– Как только появятся двойники, все группы расходятся на заранее определенные места. Скрываться особо не надо, но и шуметь пока не стоит. Шуметь начинаем через полчаса, медленно двигаясь по намеченным маршрутам. Все ясно? Можно приступать?

На этот раз «да» у них вышло погромче и позвонче. Вот и молодцы.

Создать по несколько иллюзорных копий для каждого из присутствующих было не намного труднее, чем превратить бумажных птиц в драконов. Лет двести назад этот фокус знала всякая смышленая девица, желающая поводить за нос своих кавалеров – не только в столице, но и у нас, в Кеттари. Да и на городские карнавалы, которых в ту пору устраивали великое множество, мало кто являлся в одиночестве. Считалось, что с двойниками веселей плясать: они так забавно с небольшим опозданием повторяют всякое движение оригинала!

А теперь, выходит, даже такой пустяк кроме меня некому провернуть, вон как золотая молодежь в лице сэра Абилата на этакое диво таращится. О полицейских уже и речи нет, какой с них спрос. Впрочем, ничего удивительного, и даже не в Кодексе Хрембера дело, с момента его принятия прошло всего-то двенадцать лет. Просто в Смутные Времена так много колдовали, чтобы убивать врагов, или спасти собственную шкуру, что мирные обыватели почти перестали ворожить для собственного развлечения. Притихли, затаились, лишь бы под горячую руку какому-нибудь подозрительному Магистру, или Королевскому наемнику не подвернуться. А то ведь и объяснить не успеешь, что детишек хотел позабавить. Станешь горсткой пепла, и привет.

Ну вот, а теперь эти самые детишки выросли и на всякий простенький фокус пялятся, как на величайшее чудо всех времен. Бедняги.

Но, надо отдать должное гажинским служителям порядка, к появлению двойников ребята отнеслись вполне хладнокровно. Их это скорее забавляло, чем пугало. Поглазели друг на друга, посмеялись, разбились на группы и живо отправились по местам. Все же генерал Аброха Глык неплохо их вымуштровал, молодец. Хоть столичных полицейских к нему на стажировку отправляй.

С музыкантами, которых я оставил напоследок, было немного труднее. Перспектива появления двойников их, мягко говоря, не обрадовала. К счастью, ссориться со мной им хотелось еще меньше, а когда я пообещал утроить заранее оговоренную плату за концерт, господа артисты справедливо рассудили, что толпа безобидных копий – не самое страшное, что может случиться с человеком. Так что они безропотно нарядились в устрашающие кожаные плащи и позволили мне творить все, что вздумается.

Генерал Аброха Глык, Зогги и Абилат разделили участь музыкантов. Я изготовил для каждого по целых две дюжины двойников, рассудив, что чем больше будет моя свита, тем лучше.

– И последнее испытание для ваших нервов, господа, – ласково сказал я своим помощникам. – Сейчас я стану вдвое выше ростом, и несколько переменюсь в лице. Пожалуйста, помните, что внешний облик – просто условность. Сущая ерунда, от которой ничего не меняется. То есть, если вам вдруг покажется, что монстр, в которого я превратился, желает сожрать вас живьем, помните: я сегодня довольно плотно поужинал. И вообще не большой любитель сырого мяса. Готовы?

Мои друзья храбро пожали плечами, готовые ко всему. Генерал Глык даже поглядел на меня с укоризной: дескать, за кого вы меня принимаете, всякой чепухи пугаться?

И то верно.

Собственно, моя речь по большей части предназначалась музыкантам. Впрочем, они были так потрясены появлением двойников, что теперь приготовились ко всему. Ну, то есть я надеялся, что действительно ко всему. Нянчиться с упавшими в обморок мне было недосуг.

Вернуть себе прежний облик, стать старым добрым Кеттарийским Охотником – это проще простого. Собственно говоря, от меня только и требовалось, что расслабиться, дать себе волю и перестать наконец казаться «господином Почтеннейшим Начальником». Приятная, чего греха таить, передышка.

