Глава II
Первый рейс

Контракт

Субсектор Дамаск IV космической эпохи. Система Таринити

Вечером любой бар, как правило, полон завсегдатаев. «Золотой Пегас» не был исключением. Его особенностью являлось лишь то, что посетители, как постоянные, так и временные, в подавляющем своём большинстве были пилотами торгового флота. Кто-то из них уже работал на коммерческие компании, кто-то сам занимался частным извозом, кто-то искал работу. Я относил себя к последней группе. Медленно тянулась третья неделя моего пребывания на искусственном спутнике ледяной планеты, который назывался Птах. Имя планеты же было Пеликан. Я полагаю, в птичьих названиях проявлялся плоский черный юморок первооткрывателей данной системы. Передо мной стояла ополовиненная бутыль дешёвого марочного виски. И мысли, до краёв наполненные черной меланхолией пополам с алкогольными парами. Виски был, кстати, не самый лучший и как раз той исключительной марки, которую может позволить себе бедный начинающий пилот с ограниченным разрешением.

Сам спутник представлял собой безжизненный выработанный астероид с закрытым механическим городком на поверхности. Ограниченность кислорода, техническая безвкусная вода и соответствующий контингент местного рабочего населения.

Когда-то необходимость в перевалочных базах между центральными системами и удалёнными субсекторами заставили колонистов создать несколько подобных творений. Всё-таки планет, подходящих для полноценного превращения в колонию, не так много. Перед самим преобразованием необходимо учесть множество факторов, и самое главное условие – это чтобы планета находилась в своеобразной «зоне комфорта». Это так называемая зона удаления от звезды, вокруг которой она вращается, и позволяет получать планете четко отмеряемую долю светового тепла. Если находятся такие звёздные системы, отвечающие главному условию и ряду второстепенных факторов, тогда колонисты высаживаются на поверхности планеты, изучают её, и даже если та абсолютно безжизненна, но обладает подобающим потенциалом, начинают преобразование. Процесс преображения планеты благодаря современным технологиям занимает значительный промежуток времени от двадцати до пятидесяти стандартных лет. За одиннадцать веков космической колонизации человечеством были адаптированы тысячи планет в сотнях звёздных систем. Естественно, бывали и трудности. Что делать, если в системе отсутствуют планеты с нужными условиями? Конечно, техническое оснащение и дополнительные возможности современной науки позволили расширить зону комфорта отдельных систем, однако даже это не помогает там, где безраздельно властвует космическая природа. Например, если орбита планеты вытянута настолько, что когда она находится на дальнем радиусе от звезды, всё на её поверхности превращается в лёд, но зато на ближнем обгорает и плавится под воздействием высоких температур. Что делать, если планета – это громадный кислотный водоём с ртутным ядром? Как преобразовывать газовых гигантов? Не упоминая субсектора с чёрными дырами, попросту опасными для всего живого. А если центральные развитые системы отгорожены безжизненным кольцом звёзд от потенциально благополучных – тех, где могут быть созданы успешные колонии? Вот касательно последнего вопроса учёными-разведчиками был найден на первый взгляд банальный выход. Всё делалось достаточно просто. В ближайшем астероидном поле находился камень подходящих размеров и забрасывался на орбиту либо планеты, либо самой звезды. Далее, если расчёты были верны, и спустя определённый цикл времени астероид надежно «садился» на выверенную траекторию, а не обрушивался всей массой на поверхность мёртвой планеты или гибнул во всё сжигающем пламени, на нём строилась современная техническая база. Собственно, история Птаха сложилась похожим образом и продолжается по сей день. Поскольку мёртвая зона никуда не делась, а сразу прыгать в «гипер» из центральных систем к окраинным субсекторам намного энергозатратнее, чем через несколько вспомогательных пунктов, становится очевидной ценность подобных перевалочных пунктов.

Постепенно искусственный спутник обрастал торговыми и обслуживающими распределительными станциями и, несмотря на сложности с постоянной нехваткой воды и воздуха, довольно успешно развивался. К слову, семей на Птахе отродясь не было, лишь наёмный персонал. Сюда прилетали и работали люди, связанные тем или иным контрактом. За одни договоры и выполняемую работу платили хорошо, за другую похуже, за третью совсем плохо. Того и другого, и в особенности третьего хватало. Если повезло, и вовремя подсуетился, тогда в деньгах недостатка испытывать не будешь, если нет – пополнишь армию неудачников и будешь тратить силы на копеечные заработки.

