– Ничего не понимаю. – Облаков светил фонарем вокруг себя, но в лучах виднелся только асфальт. – Мы уже должны были дойти.

Петров огляделся: бессмысленный свет в окнах домов все так же горел, не озаряя ничего вокруг. Из тьмы вдали снова раздался звук автомобильной аварии, и заработала сигнализация.

– За мной, – сказал учитель.

Сделав несколько шагов, Облаков закричал, а следом и Настя. Петров видел только светящийся телефон Юрия Эдуардовича, которым учитель махал из стороны в сторону, периодически освещая то асфальт, то школьников. Телефон взмыл вверх метра на два.

– Дети, стойте! Вперед нельзя! – кричал учитель откуда-то сверху.

– Я вас держу, Юрий Эдуардович! – завопил Лёня.

– Тяни! Тяни меня назад! – крикнула Настя Петрову. Сашка тут же обхватил девушку за талию и почувствовал, как какая-то сила пытается вырвать Настю из его объятий.

– Назад! Назад! – кричал Лёня. – Не отпускайте нас!

В хаотично бегающем луче света телефона Петров понял, что Облакова что-то пытается унести в небо, и если бы не Лёня, то учитель улетел бы прочь от земли.

– Держитесь! – продолжал кричать Лёня.

– Держусь! – ответил Облаков.

– Давай! Назад, назад! – Настя пятилась, обхватив Лёню, который двумя руками держал Облакова. Сашка сделал рывок и завалился на спину, утянув Настю и всех остальных за собой. Девушка упала на Петрова.

– Оставайтесь на местах, – с одышкой простонал Облаков, оказавшись на земле, – не двигайтесь! Не отпускайте друг друга!

Петров ничего не видел. Чувствовал запах Настиных волос. Девушка глубоко дышала, придавливая Сашу.

– Руку убери с груди, – злобно процедила она. Петров переместил ладонь ей на живот.

– Я случайно, – прошептал парень.

– Поднимайтесь, но не сходите со своих мест и держитесь за руки, – приказал Облаков. Сам учитель уже никого не держал за руку.

Ученики встали.

– Что это было? – спросила Настя.

– Мы шли, – начал тараторить Лёня заплетающимся языком, – а потом Юрий Эдуардович полетел вверх! Я подумал, что его кто-то схватил!

– Никто меня не хватал. – Облаков посветил на асфальт в то место, откуда он начал «падать» вверх. Учитель вытащил из кармана монетку и протянул руку вперед. Он отпустил монету, и все увидели, как та с ускорением свободного падения улетела в небо. Облаков почувствовал, как его рука потеряла вес, и теперь, чтоб держать ее в горизонтальном положении, ему приходилось прилагать усилие, дабы конечность не поднялась. Тогда Облаков попробовал расслабить мышцы, но рука, вместо того чтобы под собственным весом опуститься, вытянулась над головой. Учитель сделал шаг назад.

– Тут гравитационная сила направлена от земли, – заключил физик.

– Это как понять? В смысле, от земли?! – спросил Петров.

– Лёня, ты где там? – Облаков, не обращая внимания на вопрос Петрова, посветил на учеников. – Держись за меня. Настя за Лёню, Петров за Настю.

– Мы и так держимся, – произнесла девушка.

– Надо попробовать обойти это место. – Облаков сделал шаг в сторону и протянул руку с телефоном.

– Земля отталкивает все от себя? – спросила Настя.

– Да, – ответил учитель и отошел еще немного в сторону, так же держа вытянутую руку перед собой, – тут снова тянет вверх.

– Это невозможно, – произнес Дарвин.

Цепочкой, держась за руки, они шаг за шагом смещались в сторону от первоначальной траектории движения. Пройдя метров пять, Облаков понял, что его рука перестала улетать вверх, когда он ее вытягивал в зону аномальной гравитации.

– Кажется, тут можно пройти, – произнес учитель и робко шагнул вперед.

Медленно двигаясь во тьме, делая паузы после каждого шага, они добрались до ступеней крыльца здания школы. Поднявшись, Облаков схватился за дверную ручку и потянул железную входную дверь на себя.

