Фарнах сначала вздумал вспылить, потребовать другого отношения, но затем почувствовал, как дикая усталость накатила на его плечи и медленно потянула вниз. Если он хочет пережить свою первую смену, ему придется выспаться.

Не успел орк подумать об этом, как медленно опустился на землю и тут же заснул.

***

Шамана здесь слушались и уважали. Фарнах не совсем понимал, был ли старик своеобразным вождем этих пропащих мест или чем-то вроде чангаса, но суть титулов не имела значения. Видя, что Фарнах находится под покровительством старого орка, каторжники хоть и жгли спину злыми взглядами, но бросаться в драку больше не спешили.

Заставив поначалу Дикаря вычистить пещеру от всех наломанных камней, Шаман, не теряя времени, повел молодого орка на смену. Благодаря стараниям Шамана Фарнах чувствовал себя великолепно – старик скорее всего не просто так разводил костер… Имеют колдуны всякие примеси и травы, восстанавливающие силу тела и духа.

Проблуждав не менее часа по душным туннелям, Шаман привел его к оживленному участку, где уже трудилось двадцать работников. Коротко переговорив с руководителем смены, старик поспешно ушел, оставив Фарнаха наедине с тяжелой работой. Бригадир по кличке Волчок и назначил Фарнаха таскать телеги с нарубленной рудой. Прицепив кирку к поясу, орк взялся за дело.

Когда смена подошла к концу, Дикарь ощутил, как все его тело налилось свинцовой усталостью. Он не запомнил, как добрался до конуры Шамана… Вроде его довели товарищи по смене. Скрывшись за спасительным стенами, Фарнах забылся во сне.

И так каждый день. Ну или вернее то, что считалось здесь «днем». Трудная, изнурительная, выматывающая работа, а затем глубокий сон. Иногда ему являлась Джеландин… Очень редко, на какие-то мгновения… И каждый раз она казалось ему чуть дальше, чуть отстраненнее что ли. Он тянулся к ней, просил прощения, умолял подойти, но она не шевелилась. Просто смотрела на него и… все.

***

Смены-дни мчались вперед, порой опережая друг друга, путаясь, теряя суть, краски, смысл… Недели следовали за днями, месяцы не поспевали за годами… Фарнах давно потерял счет времени – в Пасти Демона никто никогда не высчитывал сроки. В этих чахлых местах такой глупости совершенно не придавали никакого значения – ну, зачем пожизненному каторжнику знать какое время суток на поверхности? Или какое время года? Здесь была своя жизнь и все считали сменами. А еще такого особого рода днями, которые назывались лютыми и марочными.

Постепенно вливаясь в общую массу обреченных, орк не переставал подмечать мелочи и интересующие его подробности. Так, он в конечном счете определил порядок старшинства – бригадир, начальник, голова. Каждый из них имел особый авторитет, особые права. Никто никогда не записывал их и уж тем более не очерчивал пределы – все расставила и постановила жизнь. Наблюдая за манерами и способом общения, Фарнах усваивал, как себя вести с такими особами, что говорить, что делать и что ни в коем случае не совершать в их присутствии. Кроме всего прочего, орк уяснил для себя одну главную вещь – все каторжники так раболепно исполняли указания вышестоящих и в конечном счете работали на врагов от полной безысходности. Все жили дружно и подчинялись одним правилам только потому, что это был единственный путь к жизни… Пускай даже обреченной на вечную несвободу. Умники из Королевства продумали особой породы торговлю – продовольствие, вещи и всякие красивые безделушки в обмен на руду. Как говорил Шаман, такая организация была намного дешевле и выгоднее, чем целая армия надзирателей в ядовитых катакомбах. К тому же все необходимое поставляли торговцы, естественно завышая цены и обирая до нитки.

Обмен происходил на двух этапах – по участкам и отдельно. Дни, когда происходила торговля по участкам, назывались лютыми. Торговцы со стражей спускались вниз и держали трудный разговор с головами, заведовавшими отдельными частями рудников. В эти дни целыми ящиками приобреталось самое важное – продовольствие, инструменты, лечебные зелья, которые шли на хранение в общие ямы.

В марочные дни каторжники вели обмен с торговцами самостоятельно. На продажу несли найденные самоцветы, личные поделки, кое-какое барахло. У жадных торгашей можно было достать все что угодно – выпивку, табак, оружие, побрякушки… Стража на все закрывала глаза. Люди были совершенно уверены в мощи своей обороны и не опасались неорганизованной толпы, даже вооруженной клинками.

