Цитаты из книги «Большая телега»

Иногда надо дать себе волю, забыть обо всем на свете… и вспомнить .

Ну как – что? Вместо «у меня нет работы» думать: «отлично, завтра я совершенно свободен», вместо «у меня нет денег» – «даже интересно, как мои ангелы-хранители будут выкручиваться на этот раз», вместо «ой, что теперь со мной будет» – «похоже, я обеспечил себе интересную жизнь на ближайшие годы» – и так далее. И, сама понимаешь, как только человеку удается изменить взгляд на обстоятельства, обстоятельства тоже начинают меняться, как бы сами собой – и работа находится, и деньги, соответственно, появляются, и новые приятели наперебой зовут пожить с их просторных квартирах с балованными котами, пока хозяева мотаются по свету. А понемногу и сам начинаешь мотаться – пусть для начала не по всему свету, а снова по Германии и ее ближайшим окрестностям, но уже не от тоски, а от любопытства, потому что мир велик и непредсказуем, и за каждым углом ждут удивительные сюрпризы, а вовсе не гипотетические неприятности, как казалось раньше

обменял две монеты на чашку, наполненную ароматной тьмой

когда человек оказывается на своем месте, он – весь, целиком – внезапно обретает смысл. А человек, только что обретший смысл, плохо приспособлен к страданию, на таком все душевные раны зарастают мгновенно, как на собаке, вот и моя заросла.

нет ничего причудливей, чем фрагмент правды, насильственно извлеченный рассказчиком из пестрой мозаики бытия и снабженный наивным комментарием озадаченного, но не утратившего вкуса к построению умозаключений инопланетянина.

Как-то легче дышится, когда точно знаешь, что в мире есть другие такие же придурки, – как-то сказала Люс. – Моей крыше приятно съезжать в сопровождении чужих крыш, выбравших примерно то же направление движения.

Никогда не известно заранее, ради чего был совершен тот или иной поступок,

Одиночество – это ведь не просто отсутствие спутника жизни или собеседника, такое-то удовольствие нараз себе можно организовать, достаточно надолго отключить телефон, запереться в своей комнате, или в рабочем кабинете, или, не знаю, на дачу уехать, все по-разному выкручиваются, но, в целом, ничего сложного.

Все мы ведем себя, как идиоты, – примирительно сказал я. – Просто некоторые особо одаренные экземпляры это о себе знают, а все остальные – нет.

Со мной происходит город, я происхожу с городом, а потом неуловимо, но навсегда изменившиеся мы продолжаем происходить дальше, уже по отдельности, с чем-нибудь и кем-нибудь другим.