Цитаты из книги «Одна и та же книга (сборник)»

Надо бы не забывать нам, прекрасным и удивительным взрослым жирафам, что чьи-то глаза всегда следят за нами из зарослей. Это, разумеется, не налагает на нас обязанности опекать и заботиться; даже демонстрировать себя во всей красе вовсе не требуется. Единственное, что нужно, – не оказаться неумело раскрашенными фанерными макетами. Вот это действительно важно.

«В России очень длинная и холодная зима. Русские зимой сидят дома, пьют водку и играют на балалайках и в шахматы. Поэтому среди русских так много великих шахматистов».

феноменальную непригодность к хищению хозяйской туалетной бумаги

Жить дальше, потому что мы все еще живы, а жизнь – чертовски трудное порой, но увлекательное, веселое дело, и это тоже – так.

Правильно, с удовольствием дышать, помногу ходить не уставая, глядеть по сторонам с неизменным интересом, наслаждаться звуками, запахами, вкусом – словом, брать все, что можно, от хлеба и зрелищ, именно все, что можно,

Основное занятие всякого живого человека – жизнь; такие вот очевидные вещи обычно остаются почему-то непроговоренными, и это еще ладно бы, хуже, что неосознанными.

И будет прав, это и есть норма, равно как и утренняя улыбка, с которой должен бы начинаться всякий день, вне зависимости от неблагоприятных внешних обстоятельств, которые – вот в чем фокус – боятся этой самой утренней улыбки как огня, я не знаю почему, но – боятся, факт.

Это, наверное, была воскресная проповедь – не столько об умении молчать, пока невидимые волки грызут твою печень, сколько об элементарном бытовом милосердии к перепуганным детям (все вокруг перепуганные дети за редким, восхитительным исключением), на которое, да-да, и у меня вечно не хватает то душевных сил, то времени, а то и вовсе объема сердечной мышцы.

посещать изредка самые жалкие и убогие, почти безнадежно испорченные человеческим вмешательством уголки планеты, разглядывать их с любопытством и восхищением неофита, искать (и находить!) там волшебные закоулки, где время обретает цвет, объем и тяжесть, а пространство истончается до почти невидимой глазу туманной мглы

Черный шоколад? Да, еще бы! Ой какое спасибо! Давай только поделимся, кусочек мне, кусочек тебе, вот так, а остальное я заверну и вечером Томасу отнесу, он сладкое любит – прямо с ума сходит, а покупает редко, потому что русалку прокормить – это, знаешь, непросто для человека, который торгует никому не нужными сокровищами вместо нормальных человеческих сувениров.