И до крови закусил губу, чтобы не заржать. Однако горазд мой друг на себя клеветать! Впрочем, он прошел хорошую школу. Кофа в свое время немало потрудился, распространяя среди горожан ужасные слухи о Джуффине – начиная с того, что шеф Тайного Сыска питается вяленым мясом убитых врагов, и заканчивая подробными описаниями бесстыдных оргий в обществе мертвых магов древности. Или все-таки живых, зато на старейшем из городских кладбищ? Трудно вот так сразу вспомнить подробности; факт, что эти сплетни молниеносно разлетались по городу, становились прекрасной профилактикой мелких правонарушений и, таким образом, изрядно облегчали жизнь самому Джуффину и всему Тайному Сыску.

Но Шурф, конечно, превзошел своих великих учителей. Восемь раз переписывать прошение! Вот уж воистину история, леденящая кровь. Вяленым мертвецам и не снилось.

Джуффин понял, что я вот-вот провалю всю интригу и пришел на помощь.

– Сэр Шурф всегда был не без странностей, – холодно сказал он. – С другой стороны, пользы от них пока много больше, чем вреда, – это я говорю вам как государственный чиновник высшего ранга, заинтересованный в безукоризненном соблюдении законов и поддержании общественного порядка. А как частное лицо я, признаться, и сам шокирован.

– Так что, – спросил я, торопясь сменить опасную тему, – сходить домой за Базилио? Будем пугать спящую Королеву?

– Это прекрасное предложение, – вздохнул Гуриг. – Я бы очень хотел лично познакомиться с этим удивительным существом. Но, боюсь, особой пользы от него здесь не будет. Вынужден покаяться: прежде, чем воззвать о помощи, я попытался справиться с проблемой самостоятельно. И мне в голову пришла та же идея, что и вам – попробовать превратить сон бедной леди в совсем уж страшный кошмар. А поскольку мои придворные фокусники обычно занимают призовые места на общегородском конкурсе ужасающих иллюзий…

– А что, теперь и такой есть?

Перебивать, я знаю, невежливо. Но иногда совершенно невозможно держать себя в руках.

– Да, есть. Проводится в начале зимы, – подтвердил Джуффин. – Нынешний будет уже четвертым. И придворным фокусникам Его Величества действительно нет равных в этом забавном искусстве.

– В общем, показывать ей чудовищ мы уже неоднократно пробовали, – заключил Король. – Леди, конечно, очень их боится. Но держится молодцом. Говорит, что все равно не отступится от священной цели вернуть себе престол и мужа. И не просыпается, что хочешь, то и делай.

– Все-таки, по моему глубокому убеждению, будить человека следует там, где он заснул. Тело есть тело, с ним, в отличие от беспокойного сознания, всегда можно договориться, – сказал Джуффин. И мрачно добавил: – Осталось понять, как отыскать ее спальню. Мы с Максом как раз на этом месте и застряли.

– Если бы по следу спящих можно было отправить Меламори! – сокрушенно вздохнул я. – Но у них и следа-то нет – как нет, строго говоря, и их самих. Правда Нумминорих утверждает, что у сновидцев есть запах. Жаль, что по запаху нельзя пройти в другой мир…

Джуффин посмотрел на меня так, словно я внезапно превратился в Базилио. Или еще во что-нибудь интересное, имеющее все шансы получить приз на этом их ежегодном конкурсе страшилищ.

– А вы уже пробовали? – наконец спросил он.

– Пока нет, но…

Я не договорил, потому что и сам понял – никакого «но» быть не может. Пока не попробуешь, не узнаешь.

– Пока не попробуешь, не узнаешь, – сказал вслух Джуффин, хитроумный похититель и талантливый популяризатор моих здравых мыслей.

– Хумгат его примет, если ты проведешь, это сейчас главное, – добавил Джуффин. – А там смотрите по обстоятельствам, как пойдет. Совершенно не представляю, что в Коридоре между Мирами могут быть хоть какие-то запахи. Но я и не нюхач.