Вырасти вдвое, как я и думал, оказалось ненамного сложней, хотя я никогда прежде не занимался такой ерундой. Вот меньше становиться доводилось, и не раз: высокий рост для наемного убийцы скорее помеха, чем достоинство – ну, на первых порах, конечно. Потом-то все это утрачивает значение.

В финале я немного подкорректировал свое лицо, чтобы совсем уж не отличаться от морморского Лаздея. Хотя дурость это, конечно, несусветная: глазами окосевшими вращать, рот кривить, зубы скалить. Но надо, так надо.

Трое из семерых музыкантов взирали на мои превращения с понятной робостью, но сохраняли спокойствие. Зато остальные переполошились не на шутку. Ну ясно: значит, побывали в Морморе, видели моего приятеля Лаздея во всей красе. Да и на Абилата с генералом глядеть было жалко, хотя их-то я уже раз и навсегда избавил от ночных кошмаров, могли бы и расслабиться.

– Это просто маскарад, – напомнил я. – Если кто-то из вас решил, что я – Властелин Морморы, это хорошо. Именно такого эффекта я и добивался. Но бояться не надо: я – не он. Мало ли, кто как выглядит. Было бы времени чуть побольше, да заняться нечем, я бы всех вас мог такими же красавцами сделать. Но ни к чему.

Худо-бедно, они успокоились.

– Главное – не бояться, – ласково сказал я своей свите после того, как плотный строй оригиналов и копий окружил меня со всех сторон. – Помните: мои драконы не кусаются, мученики только изображают страдание, а кошмарные типы в черном, которые, в соответствии с моим приказом, носятся по всему городу – просто ребята из городской полиции. Разве что, помои на тротуарах должны быть самые настоящие, если Тиннины орлы сдержали обещание. Ну так подумаешь – помои, тоже мне великое горе… И в любом случае, самые страшные существа в этом городе – мы с вами. Что бы ни случилось, не забывайте: это просто карнавал. Новый городской праздник, Ночь Оживших Кошмаров. А что, может, еще традицией станет, чем только Темные Магистры не шутят. Ну а теперь – вперед. Приятной всем ночи.

Я вывел их на улицу, а сам простер руки к дому, где располагалось Управление Порядка. Яростно, как того требует ритуал, выкрикнул краткую, но грубую формулу древнего заклинания. Кирпичные стены и зеленая черепичная крыша исчезли, теперь на месте приземистого строения вырос замок из черного камня, столь высокий, что его башни пронзали грозовые тучи. Идеальная подделка, думаю, сам Лаздей Махикала не сумел бы отыскать ни единого отличия. Даже внутрь войти можно и бродить по лабиринтам комнат, рискуя исчезнуть под утро вместе с наваждением – известно же, что зачарованные дома тем и опасны.

Я, в общем, подозревал, что охотников внимательно исследовать мой волшебный дворец не найдется, но решил не халтурить, постарался на совесть. Исключительно ради собственного удовольствия.

Стоило мне закончить с замком, как в низком пасмурном небе вспыхнула огненная надпись «Добро пожаловать в Мормору». У сэра Лонли-Локли идеальное чувство времени, не хуже, чем у меня самого. Я всегда это знал, и все же совпадение меня обрадовало. Все, что может быть сочтено добрым знаком, будет им сочтено – я сам изобрел это правило и до сих пор доволен им чрезвычайно.

– Дорогу Властелину Морморы! – дурным голосом заорал я.

Когда-то очень давно подражание чужим голосам было для меня непростой наукой. Помню, страшно сердился на своего наставника, что требует от меня тратить время на сущую ерунду. Ну вот, пятьсот с лишним лет спустя пригодилось. Вопль получился что надо, как будто и правда Лаздей Махикала собственной персоной в Гажин пожаловал. Еще немного, я бы и сам себе поверил.

Абилат нервно заржал, миг спустя его двойники присоединились к веселью. Две дюжины Зогги встревоженно зыркнули на меня из-под капюшонов. Белый Клок всегда немного опасался, что однажды моя эксцентричность станет настоящим безумием и теперь, надо думать, спрашивал себя, не проморгал ли это выдающееся событие? Я улучил момент, поймал его взгляд и тихонько стукнул себя по носу: дескать, со мной все в полном порядке, а ты мужайся, приятель. И снова взвыл, как пьяный оборотень: «Дорогу Властелину Морморы! Дорогу!»

