?

– Его там не должно быть, – сказал Кок. – Ну, по крайней мере раньше не было.

– И что тебя заботит? Время идёт, люди землю осваивают, – сказал я. – Как по мне, так ничего страшного.

– Может зайдём? – предложил Штамп. – Чего в лесу обедать, если можно за столом. Всё одно мимо идём.

– Я не против, – вставила своё слово Линза. – Хоть отдохнём немного. А то у вас привал, а мне опять готовить.

– Не знаю даже, – задумался я. – Кок, ты как считаешь? Не сильно рискуем?

– Погони вроде нет, – задумался он. – Думаю, можно, если, конечно, на ночь не оставаться.

– Не, мы тупо пожрать, и ходу, – обрадовался Штамп. – Я бы пирогов сейчас, да со щами…

– Ладно, уговорил, – сглотнул я слюни, которые сразу же начали обильно выделяться от красноречия Штампа.

Мы двинулись вслед за Коком. Немного попетляв по тропе, вышли к новому тракту. То, что это тракт, было ясно сразу. Тянулся он далеко в обе стороны, и на нём легко можно было разъехаться трём обозам, о чём и говорили продавленные колеи на земле. Почему новый, да тоже всё просто. Старыми трактами называли наши асфальтированные дороги. Само собой, что за тридцать с лишним лет они превратились в сплошные дыры, но, тем не менее, лес на них ещё не вырос.

Когда-то давно, ещё в прошлой жизни, я очень любил за грибами ходить. Свежий воздух, лес, гуляешь, думаешь о своём, красота. Но речь не об этом. Как правило, каждый грибник имеет своё место, уже годами оправданное, но бывает и так, что место приелось и хочется разведать что-то новое. Как-то раз за разговорами на работе один мужик рассказывал о старом лесе, где грибов, хоть косой коси. Вот и решил я произвести разведку, благо ехать не очень далеко. Дорога в то место одна и заканчивается тупиковой деревенькой. Так вот, к чему я это всё веду. На конце этой самой деревеньки, перед самым въездом в лес, была мощённая каменная дорога. Это так сильно меня заинтересовало, что я вернулся обратно, чтоб узнать от местных её происхождение. В итоге всё было элементарно, дорога так и называлась: «Старая», и вела через весь лес в город, из которого я приехал, только делал неслабый такой крюк. Оказывается, при Советской власти кто-то решил проложить новую, асфальтированную дорогу, и чтобы шла она через все колхозы. Ну а если вы когда-нибудь ездили по каменке, то понимаете, как трясёт машину и быстро разбивает подвеску. Мелкие неровности не позволяют хорошенько разогнаться. Так и получилось, что деревенька из проездной быстро превратилась в тупиковую, а старую дорогу забросили из-за неудобства использования. Но вот когда я, любопытства ради, проехал по ней до самого конца, то был крайне удивлён, оказавшись в городе буквально через пятнадцать минут неспешной езды. Впоследствии я начал пользоваться этой дорогой и облюбовал действительно грибное место.

Вот и здесь происходило то же самое, старые дороги ещё использовались, но из-за некоторых условий, как радиация, логово монстров или повышенная кислотность, с них приходилось съезжать. В итоге люди начали осваивать новые пути, дабы не объезжать никому не нужные остатки городов. Бывало и так, что сообщение между новыми поселениями легче было наладить точно так же, по-новому. В нашем случае тракт образовался именно из-за объезда разрушенного города и объединял собой две старые магистрали. Если двигаться по нему, то обозный переход составлял примерно день. Так и вышло, что кто-то ушлый поставил корчму ровно посередине. Раз уж место стало проходным, то и хлебным, стало быть, его можно сделать.

Кабак был выполнен самым простейшим образом. Деревянный сруб, в котором одну часть занимали столы и лавки, а на другой стороне печь и кухня, отгороженная цельной стеной. Возле этой стены расположилась барная стойка, ну или нечто на неё похожее, а за спиной бармена располагалось окно для выдачи заказов.