Гуриг смотрел на нас во все глаза. Его можно понять: ужасно интересно быть свидетелем того, как свершаются великие открытия и затеваются опасные эксперименты. Я бы и сам с радостью оказался сейчас на его месте – в смысле, поглядел бы на нас с Джуффином со стороны. А не изнутри ситуации.

Но ничего не поделаешь, в подобных делах я вечно оказываюсь участником, а не счастливым зрителем в первом ряду. Такая судьба.

– Если я правильно понимаю, теперь вам придется вызвать в замок сэра Нумминориха, – сказал Король. – Вызывайте, я прикажу, чтобы его пропустили. А пока можем дождаться его в приемной. Не знаю, как у вас, а у меня там еще остался компот.

Считается, будто Нумминорих Кута, нюхач каких свет не видывал, в прошлом преуспевающий лавочник и вечный студент, любимчик Мастеров Сновидений, Темной Стороны, детей и домашних животных – мой ученик. Что, если хорошо знать нас обоих, звучит, мягко говоря, довольно забавно. Да что там, просто смехотворно звучит.

Потому что на самом деле я бы дорого дал, чтобы научиться быть таким, как он. Но для этого, как я понимаю, мне пришлось бы просто родиться заново, иных способов нет.

Нумминорих относится к той редкой породе храбрецов, которым не приходится преодолевать страх – они его просто не ведают. Если выскочить на такого в полной темноте с криком: «Буууууу!» – он не вздрогнет от неожиданности и не приготовится защищать свою жизнь, а обрадуется: «Ух ты, что-то интересное тут творится!» Потом, миг спустя, у него появятся и другие, менее оптимистические версии, Нумминорих – человек опытный и совсем не дурак. Но его первой естественной реакцией на любое событие всегда будет доверчивая благодарность Миру, который снова великодушно пригласил его в игру.

Мне Нумминорих доверяет ничуть не меньше, чем Миру в целом. Зря, конечно, но поди его переубеди. Уверен, предложи я ему прогуляться на тот свет, Нумминорих только обрадуется: «А что, разве туда можно добраться? Так пошли скорей!» И даже завещания перед уходом писать не станет. Потому что – ну ясно же, что всякого, кто связался со мной, ждут приключения, как в волшебной сказке. А у сказок всегда бывает хороший конец.

Ужасно жаль, что я сам не могу разделить этот его оптимизм.

Вот и теперь перед заинтригованным Королем, озабоченным Джуффином и чрезвычайно мрачным мной внезапно появился человек с сияющими глазами, заранее восхищенный заданием, которое ему предстоит получить.

– Надо кого-нибудь унюхать? – сразу спросил Нумминорих, привыкший к тому, что его талант нюхача оказывается востребован куда чаще, чем все прочие.

Ясное дело, с таким подходом он почти всегда угадывает, зачем его позвали. Вот и теперь угадал.

– Надо, – сказал я. – Еще как надо, – и покосился на Джуффина в надежде, что он сейчас четко и ясно все объяснит.

Но Джуффин сидел в кресле с таким видом, словно явился сюда только для того, чтобы стать свидетелем страстного Королевского свидания с клубничным компотом. И даже Безмолвной речью воспользоваться не поленился: «Твоя идея, ты и объясняй. Мне и самому интересно послушать».

– Дорогой мозг, – сказал я вслух, – ты мне нужен, как никогда прежде. Пожалуйста, соберись и сформулируй!

Все присутствующие уставились на меня с уважительным интересом – так обычно смотрят на ярмарочных заклинателей рыб и танцоров со змеями. Однако воззвание сработало, мне действительно удалось сосредоточиться – не знаю уж почему.

– Нам нужно разбудить одну барышню, – сказал я. – Очень долго не просыпается, наверное, не может сама. Штука в том, что никто из нас не знает, на каком краю Вселенной находится ее кровать. И мне пришло в голову, что если ты ее понюхаешь, а потом мы с тобой уйдем в Хумгат…

– Мы будем путешествовать между Мирами? Вот прямо сейчас? – восхитился Нумминорих.