Оркестранты схватились за дудки и барабаны. Когда миг спустя к ним присоединились двойники, музыка стала по-настоящему жуткой. Даже мне не по нутру пришлось, а уж как мои помощники это выдержали – загадка. Лаздей, бедняга, от зависти рехнулся бы, послушав наш концерт. Тоже мне, повелитель зла, принц хаоса, романтик хренов…

Окрестные жители, ясное дело, были в полном восторге.

Окна в домах загорались одно за другим. Некоторые тут же гасли снова, из иных выскакивали полураздетые люди. Разбуженные грохотом и воплями горожане, завидев нашу процессию, обмирали, другие начинали биться в истерике, третьи бросались бежать. Я не сомневался, что есть еще и четвертые, которые сейчас лезут в погреба и подвалы, плюнув на Кодекс Хрембера, читают над замками и щеколдами самые действенные из семейных заклятий, словом, прячутся, как могут, бедняги.

Потому что кошмар, преследовавший их по ночам, стал явью – ну, так им казалось. На то и был мой расчет. На всех улицах Гажина сейчас творилось нечто в таком роде: в тот момент, когда в небесах появилось издевательское приветствие, полицейские должны были поднять шум и имитировать дебош, а нищие – пронзительно стонать, корчась от страха. Драконы мои как раз спустились пониже и включились в общее веселье. Ну и я сам планировал как следует прогуляться по городу с оркестром, чтобы все получили удовольствие, созерцая перекошенный лик Властелина Морморы. Сейчас – вот прямо сейчас – я и думать не думал об исходе операции, не планировал, как бы половчее перехватить Лаздея, который должен был, по моим расчетам, стать совершенно беспомощным, растеряв своих клиентов. Знал без тени сомнения, что все как-нибудь само сложится надлежащим образом: начало положено, и это событие неминуемо повлечет за собой последующие, а я погляжу, что из этого выйдет. Интересно же.

Давненько я так не разминался.

От необходимости орать дурным голосом и возможности наслаждаться произведенным эффектом меня отвлек Абилат. Хвала Магистрам, хоть кричать не стал, а воспользовался Безмолвной речью.

«Там, вы видели, мужчина в домашнем лоохи, без тюрбана упал? Ну, неважно на самом деле… Он не потому упал, что споткнулся, это у него сердце от страха прихватило. Довольно серьезный случай, без вмешательства знахаря он точно умрет. Я могу помочь, если вы разрешите. Только надо очень быстро».

Парень вполне мог испортить мне спектакль. По крайней мере, вселить сомнение в сердца случайных свидетелей: насколько мне известно, гостям Морморы не полагалась медицинская помощь. Разве что на уровне «догнать и добить», да и то сомневаюсь.

Можно было рявкнуть: «Потом!» – и забыть. Но есть вещи, которые я никогда не стану делать. Например, становиться на дороге у знахаря, который идет осуществлять свое призвание. Я же знаю, что это такое – настоящее Призвание, помню, как это бывает. Неумолимая сила, которая влечет тебя вперед, не разбирая дороги. И если на пути обнаружится серьезное препятствие – что ж, значит, голова твоя будет разбита об эту стену. Не повезло. Призвание на такие пустяки внимания не обращает, его дело – тащить человека, покуда жив, да и потом какое-то время, если получится. Я знаю, о чем говорю.

«Валяй, но так, чтобы со стороны это выглядело, будто ты его мучаешь, – посоветовал я. – Позу какую-нибудь угрожающую прими – ну постарайся, придумай что-нибудь. И ничего не объясняй, не успокаивай. Мне надо, чтобы он продолжал верить, что находится в Морморе. Устрани смертельную опасность и бегом догоняй нас… Погоди, только уберу твоих двойников, а то совсем цирк получится».

«А потом новых понаделаете?» – восхищенно спросил Абилат, оглядываясь по сторонам.

