Саша приоткрыл на сантиметр дверь и тут же захлопнул ее. Потянул за ручку – дверь была снова заперта.

– Зачем? – спросила Ева.

– Хотел проверить, захлопнется она или нет, – объяснил робот.

– Петрович, – крикнула Ева.

– Да, – оттозвался Боб-три.

– С той стороны выход тоже через код?

– Да.

– Коды одинаковые?

– Не знаю.

– Чего ты вообще тут сидишь, если ничего не знаешь? Для красоты посадили?

– Ева, – сказал Саша, – быстро заходим и захлопываем дверь. Если что, подберем код с другой стороны так же, как и здесь.

– От вазы с цветами было бы больше пользы, чем от этого Петровича, – продолжила ворчать девочка.

Саша ввел код, и дверь открылась.

– Готова? – спросил он, еще раз оглядывая помещение.

– Да.

Приоткрыв дверь буквально на тридцать сантиметров, они в одну секунду прошмыгнули внутрь. Закрывая дверь, Ева увидела, как одна из тварей бросилась в их сторону. Со стороны холла последовало несколько ударов. Удары были такой силы, что с потолка посыпалась штукатурка. Вскоре все стихло.

Они стояли в хорошо освещенном проходе длиной около трех метров. Справа от железной двери на стене висела точно такая же кодовая панель, как и с той стороны. Проверять, подойдет ли код, они не рискнули. Проход заканчивался лестницей вниз. Девочка и робот спустились на минус первый этаж и оказались в широком и длинном коридоре, заканчивающемся комнатой с небольшими окошками. Видимо, раньше в той комнате сидела охрана. Слева и справа располагались прозрачные двери в камеры. В некоторых камерах сидели люди. Увидев Еву, они подняли крик. Подойдя вплотную к дверям, они звали на помощь, просили выпустить их, спрашивали, что происходит, был ли уже великий суд.

Ева шла вдоль камер, заглядывая в каждую.

– Антон! – крикнула она. – Антона кто-нибудь видел?

Но заключенные продолжали требовать освобождения.

Девочка и робот обошли все помещения. Ни в одной из камер отца не было. Ева вышла на середину широкого коридора и крикнула:

– Замолчите, или я вас оставлю тут навсегда!

Гул стих.

– А ты вообще кто такая? – раздался чей-то голос.

– Я та, кто сможет открыть ваши камеры. Этого вам достаточно, – дерзко ответила она, оглядывая стоящих за прозрачными дверями людей. – Я ищу своего отца! На вид ему лет сорок, попал сюда дня три назад. Рост примерно метр восемьдесят, среднего телосложения, темные волосы с челкой, зачесанной набок. У него борода, короткая! Кто-нибудь его видел?

Через несколько секунд кто-то ответил:

– Это которому серию убийств, что ли, вешают?

– Да! Кто это сказал?!

– Я! Я тут!

Ева подошла к камере с человеком, который знал что-то про ее отца.

– Где он?! – спросила девочка.

– Здесь этажом ниже есть такое же помещение с камерами. Он там.

– Где лестница?

– А где вы заходили, там и лестница.

Ева повернулась к входу в это огромное помещение и увидела возле лестницы, по которой они спустились, дверь с табличкой. Девочка поспешила туда.

– А дверь открыть? – крикнул заключенный.

– Подождите…

Табличка на двери гласила: «К ярусу Б».

Девочка открыла дверь и увидела еще одну лестницу вниз.

– Пойдем, – сказала она роботу.

Спустившись ниже, они оказались в небольшом квадратном помещении с прозрачными дверями. Дверей было всего шесть, в трех камерах находились люди. Одним из них был Антон, он лежал на кровати с закрытыми глазами. Двое других заключенных, увидев Еву, стали просить ее открыть дверь.

– Вот он! – крикнула девочка и подбежала к камере отца, не обращая внимания на остальных. – Папа!

Услышав ее голос, он открыл глаза. Улыбнулся и медленно приподнялся на кровати.

– Почему ты еще не там? – спросил он тихим голосом.

– Я отказалась! Я должна была найти тебя!

– Привет, дружище, – сказал робот, – плохо выглядишь.

– Я так рад вас видеть, – тихо сказал Антон. – Ева, я был уверен, что потерял тебя.

Он присмотрелся к ее одежде и рукам.

– Это кровь?

– Не волнуйся, кровь не моя.

– А чья?

– Расскажу все позже, сначала ответь на вопрос: ты тоже решил остаться по собственному желанию? Ведь так?!

Антон молча смотрел на дочь.

– Так?! – от волнения у Евы потекли слезы.

Он с трудом встал с кровати и подошел к двери камеры.

– Меня не взяли, – тихо произнес Антон, – голос сказал, что я недостоин.

– Но почему?! Это неправда! Все, что говорили полицейские, – неправда! Ведь неправда же?

– Ева, я убивал людей за деньги.

