Цитаты из книги «Сказки старого Вильнюса»

Обрадовался. Если сторонний человек подхватывает твою шутку, значит, не считает ее безнадежно глупой. Или, хуже того, бредом сумасшедшего. Если же твою шутку подхватил полицейский, это равносильно справке о полной, абсолютной, почти сверхъестественной нормальности. Вот и хорошо.

Споткнулся. Чуть не упал, но все-таки удержался на ногах, не столько благодаря ловкости, сколько из твердой уверенности, что в волшебном мире рождественских открыток нет места синякам, шишкам и прочим досадным неприятностям. Посмотрел под ноги и увидел невольного обидчика – присыпанный снегом черный каучуковый бугорок, искусственное препятствие для автомобилей, чтобы не разгонялись. Вспомнил: такие штуки называют «лежачими полицейскими», – и немедленно преисполнился сочувствия. Как же плохо быть полицейским! Особенно лежачим. Собачья работа. Такая прекрасная, невыносимо холодная лунная ночь, а бедняга на посту.

Натали уснула, едва ее голова коснулась подушки, а проснулась на рассвете, задолго до звона будильника,

Я не всемогущий оракул, не пророк, ответственный за счастье суеверной части виленского человечества. Просто человек, который иногда проходит по улице Всех Святых и говорит что-то вслух. Может быть, кто-то услышит мой голос и примет его на свой счет, а может, нет. Неважно. Совершенно неважно, потому что нас великое множество – тех, кто порой что-то говорит, и тех, кто слышит, и тех, кто не слышит. Был бы музы

Если бы композитор Штраус знал, как отчаянно будут фальшивить некоторые неблагодарные потомки, пытаясь воспроизвести его развеселые мотивчики, он наверняка отказался бы от идеи писать оперетты, и от идеи жить дальше он тоже, пожалуй, отказался бы.

Прекрасно понимала, что Келли хочет хотеть в Тарту. А не уехать. Это принципиально разные вещи.

– Мне часто снится, как будто в Вильнюсе есть метро, – говорит Ева. – И как будто это не просто метро, а такое особенное место. Там есть станции пересадки, с которых можно выйти в другой город. Я один раз вышла в Москве,

. У каждой девочки непременно есть свой бездонный колодец, во тьме которого таится какой-нибудь очередной «он», который не звонит, не приходит, не понимает или еще что-нибудь «не», мучает девочку, болван. Если в колодце никого нет, значит, был совсем недавно и скоро, вот буквально на днях, заведется новый, это, я так понимаю, закон природы: всякая замечательная девочка должна целыми днями пялиться в этот проклятый колодец и мучительно размышлять о поведении его обитателя, забыв, что вокруг вообще-то огромный удивительный мир, все чудеса которого теоретически к ее услугам. Вернее, были бы к ее услугам, если бы она не воротила нос, бормоча: «Спасибо, не надо», – лишь бы отпустили поскорее обратно к колодцу, смотреть в темноту.

Чтобы выбить человека из колеи, должно случиться нечто немыслимое, но не вообще «немыслимое», а с его точки зрения.

рыбок руками ловить – выскальзывают, уплывают, а если даже ухватишь, все равно никакого толку, будет биться, беззвучно открывать рот, таращить бессмысленные глаза, только и остается – плюнуть и отпустить.