«Понаделаю, не переживай, – пообещал я. – Давай, поторопись».

Абилат догнал нас через пару минут. Сообщил мне, что все в порядке. Пациент будет жить. Вылечив пострадавшего, мой юный друг погрозил ему кулаком и скорчил якобы «страшную рожу». Да уж, могу себе представить… Но бояться дядя вроде бы не перестал: вон как припустил к ближайшему дому, одно удовольствие глядеть.

Ну вот и ладно.

Этот неугомонный спаситель всего живого теперь то и дело совался ко мне с просьбами: «А можно я еще той даме помогу? Она споткнулась, упала и сломала бедро, жалко ее… А можно я еще во-о-о-он того дедушку подлатаю? А мальчика, который с крыши свалился?»

Я уже не рад был, что с ним связался: очень уж отвлекал. Не то чтобы у меня была задача умертвить и искалечить как можно больше горожан; строго говоря, я был даже рад, что Абилат может своевременно позаботиться о случайных жертвах переполоха. Но настроение он мне, конечно, сбивал. А восстановить нужное настроение – это вам не какая-нибудь Очевидная магия. Дело серьезное и требует времени. Секунды полторы, никак не меньше.

Зато гажинские нищие проявили себя наилучшим образом. Блестяще справились с операцией по ликвидации уличных фонарей и в кратчайшие сроки, без особого шума загадили мостовые города, да так качественно, что я – на что уж ко всему привычный, а и то диву давался. А как они страдали! Грешные Магистры, как красиво и убедительно они страдали! Корчились на замызганных булыжниках, грациозно заламывали руки, стонали и причитали, хрипели, изрыгали проклятия. Настоящая мука, пожалуй, не способна заставить человека страдать столь эффектно, но вусмерть перепуганные, да еще и заспанные жители Гажина именно на красоту их жестов и покупались. Чего ж еще желать?

Подчиненные генерала Глыка тоже не подкачали. Я немного опасался, что их пассивность и добродушие скверно скажутся на общем эффекте. Но нет. Они лишний раз доказали, что самые качественные преступники обычно получаются именно из служителей порядка. Во всяком случае, переодетые полицейские весьма убедительно пинали моих платных мучеников и профессионально шугали немногочисленных зазевавшихся прохожих – тех горожан, которые пока не видели снов о Морморе и, соответственно, были скорее ошеломлены, чем напуганы.

Может показаться, что веселье растянулось на полночи. На самом деле с того момента, как я превратил Управление Порядка в копию резиденции Лаздея, прошло от силы четверть часа. Все это время я не только истошно вопил да чужими страданиями наслаждался, но и чутко прислушивался к общему настроению в городе, прощупывал его пульс. Техника сама по себе не слишком сложная, а уж во время паники, когда огромная толпа охвачена примерно одними и теми же эмоциями, это совсем просто. Достаточно дышать в одном ритме с городом, чтобы чувствовать, как нарастает общий ужас и растерянность.

Когда я понял, что накал достиг апогея – все, кто мог проснуться, проснулись и обнаружили себя в Морморе, – я обратился к своим спутникам:

– Сейчас я ненадолго исчезну. Вместо себя оставлю с вами двойника. Орать он, надеюсь, будет не хуже, но обращаться к нему с вопросами бесполезно. Ну и вообще лучше его не трогать. А то знаю я своих двойников… Приглядывайте за музыкантами, продолжайте движение. Если захочется издать пару свирепых воплей или, скажем, наемного сироту обидеть, ни в чем себе не отказывайте. А я скоро вернусь.

– Точно скоро? – строго спросил Зогги. – А то помню я, как ты однажды своего двойника в Квартале Свиданий оставил, чтобы сэра Йоха с панталыку сбить. И какое побоище он там учинил, тоже хорошо помню. Не хотелось бы мне с ним связываться. С тобой-то – еще ладно…

– Ну ты сравнил! – я почти возмутился. – Заварушка началась после того, как Кофа решил его арестовать. Мои двойники не любят, когда посторонние люди пытаются ограничить их свободу. Но эту дурынду трехметровую вряд ли кто-то обижать полезет.