– Но… как? Как так? – она говорила суетливо, запинаясь. – Ты… ты же стоял у лифта… говорил… все будет хорошо. Говорил – они во всем разберутся…

– Все, что я делал, было ради тебя.

– Но почему нельзя было просто работать врачом, как раньше? Мы же так хорошо жили! Ты хоть знаешь, что там делают с недостойными?!

– Я должен тебе многое рассказать, надеюсь, ты поймешь, – сказал Антон и закашлялся, держась за грудь.

* * *

Антон лежал на кровати и смотрел в потолок. Ева сидела возле двери камеры с красными опухшими глазами. Она больше не могла плакать. Отец рассказал ей все о своей работе и о болезни, которая сейчас обострилась. Ее самые худшие опасения сбылись.

Через окно в комнате охраны было видно, как Саша общается с роботом-охранником.

– Есть вход в рай, – начала медленно говорить девочка срывающимся голосом, – я осталась, когда узнала, что мне туда можно попасть в любое время. Я решила, что мы втроем дойдем до входа и сможем зайти в него. А там уже действовать по ситуации.

– Ева, ты сама веришь в этот бред? Ладно я. Я хоть человек, но как робот туда зайдет?

– А что мне еще было делать?

– Как что? Идти в рай сразу! – Антон попытался повысить голос и тут же закашлялся.

– У меня было мало времени на обдумывание!

– Чего тут думать? – задыхаясь, говорил Антон.

– Да не хочу я туда без вас! – Ева начала тереть лицо руками, она говорила с напряжением, с отчаянием в голосе: – Не хочу! Что тут непонятного?! Этот вон, пластиковый, мне то же самое говорил: «Должна ты, Ева, была туда отправиться с общим потоком. Идея твоя глупая, смысла в твоем плане нет!» А я не хочу туда без близких людей! Вот и все! Я хочу, чтоб все было по-прежнему, хочу жить с вами, как раньше! Если мы вместе туда не сможем попасть, то и на кой черт мне этот рай? В гробу я его видала! Хватит мне уже говорить, что я должна, а что не должна! Мне дали выбор, я сделала выбор! Поставь себя на мое место?! Ты бы пошел в рай без меня?!

– Нет, конечно же, нет, но…

– Так чего ты удивляешься моему поступку?! – перебила его Ева. – Да, план, может, и глупый, ну и плевать на план! Останемся на земле! Сколько сможем, столько и будем тут находиться!

– Долго я тут не пробуду.

– У меня голова идет кругом. Почему все так сложилось, ведь этого могло не быть, – Ева снова заплакала, – тебе надо было всего лишь жить обычной жизнью, и сейчас все было бы хорошо!

К камере Антона подошел Саша и сообщил:

– Робот-охранник выпустит заключенных.

– Как ты уговорил его? – спросил Антон.

– Сам не знаю. Он вдруг понял, что случилось. И понял, что уже нет смысла держать людей взаперти.

– Понял? – удивился Антон.

– Да, я сам не ожидал, – сказал Саша, – обычно они действуют по алгоритму. А этот все понял.

Робот-охранник сидел за компьютером и что-то вводил с клавиатуры. Вскоре раздался звуковой сигнал, после чего все двери на их ярусе медленно отворились. Ева зашла в камеру и помогла Антону подняться. Они обнялись, затем отец начал расспрашивать ее о том, что происходило в городе.

Их разговор прервал робот-охранник. Он сказал, что нужно пойти к компьютеру на ярусе «А» и выпустить людей, находящихся этажом выше.

– Идти сам можешь? – спросила она отца.

– Могу.

– Хорошо.

– Рассказывай, Ева, дальше.

– Я все расскажу, чуть позже. Тут в двух словах не опишешь.

– Ева, – обратился к девочке Саша, – им всем надо узнать, что случилось в городе.

– Да, да. Надо, чтоб это услышали все.

Они поднялись этажом выше, где заключенные снова начали возмущенно просить освободить их.

Антон сел на пол возле стены.

– Сейчас, сейчас! – сказал громко робот-охранник, не спеша шагая к комнате охраны. – Сейчас открою!

Через минуту двери открылись, и люди вышли из своих камер под общее ликование и восторженные крики. Их было человек двадцать пять, может, тридцать. Один из них подошел к Еве, сидящей на полу рядом с Антоном. На вид ему было лет пятьдесят, густые седые волосы гладко зачесаны со лба и собраны в конский хвост.

– Спасибо, что помогли нам, – обратился он к девочке и ее спутникам, – меня зовут Кирилл.

– Не за что, – ответила она, – я Ева, это Антон, а это Саша.

– Вы ведь пришли с улицы? – спросил он, глядя то на Еву, то на робота. – Что там сейчас происходит?

Два человека, пройдя мимо них, направились вверх по лестнице к кодовой двери.

– Стойте! – крикнула им Ева. – Туда нельзя!

– Что такое? – обернувшись, спросил один из них.

– Подождите, – сказала она.

– Ева, что там произошло? – спросил Антон.