Мы заняли один из столов, рассчитаны они были на большее количество посетителей, нежели наша компания, и отправили Штампа делать заказ. Я осмотрелся вокруг. Стол мы выбрали самый нейтральный, посередине зала. В помещении, кроме нас, была ещё одна компания, человек десять. Они сидели ближе к стойке и, несмотря на полуденное время, были уже изрядно подвыпившие. Других посетителей не было, может ещё не время, а может сегодня на тракте выходной, или тракт не слишком-то и проходной. В общем, причин может быть множество. Компания вела себя довольно-таки шумно и, как только мы вошли, сразу же отпустили пару крепких слов в сторону нашей Линзы. Гарпун скрипнул зубами, но конфликт устраивать не стал. Я уже начал жалеть о нашем решении, но компания, не получив от нас продолжения, вернулась к своему предыдущему занятию. Мы же спокойно дождались заказа и за неспешной беседой начали есть.

Кухня здесь была отменной. Поваром оказался круглых форм мужчина, но со вкусом у него был полный порядок. Щи были приготовленные в печи, от них пахло дымом, да и на вкус они были просто божественны. Пирогов Штамп набрал разных, с грибами, с капустой, с курицей. В общем, налопались мы до отвала. Теперь не то что в дорогу, из-за стола бы выйти.

– Ну, Штамп, если я буду толстая, я тебя пристрелю, – отдышавшись от сытного обеда, выдала Линза.

– Я в тебя силой не заталкивал, – отмахнулся Штамп.

– Ох, как теперь идти-то? – откинувшись на стену, произнёс я. – Ну Штамп, ну зверюга.

– Опять я виноват, – без обиды в голосе сказал он. – Нечего так жрать было.

Кок мирно ковырял ножом под ногтями. Это вообще его самое любимое занятие. Да, собственно, всё, что касается ножей, это его любимое. Штамп дожевал последний пирог, кажется, с капустой и махнул бармену, чтобы тот принёс счёт.

Вот что могло показаться в этом взмахе такого, чтобы вызвать бурную реакцию за соседним столом.

– Э, пассажир, ты кому там крыльями машешь? – раздался угрожающий неоднозначный вопрос.

Штамп сделал вид, что не услышал, или что вопрос адресован не ему.

– Ты что, оглох? – продолжили задирать нас из-за соседнего стола.

– Да засади ты ему в ухо, чтоб слух прорезался, – прокомментировал действия приятеля второй.

– Ребят, нам не нужны неприятности, – удержал я рукой начавшего было подниматься Штампа. – Давайте мы вас пивом угостим и замнём конфликт.

– Ха-ха-ха, – раздался хохот пьяной компании. – Ты нам тёлочку свою подгони, тогда и замнём, – компания снова грохнула от смеха, оценив шутку приятеля.

– Может мне тебя самому как тёлочку использовать? – опередив всех, холодным спокойным голосом спросил Кок.

– Что ты там вякнул? – подпрыгнул с лавки остряк, и вся компания зашуршала, поднимаясь с места вместе с ним. – Ну-ка повтори!

– Я спросил: «Использовать ли тебя, как тёлочку»? – не меняя тона, повторил вопрос Кок, продолжая так же спокойно ковырять ножом в ногтях. – Если у тебя проблемы со слухом, обратись к товарищу, он тебе в ухо засадит.

Теперь уже настал наш черёд хихикать над шуткой. Юморист же из гуляющей компании напротив – шутку не оценил, и его лицо стало наливаться кровью. Драки не избежать, это, конечно, было ясно с самого начала конфликта, но вот теперь на мирный исход не осталось никакой надежды.