Оружие шло совсем на другие цели. Несмотря на кажущийся порядок среди каторжников неизбежно разгорались ссоры. Порой их удавалось затушить еще в самом начале, но очень часто в ход шла сталь. Разгорались даже целые бои между отдельными сменами или даже участками! Вот тогда кровь лилась целой рекой… Фарнаху довелось однажды поучаствовать в подобной свалке. Примерно сорок три смены от марочного дня назад бригада очень своенравного и грубого Лихача заняла часть причитавшегося Волчку участка. Без лишних разговоров суровые ребята набросились на подопечных Лихача и били тех чем попало. В основном в ход шли кирки, но у кого-то с собой были кинжалы. Кончилось дело десятью убитыми, трое из которых были из бригады Волчка.

Не редки были случаи воровства. Некогда мастеровитым воришкам совсем не хотелось забывать азы своего искусства, поэтому они очень часто применяли его на практике. Особенно страдали умельцы и удачливые находчики. Воров не любили и, когда удавалось схватить какого-нибудь неудачника прямо на деле, ему рубили руки и отправляли подыхать в самую глубь катакомб.

Вообще, за долгие смены Фарнах смог утвердить свой авторитет среди каторжников и даже близко сошелся с Волчком. Этот седовласый мужик, совершенно не способный удивляться, проникся каким-то теплым чувством к вечно угрюмому Дикарю. Не раз делил с ним выпивку и табак, порой говорил о вещах, которые многие годы были скрыты от других… Фарнах поначалу сторонился такой дружбы, но затем отбросил лишние сомнения и успел притереться к бригадиру.       Особенно хорошо они сдружились в один из марочных дней, когда торговцы привезли… женщин. Волчок сильно позабавился, когда Фарнах к своему огромному стыду застеснялся общества людских распутниц. Нет, он не мог сказать, что они были противны ему, но что-то внутри не давало всей мощи его страсти вырваться наружу. Бригадир в этот момент почувствовал себя отцом неопытного и стеснительного юноши. Когда все же Дикарь поддался на уговоры и взялся за дело по-мужски, довольный собой Волчок поднял весь распутный мир на уши и веселился, пока вусмерть пьяным не уснул в бочке.

С Шаманом же у Дикаря сложились совсем другие отношения… Старый мудрый орк взял на себя роль учителя. Как оказалось, убитый Фарнахом Реба совсем не был помощником заклинателя и вообще никогда не нравился ему. Взял же он Дикаря под свое покровительство только потому, что увидел себя в своенравном и дерзком юнце…

Как оказалось, много лет назад поселение Шамана уничтожили войска людей. Опьяненные жаждой крови, они убивали всех без разбору. Отважные воины племени стояли насмерть, но остановить закованных в сталь наемников не смогли. Командовал этими разбойниками не кто иной, как маг четвертого ранга – Круцианос… Именно он выжег своей страшной магией всю деревню, но почему-то пощадил нескольких детенышей, спрятавшихся в погребах. Приказав сковать несчастных, рыдающих детишек цепью, он увез их прочь с родных просторов.

Когда маг вернулся в свою шикарную усадьбу, он приказал бросить малюток в бараки и придумать для них работу. Угрюмые, вечно недовольные слуги с радостью определили для отпрысков ненавистного племени самую черную работу. Целые годы подряд орки мыли грязь, таскали неподъемные тяжести и скребли когтями землю в бессильной злобе … Кто-то не выдерживал, пытался бежать. Лет через двадцать в живых осталось только трое уже возмужавших орков, которым доверили вести хозяйство в залах самой усадьбы. Так получилось, что будущему учителю Фарнаха достался участок с покоями мага, ставшего к тому времени уже магом первого ранга, и его комната заклинаний.

Отлично помня, какой разрушительно мощью обладает магия, молодой орк с живостью интересовался всем, что хоть как-то относилось к Его Величеству Волшебству. Часами задерживаясь с уборкой в лаборатории мага, он рассматривал артефакты, всяческие инструменты… листал книги, хотя не мог понять ни слова. И однажды за этим его застал хозяин.

Вопреки всем ожиданиям, Круцианос не убил орка. Наоборот, похвалил за любознательность и даже… принялся за его обучение. Зачем? Шаман не знал ответа. Возможно, чтобы проверить способности “презренной твари”. Во всяком случае, с того дня орк был освобожден от черной работы и стал учеником.

С живостью впитывая все знания, юноша в кротчайшее время научился читать, узнал множество языков, изучил руны. Спустя два года он уже неплохо обращался с воздушной элементалей и сносно знал огонь. Маг проникся к своему усердному ученику уважением и постепенно привязался, как к сыну. Даже выучил орочий язык!