После прибытия я сразу отметился в управлении космопорта. Там тщательно проверили все документы, просмотрели пометки академии и военной прокуратуры, после чего выделили бесплатное жильё и ввели мои характеристики в свою базу данных. Отныне я был зарегистрированным пилотом. Любой работодатель, заглянувший в свободную базу с терминала на своём корабле, легко мог найти меня там и взять на работу, если, конечно, я уже не был связан другим контрактом. Уведомления с предложениями по работе оперативно поступали из местной сети на браслет старенького интеркома, выданного в управлении этого же космопорта, взамен изъятого в здании прокуратуры. Учитывая характеристики в личном деле, полученные после скандала с угоном космического судна на Сторме, становилось ясно, что количество контрактов и, более того, их качество оставляло желать лучшего. Короче говоря, я пополнил ряды неудачников в этом малость негостеприимном месте. Родственникам на Прайм даже не пытался звонить, абсолютно не представляя, что им сказать. Боялся расстроить, а может, это так проявлялось моё упрямство.

Ту несерьёзную работёнку, которая перепадала мне от местной траловой компании, и работой-то толком нельзя назвать было. Куда годится, чтобы ученик, окончивший с успехом высшую военную академию, перегонял грузы из трюма в трюм между большими, зависшими на орбите планеты кораблями и ведущими друг с другом активную торговлю. Маленький трал, на котором я работал, целиком принадлежал компании с громким названием «Звёздный дождь». Он представлял собой скромный орбитальный агрегат, снабжённый прозрачной кабиной, как у древнего вертолёта, минимумом электроники, слабосильными маневровыми движками, тремя погрузочными манипуляторами и одной грузовой магнитной платформой.

Каждая новая смена начиналась с того, что я прибывал в челноке на орбитальную станцию – своеобразную парковку космических погрузчиков. В состоянии невесомости переодевался у специальной секции, запирал вещи на кодовый замок в одном из герметичных контейнеров. Потом через специальный люк протискивался в потрепанное временем и другими пилотами кресло трала. Вставлял в активаторную щель карточку рабочего, тем самым оживляя электронику судна, автоматика задраивала люк, происходила отстыковка погрузочного корабля от станции, и специальный счётчик начинал отчитывать количество отработанных часов. Рабочая смена состояла из десяти стандартных часов. Сама по себе работа была не сложной: дождаться получения заявки, найти нужное судно с товаром и перевезти проданный груз на другое судно, купившее этот товар. Когда счётчик отсчитывал ровно десять часов, он извещал об этом неприятной звонарной трелью. С этого момента следовало закончить перевозку товара и проследовать назад на парковочную станцию. Там снова переодеться, забрать свои вещи из шкафчика и сесть в пассажирскую шлюпку, которая доставляла работников назад в космопорт. На следующую смену следовало выйти через тридцать шесть часов. Кредиты начислялись на счёт автоматически по количеству отработанных часов. Снять их и потратить я мог, активировав свою персональную карточку через свой же наручный браслет с интеркомом. Чем активно и занимался после каждой такой смены, пропивая кровные через счета местных баров.

Чёрт!..

Как можно было так быстро опустить руки и бросить всякую борьбу? Куда только подевалась моя былая уверенность в собственных силах, к тому ли я стремился, чтобы надираться в дешёвых забегаловках? Кое-кто из моих приятелей мог бы попрекнуть меня всем этим, и они были бы абсолютно правы!

Что ж, они, по крайней мере, двинули по прямой специальности и были зачислены в военный звёздный флот. Дик, наверное, уже сидел за штурвалом истребителя или перехватчика. Рауль, скорее всего, пошел по стопам деда и стал одним из младших офицеров на командном мостике мощного крейсера. Может даже, они служили на одном корабле, как и хотели когда-то мы четверо…

Когда-то…

«Да, черт возьми!» – так мог я им ответить и всему миру вокруг. Не к тому стремился! Не к управлению раздолбанным погрузчиком и прозябанию в обшарпанной комнатке три на три метра на старенькой раскладушке, без единого окна, мигающим освещением и вечным запахом дихлофоса от насекомых. Не хотел я такой размеренной жизни с постоянным графиком на примитивной работе. Равно как и напиваться после каждой смены.