Я поднял глиняную кружку со стола и кистевым движением руки отправил её в толпу. Рефлекс заставил их дёрнуться и прикрыть лицо рукой. В этот самый момент, вместе с полётом кружки, я сорвался с места и, раскрутив себя инерцией движения, в прыжке, при выходе из разворота ударил ногой в голову первого попавшегося противника. Удар получился по-киношному красивый, но и очень сильный, у меня даже что-то хрустнуло в лодыжке. Зато противника отнесло ударом к стойке, и он уже больше не вставал. Продолжив движение вперёд после приземления на ноги, я вместе с наклоном корпуса выкинул руку в прямом ударе в подвернувшуюся морду. Под костяшками пальцев раздался хруст сломанного носа, и второй противник, схватившись за разбитый клюв, закатил глаза. Едва успев увернуться от летевшего в меня кулака, я увидел, как Гарпун лупит наглеца, предложившего попользоваться его Линзой, мордой о стол. Штамп, схватив двоих шутников за шкирки, отправил их навстречу друг другу, раздался глухой стук встретившихся тупых голов, и два тела упали ему под ноги. Я же продолжал танцевать с очередным противником, то уворачиваясь, то парируя удары. Парень оказался очень быстрым и никак не давал мне контратаковать. Кок тоже не терял времени зря и уже расправлялся со вторым противником. Ещё двое сидели за столом и пытались выковырнуть из него ножи, которые приковали их руки к столешнице, пробив рукава. Последнего хама из подвыпившей компании охаживала раненая Линза. Она сидела сверху на поверженном противнике и вколачивала ему переносицу внутрь тупой головы. Я наконец подловил момент и на очередном выпаде противника принял удар на нижнее предплечье правой руки, провёл его атаку мимо себя и локтём левой руки встретил его челюсть. Всё, остались двое, хотя нет, уже никого не осталось. Штамп добивал обоих, колотя мордами о стол.

На всё ушло чуть больше, чем половина минуты. Десять – ноль, нам даже в рожу ни разу не попали. И чего, спрашивается, выделывались?!

– А платить за это кто будет? – спокойно спросил бармен, в его руках находился дробовик.

– Ты скажи, сколько мы наели, а за погром вот с этих возьмёшь, – кивнул я подбородком в сторону проигравшей стороны, – по-моему, справедливо.

– Вполне, – согласился бармен, но ствол не убрал. – С вас пятнадцать медяков.

Штамп подошёл и, не глядя на дробовик, который смотрел ему в грудь, отсчитал положенную сумму, затем немного подумал и добавил ещё пять штук.

– Очень вкусно было, – добродушно улыбнулся он на немой вопрос бармена.

Тот сгрёб медные пластинки под стойку и кивком головы, не опуская дробовик, указал нам на дверь. Мы так же молча, но не поворачиваясь спиной, осторожно и не спеша подняли свои рюкзаки и навесили оружие. В тот момент, когда мы взялись за свои стволы, лицо бармена напряглось.

– Может помочь, связать дебоширов? – решил я проявить доброту.

– Справлюсь, валите уже, – снова кивком указал бармен на дверь.

Я пожал плечами и мы по очереди покинули гостеприимное кафе. Едва мы отошли от корчмы метров на пятьсот, и Кок вновь свернул на неприметную с первого взгляда тропу, началось обсуждение произошедшего.

– Нет, вы видели, как их Кок лихо к столу пригвоздил? – с азартом начал Штамп. – Ну прямо как орёл, вылетел и в прыжке такой н-на, и четыре ножа веером.

– Ага, а вы видели, как Линза одному наваляла, – с гордостью произнёс Гарпун. – Моя амазонка.

– Нет, а Сумрак, вот это было круто, – продолжил восхищаться Штамп. – С вертухи, прямо по башке, того как ветром сдуло. Ха-ха-ха.

– Ну ты тоже хорош, – похвалил я силача. – Нормально ты тех двоих бошками приложил. А где, кстати, лис всё это время был?

– Как где? – удивилась вопросу Линза. – Если бы не Фоксик, я бы с тем мужиком не управилась, я же раненая. Он из-под стола на него бросился, и пока тот на лиса отвлёкся, я его вырубила.

– Фокс у меня умница, – похвалил я лиса. – Что-то Кок опять остановился.

Разговор сразу утих, все как-то подобрались и уже осторожно двинулись навстречу нашему проводнику.

