Зеби Хипелосис на приеме у куманского халифа Нубуйлибуни цуан Афии, хлопочет о снижении таможенных пошлин на вывоз уандукских пряностей – не для всех, а только для своего торгового дома. Несколько часов Зеби рассказывал халифу о своих приключениях, сохраняя при этом безмятежное спокойствие – единственное качество, которое чувствительный Нубуйлибуни действительно ценит в людях. Так что Зеби Хипелосис получил льготы, о которых хлопотал; неудивительно, что несколько лет спустя он уже входил в первую дюжину богатейших купцов Соединенного Королевства.

Старый пройдоха Зеби ведет тайные переговоры с Великим Магистром Ордена Семилистника Нуфлином Мони Махом о введении двойного бургомистерства в Гажине – при условии, что одна из городских голов будет его собственная. Мне, к слову сказать, всегда было интересно, во что обошлась Зеби его нынешняя должность, ну вот и удовлетворил любопытство. Пятьдесят тысяч корон Соединенного Королевства – почти немыслимая сумма. Я, пожалуй, столько за год в карты не выиграю.

Но сейчас меня интересовали не самые приятные, а самые свежие воспоминания Зеби Хипелосиса. Добраться до них оказалось не слишком просто, все же сказывалась необходимость хранить тайну. Но поскольку Зеби не требовалось говорить ни слова, к тому же, он вовсе не осознавал происходящее, я одолел заклятие и наконец стал свидетелем событий его недавних дней. Вернее, ночей.

Тьма сгустилась над Вольным городом Гажином. Лишь дымные, смердящие факелы освещали острые, как маленькие скалы, булыжники мостовых, обшарпанные стены и разбитые окна пустующих домов. В низком, затянутом свинцовыми тучами небе суетливо порхали плотоядные драконы размером с откормленного индюка. Время от времени одна из тварей спускалась пониже и вырывала кусок мяса из обнаженного по пояс тела одного из немногочисленных прохожих. Вопль раненого сливался с восторженным визгом удачливого охотника. По тротуарам текли бурые ручьи зловонных помоев, естественное происхождение которых не вызывало особых сомнений. Открывшаяся моему взору улица заканчивалась крепостной стеной, сложенной из черного камня; за стеной стоял замок, столь высокий, что его башни пронзали облака. В небе над замком пылала огненная надпись: «Добро пожаловать в Мормору!» Воздух то и дело сотрясали раскаты громового хохота, причем невидимый весельчак смеялся очень искренне, от души. Такие вещи сразу чувствуются.

Зеби Хипелосис сидел на краю сточной канавы и пытался просить милостыню. Обстановка, мягко говоря, не располагала прохожих к милосердию, поэтому старый кошель гажинского бургомистра был пуст уже много дней. На руках старика умирал от голода младший, самый любимый из внуков. Зеби зубами прокусил собственное запястье и пытался покормить его собственной кровью, но ребенок наотрез отказался от такой пищи. Еще недавно он тихо плакал, жалуясь на боль в животе, а теперь совсем ослаб и умолк. Трех старших внучек деловито насиловали здоровенные молодцы в черных лоохи из кожи арварохской рыбы рухас. Они устроились чуть поодаль, зато под самым факелом, чтобы дед мог сполна насладиться зрелищем. Зеби уныло думал, что, возможно, насильники потом покормят детей, во всяком случае, соседи говорили, что слуги Властелина Морморы иногда поступают так с жертвами, которые им понравились. Что ж, если так, оно и неплохо. Другого способа прокормиться все равно не существует: трупы достаются драконам, а вся остальная пища стоит огромных денег, которых нет. Зеби сам бы с радостью предложил себя насильникам – в обмен на еду для внуков, но слуг Властелина Морморы интересуют только маленькие девочки и совершенно не возбуждают дряхлые, ослабшие старики. Ничего не поделаешь.

Пока Зеби горевал о невозможности прокормить семью, крепостные ворота медленно распахнулись, издавая лязг и скрежет, столь ужасающий, что у некоторых прохожих из ушей потекла кровь, а я едва сдержал смех: экая комедия!