* * *

Учитель шарил рукой по стене, пытаясь найти выключатель света в школьном коридоре. Петров, Лёня и Настя стояли возле стола охранника у входной двери. Когда свет вспыхнул, то все вокруг приняло обычный вид, за исключением места под лавкой, куда с удивлением уставился Петров. Под лавкой, казалось, заканчивалось пространство. Сашка сунул туда ногу и увидел, как по мере прохождения через границу света и тени она исчезает. С испугом он отпрянул. С ногой оказалось все в порядке, это была лишь оптическая иллюзия.

– Да… свет не рассеивается, – сказал Облаков и тоже ради эксперимента просунул ногу в тень, но только уже под столом охранника. – Те места, куда не попадают прямые лучи света, не видны нам. И все, что находится в этих теневых местах, тоже скрыто от нашего взора.

Настя села на лавочку, под которую только что Петров засовывал ногу, и заплакала.

– Ты чего? – спросил Лёня и присел рядом. Она закрыла лицо руками и разревелась еще сильнее. Лёнька попытался ее обнять, но девушка скинула с себя его руку. Юрий Эдуардович стоял напротив учеников и с задумчивым видом смотрел куда-то в сторону. В школьном коридоре застыла тишина, и только редкие всхлипы Насти нарушали ее. Все молчали, ожидая объяснения происходящего, но учитель тоже молчал. Через минуту Петров задал вопрос, который, несомненно, мучил всех присутствующих тут (а возможно, не только тут, но и во всем мире):

– Что с нами случилось? – Саша смотрел в смуглое морщинистое лицо Облакова.

– Атака инопланетян? – предположил Лёня.

– Или конец света? – высказал гипотезу Петров.

– А может, военные разработки испытывают? – продолжил перебирать версии Лёня.

Облаков ничего не отвечал.

– А где охранник? – спросила Настя, немного успокоившись, но вопрос также остался без ответа.

– Юрий Эдуардович! Вы нам объясните что-нибудь? – настойчиво обратился Лёня к учителю.

Облаков что-то нажал в телефоне, глядя в экран все с таким же озадаченным лицом.

– Я могу констатировать только одно, – не отрываясь от дисплея, сказал преподаватель, – изменились законы нашего мира. ЭМИ теперь ведет себя иначе. Гравитация тоже показала обратную направленность.

– Что такое ЭМИ? – спросил Петров.

– Электромагнитное излучение. – Юрий Эдуардович с неохотой отвечал Петрову, но понимал, что это все надо проговорить вслух хотя бы для самого себя. – Свет – это такое же электромагнитное излучение, как интернет и сотовая связь. Если изменились параметры света, то преобразовались и свойства всего остального электромагнитного излучения. Поэтому все, что работало по принципу электромагнитного излучения, сейчас не будет действовать. Я не знаю, что случилось с гравитацией, но на школьном дворе мы попали в область, где нарушились ее законы: вместо притяжения мы почувствовали отталкивание.

Петров, внимательно слушая учителя, прошел по школьному коридору до лестницы на второй этаж, расположенной напротив входа в школу. Прошел от лавочки он буквально метров десять. Ступеньки поглощались тьмой, не доходя до лестничного пролета. На лестницу Сашка заходить не решился – страшно. От лестницы коридор тянулся вправо и был полностью освещен с потолка. В конце коридора – еще одна такая же лестница вверх.

– Если лампочки в светильниках дают нам свет, то почему солнце ничего не освещает? – спросила Настя.

– Не знаю, – ответил Облаков.

– Видимый глазу свет от фонарика и от солнца ничем не отличается, – констатировал Лёня.

– Не отличается, – подтвердил учитель и убрал телефон в карман.

– Тогда почему солнце выглядит как желтое пятно, а небо все черное? – продолжил Дарвин.

– Не знаю, – произнес Облаков.

– А почему люди выпрыгивали из окон? – спросил Лёня и незаметно пододвинулся ближе к Насте.

– Да хватит ко мне жаться! – Девушка встала и отошла от лавки.

– Я понятия не имею, – озадаченно нахмурив брови, учитель потирал руками виски.

– А что нам делать дальше? Сидеть тут? – снова спросила Настя.

Петров, стоя возле лестницы, увидел в конце коридора человека, медленно и неуклюже приближавшегося к нему. Сашка сразу узнал его, это была школьная медсестра Тамара Ивановна. Полная женщина лет пятидесяти пяти тучно переваливалась с ноги на ногу.