Она встала и громко произнесла:

– Послушайте! – Люди обернулись к ней. – Вы все слышали голос! Он говорил вам про суд?!

– Говорил, – ответил кто-то.

– Вы видели белых существ?! – спросила девочка.

– Не видели, но слышали о них.

– Выйти отсюда пока не получится, дело в том, что…

* * *

Ева рассказала им про множество демонов, которые ждут за дверью изолятора, про то, как они шли по трупам, про людей, восставших из мертвых, про светящиеся сферы, которые забрали всех достойных, и про то, что сама она осталась неуязвимой, как и другие люди, которые отказались от рая.

– Ева, – обратился к ней Кирилл, – ты уверена, что они ждут нас там?

– Я подтверждаю каждое ее слово, – вмешался Саша. – Как только вы выйдете, они набросятся.

– И вы предлагаете остаться здесь?

– Мы ничего не предлагаем, – сказала Ева.

– И что нам теперь делать?

– Не знаю.

– Здесь мы тоже не можем сидеть, рано или поздно мы умрем.

– Там вы умрете очень рано, – сказал Саша.

Кирилл прислонился к стене и стоял с задумчивым видом. Брови были сдвинуты, взгляд упирался в пол.

– Значит, всех, кого не забрал свет, о котором вы говорили, ждет ад после смерти, – рассуждал Кирилл, – нам никуда не сбежать. Можно лишь оттянуть момент.

– Давай дойдем до камеры, – сказала отцу девочка, – там хоть полежать можно.

Ева помогла Антону подняться и дойти до ближайшей кровати в никем не занятой камере. Он лег на кровать, расположенную напротив входа. Ева села рядом на корточки.

– Хочешь чего-нибудь? – спросила она.

– Нет.

Ева огляделась.

– Еды у вас тут нет?

– Нет.

– А где вода?

– В бачке унитаза.

– Да уж лучше, чем ничего.

Антон закрыл глаза.

– Поспишь, пап?

– Немного.

Девочка рассматривала его небритое бледное лицо с черными кругами под глазами. Он был в той же одежде, в которой его забрали из дома: синие джинсы и рубашка в клеточку. Она легла рядом и обняла отца.

* * *

Заключенные сидели в коридоре и разговаривали, разбившись на группы по три-четыре человека, а кто-то валялся на кровати в своей камере. С момента, как Ева и Саша пришли в изолятор, прошли сутки. Двери камер открылись, но ничего не поменялось. Люди по-прежнему находились в заточении.

– Как самочувствие? – спросил Кирилл, подойдя к Антону, прогуливающемуся по коридору. Ева поддерживала его под руку с одной стороны. С другой стороны шел Саша.

– Нормально, – ответил Антон, – вот хочу походить немного, не могу больше лежать.

– Мы решили организовать общие молитвы, если хотите, присоединяйтесь. В семнадцать часов начало, – сказал Кирилл.

– Зачем это? – спросил Саша.

– Какой интересный у вас робот, – заметил Кирилл.

– Спасибо, – сказал Саша. – Так зачем вам молиться-то?

– Это единственное, что нам сейчас остается.

– А кому вы молиться будете, – продолжал вопрошать робот, – какому из богов существующих религий?

– Каждый своему.

– А если тот, кто забрал достойных в рай, понятия не имеет о ваших божествах и святых образах, которым вы молитесь? Если настоящий Бог не связан с официальными религиями?

– Будем надеяться, что связан, ведь воскрешение людей из мертвых произошло, и это было описано ранее.

– Допустим, – согласился Саша, – воскрешение людей описывали. Ну и что? Совпадение! А белых тварей, кишащих сейчас на земле, никто не описывал. Никто не писал, что они будут вытворять с людьми. А шары в небе? Их тоже никто не описывал. Зато все писали о том, что нужно постоянно молиться и ходить в церковь, а оказалось, что это вообще не имеет значения. Что-то совпало, что-то нет.

– Пророки разных религий рассказывали о том, что им говорил Бог, и каждый делал это своими словами. В общем и целом все религии говорят одно и то же.

– Вы были верующим до всего того, что случилось? – спросила Ева.

– Да.

– Интересно, здесь много верующих?

– Теперь я думаю, здесь верующие все.

Один из мужчин, услышавший их разговор, подошел и задрал кофту.

– У меня даже Божья Матерь набита, – сказал он шепелявым голосом, – я и крест ношу всю жизнь, и молитвы читаю каждый день. И в церковь ходил, и на свечи не жалел денег. Всегда покупал самые дорогие, потолще которые.

– А сюда как попал? – спросил Саша.

– По глупости, – ответил тот, отводя взгляд в сторону, – избили мужика, забрали вещи. Деньги были нужны. Сейчас я жалею об этом.

– Это не первый твой арест, – сказал Антон, – здесь татуировки не колят.

– Там… по молодости еще было, – прошепелявил мужчина. – Да кто безгрешен? Безгрешных не бывает.