От избытка чувств он вскочил с кресла, на краешек которого только что робко присел – куда только подевалась теперь эта робость. Насколько я знаю Нумминориха, на этом этапе подготовки к ответственному заданию он должен был сплясать на столе. Но вовремя спохватился, пробормотал извинения и снова уселся на место. Его главный подвиг дня был таким образом благополучно свершен. Все остальное – ерунда по сравнению с необходимостью сдерживаться в Королевском присутствии.

– В Хумгате тоже надо будет нюхать, – сказал я. – Мы пока совсем не уверены, что в Коридоре между Мирами есть хоть какие-то запахи. Поэтому если ты ничего не унюхаешь, мы спокойно вернемся назад и будем думать, что делать дальше. Но если вдруг все-таки унюхаешь, попробуй позволить запаху увести тебя к его источнику. Между Мирами обычно примерно так и путешествуют – соединяя волю Хумгата со своей. Если ты потеряешься, я тебя найду, обычно мне это удается. А если вдруг что-то пойдет не так, действуй по обстоятельствам. Не знаю, что еще тут можно сказать.

– Больше ничего и не нужно, – заверил меня Нумминорих. – «По обстоятельствам» – это мне как раз очень понятно.

Говорю же, это мне бы у него поучиться.

– Если что, я отыщу вас обоих, – неожиданно пообещал Джуффин. – Сновидцев я, положим, никогда в жизни искать не пробовал, зато за бодрствующими людьми между Мирами гонялся неоднократно. И всех, кто был мне нужен, благополучно поймал. Не в моих привычках позволять своим сотрудникам устраивать себе бессрочный отпуск в иных Мирах.

– В бессрочный отпуск я и сам не хочу, – серьезно ответил Нумминорих. – Я обещал Базилио, что вечером порешаю с ним головоломки. А послезавтра ко мне старый друг из Кумона приезжает, мы вместе когда-то учились. Лет тридцать уже не виделись, обидно было бы пропустить его визит.

В этом весь Нумминорих. Человек, твердо знающий, что, если уж ему приспичило пригласить в гости старого друга, Вселенная в лепешку разобьется, чтобы встреча состоялась в назначенный срок.

Ужас даже не в том, что подобное убеждение выглядит неописуемо глупо и самонадеянно. А в том, что оно работает почище любой охранной магии, сколько раз в этом убеждался.

Когда Король распахнул перед нами дверь, за которой томилась, вернее, наслаждалась увлекательным чтением узница своих фантазий и Королевского чувства юмора, вышел небольшой конфуз. Белокурая красотка, вместо того чтобы испуганно завизжать или надменно осведомиться, кто все эти неприятные люди и почему они сочли себя вправе нарушить ее покой, вдруг бросилась мне на шею с торжествующим криком: «Вернулся мой муж, мой пропавший Король!»

На миг я почувствовал себя самозванцем и без пяти минут захватчиком престола. Растерянно обернулся к своим спутникам:

– Я не…

Джуффин и Гуриг хохотали, сложившись практически пополам. Не знаю, кто громче, оба хороши. И только Нумминорих сохранял полную невозмутимость и смотрел на меня, ожидая дальнейших указаний.

Ради него пришлось собраться.

– Нюхай пока, – сказал я ему. – Запоминай ее запах. А вы, господа, избавьте даму от моего прекрасного тела. Мне нужна полная свобода передвижений.

– Многие женатые люди так говорят, – ухмыльнулся Джуффин.

Но все-таки отодрал от меня цепкую блондинку, самую красивую женщину всех Миров. Когда в ее безумных синих очах заблестели слезы, сердце мое дрогнуло, и по его наущению я пообещал:

– Я обязательно вернусь!

Пусть спит пока с надеждой на лучшее.

Потом я ухватил Нумминориха за руку, скомандовал: «Закрой глаза», – и шагнул в дверной проем, увлекая его за собой.

