Цитаты из книги «Так берегись»

Незаурядные люди на то и незаурядные, чтобы по любому вопросу иметь своё мнение, преследовать свои цели, считать их единственно важными и плевать на всех остальных, если только они не полезны для дела. И не особо стараются это скрывать; собственно, обычно и не умеют. Дипломатический дар – огромная редкость, не у каждого он встречается. А способность испытывать искреннюю благодарность дольше, чем первые пару минут – ещё реже. Не говоря уже о способности безоглядно любить. У тебя она есть, и это твоя самая сильная сторона, хотя иногда кажется слабостью – в первую очередь тебе самому. Но поверь мне на слово, большая удача – родиться с сердцем вроде твоего и сравнительно быстро найти предмет любви подходящего этому сердцу масштаба, каким для тебя стал наш город, а потом и весь Мир. Мало кому так везёт. Поэтому в большинстве случаев незаурядные люди невыносимы, особенно пока молодые. А твоя подружка по нашим меркам подросток; я же помню, в том мире, откуда вы оба родом, люди совсем недолго живут. Сколько ей исполнилось перед смертью? Лет сорок примерно? В этом возрасте лично я был самым противным юнцом в Кеттари, злым и угрюмым, склонным всех вокруг критиковать. А сэр Шурф в её годы только-только стал послушником Ордена Дырявой Чаши. И я не уверен, что встреться вы в ту пору, ваше знакомство продлилось бы хотя бы полчаса. Кто кого первым убил бы, точно не знаю. Но с учётом того, как скверно в их Ордене обучали послушников, поставил бы скорей на тебя. – Спасибо, – усмехнулся я. – Приятно, что ты так высоко оцениваешь мои боевые качества. Но я вообще-то не обижаю детей. – Ну вот и не обижай, – подхватил Джуффин. – Просто держи в уме, что твоя подружка только выглядит взрослой женщиной, а по нашим меркам – совсем девчонка. К тому же чокнутая. И мёртвая. Даже Тёмным магистрам

Совет, которого не попросили, недорого стоит, даже мой.

И на собственном опыте знаем, что минута, год, да хоть целое столетие слабости ничего особенного не означают. Просто тяжёлый период, у всех иногда бывает. И уж точно не отменяет былых заслуг. О любом человеке следует судить по его наивысшим взлётам. А в остальные моменты – поддерживать, помогать и поднимать настроение. Затем, собственно, и нужны друзья. – Вот такие простые вещи мне почему-то в голову не приходят, – признался я. – Да всё тебе приходит, – отмахнулась леди Сотофа. – Ты обычно именно так поступаешь с другими, когда им худо: помогаешь, чем можешь, и помнишь, что на самом деле они, как ты любишь выражаться, круты. И сам ко мне и другим не раз за помощью бегал, не особо опасаясь внезапно нам разонравиться. Так что не заливай.

Ну спасибо, порадовали. С тех пор как Его Величество милосердно перестал приглашать меня на ежегодные диспуты придворных философов, я даже не предполагал, что мне ещё когда-нибудь доведётся присутствовать при настолько возвышенных беседах. К вашему сведению, мальчики, чувства нужны, потому что их интересно испытывать, а не затем, чтобы нами повелевать.

дракой ничего не изменишь. Как ты лез в разные подозрительные места без страховки и даже предварительных размышлений, так и будешь лезть. А бессмысленные поступки, продиктованные исключительно неуправляемыми желаниями, в Мире и без меня найдётся кому совершать. Поэтому придётся и дальше сидеть сложа руки, которые чешутся. В конце концов, у всякого человека должна быть хоть одна несбыточная мечта.

Когда человек, чьё благополучие для тебя чрезвычайно важно, не подчиняется твоей воле, а поступает по собственному усмотрению, велико искушение применить силу, чтобы – пусть временно, всего на минуту – всё-таки его подчинить. А так-то ясно, что

Её прикосновения дурманили даже хуже давешнего вина. Это было приятно, но совсем мне не нравилось. Всё-таки с опытом начинаешь ценить возможность контролировать ситуацию превыше любых удовольствий. Особенно когда ситуация – наваждение, а ты – случайно приложивший руку к его появлению маг. И пока не успел разобраться, как здесь всё работает. От каких поступков каких последствий следует ждать

Все люди, как дураки, стараются приносить какую-то условную пользу, получать разрешённые удовольствия, копить имущество и не особо грешить, а во всём этом нет вообще никакого смысла, никому не нужно наше примерное поведение, ни услужливость, ни сделанные накопления не идут в зачёт, не помогут нам после смерти. И получается, мне фантастически повезло! С детства – не знала, конечно, но сердцем чуяла, что в жизни по-настоящему важно. Очень много успела придумать прекрасного, только этим и занималась, только этим и ради этого, по большому счёту, жила.

Вот это точно невелико горе, – отмахнулся мой друг. – Я и сам иногда думаю о тебе в выражениях, которые даже в юности, когда не считал нужным щадить чужие чувства, вряд ли счёл бы уместным высказать вслух. Во всяком случае, не на трезвую голову. Не вижу в этом ничего страшного. Подобные мысли – не показатель настоящего отношения к человеку, а просто естественное проявление беспокойной природы ума. Пока они не влияют на наши решения и поступки, нет смысла себя за них укорять.

Просто меня подменяют несколько раз в сутки, – объяснил я. – И так называемый «сэр Макс» – не константа, а непостоянная сумма всех этих подменышей. – По большому счёту, – согласился Джуффин, – это о любом можно сказать.