Наверное, все в его жизни сложилось бы по-другому, если б однажды орк случайно не застал учителя за очень странными делами. В окружении незнакомых лиц он творил какой-то странный обряд и приносил в жертву связанных людей.

Учитель заметил, что кто-то подглядывает за ним, и пришел в ярость. Он вознамерился уничтожить дерзкого юнца. Молодому волшебнику пришлось применить все свои силы и умения, чтобы выжить. И у него получилось! В тот день он бежал из усадьбы в горы и там скрылся от преследователей.

В заснеженных вершинах его почти умирающего нашли горцы – побочное племя степных сородичей-троллей. В их поселении жил один старый шаман, который сразу же почувствовал присутствие чужого дара. Когда орк восстановил силы, шаман принялся за его обучение, открывая совсем иные секреты Волшебства.

И вновь жизнь дала некий намек на стабильность, на возможное счастье… Прошло десять лет, старый шаман умер, и ученик занял его место. Пользуясь общим почитанием, новый шаман давал мудрые советы вождю и тот хранил племя от всех невзгод и опасностей.

Но судьба позволяет смертным лишь предполагать… Когда у Шамана появилась семья и все казалось радужным и прекрасным, призраки прошлого вновь ворвались в его жизнь. Король даровал все земли у подножья гор своему верному слуге – архимагу Круцианосу. Старый хозяин и учитель пришел в горы с четким решением выкурить горцев, дабы пресечь возможные попытки нападения на его владения.

На этой части рассказа Шаман надолго замолчал. Раскурив трубку, он не моргая смотрел на потрескивающие в костре поленья, и как-то тоскливо цокал языком. Лишь спустя несколько часов он рассказал Дикарю, как сошелся с бывшим наставником в смертельном поединке, как трещали скалы от напряжения их сил… И с дикой болью он выдавил из себя пару слов о своей неудаче…

В результате Круцианос уничтожил почти всех горцев, не пощадив, как обычно, никого, а израненного Шамана приказал отвезти на рудники, чтобы эта «неблагодарная, никчемная тварь сгнила там от боли и отчаяния».

Выслушав повествование Шамана, Дикарь никак не мог взять в толк – неужели в описанных несчастьях виноват всего один человек? Или же просто стечение обстоятельств? Почему судьба так сплела пути, что один ублюдок испортил жизнь десяткам других?

«На все есть воля богов. Каждому определена своя доля…» – так говорили мудрые старцы в племени Фарнаха. Однако их давно нет в живых, а мерзкий маг продолжает бесчинствовать, почитая «закон» и карая «преступников».

– Для кого-то он справедливый судья… а для других – безжалостный убийца, – проговорил сквозь дремоту Шаман, словно прочитав мысли Фарнаха.

– И совсем не боги определили его роль, – кивнул Дикарь, но Шаман уже уснул, не расслышав слов ученика.

***

– Так старая лягушка ищет в тебе дар? Да? – спросил Волчек, раскуривая трубку. Путь до нового участка выработки был долгий, ему хотелось поболтать.

– Та… должна быть, – пробормотал Фарнах. Несмотря на все усилия Шамана, он все еще путался в некоторых фразах языка людей.

– Ясно… Небось обкуривает тебя всякой дрянью и заставляет слышать всякие там… загробные голоса? – седой рудокоп лишь слегка ухмылялся.

– Ну… примерна…

– Ну и как?

– Да ни черта не слышна… – махнул руками Дикарь. Он вообще считал затею Шамана лишней и совсем неоправданной. Боги нарекли его воином, а не заклинателем! – Я тут… эта. Два самоцвета найти…

– Ага, хорошо. Напьемся… – сказал Волчек и умолк. На этом разговор можно было считать оконченным на ближайшие пару часов.

Когда они достигли нового места, закипела привычная работа… Стучали кирки, скрипели тележки, ругались ребята… Однако что-то было не совсем так, как обычно. Волчек злился, ощупывая своды. Все ходило ходуном, трещало и шаталось, словно над головой был не камень, а рыхлая земля. Пару раз приходилось останавливаться из-за маленьких обвалов, расчищать землю… Ко всему прочему Фарнах умудрился сломать кирку! Оставишь без инструмента, орку пришлось выкладываться на телегах.

Возможно, эта смена и закончилась бы хорошо, если б в какой-то момент Фарнах не ощутил нечто. Ему вдруг почудилось, что кто-то стонет. Оглядевшись, Дикарь не обнаружил нуждавшихся в помощи ребят. Стон доносился словно… из-за камня или… от камней.