– Тут медсестра. – Петров даже немного испугался. Парень попятился к лавочке, у которой находились остальные. Юрий Эдуардович не мешкая подошел к Петрову, а следом и Лёня. Настя в этот момент была у двери на улицу.

– Тамара Ивановна, – осторожно произнес Облаков.

– Да вот, что-то задержалась на работе, – с трудом ответила женщина, не сбавляя медлительного шаркающего шага. Доковыляв до Облакова и учеников, она свернула к выходу из школы и, добравшись до лавки, свалилась на нее. Женщина сутулилась, глядя в пол. Ее огромная грудь лежала на круглом животе, а руки безвольно свисали. На бледных щеках медсестры виднелись грязные ссадины, будто она валялась на асфальте. Белый врачебный халат тоже был испачкан. Облаков и ребята обступили женщину, которая, как им показалось, выглядела и вела себя очень странно.

– Что с вами случилось? – спросил Лёня.

– Болею я, – сказала она, не поднимая взгляда, – и это очень хорошо.

– Чего же тут хорошего? – удивился Облаков.

– Если болею, значит, я еще жива, – ответила медсестра.

Петров на мгновение отвернулся от Тамары Ивановны и глянул в окно, в котором отражался он сам. Саше показалось, что мир перестал существовать за пределами школы. Сейчас есть только освещенный желтыми лампами коридор первого этажа со старым деревянным паркетом и бледно-розовыми стенами, а больше ничего и нет. И еще есть эта зловещая медсестра.

«Почему она так странно разговаривает и ведет себя, словно робот?» – размышлял Петров.

– Юрий Эдуардович, – медсестра резко повернула голову в сторону Облакова, – есть ли у вас какие недуги?

Женщина замерла, глядя на учителя. Облаков поморщился от такого странного вопроса. По спине Сашки пробежал холодок. Парень огляделся. Ему показалось, что кто-то еще может неожиданно подойти из коридора, незаметно подкрасться сзади или с лестницы спуститься, той самой, возле которой он только что стоял. Теперь ученики и Облаков отчетливо понимали, что с Тамарой Ивановной что-то не так, ведь медсестра после вопроса о здравии учителя уже с полминуты молча смотрела на Юрия Эдуардовича. Облаков несколько раз отводил взгляд от этой неестественной женщины, но, возвращая свой взор к ней, видел безжизненные глаза, не выражающие ничего.

– Да вы знаете, Тамара Ивановна, – начал учитель, – если не считать гастрита и остеохондроза, то все нормально.

– Болеете, значит… – заключила женщина. – Я очень за вас рада.

Медсестра резко кинула взгляд на Настю. Девушка испуганно шагнула назад.

– Настенька, а ты как себя чувствуешь? – без интонации произнесла Тамара Ивановна.

Петров заметил, что грудь медсестры не вздымается из-за дыхания. Он всматривался в ее контур, пытаясь понять, дышит ли она. Петров решил, что дыхания нет, и страх объял парня еще сильнее. Он вздрогнул, когда Облаков незаметно пихнул его локтем в бок. Медсестра не обратила на это никакого внимания. Женщина ждала ответа от Насти, сверля ее стеклянным взглядом.

– С ней что-то не так, – шепнул Облаков Петрову. Парень еле заметно кивнул.

– Да… как бы… – замялась Настя, – все… хорошо, ничего не болит.

– А ты? Забыла твое имя… – спросила Тамара Ивановна у Лёни, резко повернувшись в его сторону.

– Я? Я… нормально я, – залепетал Дарвин. – А что вообще происходит? Зачем вы это спрашиваете?

– Хочу узнать, кому из вас дальше будет хорошо жить, – ответила женщина.

– Сашка, а ты-то как? – спросила она.

Петров заметил, что Тамара Ивановна делает вдох лишь перед тем, как что-то сказать. Парень шагнул в сторону лестницы. Медсестра повернула голову, наблюдая за ним. Саша сделал еще пару шагов. Женщина не теряла Сашку из виду, следя за ним взглядом. Петров, оказавшись возле угла стены между холлом у входа в школу и коридором, ведущим в глубь здания, к дальней лестнице, встретился взглядом с Облаковым. Тот жестом дал понять: мол, зайди, Саша, за угол, скройся из ее поля зрения. Что из этого выйдет?

Когда Петров, попятившись, сделал, как сказал учитель, визирная линия между ним и медсестрой исчезла. Парень не видел женщину, Облакова и одноклассников.

