– Да ладно, не огорчайся! Если бы не горка этих планшетов, – Марат кивнул в сторону электронных учебников, – ты бы тоже легко дошёл до возможности присутствия пилота. А вообще знаешь, странно всё это…

Я задумчиво подпер кулаком подбородок, поворошил листы лекций на столе.

– Угу. – На душе слегка отлегло, но усталость брала своё, теоретические раскладки действительно успели несколько утомить. – Думаю, Министериум дорого бы дал за информацию об истинных мотивах этого налёта.

Не договорив, я широко зевнул. Для ученика летного училища на последнем курсе нет ничего более умиротворяющего, чем обсудить серьёзную задачку по моделированию тактики полётов. Интересная беседа подошла к концу, друг полностью подтвердил мои догадки, и даже чуть больше – всё же учимся в одной группе. Марат отметил моё состояние и перевёл изображение опять в плоскую проекцию.

– Спать хочешь?

– Угу… – опять сказал я.

– Так иди и ложись. А мне надо ещё немного позаниматься. – Он раскрыл свою сумку, с которой пришёл, и достал пачку пластиковых отпечатанных файлов. – Ты сам-то как, готов?

– Более-менее…

Новости тем временем тоже подошли к своему завершению:

«В настоящий момент уже разработана стратегия, которая позволит нам максимально эффективно оборонять границы освоенного сектора. Также наши информаторы будут благодарны за любые сведения о замеченных пиратских базах и кораблях. Граждан, давших подтверждённые сведения, ожидает денежное вознаграждение».

«…А сейчас поблагодарим полковника Реймонда за интересное интервью. И мы переходим к рекламе на центральном галактическом канале!..»

Опять эта реклама, на мой взгляд, – самое живучее и вредное изобретение человечества. Я встал с дивана и не спеша побрёл в свою комнату, на полпути оглянулся и увидел спину Марата, склонившегося над пластиковыми лекциями.

– Ты сам-то не засиживайся. Не хочу тащить твое бренное тело до аудитории, а потом ещё решать твои билеты!

Марат хмыкнул.

– Не волнуйся. Ты главное билеты реши, а доползти я сам как-нибудь…

Что он там сказал дальше – я уже не расслышал, поскольку добрёл, наконец, до своей кровати и рухнул лицом в подушку. Уже засыпая, внезапно вдруг подумал, что «мародер» мог и не выйти из системы. По-простому слил три метки, тем самым сымитировав гиперпрыжок в соседнюю зону. А сам прыгнул внутри системы. Скажем, к одному из спутников или астероиду, достаточно крупному, чтобы скрыть его перемещённую массу от сканеров… рискованно, конечно, и тут куча условностей, но… Грамотный пилот смог бы всё это проделать. А сделал ли он так на самом деле – уже другой вопрос?! Будь у него на руках готовые расчёты… Без особых проблем… Интересно, догадался ли об этом Марат…

Засыпал я под слабое бормотание голоматрицы, едва доносящееся через прикрытую дверь.

Неприятности

Честно говоря, спал я из рук вон плохо. Снилась какая-то бредятина про падающие с неба чёрные звёзды, про серую пустыню и разговорчивые грибы, врастающие корневищами на мили внутрь поверхности планет.

На третье подряд треньканье допотопного и надёжного как стальная сварка будильника глаза открылись неохотно и затем весьма успешно закрылись обратно. Поэтому на экзамен мне пришлось поднимать сквозь зубной скрежет и невнятные стоны именно своё собственное, никак не хотевшее просыпаться тело.

Старенький будильник я швырнул в стену. В который раз эта процедура не возымела на прибор абсолютно никакого воздействия. Проклятый маленький дьявол продолжал трезвонить, словно зло издевался над моим состоянием. Когда выпьешь накануне, и то легче – переработанный алкоголь хоть просится наружу поутру. А так пришлось вставать с мягкого и нагретого места под пушистым одеялом. Сонный туман наполнял голову: не помогла даже зарядка и утренний кофе. Лишь холодный душ хоть как-то вернул меня в форму.

Вышел из номера я один. Марата в номере общежития уже не было, только разбросанные по столу бумагами свидетельствовали о том, что друг просидел над ними всю ночь. Я откровенно злился на него, ведь уходя он меня не разбудил. Именно эта злость помогла мне вытрясти остатки сна из тела. Но ни в общей столовой, ни в группе рядом с экзаменационной аудиторией Банинга не было. Его комм не отвечал, и, признаться, это изрядно выбивало меня из колеи.