– Ну, может быть, – неохотно согласился мой друг. – Но ты все равно возвращайся поскорее. Не нравится мне это веселье. Верю тебе на слово, что так надо, но сердце у меня не на месте.

Ну, положим, это заявление я вполне мог пропустить мимо ушей. Что-то, а интуиция у Зогги хреновая. Вернее, нет у него вовсе никакой интуиции, как и у всех его арварохских предков. У них там даже шаманы только изредка, ценой огромных усилий могут испытать нечто вроде смутного предчувствия, и если оно вдруг оправдается, все вокруг от почтения на месте помереть готовы. Причем некоторые, особо чувствительные герои в итоге натурально умирают, если верить знатокам арварохских нравов и обычаев.

Конечно, состряпать двойника, который будет производить хоть какие-то более-менее осмысленные действия в отсутствие оригинала, гораздо сложней, чем создать толпу карнавальных болванов. Но, в общем, ничего особенного. Поэтому пару секунд спустя мой трехметровый заместитель возглавил шествие, а я отошел в сторону, сосредоточился, сделал еще несколько шагов и очутился на Темной Стороне Гажина.

Первым делом поглядел на небо и получил наглядное свидетельство, что действовал в верном направлении. Пепельно-серая паутина, еще вчера такая прочная, что уничтожить ее можно было только вместе с небом, которое она оплела, теперь изрядно пообтрепалась. Висела драными клочьями, хоть уборщиков со швабрами на Темную Сторону проводи.

Но наводить порядок мне пришлось самому, благо теперь это было не трудней, чем прибраться в заброшенном доме. И даже сам ритуал, кстати, до смешного похож. Что ж, я уже давно привык к мысли, что при моей работе с чистыми руками особо не погуляешь. Вот и на сей раз я воздел их к небу и сохранял полную неподвижность, пока гнилые обрывки колдовской паутины падали к моим ногам. Еще и заклинание соответствующее читал в приличествующем случаю ритме. Нечего сказать, отлично провел время.

Я, кстати, не раз замечал любопытную закономерность: разрушительная магия, как правило, веселая и очень приятная работа. Чтобы успешно убивать, крушить, ломать, надо действовать быстро и азартно, на пределе своих возможностей – именно то, что я люблю больше всего. И, напротив, нет худшей тягомотины, чем созидание, упорядочивание, или, скажем, очищение, вроде того, чем я занялся на Темной Стороне Гажина. В этом смысле я, конечно, неправильно организовал свою жизнь. Да чего там, из рук вон скверно. Но тут уж ничего не поделаешь.

Вычистив небо, я поджег серые хлопья, устлавшие землю, а сам взлетел на несколько метров и с безопасного расстояния любовался пожаром. Изредка огонь на Темной Стороне становится похож на разноцветную воду, которая струится снизу вверх, и это одно из моих любимых зрелищ. Часами глядел бы. Но и пару минут – тоже неплохо. То есть можно считать, что я получил от города Гажина щедрые чаевые за безупречную уборку.

Когда огонь угас, я опустился на землю, сел, прислонился спиной к ближайшей стене, закрыл глаза и уснул. Хотел самолично полюбоваться на крушение Морморы. И не сомневался, что уж теперь-то ее горемычный властелин не сможет препятствовать моему визиту.

Куда ему.

Я сразу увидел, что пространство сна о Морморе почти утратило былую достоверность. Ну, то есть опытный сновидец, вроде меня, еще мог ощутить холод, прикоснувшись к щербатым булыжникам мостовой, а вот оцарапать руку о камень – это уже вряд ли. Страдальцев тут больше не было; воины в черных плащах имели потерянный вид и походили скорее на призраков, чем на живых людей, а драконы перестали драться и гадить. Кружили в низком небе, как огромные несуразные птицы, только и всего. Я мог быть доволен – да я и был. Хотя, чего греха таить, победить собственного непутевого ученика, да еще и не с первой попытки – не ахти какое достижение.

Ну, хоть так.