Я совсем не кокетничаю, когда говорю, что колдун из меня пока совсем плохонький. И, скажем, даже до уровня Трикки Лая, который попал в Ехо всего несколько лет назад, мне еще учиться и учиться. По крайней мере, на башню Мохнатого Дома залезть мне пока вряд ли по силам. И беглеца вернуть на место одним движением руки. Да что там, я даже над тортом этим дурацким, которые они с Меламори мастерят для прокорма Базилио, зачахну, и вовсе не факт, что доведу дело до конца.

Но некоторые вещи действительно даются мне так легко, что самому не верится. В частности, путешествия между Мирами – шаг за дверь, и я уже в Хумгате. Что в свое время было действительно трудно – научиться не попадать туда всякий раз, когда я переступаю очередной порог. Но с этим я худо-бедно справился, выработал полезную привычку тормозить у каждой двери, волевым усилием напоминать Миру, что я пока не собираюсь его покидать, и только потом идти дальше, по своим делам. Со стороны эта заминка уже почти незаметна – так все говорят.

То есть путешествовать между Мирами мне гораздо легче, чем этого не делать. Можно сказать, я всегда одной ногой там.

Все это я говорю к тому, что утащить Нумминориха в Хумгат мне было очень легко. В этом я с самого начала не сомневался. Но как пойдет дальше – этого даже весь мой богатый предыдущий опыт не мог подсказать.

Хумгат, или Коридор между Мирами, в нашей магической традиции принято описывать как некоторое непостижимое пространство, заполненное особой разновидностью пустоты, соприкасаясь с которой, человек как бы перестает существовать, но одновременно остается собой – даже в большей степени, чем в обычных обстоятельствах.

Я довольно много об этом думал и пришел к выводу, что Коридор между Мирами – это все же не столько пространство, сколько особое состояние сознания, находясь в котором, человек временно разрывает все связи с реальностью, как бы вовсе перестает быть, зато обретает способность переходить из одного мира в другой и даже подчинять эти перемещения собственной воле – при условии, что она достаточно сильна.

Моя воля, как выяснилось, сильна чрезвычайно. В обычной жизни она предпочитает проявляться как можно реже, тщательно замаскировавшись под обычное упрямство. Зато в Коридоре между Мирами из меня всякий раз вдруг вылезает самовлюбленный тиран с замашками властелина мира, заранее уверенный, что вся Вселенная только и ждет возможности подчиниться его очередному капризу. К счастью, ничего особенного я в этом состоянии обычно не хочу – только попасть в какое-то заранее выбранное место, желательно к определенному времени – как и любой путешественник между Мирами, стремящийся поскорей вернуться к привычному режиму бытия.

Хотя пару раз мне удавалось захотеть немного задержаться в этом немыслимом то ли состоянии, то ли все-таки пространстве. И теперь, задним числом, я понимаю, что провел там лучшие часы своей жизни. Или даже ее лучшие вечности. Но повторить эксперимент все равно пока не стремлюсь – такой вот парадокс.

В этом смысле Нумминориху со мной действительно повезло: я надежный спутник для путешествий между Мирами. И достаточно опытный, чтобы осознавать там присутствие другого человека. И даже поддерживать с ним связь – способом, немного похожим на Безмолвную речь, только вместо проговаривания слов приходится рисовать перед мысленным взором подвижные и переменчивые образы. Мне это почему-то гораздо легче дается. Может быть, потому, что в Хумгате мне все легко.

Вот и сейчас я сразу понял, что Нумминорих по-прежнему чует – если не запах нашей спящей Королевы, то нечто очень на него похожее. А значит, вполне подходящее, чтобы взять след.

В обычных обстоятельствах я бы крикнул ему: «Отлично, давай же, бегом туда!» А в Хумгате нет слов, зато есть воля и воображение, поэтому достаточно просто увидеть, как мы оба устремляемся по незримой, но отчетливо существующей тропинке, сотканной не из запаха, не из света, не из смутных чужих воспоминаний о себе, но из суммы этих слагаемых, разделенной на наши представления о том, как должен выглядеть путь.

Вообразить действие, находясь в Коридоре между Мирами, означает его осуществить. Поэтому следующим моим впечатлением был тусклый свет ночника и голос Нумминориха, который сказал:

– Грешные Магистры, какая же тесная каморка!