Сначала я держался, некоторое время. После прибытия на спутник Пеликана как-то пытался анализировать причины того, что могло подвигнуть моего товарища и первого отличника академии на преступление, при этом подло кинув своих друзей. Думал, как выбраться из всего того дерьма, что свалилось мне на голову. Толковых мыслей как назло не было. Всё, чего я смог добиться, так это чтобы местная сеть третью стандартную неделю держала моё резюме в топе среди прочих объявлений. Часть зарплаты, которая не расходилась в барах, я отдавал местному админу, дабы он своевременно поднимал мою вакансию из вороха подобных ей на самый верх. Однако все стоящие предложения насчет работы по-прежнему пролетали мимо. Никто из серьёзных перевозчиков не хотел брать в рейс неблагонадёжного пилота с отрицательной характеристикой в карточке.

Глухая обида, раздражение на всё и всех постепенно копились внутри, и однажды у меня просто сдали нервы. Первый раз в жизни один пошёл в гулящий бар и напился там, как свинья. Я сорвался и уже не мог остановиться. Мутно трезвел лишь к выходу на очередную смену. После неё опять уходил в глухой запой на двадцать часов. Кто его знает, как всё могло повернуться в результате, если бы однажды со мной не произошло одно из тех событий, которые меняют направление жизни на девяносто или все сто восемьдесят градусов.

* * *

Шёл пятый или шестой день алкогольного срыва, который я успешно отмечал в полном одиночестве за стойкой очередного питейного заведения. Возможно, моим нервам от этого было ненамного лучше, но данная процедура по своём окончании помогала конкретно забыться и предаться снам без дурацких сновидений.

– По здорову, пилот! – Я скосил глаза на соседний стул рядом перед стойкой. Плавающим взглядом обежал коренастый силуэт высокого бородача в сером лётном комбинезоне. Медленно выпрямился и пододвинул к нему почти опустевшую бутылку виски.

– Здорово, если не шутишь… – Временные знакомые меня радовали. И пить не в одиночестве, и наутро не помнишь их рожи – что, в общем-то, я считал положительным фактором. Кивнул бармену, чтобы тот поставил перед незнакомцем чистую тару. – Угощайся!

Тот кивнул и наполнил свой стакан до краёв. После чего быстро опрокинул все двести внутрь, скривился, но удержал эмоции при себе. Молодец, похвалил я его про себя.

– Извиняй. Виски, конечно, поганый, один плюс, да и тот сомнительный – дешёвый. – Указательным пальцем я выразительно постучал по опустевшей бутыли, бармен понял жест и тут же выставил ещё одну запотевшую из холодильника.

– Однако по средствам.

Сейчас я его слегка упою, а потом он меня угостит – чем-нибудь подороже. Бородач тем временем сомкнул свою ладонь на таре, но не спешил приступать ко второй порции. Вместо этого он вперился практически трезвым взглядом в мою пьяную личность, явно прикидывая что-то про себя, кажется, не совсем приличное.

– Слышь, дядя! На мне цветные узоры не сверкают! Перестал бы нагло пялиться! И это… если пить не собираешься, вали-ка куда подальше! – После такой отповеди я ожидал чего угодно: вспышки ярости, или что незнакомец сделает ноги с моей бутылкой, извинений в конце концов, но этот крендель умудрился серьёзно поддеть меня всего одной-единственной фразой.

– Интересно, ты пилот или опустившийся алкоголик? – Он сказал это тихо, будто бы размышлял и обращался сам к себе, однако с таким расчётом, чтобы я услышал. Дьявол?! Да кто он такой вообще? Я нехотя и медленно развернуться к нему на своём стуле.

На его внимательный и спокойный взгляд я ответил своим яростным и в переносицу. Мы играли в гляделки примерно секунд десять. Потом я вскочил и стремительно выбросил кулак, метя бородачу аккурат по верхней челюсти. В академии учат драться всерьёз, неважно, на кого ты поступил, десантника, танкиста или пилота, драться должен уметь каждый военный. Вдруг твой корабль собьют, и аварийная посадка забросит на враждебную планету, а там солдаты противника непременно захотят взять в плен, если не убить. Именно на такие случаи инструктор сгонял с нас по десять потов, заставляя учеников валять друг друга по татами. Уроки единоборств мне нравились, так же как и реальные полёты. Интерес к тому же подогревался воспоминаниями о первых днях на Сторме и памятной кабацкой драке.