По истечении половины времени, оставшегося до начала экзаменов, я сообщил Дику и Раулю о своих неприятных опасениях. Сначала они пытались успокоить меня, но за пятнадцать минут до начала выпускных подбили сокурсников, и мы вместе обошли всё многоуровневое крыло кадетского института – и ничего. К сожалению, больше поиски продолжать возможности не было. Первый день экзаменов начался.

Вначале были теория и тесты. Общий тест, перекрёстный тест, спецтест, летный тест, оружейный тест, электронный…

Потом начались сложные модульные задачи по графическому моделированию и прокладке маршрутов с постановкой как боевых, так и мирных задач.

Громадные сотенные аудитории, не чета тем, что были на Прайме, гудели как растревоженные ульи. Кадеты отвечали в режиме онлайна на разнообразные теоретические вопросы, отдавали и принимали приказы, вырабатывали совместную тактику, объединённые в командные синоптические группы. Расправившись с очередным вопросом, я снял видеомодульный шлем и покрутил головой, разминая шею.

Марат так и не появился, я с тревогой задумался о том, что могло с ним произойти накануне. Может, решил отправиться в бар и заснул за кружкой недопитого пива? Или завалился к подружке и утром проспал?! Нет и нет – это точно не про него, не перед экзаменом!

Так и не придя ни к какому выводу, я снова решил сосредоточиться на текущих задачах и вновь напялил на голову лёгкий шлем. Оставалось ещё полторы тысячи вопросов…

* * *

Вечером, сразу после первого тура экзаменов я вновь позвонил Банингу, но его комм точно также молчал, как и утром. Дик и Рауль на уши поставили весь блок общежития, и лишь на пропускном посту в кадетский корпус сменный охранник поведал о том, что на рассвете студент, похожий на Марата, вышел в город и вроде бы не возвращался.

Игнорируя сон до глубокой ночи, мы рыскали по городу в поисках хоть ещё какой-либо зацепки или упоминания об исчезнувшем кадете. Добрались даже до службы безопасности университета, где нам посоветовали подать запрос в жандармерию городского района. Всё было напрасно. Только под утро мы вернулись в академию и расползлись по своим комнатам. Не раздеваясь, я повалился на диван в общей гостиной. Черная пелена сна без сновидений нахлынула в тот самый момент, как только моя голова коснулась мягкой обивки дивана. Думаю, с остальными было то же самое.

* * *

На второй день я, Дик и Рауль, злые и не выспавшиеся встретились в одном из закрытых ангаров, что были построены позади многоуровневого здания академии. Остальная группа с потока постепенно подтягивалась и собиралась вокруг нашей троицы. Перед нами за силовым барьером из стали и энергетических решёток находилось закрытое брезентом устройство предполётной подготовки. Здесь должен был пройти промежуточный экзамен внутри машины симулятора реального полёта. Данный тест должен был показать, насколько кадет вообще готов управлять реальным летательным аппаратом и может ли он перейти к заключительной стадии экзаменации. К тому, к чему стремятся без исключения все кадеты лётных курсов военной академии империума, а именно стать командиром боевого корабля.

– Дьявол! Куда этот болван мог запропаститься? – Рауль как всегда в выражениях не стеснялся, да и наше с Донованом настроение было совершенно не располагающим.

– Пойдём! – Дик настойчиво потянул нас в сторону летного корпуса. – После экзаменов поищем ещё, надеюсь, напоминать не надо, зачем мы потратили столько лет на обучение. Если не появился сам, что ж, значит, это был его выбор. Мы как друзья сделали всё, что было в наших силах…

Умом мы понимали, что Дик прав, но червоточина внутри всё одно оставалась. Нехотя развернувшись, мы втроём отправились в академический космопорт. Действительно, требовалось сосредоточиться на текущих задачах. В конце концов, мои мечты не делись никуда.

Лучшее, на что мы надеялись теперь, так это что у нашего друга всё в полном порядке, и когда он, наконец, объявится, то сможет объяснить причину своего отсутствия… Без сомнения, весьма вескую.

А раз так, то почему же тогда у меня в груди зрело поганейшее чувство, будто мы предали одного из стаи. Правильным ли было принятое нами решение, я не знал. Как не знали наверняка мои друзья. Слишком уж мрачные были у них физиономии.

* * *

Мы топтались на месте уже полчаса, когда в здание космопорта вошёл инструктор Старк Валендуз в сопровождении экзаменатора из министериума. Среди курсантов мы нередко этого инструктора именовали гордо – Унитаз, или Вантуз. Все зависело от того, насколько вредным ему приходилось с нами быть. Конечно, это всегда было за глаза. Мельком бросив взгляд на того, кто вместе в Вантузом должен был принимать зачёт, я на секунду забыл обо всём на свете.