На самом деле обыкновенная комната, бывают и меньше. Просто уроженец Ехо, да еще и владелец дома в Новом Городе, где земля дешева, вполне может испытать приступ клаустрофобии в любом помещении, не дотягивающем размерами до спортзала.

Но у Нумминориха была проблема посерьезней.

– Макс, – деревянным голосом сказал он. – Ты не переживай, если я вдруг… немножко отключусь. Запах!

Я сразу сообразил, в чем дело. То, что для меня просто спертый прокуренный воздух запертой спальни, где, вероятно, уже не первый день лежит человек, недостаточно живой, чтобы проснуться, но недостаточно мертвый, чтобы не потеть, – довольно неприятно, но вполне выносимо – для нюхача почти смертельный удар.

Я метнулся к окну, дернул ручку, распахнул его настежь. Комната мгновенно наполнилась морозным, а потому очень свежим воздухом. Я силком подтащил к окну Нумминориха, который к этому моменту прислонился к стене и уже начал медленно сползать по ней на пол. Помог ему высунуться наружу, придерживал, чтобы не упал. За окном было темно, но судя по количеству людей и автомобилей на улице, далеко внизу, не ночь, а сравнительно ранний вечер.

– Так лучше? – спросил я. – Или тоже невыносимо?

– Вполне выносимо, – заверил меня Нумминорих. – Довольно тяжело, потому что все запахи незнакомые, не за что зацепиться. Но уже не тошнит, и в глазах не темно. И, слушай, так интересно!

В этот момент я окончательно перестал о нем беспокоиться. Когда человек говорит «интересно», – гибель ему явно не грозит.

Я оставил Нумминориха у окна, огляделся, оценивая обстановку – отдельная квартира-студия, кроме нас тут явно никого, входная дверь заперта, отлично, значит в ближайшее время нам никто не помешает – и подошел к разложенному дивану, где спала женщина, такая миниатюрная, что я не сразу разглядел ее в ворохе одеял. Выглядела она, прямо скажем, неважно – как всякий тяжело больной человек. Щеки ввалились, губы побелели, пересохли и потрескались, кожа приобрела землисто-зеленый оттенок. Но даже под этой предсмертной маской можно было разглядеть чрезвычайно симпатичную молодую девушку. Не настолько ослепительную красотку, как белокурая Королева, которой она была в своем сне, но таких, пожалуй, и вовсе не бывает. Я, по крайней мере, не встречал.

Только теперь я осознал, что оказался совершенно не готов к возложенной на себя роли знахаря. О летаргическом сне я знаю только из прочитанного в детстве романа Уэллса «Когда спящий проснется» и прочей художественной литературы. О том, как разбудить такого спящего, в книжках не говорилось ни слова – выходило, что нужно терпеливо ждать сто лет, пока он проснется сам. Такой подход совершенно меня не устраивал.

– Ну что? – спросил Нумминорих. – Она живая? Есть кого будить?

– Живая, – неуверенно сказал я. – Вроде дышит. Слушай, стыдно признаться, но я не понимаю, как ее будить. Просто потрясти, что ли? Почему-то боюсь к ней прикасаться. Хрупкая такая, еще сломаю что-нибудь. Или сердце остановится от страха. Не целовать же ее, как в сказках, какой из меня принц? Совсем я у нас нынче беспомощный дурак.

– А твоим Смертным Шаром ее нельзя стукнуть? – деловито спросил Нумминорих. – А почему? Они у тебя что, не действуют в других мирах?

Вы когда-нибудь видели осу, которая забыла, что умеет кусаться? Да, я тоже думал, будто такое невозможно. До этого дня.

– Ты гений, – сказал я. – А я по-прежнему дурак. Зато, хвала Магистрам, больше не беспомощный. Распрекрасно мои Смертные Шары в других мирах действуют. В отличие от головы.

– Ты стал совсем как Джуффин, – улыбнулся Нумминорих. – Хвалишь за всякую ерунду. И прикидываешься, что не знаешь, как быть, чтобы я сам подумал. Но я все равно рад, что правильно тебе подсказал!