Глава 2

Оставшись в компании друзей, Уизерелл молча уставился на дорогу.

– Адвокат здорово отделал тебя, Боб, – ухмыльнулся один из приятелей.

Уизерелл не ответил, продолжая напряженно думать. Это верно – ему не удалось добиться особых успехов. Конечно, он превосходил многих физической силой, красотой, умением скакать верхом и, что самое главное, меткостью в стрельбе, поэтому смог стать вожаком группы отчаянных парней. Но большим успехом это не назовешь. Он не внушал окружающим такого ужаса и не поражал их воображение так, как его брат, известный под кличкой Пасьянс.

А тот был фигурой общенационального значения. Перечень убитых им изобиловал важными именами, включая даже федерального шерифа. Каждый хоть сколько-нибудь информированный человек мог назвать большинство из двадцати двух жертв Пасьянса. Женщины улыбались ему, потому что их привлекала его дурная слава. Вторым прозвищем Пасьянса было Успех. Боб знал, что ему всегда будет далеко до своего брата.

Это угнетало его, так как он понимал, что не принадлежит к категории людей, способных подражать достижениям Пасьянса. Уизерелл чувствовал, что и его приятели – мелкий, дешевый сброд, мало подходящий для достижения великой цели.

В этот момент он увидел Джона Сэксона, который правил парой мулов, запряженных в старую тарахтящую повозку. Сэксон оказался высоким молодым парнем с веселым, коричневым от загара лицом. Приподнявшись, он взмахнул кнутом и громко крикнул. Мэри Уилсон выбежала из сада, размахивая руками в ответ.

Мулы пустились в легкий галоп.

– Черт побери! – проворчал Боб. – Это и есть Сэксон?

– Выглядит он достаточно крепким, – заметил Бутс Расселл.

– Да, – согласился Уизерелл, – но, возможно, не настолько крепок, чтобы потанцевать, а?

Эта мысль доставила ему немалое удовольствие. Его глаза радостно блеснули от предвкушения, как он заставит Сэксона выделывать антраша в присутствии хорошенькой девушки.

Джон спрыгнул на землю, бросив поводья, и мулы тут же остановились, опустив головы. Молодой человек отряхнул пыль с отлично скроенного темно-серого костюма и серой широкополой шляпы. Несмотря на массивную фигуру, он двигался с легкостью и быстротой, свидетельствующими об отменном здоровье. Все это вызывало у Боба жгучую к нему ненависть. Финли удалось сделать их соперниками.

Более всего Уизерелл возненавидел светловолосую голову, представшую его глазам, когда Сэксон сбросил шляпу и обнял девушку. Смеясь и протестуя, она вырвалась и стала разглаживать платье.

Боб презрительно усмехнулся и достаточно громко произнес:

– Ну и болван! Что за манеры! Так неловко тискать девчонку! Да он просто не мужчина!

– На вид мужчина что надо, – возразил Бутс.

К самому Расселлу это определение никак не подходило. Он был маленьким, тощим и с душонкой, мелковатой даже для столь неказистого тела. Зато слыл истинным виртуозом в единственно знакомом ему виде искусства – обращении с кольтом 45-го калибра.

– Значит, по-твоему, он мужчина что надо? – осведомился Уизерелл.

– Выглядит парень достаточно крутым. Может, даже круче, чем ты думаешь, – отозвался Бутс.

Боб собирался презрительно отмахнуться, но забыл обо всем, глядя на противоположную сторону улицы. Испытываемая им ненависть была настолько глубокой, что удивила его самого.

Обернувшись, он увидел вдалеке Финли, медленно направляющегося обратно, в их сторону. Почувствовав новый прилив злобы, Уизерелл внезапно поднялся и окликнул:

– Эй, Сэксон!

Джон Сэксон отвернулся от девушки.

– В чем дело? – бросил он.

– Пойди-ка на минутку сюда, – подозвал Боб.

Сэксон заколебался, но природное добродушие одержало верх – он улыбнулся, кивнул и зашагал через дорогу. При виде незнакомцев на веранде улыбка его исчезла.

– Разве я вас знаю, ребята? – поинтересовался он.

– Пока что нет, – ответил Уизерелл. – Но может быть, мы скоро познакомимся поближе. Причиной, по которой я тебя окликнул, были твои длинные ноги.