– Вы куда? – услышал Саша вопрос учителя. Медсестра появилась в коридоре и направлялась к Петрову, не сводя с него взгляда.

– Болит ли у тебя что-нибудь? – произнесла она, а потом улыбнулась. Сашка подумал, что лучше ничего не рассказывать этой странной женщине, так она быстрее отстанет. Вопреки его ожиданиям, после того как он отрицательно помахал головой и ляпнул что-то про свое крепкое здоровье, женщина ускорила шаг. За спиной медсестры показались Облаков и ученики.

– Тамара Ивановна? – обратился к ней учитель.

Петров обернулся, чтобы прикинуть, куда бежать в случае непредвиденной ситуации. От былой валкости и неуклюжести женщины не осталось и следа. Когда они пересекли половину коридора, она сунула руку в карман халата и достала небольшой нож для чистки овощей.

– Воу! Тише, тише! – Петров в испуге выставил руки перед собой, еще раз оглянулся, не переставая пятиться.

– Положите оружие, вы что творите?! – крикнул ей Облаков, идущий за ней на расстоянии в пару метров. Медсестра рванула на Сашку, но тот ловко развернулся и бросился бежать по коридору. Сзади кричали Облаков и ученики. Добежав до лестницы, Петров на полном ходу нырнул во тьму. Поднимаясь, он слышал, как сзади топает Тамара Ивановна. Сердце Сашки бешено колотилось от страха. Он перебирал руками по перилам, таким образом понимая, где заканчивается один лестничный пролет и начинается другой. На третьем этаже парень свернул с лестницы и выбежал в коридор, на ощупь ориентируясь по стенам. Шаги медсестры приближались. Лучи фонарей телефонов Облакова и одноклассников разрезали тьму. Петров встал, прижавшись к стене, напротив выхода с лестничного пролета. На мгновение в свете мелькнуло тело Тамары Ивановны. Петров сообразил, что она зашла в коридор, где стоял и он сам. Женщина замерла в трех метрах от Сашки.

– Петров! – кричал учитель. – Сашка!

Спустя мгновение Петров мельком увидел Юрия Эдуардовича, держащего в руке телефон со включенным фонарем. Луч попал на Сашу, и это выдало парня. Сашка от испуга выставил руки перед собой. Женщина сделала выпад вперед, атакуя его ножом. Петров вскрикнул от резкой боли и вслепую бросился в сторону, уже не ощупывая стену, а напрямик пересекая все здание школы. Добежав, как ему казалось, почти до конца коридора, он перешел на шаг и принялся перебирать руками по стене. Где-то тут должен быть вход в туалет. Нащупав деревянную дверь, Сашка завалился в уборную. Так же вслепую пройдя мимо трех кабинок, он зашел в четвертую и заперся там на шпингалет.

«Дверь открывается наружу, – думал он, держась за раненую ладонь, с которой капала кровь, – значит, она не сможет ее выбить».

Саша пытался успокоиться, чтобы дышать тише, но ничего не получалось. Из коридора доносился неразборчивый крик и топот. А потом все стихло. Сашка сел на унитаз, оставшись один в кромешной тьме. Пальцы на левой руке слиплись от крови.

* * *

Десять минут спустя

– Ключи! У вас же есть ключи?! – кричала Настя, подсвечивая телефоном дверь. Руки девушки были исполосованы ножом, и кровь капала на пол. Юрий Эдуардович, борясь с одышкой, рыскал по своим карманам.

– Есть, есть, – судорожно процедил Облаков, – сейчас…

– Она бежит! Быстрее! – Лёня стоял согнувшись и держался одной рукой за резаную рану на груди, а второй рукой направлял фонарь в глубь коридора, в котором появился силуэт Тамары Ивановны. Облаков наконец открыл дверь в свой кабинет, расположенный на втором этаже, и ребята с учителем вмиг заскочили внутрь.

– Сюда свети! На замочную скважину! – злобно зашипел Юрий Эдуардович. Когда дверь кабинета физики оказалась заперта, Облаков шлепнул рукой по выключателю на стене. Свет разрушил тьму, и учитель нервно сглотнул, увидев дрожащую Настю, всю измазанную кровью.

– Покажи раны, – сказал Юрий Эдуардович.

Девушка вытянула руки – на предплечьях было несколько неглубоких порезов.