Нередко после общих занятий в конце недели мы с Маратом задерживались и в поединках совершенствовали свой универсальный стиль. Учителя по рукопашному бою только поощряли такое поведение и зачастую помогали освоить новые внепрограммные приёмы. Не думаю, что я успел стать мастером, но со всем основанием полагал себя серьёзным бойцом. Поэтому, когда бородач лёгким финтом прянул в сторону с одновременным блоком и тем самым избежал удара, от которого порой валились чересчур наглые завсегдатаи местных баров, я слегка удивился, но вида не подал. Вместо этого на быстром развороте попробовал достать того следующим хлёстким ударом в висок, и тут же пожалел об этом, чувствуя, как левая рука попала в стальной захват. Помимо прочего, я потерял равновесие, и моё собственное тело серьезно так повело в сторону – сказывался выпитый виски. Таким позорным образом я сам помог противнику ткнуть меня же мордой в ту самую столешницу, из-за которой было так поспешно вскочил. Попробовал дёрнуться раз-другой – и понял, что ничего путного из подобных трепыханий не выйдет – хват у дядьки оказался медвежьим. Затем, лицом припёртый к синтезированному покрытию стойки, услышал, как с лёгким хлопком откупорилась бутылка, и охлаждённый алкоголь водопадом побулькал мне на голову. Сказать, что я прибалдел, значит, не сказать ничего. Даже ругаться расхотелось моментально, хотя я и пробовал. Противник выплюнул изо рта пробку от виски, легко оторвал меня от стойки, уже насквозь мокрой и пропитанной парами, поставил прямо и решительно встряхнул. Слабые попытки освободиться, которые я пытался осуществить в эти несколько мгновений, нисколько ему не мешали. То, что последовало следом, удивило меня не меньше, чем вылитый за шиворот виски. Вместо того чтобы врезать в ответ, этот крендель просто нос к носу влепил в трёх словах всё, что он думает, плюс ценную информацию, которую требовалось конкретно осмыслить. А осмыслив – обмозговать.

– Ты охренел, салага!? Марш в уборную! Как умоешься, возвращайся, для тебя есть серьёзная работа в качестве второго пилота на торговый рейс! – бородатый дядя явно торопился донести свои слова до моих ушей, видимо, с основанием опасаясь, чтобы я снова не начал бузить и творить разные глупые непотребства. При этом он крепко держал меня спереди, прямо за отворот старого кожаного жилета, которыми снабжает местная компания своих работников, надёжно пресекая любые попытки вырваться. И лишь удостоверившись, что я не собираюсь и дальше махать кулаками, разжал железную хватку. Моё отравленное алкоголем тело тут же плюхнулось назад на высокий стул. Остатки виски в волосах немедленно полились за шиворот и мгновенно пропитали хлопковую ткань клетчатой рубашки, но это волновало меня мало, гораздо важнее было то, что сказал этот человек. Всё ещё не веря в свою удачу, я, невнятно заплетаясь языком, забормотал:

– Чего ты?.. Вы?.. В смысле?! – Мысленно ругнулся на собственное косноязычие, и наконец выпалил: – С…час! Буду!

Я быстро встал и слегка по дуге двинулся в местный клозет. Смех местных немногочисленных завсегдатаев раздался в спину. А пошли вы куда подальше!

Короткая стычка перед стойкой не вызвала среди местных большой переполох. Людям на искусственном спутнике такое не в диковинку. Посмотрели, немного позабавились, отпустили пару сальных шуточек и забыли. В чужой спор не влез ни один – себе дороже. Кроме того – ничего не разбито и не сломано, крови нет, все живы, здоровы, так с чего поднимать шум? Определённо не с чего. Виски разлили? Дак это вообще не проблема, на такой случай существуют симпатичные официанточки с биошвабрами. Прибегут, наведут порядок, лишний раз прогнут стройную спинку в талии, одно сплошное удовольствие для мужских глаз.