– Там впереди деревня старая должна быть, – доложил Кок о причине остановки. – Мы можем её обойти, но можно в ней и заночевать. Это, конечно, если ничего не изменилось.

– Ну, что скажете? – спросил я мнения остальных.

– Я бы, конечно, предпочла деревню, – сказала Линза. – Но после кабака теперь и не знаю даже.

– Она всегда пустая стояла, – сказал Кок. – Находится далековато от основных дорог. Брошена давно.

– Я за, – сказал Гарпун. – Линзе нужен нормальный отдых.

– Значит, в деревню, – согласился я. – Штамп, ты-то чего молчишь?

– А мне что, мне как скажете, – отмахнулся он. – Деревня, так деревня.

– Веди, – обратился я к Коку.

Тот молча кивнул и свернул с тропы куда-то в кусты. Продирались мы через заросли недолго. Примерно минут через пятнадцать вышли к старой асфальтированной дороге. Заросла она уже знатно, сквозь траву едва различались куски былой цивилизации. Молодые деревья проступали через старую дорогу уже всюду. Ещё лет десять, и от былого величия человека не останется и следа. Хотя как знать, ведь не одну великую цивилизацию переживает человек. Вот хоть убивайте, но ни за что не поверю в то, что десятки тысяч лет люди бегали с мечами и палками, но за двадцатый век вдруг стали такие умные, что технологии было невозможно отличить от магии. Вот точно так же когда-то рухнул всем привычный мир, и люди постепенно утратили знания, откатились в развитии, и только спустя несколько веков начали возвращаться к утраченному. Вот в это я верю, я сейчас наблюдаю подобное. Спустя пару сотен лет останутся лишь слухи о чудесах технологий, которые люди превратят в сказки. Цифровых носителей скоро не станет совсем, книги истлеют в прах, и все знания станут недоступны. Хотя… Может быть на этот раз человечество воспрянет быстрее. Всё зависит от цели. Если люди возьмутся дружно за восстановление, то смогут, но если продолжат бороться за власть и могущество, значит, мы обречены.

За этими мыслями я не заметил, когда мы вышли к деревне. Да, действительно, выглядела она заброшенной. Покосившиеся чёрные дома, провалившиеся крыши сараев и упавшие заборы. Саму деревню уже захватил лес. На улицах, некогда начисто вытоптанных ногами человека, уже выросли деревья. Пока ещё не исполины, но на хороший подлесок уже тянут. И если не знать, куда идти, то уже за пятьдесят метров деревню просто не видно на общем фоне леса.

Мы выбрали относительно крепкий домик. Хозяин когда-то давно обложил деревянный сруб кирпичом, что позволило строению простоять дольше обычного, деревянного. Плюсом ко всему он сохранил печь и, по-видимому, ухаживал за своим жильём. Изнутри он выглядел так же, относительно крепким. В доме имелись три комнаты и кухня. Печь находилась посередине, между всеми комнатами, и могла отапливать сразу всё помещение. Следов другого отопления мы не нашли, видимо, ещё при цивилизованном мире в этой деревне не было газа. Возможно, по этой причине печь и выглядела ухоженной и крепкой.

Я и Гарпун, побродив по окрестностям, набрали дров. Причём не абы какого гнилья, а вполне нормальных, колотых. Они были сложены в рухнувшем сарайчике, хоть и чёрные от времени, но вполне себе крепкие, не распадались в труху, как остатки заборов. Затопили печь, Линза принялась за готовку. Раньше за ней подобного не наблюдалось, не желала она обременять себя работой возле котелка и делала подобное только в порядке очереди. Может быть это из-за ранения, чувствует, что полезность в отряде от неё минимальная. Хотя вряд ли, это же Линза.

– Линз, раньше тебя готовить было не заставить, – не выдержал я и проявил любопытство. – Что с тобой такое случилось?

– Продукты жалко, вы же их все на примитив переведёте, – язвительно ответила она. – Знаю я вас, картошки с тушняком наварите и радуетесь. Нет бы фантазию проявить.