Когда шум умолк, на смену ему пришел человеческий голос, властный, как у прирожденного тирана, громкий и пронзительный. «Дорогу Властелину Морморы! – кричал он. – Дорогу Властелину Морморы!»

Это требование выглядело чрезвычайно забавно, потому что – ну не та в городе обстановка, чтобы дорогу себе силой прокладывать. Несколько жалких доходяг, которых заживо поедают мелкие драконы, да кучка насильников на обочине, вот и вся толпа.

Но старый Зеби Хипелосис не видел в происходящем ничего забавного. Он съежился, сжался в комок, еще крепче прижал к себе умирающего внука, хоть и не надеялся, что сможет его защитить. Немного подумав, припрятал за пазуху кошель: хоть и пустой, а все же имущество. Последнее, что у него осталось.

– Дорогу Властелину Морморы!

Теперь голос звучал над самым его ухом. Зеби Хипелосис вздрогнул и поднял голову.

Над ним стоял мужчина, огромный, как потомок эхлов^[5], но явно лишенный их природного добродушия. Его облик сразу показался мне знакомым; приглядевшись, я понял, в чем дело: лицо великана являлось почти точной копией моей собственной физиономии. Не нынешней стариковской маски, а настоящего Чиффы, Кеттарийского Охотника. Только это был, с позволения сказать, Чиффа исправленный и дополненный. Так я, вероятно, выглядел бы, если бы все самые идиотские городские легенды о моих злодеяниях вдруг одновременно стали бы правдой. Один глаз скошен к переносице – верный признак необузданной ярости, – другой безостановочно перемещается по лицу, дико вращая огненным зрачком; рот искривился звериным оскалом, а подбородок так вырос и заострился, что его вполне можно использовать в качестве дополнительного оружия.

Если бы даже я не успел узнать, что виновник ночных кошмаров жителей Гажина – мой приятель Лаздей Махикала, я бы, пожалуй, догадался об этом, глядя на неземную красоту его нового обличья. Парень всегда очень переживал из-за своего небольшого роста. И ужасно завидовал моей роже, к слову сказать, вполне типичной для уроженца Кеттари. Бедняге казалось, что мое лицо просто специально создано для устрашения простаков, только я, дурень, не догадываюсь слегка его подправить для пущего эффекта. Он еще в начале нашего знакомства хотел состряпать себе фальшивую физиономию, точную копию моей, все разрешение выпрашивал, но когда я сказал ему: «Да выгляди как хочешь, на здоровье!» – быстро сообразил, что быть моим близнецом, не обладая аналогичными возможностями, слишком опасно. Ну а теперь, вишь, дал себе волю.

– На колени, старик! С тобой будет говорить Властелин Морморы! – рявкнул тем временем мой огромный двойник.

Зеби Хипелосис немедленно выполнил приказ.

Я пожал плечами. Как на мой вкус, все это было вовсе не страшно, зато глупо и пафосно – дальше некуда. А уж говорить о себе в третьем лице – это какая-то запредельная степень идиотизма. Даже самые безумные короли древности не опускались до такой пошлятины. «Властелин Морморы», скажите, пожалуйста… И этот человек ел со мной из одной тарелки! Ну, по крайней мере, однажды точно ел. В тот день когда Старший Магистр Ордена Водяной Вороны Ихис Колубаба возжелал разорвать меня на части, но сумел только перебить всю мою посуду да произнести ровно четверть заранее заготовленного проклятия. Потом парню стало не до того. Смерть – трудная работа, требует всего нашего внимания и полной концентрации, тут уж не до глупостей.

Драматическая сцена тем временем приобретала накал. Что бы я сам ни думал о происходящем, а старик Зеби стоял на коленях перед моим бывшим воспитанником и дрожал от ужаса.

– Ты помнишь наш прошлый разговор, бургомистр? – прорычал великан. – Как только ты издашь указ, о котором мы договаривались, тебе приснится, что ты можешь покормить внуков. И мои люди больше не будут крутиться возле твоих внучек. Ты давно мог бы все исправить, но ты не спешишь.