Нашу кадетскую группу заранее предупредили, что на всех экзаменах будут присутствовать специалисты из приближённого к Императору ведомства. Однако сегодня это был сам знаменитый командор Эллесар Домант. В свои неполные двадцать семь лет он уже был легендой среди летчиков, участником знаменитых звёздных сражений за системы планет Яноэ и Пирос.

В начале четвёртой эпохи был момент, когда синдикаты «Цзораес» обнаглели настолько, что вознамерились в открытую захватить часть систем Эрклидии под свой контроль. Сделали они это с тем, чтобы в дальнейшем диктовать условия правительству остальной части Звёздной империи. Тогда магистрат по приказу императора послал небольшой флот противостоять угрозе. И хотя военных судов с гербом императорской короны было заметно меньше, чем на стороне синдиката, все они были первоклассно оснащены, а пилоты лучше подготовлены. Цзораес и наёмники, присоединившиеся к синдикату, не ожидали такого скорого прибытия имперских кораблей, и в бою, завязавшиеся на орбите планеты Яноэ, их численное преимущество быстро сошло на нет. В том сражении поддержку трём крейсерам империи оказывало четыре звена по десятку лёгких истребителей в каждом. Одним из звеньев командовал молодой, но одарённый двадцатипятилетний капитан Эллесар Домант. Благодаря предложенному им плану и последующему стремительному броску, а также грамотному распределению сил атакующих, большая часть рейдерских кораблей была подбита и выведена из строя в течение первых пяти минут боя. С теми оккупантами, что остались на поверхности Яноэ, расправились прибывшие позже десантные силы имперского корпуса. Пока флот удерживал орбиту планеты, космические пехотинцы, действуя совместно с повстанцами из местного населения планеты, за семьдесят два часа с момента захвата колонии, освободили систему от последних рейдеров из «Цзораес». Во время боёв на Яноэ погиб и лидер преступного синдиката Эдвард Цзораес, так и не успевший покинуть осаждённую планету. В итоге после этого сражения Эллесар Домант был награждён званием командора и орденом Защитника Арка 3-й степени.

* * *

– Вы – будущее и опора нашей Империи, высший цвет армии и герои будущих сражений. Несмотря на то что Министериум и Император неустанно пекутся о благе и процветании наших граждан, всегда найдутся недовольные и пострадавшие от происков врагов трона и порядка. Именно вам бравым пилотам в открытом космосе первым придётся столкнуться с внутренней агрессией, а возможно, и с внешней. В такие моменты перед вами будет лежать выбор, который покажет сможете ли вы исполнить свой долг. В такой момент помните – долг не перед императором и его советниками, а перед Империей и самими собой! От ваших решений будет зависеть сохранение порядка и мира в нашем государстве!

Я стоял среди других кадетов и с умилением в сердце слушал речь старшего офицера. От его слов грудь моя наполнялась жаром и пылом в стремлении служить народу и Императору. Впоследствии, хоть жизнь и преподнесла мне немало сюрпризов, как приятных – так и совсем неприятных, я никогда не забывал слов, произнесённых Эллесаром Домантом.

– Вероятно, не все вы пройдёте сегодня отличительные аттестации. И не каждый успешно закончит сегодня академию. Однако запомните одно – вы уже солдаты Эрклидиума! Желаю удачи, вам – кадеты! Помните всегда о вашем выборе и служите честно и с честью! Во славу Империи и свободного человечества!

* * *

Выступление в команде на тренажёре наша тройка прошла на ура. На всё выполнение Дику, Раулю и мне понадобилось не более десяти минут. Каждый отработал свою задачу с максимальными значениями. Рокмунд лишь удивлённо вздёргивал брови, а инструктор многозначительно улыбался в усы. Между прочим, именно Старк Валендуз на всех внутренних аттестациях обычно подбирал всем кадетам самые тяжёлые и заковыристые задачи. За что и был втихую немилосердно крыт тяжеленным матом всеми студентами без исключения. Старик Унитаз-Вантуз имел весьма вредный характер и дурную привычку постоянно жевать жвачку, сейчас же он гордо смотрел на учеников, когда-то едва не в открытую костеривших его почем зря. К чести сказать – ни один из тех, кто прошел обучение под его началом не завалил экзамен. Сейчас его подготовка нам только помогала. Я вспомнил ещё одну его странную привычку – старый полковник до безумия любит собирать отлитые из меди фигурки первых колонистов. Что ж, может, даже сделаем небольшой подарок ему после экзамена. Но не раньше того, как наши имена появятся в экзаменационных списках.