– Жить буду, – Настя шмыгнула носом, – но болит сильно.

– Лёня, а тебя она куда задела? – Теперь Облаков рассматривал скрюченного Дарвина. Его рубашка была пропитана кровью.

Лёня расстегнул пуговицы, и Облаков увидел порез чуть выше солнечного сплетения.

– Чуть не погибли, – сказал Дарвин. – Вас не ранили?

– Нет, – ответил учитель. – Надо как-то перебинтовать вас. Сейчас… сядьте пока.

Облаков пошел в лаборантскую, которая находилась за аркой в конце класса, и достал с верхней полки стеллажа что-то наподобие аптечки – коробку с бинтами, зеленкой и таблетками от головной боли и прочих недомоганий. Юрий Эдуардович вернулся в класс и подошел к Насте, сидевшей на первой парте ряда возле двери. Лёня сидел напротив, в среднем ряду. Девушка держала трясущиеся окровавленные руки перед собой. Учитель обработал ее раны перекисью водорода, а потом помазал зеленкой. Настя, стиснув зубы, мужественно не проронила ни звука, хотя слезы все то время, что учитель водил ваткой по ранам, текли из глаз ученицы. Спустя пару минут Облаков закончил бинтовать Насте руки.

– Давай теперь тебя, – сказал учитель Лёне.

– Я сам! – Дарвин схватил бутылку с перекисью и вылил на грудь.

– Куда ты столько тратишь! – возмутился Юрий Эдуардович. – Она нам может еще пригодиться.

Лёня промокнул единственный, но глубокий порез зеленкой и, не в силах терпеть боль, взвыл на весь класс. Учитель израсходовал бинт, обматывая пухлое тело Дарвина.

Облаков подошел к окну. Оно выглядело как замыленное зеркало, в котором отражался пустой класс с тремя рядами парт, формулами на стене и портретами известных физиков. Учитель прислонился лбом к стеклу – ничего не видно, кроме редких огоньков в далеких домах напротив. Потом Облаков еще раз попробовал набрать номер полиции, хотя и понимал бессмысленность этого поступка. Связи нет.

– Почему она не пыталась вас убить, когда вы ее оттаскивали от нас? – спросил Лёня.

– Не знаю. Я вообще не понимаю, что на нее нашло, – ответил Облаков. – Какое-то помутнение рассудка. Возможно, изменения в мире сказались таким образом на ней.

– Интересно, как там Петров. – Настя старалась произнести эту фразу с безразличием.

– Такие, как он, не пропадут, – сказал Лёня.

– Это точно, – с тоской сказала девушка.

Облаков подошел к двери.

– Сидите тут, я вас закрою на ключ, – решительно произнес учитель.

– Куда вы собрались?! – удивилась Настя.

– Я должен отыскать Петрова, – сказал Облаков.

– Что?! Нет! – воскликнула девушка. – Я тут не останусь одна! Я с вами!

– Ты не одна, – недовольно буркнул Лёня.

– Или мы идем все вместе его искать, или никто не идет! – Настя поправила бинт на руке.

– Если речь идет о сохранении жизни, то вам надо бы лучше за нами присмотреть, – убеждал Облакова Дарвин. – Нас тут двое, а Петров там один. А если эта сумасшедшая сюда ворвется и зарежет нас?! Да и вообще, может, она стоит прямо сейчас за дверью и караулит!

Облаков задумался, взвешивая все за и против.

– Хорошо, хорошо. – Юрий Эдуардович вернулся к своему столу и сел за него. – Пожалуй, ты прав. Вас двое. Уберечь двоих важнее, чем одного. Хорошо…

– Мне кажется, что медсестра не просто так напала на нас, – начал свое рассуждение Лёня. – Она спросила у каждого про болезни, помните? Все, кроме вас, Юрий Эдуардович, сказали, что ничем не больны. Я думаю, дело в этом.

– Ты думаешь, она напала на вас, потому что вы здоровы? – Облаков покосился на Лёню.

– Это какой-то бред, – сказала Настя.

– Да, это бред, как и все, что случилось с нами за последний час, – ответил Дарвин.

– Хотя… если законы физики изменились, то, может, и люди стали другими, – задумчиво произнес Облаков, поглаживая подбородок.

– Но как законы физики могли измениться? – Лёня принялся застегивать пуговицы на рубашке, надетой поверх бинтов.