Ничего не понимая, Фарнах приложил руку к скале и тут же ощутил, как некая сила влилась в него, крупной дрожью проследовав по телу… а затем уши заложил крик:

– Беги!

В глазах потемнело, ноги подкосились, и орк рухнул на колени. Уже чувствуя, как камни над головой начинают соскальзывать со своих мест, устремляясь вниз, Фарнах возвел руки вверх и обратился к земле… Он бормотал что-то неразборчивое, что-то странное и непонятное. Видевшие его со стороны товарищи по смене сначала сочли его обезумившим, но затем… своды пещеры со страшным визгом треснули над их головами.

Несколько огромных булыжников все же не удержались и рухнули, пришибив сразу насмерть троих…

А Фарнах впился невидимыми руками в потолок и остался на месте.

– Бежите прочь! – выкрикнул Фарнах, понимая, что не удержит обвал надолго… Кожа на теле лопнула в нескольких местах, кровь ручьем лилась из носа… Но главное, что он чувствовал, как чудовищная мощь сочилась сквозь него… Дар! Шаман все же знал!

Фарнах потерял сознание, когда последний рудокоп выскочил из опасного места… В краткий миг он очнулся вновь, ощутив крепкие руки, несшие его по бесконечным коридорам, и лишь мельком заметив чье-то до боли знакомое лицо… Нежное. Женское… Это была она!

***

Годы учебы пролетели незаметно. Мария проводила за толстыми фолиантами почти все свое время, лишь изредка выбираясь с подругами на светские мероприятия. Не сказать, что ее совсем не интересовала молодая и энергичная жизнь, однако тайные искусства влекли намного сильнее, чем слащавые щеголи и дорогие удовольствия.

Учитель Круцианос не мог нарадоваться на свою ученицу. В день, когда она досрочно получила четвертый ранг, уже престарелый маг устроил громкий пир, на который прибыл даже сам Наместник Малахин – самое главное лицо в государстве после загадочного исчезновения Короля Антареса. Поскольку судьба государя была неизвестна, теперь рядом с троном сидели временные должностные лица, выбираемые из Совета. Малахин был уже вторым за минувшие десять лет.

Перспективы карьеры были просто замечательные – сильная волшебница с мощным потенциалом под покровительством знаменитого архимага имела хорошие виды на серьезные посты в государстве… Однако судьбе было угодно распорядиться совсем по другому.

В день, когда Мария получила третий ранг, во дворце произошел переворот. Малахин был предательски убит, а на его место взгромоздилось несколько одуревших от выпавшего на их долю счастья чиновников. Архимаг Круцианос сразу же ушел в оппозицию и спустя несколько недель повел возмущенных непомерными налогами граждан против узурпаторов. Чиновников буквально разорвали на куски голыми руками. Но как только Совет утвердил нового Наместника, Круцианос попал в опалу. Ему было запрещено являться в столицу и вообще покидать пределы своих восточных владений. Понятное дело, любимую ученицу не могли оставить в покое и сослали вместе с архимагом.

Раздосадованный Круцианос ушел в себя, предпочтя глухие стены своего рабочего кабинета всей остальной жизни. Он проводил там почти все свое время, лишь изредка выбираясь на завтрак и обед. Мария же осталась жить в его усадьбе, продолжая учиться и попутно исполняя роль главного целителя всей вотчины – сирые и убогие ехали к ней со всех концов обширных земель архимага.

Но и тут жизнь перемешала все карты. Мудрый Круцианос стал постепенно сходить с ума. Творя в заточении какую-то странную волшбу, архимаг терял рассудок, становясь непредсказуемым. К нему в друзья набились непонятные темные личности, он стал раздражителен, порой жесток. Постепенно отношения между ним и Марией разладились, и накопившееся недовольство однажды вылилось в ссору: Круцианос приказал эльфийке убираться из его дома. Более того, он наказал ей отправляться в Пасть Демона и служить там “лечилкой”. А если она вздумает ослушаться его, то он ее попросту испепелит.

Сгорая со злости и стыда, девушка с громким хлопком покинула ставшую ненавистной усадьбу, но ослушаться не посмела. Все равно ей было некуда ехать.

Прибыв на место, девушка кое-как нашла общий язык с местной солдатней и даже постепенно прижилась. Со временем ее авторитет возрос настолько, что к ней за советами приходили и юнцы, и даже видавшие виды ветераны. Ее искусство ценилось настолько высоко, что никто даже не смел бросить в ее строну дурного взгляда. Однажды при нападении бродячей стаи волков она показала, что очень даже может не только лечить, но и калечить. Но с тех пор многие также посматривали на нее с опаской и подозрением.