– Паня-а-атно, – протянул я, так и не выяснив на самом деле, в чём причина.

– Это её семейная жизнь так изменила, – буркнул Штамп. – Не может же она для одного Гарпуна готовить, и не накормить его вкусно тоже никак.

– Да ты, смотрю, философом стал, – уперев руки в боки, зло посмотрела на него Линза. – А ну бегом за водой, немытых за стол не пущу.

Штамп отвернулся и, скорчив рожу, изобразил Линзу. Я не выдержал и прыснул от смеха, а Линза, поняв, в чём дело, приложила шутнику полотенцем. Штампа как ветром сдуло, он тут же, схватив вёдра, вылетел наружу.

– Дверь закрой, тепло выходит, – вслед ему крикнула Линза и, немного помолчав, добавила. – Клоун херов.

Теперь засмеялись уже всей компанией. Вскоре мы по очереди помылись во дворе дома подогретой на печи водой. Затем сели ужинать. После чего разбрелись по комнатам, и уже через десять минут дом трясло от дружного храпа. Сегодня первое дежурство выпало мне, чему я был несказанно рад. Спать ещё не хотелось, и я вышел на уличную прохладу. Сел на пороге крыльца и задумался.

Нижний, что нас там ждёт? Что за зверь поселился в тех местах? Посильную ли я ношу взваливаю на свои плечи? Нет, не так! Последний вопрос адресован всем нам. Мы вновь пришли к пятёрке основателей, только теперь этой пятёркой будем мы сами. Может быть и есть в этом какой-то тайный умысел? Вряд ли. Сзади скрипнула дверь, обернувшись, я увидел Линзу.

– Ты чего не спишь? – спросил я.

– Не знаю, – пожала она плечами. – Не выходит, ворочалась, ворочалась, потом слышу, кто-то на улицу вышел, решила посмотреть, а здесь ты вот сидишь.

– Хорошо здесь, – задумчиво произнёс я. – Может и не стоит пока никуда идти. Мы, если я не ошибаюсь, сейчас на границе нашей области.

– Не ошибаешься, – кивнула она. – Только перспектив здесь нет. Тут хорошо прятаться, но развития не будет. Люди сюда не придут, заниматься тут нечем, только охота да собирательство.

– Да я не к тому, что жить здесь постоянно, – начал объяснять я. – Я имею ввиду пересидеть, пока ты не придёшь в норму.

– Я могу идти, – упрямо поджала губы Линза. – Не нужно меня жалеть.

– Я заметил, особенно твоё стремление быть полезной, – сказал я, добавив в голос сарказма. – Что, думала, я поверил в то, что сказал Штамп?

– Надеялась, – усмехнулась она. – Ладно, Сумрак, ты командир, тебе и решать.

– Я уже давно не командир, – отмахнулся я. – Мы все одна команда, и не мне одному решать.

– Кто-то должен принимать решения в трудных ситуациях, так почему не тебе, – посмотрела мне в глаза она. – Тем более, что мы уже привыкли считать тебя главным.

– Ладно, умеешь уговаривать, – улыбнулся я. – Расскажи мне, как пал ваш мир?

– Тебе уже миллион раз об этом рассказывали, не надоело слушать? – засмеялась Линза.

– Нет, расскажи в миллион первый, – пожал я плечами. – Я слышал только о войне, а как люди начали жить после, так никто и не рассказал.

– А чего там может быть интересного? – не поняла Линза. – Как мы жили, словно крысы? Как лазили на руинах и умирали от облучения?

– Да, хотя бы это, – кивнул я. – Мне хочется понять, как всё началось, как вы выжили, как смогли сохранить человечество?

– Хм-м, – задумалась она. – А знаешь, пожалуй, я расскажу тебе историю одного человека. Моего наставника, который заменил мне отца и воспитал из меня ту, какая я стала.

Линза задумалась, наверное, решая, с чего начать. Потом вздохнула и поведала мне историю своего мира в лице одного человека.