Цитаты из книги «Авиамодельный кружок при школе № 6 (сборник)»

Ты так устал, что не можешь заснуть. Ты лежишь в постели, за окном светит фонарь так ярко, что ты не знаешь, ночь ли еще или утро, ты не будешь вставать, чтобы посмотреть в окно, ты не оставишь границу сна, ты не оставишь своего поста на подушке, ты обязан отдохнуть, завтра тебе рано вставать, завтра снова бежать и успевать и делать сразу сто пятнадцать дел, которые ты сам на себя взял. Завтра или сегодня? Чтобы это узнать, надо пошевелиться, надо дотянуться до мобильника, посмотреть на часы, нет, лучше встать и посмотреть на фонарь. На тот самый фонарь, который в небе. Или на небо вокруг фонаря? Когда-то в прошлой жизни небо вокруг фонарей в парках было темно-бордовым, на фонарях сидели вороны и по фонарям стекало белое.

Меня не пугаются лесные коты: приходят во двор и, глядя мне в глаза, ссут на гараж. Может быть, думают, что я тоже лесной кот, которому надо показать ареал обитания? Мол, парень, живешь в доме – живи, а на двор и на гаражные ворота не зарься, это наше. Однажды, когда их собралось во дворе штук пятнадцать, я вышел и демонстративно поссал на гараж. У котов сделались такие каменные лица, будто они все палата лордов, а я, официант, присел к ним за стол и отхлебнул из чьей-то чашки.

маленькая блондинка, из тех, что почти всю жизнь выглядят шестнадцатилетними, а потом, в самом конце, внезапно превращаются в таких удивительных старушек, о которых сразу думаешь, что они – заколдованные школьницы

Заявись он сюда, завернувшись в банную простыню, и публика будет недоумевать, почему все остальные музыканты одеты, как пугала, вместо того, чтобы взять пример с коллеги и явить взорам образец благородной простоты.

Сходить с ума на дежурстве не запрещено, но все-таки очень нежелательно.

Очень хочется вырезать из любви ее физиологию

Каждый изъян твоего тела в пересказе бывшего возлюбленного становится разомкнутой грудной клеткой.

Дышать в яремную вену (ты не знаешь, как называется эта вена на его шее, но она очень притягательна, и эта притягательность вынудила валахов придумать вампиров),

Обмотавшись пледами и платками, я напоминала француза из детских исторических книжек. Горестного такого француза, которому наплевать на этих русских, эту Москву и хочется к маме.

Мы сидели в чужом неуютном дворе и плакали, обнявшись. К нам подходили какие-то славные молодые люди и пытались нас утешить. Им удалось, мы провели ночь в незнакомой квартире, слушали странные песни, каких не было в нашей юности, и впервые попробовали марихуану. Утром мы с Нин поклялись, что никогда не расскажем об этом