Тем временем, отработав свои задачи на эмуляторах полета, прошедшие отбор экзаменующиеся собирались у челнока. Предстояла последняя, самая ответственная и тяжёлая часть «сдачи». На борту настоящего военного космического крейсера, специально выделенного военным ведомством для прохождения высшей подготовительной аттестации кадетами непосредственно в космосе.

* * *

Рубка малого боевого крейсера – это мозговой центр и пункт управления всех элементов боевого судна. Под чутким наблюдением и частичным контролем студенты входили в её смыкающиеся двери, где проходили конечный этап подготовки. Обратно же возвращались либо одухотворённые и уверенные в собственном успехе, либо обескураженные собственными промахами.

– Вот смотрю я на этих напуганных куриц, – Рауль показал на группу студентов перед нами, приготовившихся пройти следующими в рубку, – и вижу только напуганные бледные лица да дрожащие в припадке руки.

– Не оскорблял бы ты других, – Дик холоден и сдержан, и старается трезво оценивать обстановку.

Этот парень хоть когда-нибудь волнуется?! Я положил руку на плечо Ванкштейна.

– Дик прав. Нам только драки сейчас не хватало. И так уже потеряли одного на ровном месте…

– Он сам потерялся. Макс, ну хоть ты меня поддержи! – Ванкштейн стряхнул руку и повернулся в ко мне всем корпусом. – Правда же, среди них вот лишь та девчонка блондинистая смотрится молодцом, остальные так – салаги!

– Рауль, заткнись! Или я тебе припомню ту драку в милом кабаке – едва ноги унесли тогда. Началось, между прочим, тоже всё с твоей невинной подачи: когда ты обложил трёхэтажным матом всю десантную группу…

Ребята по соседству явно нервничали, и если пару недобрых взглядов вполне можно было пережить, то почина очередного конфликта с разбиванием голов определённо стоило избегать.

– Да ты всегда меня этим попрекаешь! И «между прочим», – передразнил меня здоровяк, – тот урод сам виноват был – так невежливо пихнул…

– Рауль!!! – это мы уже одновременно с Диком.

– Ша! Всё, молчу, молчу! Сдаюсь под неоправданным давлением товарищей…

Я махнул рукой, горбатого только могила исправит. Нет, понятно, конечно, все мы на взводе. Марата нет, его функционал придется брать мне. Парни возьмут часть моих обязанностей. Тем, кому впервые предстоит полностью взять на себя управление настоящим космическим крейсером, положено нервничать. Это вам не тренировочные орбитальные истребители, в которых умная автоматика не позволит выполнить неверного действия, а большое серьёзное судно со своим экипажем. Спокойствия не добавляло присутствие самопишущих протоколов и инструкторов-экзаменаторов. Эти звери способны подметить любой, даже самый малый промах – в такой ситуации нервишки у студентов и пошаливают. У кого-то это проявляется в излишней болтливости – например, как у Рауля, в холодности – у Дика. А я прежде начинал грызть ногти, пока не отучила бывшая девушка. Теперь просто задумчиво размышляю о предстоящем задании, сцепив руки спереди у груди.

Плохо, плохо сборку на троих мы делали в спешке. Если все выгорит, это будет легенда… Если нет, даже представлять не хочу, что будет…

Мозг включается сам собой. В такие моменты стараешься собрать и обработать крупицы информации с тем, чтобы предугадать, чего можно ожидать в ближайшей перспективе. Но как назло дверь в рубку герметична, не пропускает звуков. По лицам выходящих кадетов и незначительным гримасам невозможно даже предположить, какого рода сценарии им пришлось отрабатывать. Перекинуться парой слов с отстрелявшимися – тоже весьма проблематично. Во-первых – они сразу направляются в кают-компанию; а во-вторых – двое наблюдателей в форме экипажа перед двойной дверью в рубку внимательно наблюдают за теми умниками, что размышляют сходным со мной образом. Попробуешь выведать секретную информацию о происходящем в командном пункте крейсера (она же рубка, она же экзаменационная палата) – вылетишь сразу. Приходите на пересдачу через двенадцать месяцев всей группой. И какой идиот придумал эти правила, что последний экзамен принято проходить группой от трёх до пяти человек.

Нет, нам, конечно, объясняли, почему так… Но ведь прямо и хочется нарушить правила, а нельзя… нельзя… В случае неудачного подслушивания, выспрашивания или подглядывания, вместе с тобой – и твоих напарничков завернут. И все, не сдали… прочь из академии или плати ещё за год обучения.