– У меня недостаточно власти, чтобы выселить всех с Торгового Острова, – забормотал Зеби. – И в городской казне нет средств, чтобы выплатить компенсации…

– Это твои проблемы. Я свое слово сказал: мне нужен Торговый Остров. Он должен быть пуст. Здания можно оставить, они мне не мешают, но людей там быть не должно. Пока Торговый Остров заселен, твой внук будет умирать от голода у тебя на руках. И помни, Зеби, ему тоже снится, что он умирает. И внучкам твоим снятся удивительно сладкие сны, можешь себе представить! – великан похабно ухмыльнулся и подмигнул старику. – Ты можешь избавить их от этих снов в любую минуту. Но не хочешь. И кто из нас злодей, Зеби? Эх ты, старый, никчемный дурень!

Лаздей Махикала развернулся и пошел прочь. Но, сделав несколько шагов, остановился и снова обратился к бургомистру:

– И не забывай, на быструю смерть, положенную нарушителям обета молчания, можешь не надеяться. Стоит тебе попросить о помощи, и следующий твой сон будет последним. Зато очень, очень долгим. В этом сне я, пожалуй, позволю тебе самостоятельно трахнуть и сожрать всех твоих внуков, по очереди. Сколько их у тебя? Восемнадцать? Это хорошо. То-то развлечешься. Хочешь, рискни. Хоть завтра.

И он величественной поступью отправился к своему замку, время от времени взревывая: «Дорогу Властелину Морморы!»

Я наконец понял, на что это похоже. Так же раскатисто и пронзительно орут грузчики в речном порту столицы Соединенного Королевства: «Дорогу! Дорогу!» Очевидно Лаздею казалось, что это очень, очень круто.

Я не стал больше углубляться в воспоминания Зеби Хипелосиса. Суть я уяснил, а подробности меня пока не слишком интересовали. Правда, я никак не мог сообразить, на кой Лаздею понадобился Торговый Остров. Ну прогонят оттуда горожан – и что дальше? А вот шума вышло бы много, проверяющие из столицы толпами зачастили бы… С другой стороны, может, Лаздею этого и надо? Чтобы как можно больше придворных чиновников приехали в Гажин, насладились местными кошмарами и попали к нему на крючок? Лаздей парень не промах, в смысле, с большими амбициями, наверняка спит и видит, как все Соединенное Королевство пляшет под его дудку. Ночью в этой самой дурацкой Морморе, а днем – во власти сладких воспоминаний о своих сновидениях.

Ну да, он всегда был такой романтичный мальчик.

Покинув дом бургомистра Темным Путем, я оказался на улице.

«Властелин Морморы, это надо же! – ворчал я, вспоминая нелепый титул, который выдумал для себя Лаздей. – Трехметровый всемогущий злодей, замок у него, понимаете ли, до небес, драконы прохожих кусают… Тьфу! Глупость следовало запретить прежде Очевидной магии. И карать не заключением, а смертью. Вот от чего Мир уж точно может рухнуть в любую минуту! Но поздно, увы. Еще одну гражданскую войну Соединенное Королевство, пожалуй, не выдержит».

Впрочем, будем откровенны, в ходе той прогулки я сгорал вовсе не от праведного гнева, а от обычного любопытства. Зная себя, я мог быть уверен, что не успокоюсь, пока не выясню, какими кошмарами мучает «Властелин Морморы» второго бургомистра, достопочтенного Валду Куныка. И заодно еще нескольких моих знакомых «больших шишек», как их называет Зогги. Лаздея-то небось как-нибудь обезврежу и забуду, а с этими людьми мне еще дело иметь предстоит. Все же считается, что мы вместе служим Королю, каждый на своем посту. Слабые места союзников знать еще полезнее, чем слабые места врагов, а в этом смысле нет зрелища поучительней, чем чужие ночные кошмары. Да и времени до утра у меня навалом: вот только-только час после полуночи пробил колокол на Большом Маяке, самом высоком строении Гажина.

