Цитаты из книги «Жалобная книга»

Так часто бывает: когда человеку очень страшно, он начинает искать способ немедленно довести умеренно пугающую ситуацию до критической точки.

Ну давай, выброси свою сигарету, вдыхай медленно: пауза, выдох, снова пауза – все на счет восемь. Или даже шестнадцать, если не угробил еще окончательно свои легкие. Смотри-ка, не угробил. Дуракам счастье.

«Жалость», как я ее понимаю, – это чувство, направленное извне и, как бы это поточнее сформулировать, – «свысока», что ли… Жалеть – это значит наблюдать снисходительно, со стороны чужое копошение, полагать собственное положение куда более завидным, а себя, соответственно, более удачным экземпляром. Жалость при этом вполне может подвинуть человека на благородный, или, по крайней мере, просто полезный поступок, но чести она никому не делает.

Нет уж, мой рай предполагает постоянную смену событий, впечатлений и ощущений. В идеале это, выходит, дорога. Комфортное, неспешное странствие по разным местам-мирам-городам, пешком и на разных видах транспорта; великое множество приятных, но необязательных знакомств. В моем раю мыслящие-осознающие существа радуются всякой встрече, не замечают расставаний, с наслаждением трындят о пустяках – ну вот как я тебе сказки рассказываю… и еще пусть оказывают друг другу мелкие необязательные услуги, это всегда приятно.

Другое дело, я пока не уверена, что это нужно мне. Но и в обратном я уже не уверена. Поэтому пусть все идет, как идет, а там поглядим.

– А ты тоже не москвич? – спрашиваю. – Да ну, какое там… Ты их вообще видела, москвичей-то? Нет их в природе. Москва есть, а москвичей нет. Каждый откуда-нибудь, да приехал.

Второй зал, оказывается, для некурящих, тут и вовсе пусто. Понятно почему. Мы, «дорогие россияне», сперва подождем, пока американские ученые обнаружат в табаке какие-нибудь сверхполезные витамины, провозгласят корпорацию «Филлип Моррис» спасителем человечества и принудят всякую цивилизованную домохозяйку выкуривать хотя бы полпачки в день. И вот тогда-то объявим во всеуслышание, что у нас свой, особый путь, и бросим наконец курить. Дружно, всей нацией, в один день. Застуканному с сигаретой в зубах будет полагаться расстрел на месте, но сто баксов дани доброму дяденьке милицанеру, безусловно, продлят жизнь курильщика до следующей попытки.

Дядечки ко мне ходят нечасто. Считается, не мужское это дело – по гадалкам шастать. Оно и неплохо: будь моя воля, я бы вовсе дела с ними не имела. Тяжелый случай. Жаловаться на жизнь и распускать хвост одновременно – уму непостижимо! Они, тем не менее, как-то умудряются совмещать эти два мероприятия.

чем надежда: оно лишает нас не только воли, но и способности соображать.

Это как раз понятно. Ты следуешь своей судьбе, вот тебе и везет. Так всегда бывает. Я поначалу тоже удивлялся: как все становится легко и просто, когда