Поэтому несколько минут спустя Темный Путь привел меня в спальню бургомистра Валды Куныка. Мне, кроме всего, чуть ли не с детства было интересно, чем можно пронять вот таких простых, недалеких, зато сметливых, жизнерадостных и чрезвычайно удачливых дядек. У нас, в Кеттари, считалось, что вовсе ничем, но я и в юные годы не шибко полагался на общественное мнение.

Распорядок дня досточтимого Валды Куныка в отличие от привычек старого знакомца Зеби был мне абсолютно неизвестен. Поэтому я появился на пороге его холостяцкой спальни, готовый ко всему. Вполне могло оказаться, что мне придется тут же тактично исчезнуть или, напротив, ждать возвращения загулявшего хозяина. Или дружески предложить ему хорошее средство от бессонницы.

Но Валда Кунык был в постели и дрых, как миленький. Не сказать, чтобы мирно: он то всхрапывал, то постанывал, то бормотал себе под нос жалкие обрывки старых заклинаний, которые и целиком-то годятся разве что детей пугать, и не потому что работают, а просто звучат довольно эффектно.

Главное, он был на месте и спал.

Я, впрочем, уже давно заметил: мне неизменно везет, когда я желаю удовлетворить свое любопытство, а вот если исключительно ради пользы дела стараюсь, всяко бывает. Ну и поскольку сейчас я отложил дела ради удовольствия побольше выведать о кошмарах Валды Куныка, кто бы сомневался, что он будет целиком к моим услугам!

Городские сплетницы погибли бы от зависти, если бы узнали, какие эпизоды частной жизни их бургомистра были мне открыты в самом начале исследования. Но я, неблагодарный, спешно продирался сквозь сонмы румяных лиц и аппетитных ляжек, щедро приправленные яркими сценами буйных холостяцких и роскошных великосветских пирушек – вперед, к страшным тайнам Морморы. В какой-то момент я всерьез засомневался: да полно, снятся ли молодому бургомистру кошмары? Возможно, мои земляки были правы и парень не по зубам Лаздею?

И все же усилия мои были вознаграждены. Память Валды Куныка открыла мне низкое темное небо Морморы, тяжкие свинцовые тени и дымные факелы; мгновением позже я увидел мощенный черненой сталью и битым алым стеклом внутренний двор замка. Повсюду были расставлены жаровни с дымящимся мясом, бочонки с иррашийским вэром, плетеные корзины с грудами теплых деревенских пирогов – простая, грубая еда, не ахти какой праздник для изнеженных желудков, но есть в ней, конечно, своя прелесть.

Между жаровен и корзин метался причудливого вида зверек, больше всего похожий на огромную раскормленную мышь. Существо с аппетитом пожирало угощение; впрочем, приглядевшись, я понял, что оно не столько ест, сколько портит продукты: надкусывает мясо, швыряет куски пирогов в бочонки с вэром, а то и просто роняет продукты в грязь. Вот уж действительно смертный ужас, ничего не скажешь.

В центре двора стояла просторная клетка, в каких перевозят цирковых оборотней. В клетке томился сэр Валда Кунык. Причем не просто так томился, а очень деятельно. На его шее висела воистину огромная связка ключей – сотен пять, навскидку. Концы этого многопудового ожерелья свисали практически до земли. Бедняга бургомистр пытался открыть замок своей темницы, торопливо пробовал ключи, суетился, сбивался, начинал все сначала. Гигантская мышь явно была в курсе его терзаний. Я заметил, что она с особым удовольствием плюется кусками пирогов в сторону клетки и даже вполне по-человечески кривляется, передразнивает суетливые движения узника.

На мой взгляд, по сравнению с тем же Зеби Хипелосисом, Валда Кунык еще дешево отделался. Ну, подумаешь, клетка ржавая, жратва недоступная, мышь какая-то огромная скачет – бродячий цирк, да и только. Но Валда Кунык страдал, как дюжина юных вдов на похоронах, совсем извелся бедняга. Деятельная натура не позволяла ему прекратить тщетные усилия; зверский голод томил не привыкший к самоограничению организм, аромат простой, свежей пищи терзал его ноздри почище раскаленных клещей, а нахальное поведение диковинного прожорливого зверя заставляло трястись от бессильного гнева.

Еще немного, и он бы меня разжалобил.

Но любопытство мое было удовлетворено сполна, поэтому я прервал эту поучительную экскурсию и покинул спальню гажинского бургомистра. Были ведь и другие высокопоставленные чиновники кроме Валды Куныка, а время не стояло на месте.

К утру я был до краев переполнен интересными впечатлениями.

Я видел, как начальник гажинской городской полиции генерал Аброха Глык корчится в цепких объятиях скелета своей покойной супруги, которая пришла, чтобы возлечь с ним на булыжное ложе под стеной Морморы. Как я понял, Аброха преданно любил погибшую несколько лет назад жену и очень без нее тосковал. В то же время он панически боялся мертвецов, никогда не ходил на кладбища, а вид человеческих скелетов и вовсе вгонял его в ступор – при том, что в остальных вопросах глава гажинской полиции был отчаянным храбрецом. Нечего и говорить, что близость обожаемой покойницы парализовала его волю и сводила с ума.

Вот уж воистину поучительная история роковой любви, что тут скажешь.

Я слышал пронзительные вопли хранительницы местной Канцелярии Больших Денег Хатти Лакис, когда призрачные слуги Лаздея силой засунули ее в сундук, да и зарыли в землю. Потом, правда, откопали, чтобы швырнуть к ногам трехметрового Властелина Морморы, который требовал начать наконец процесс перевода казенных денег на его личный счет. Перепуганная Хатти клялась, что не обладает соответствующими полномочиями (и, как я понимаю, говорила чистую правду), но Лаздей ей не верил. Он и прежде-то скверно разбирался в бюрократических делах и, как большинство несведущих обывателей, полагал, будто все крупные чиновники имеют неограниченную власть над людьми, деньгами и документами. Вот так, очень просто.

Леди Глинни Гесс, чья должность официально именуется «Глаза Короля в Гажине», а проще говоря, придворная сплетница, отправленная в почетную ссылку в качестве высокооплачиваемой надзирательницы за местными нравами и происшествиями, лежала на острых камнях мостовой, голая, грязная, предусмотрительно распяленная, чтобы всякому желающему воспользоваться ее прекрасным телом, было удобно и комфортно.

Потенциальные насильники в черных кожаных плащах, однако, не спешили приступать к делу. Лениво пинали бедную леди Глинни носками тяжелых кованых сапог, громко обсуждали ее недостатки: дескать, старовата, страшновата, слишком худа, да еще и грязна, как кошка с заброшенной фермы. Позубоскалив, некоторые шли мимо, некоторые задерживались, чтобы помочиться; одни целились ей в рот, кто-то норовил попасть в глаз, находились затейники, метившие в ноздрю. В этом импровизированном соревновании не было проигравших, ибо все участники демонстрировали выдающееся мастерство. Любо-дорого глядеть.

Магистр Свидри Вапла, официальный представитель Ордена Семилистника в Гажине сидел на краю самой высокой из башен Морморы. Отсюда открывался дивный вид на остроконечные крыши, тусклые огни факелов и деловитую возню драконьих стай внизу, у самой земли. Но бедняга вряд ли мог оценить эту несказанную красоту. Руки его были связаны за спиной, а ноги болтались в воздухе, сапоги насквозь вымокли в облачном киселе, бело-голубое орденское лоохи трепал ветер, недостаточно сильный, чтобы опрокинуть беднягу вниз, а вот чтобы как следует напугать такой перспективой – в самый раз. Руки-то связаны, не ухватишься, в случае чего.

Поучительное приключение для колдуна, который не только не выучился летать, но даже со своим страхом высоты так и не справился. Будь Свидри Вапла моим учеником, я бы, пожалуй, и сам ему нечто в таком роде устроил. Не ради собственного удовольствия, конечно, а в воспитательных целях.

Вот ведь, выходит, и от Лаздея может быть какая-то польза, кто бы мог подумать…