Бутс расхохотался. Остальные последовали его примеру. Лицо Сэксона помрачнело. Это было красивое лицо, черты которого свидетельствовали о твердости характера. Серые глаза под выгоревшими на солнце бровями угрожающе блеснули.

– Я с вами не знаком, – сказал Сэксон. – Не знаю, что вам за дело до моих ног, и, честно говоря, знать не хочу.

– Конечно не хочет, – ухмыльнулся Расселл. – Он слишком большой, чтобы интересоваться такими мелочами.

– Пожалуй, стоит его укоротить, – промолвил Уизерелл. – Сэксон, ты умеешь танцевать?

Джон окинул компанию спокойным взглядом:

– Вы напрашиваетесь на неприятности, ребята. Но я занят.

Он начал поворачиваться, однако тут же остановился, скорее от удивления, чем от испуга при виде блеснувшего в руке Уизерелла револьвера.

– Танцуй! – рявкнул Боб и послал пулю в дощатый настил тротуара под ноги Сэксона.

Отлетевшая щепка ударила его по ноге, Джон подпрыгнул с криком:

– Что ты делаешь, идиот?

– Танцуй! – повторил Уизерелл и выстрелил снова.

Сэксон опять инстинктивно подскочил, увертываясь от опасности.

Выпустив пять пуль подряд, Уизерелл быстро выхватил второй кольт и продолжил пальбу. Девушка на другой стороне улицы закричала от ужаса и побежала к Сэксону. Охваченный паникой, он повернулся и со всех ног ринулся ей навстречу.

При каждом шаге очередная пуля вздымала пыль у него под ногами. Джон мчался с такой скоростью, что со стороны могло показаться, будто он бежит босиком по раскаленным углям. Схватив девушку в охапку, молодой человек промчался вместе с нею сквозь открытую калитку по дорожке сада и скрылся в белом домике, все еще не выпуская ее из рук.

Боб затрясся от хохота. Казалось, он вот-вот лопнет.

Люди высыпали на улицу, услышав выстрелы и крики.

– Пошли, ребята! – обратился к друзьям Уизерелл. – Мне осточертел этот город. Все равно лучше этого танца нам тут ничего не увидеть.

Они уже сели на лошадей, когда к ним подошел Дэниел Финли и погрозил Бобу пальцем.

– Боюсь, ты неисправим, – сказал он. – Давать тебе добрые советы – только зря сотрясать воздух. Лучше убирайся отсюда поскорее.

Уизерелл поскакал прочь с легким сердцем. Он осрамил Джона Сэксона перед его девушкой, и теперь красавчик блондин до конца дней будет помнить о своем позоре и вздрагивать каждый раз, когда услышит имя Боба. А может быть, у девушки тоже откроются глаза, и она поймет, что на свете существуют другие мужчины, кроме простых честных работяг. Возможно, даже будет вздыхать, вспоминая о происшедшем.

Уизерелл намеренно повел своих людей в горы, однако чистая случайность привела их по южной тропе к холмам, где находилось старое пастбище Бентли.

– Смотрите-ка! – воскликнул Бутс. – Хижина скваттера. Наверняка это лачуга Сэксона. Давайте заглянем туда.

Они вошли в хижину. В ней было две комнаты, причем одна из них недостроенная. Во дворе лежали обтесанные бревна, ожидая того дня, когда их превратят в стены. Несомненно, комнату собирались полностью закончить к свадьбе. Внутри находилось то, чего следовало ожидать в хижине молодого поселенца, только начавшего обзаводиться стадом. На стенах висели старая одежда, упряжь, седла, уздечки, ружья и всевозможная утварь. Потолок отсутствовал. Длинные изогнутые балки тянулись от стены к стене, на них покоилась платформа с недавно заготовленными шкурами. В хижине не было ничего необычного, если не считать маленькой полки с книгами. При виде ее Уизерелл презрительно скривил губы.

– Да этот парень к тому же из образованных?! – фыркнул он, зажигая сигарету и бросая на пол спичку. – Что скажете об этой выставке, ребята?

– Кому что нравится, – пожал плечами Бутс.

– Смотрите! – воскликнул другой. – Спичка подожгла стружки. Затопчите огонь, парни!

Уизерелл увидел тянущуюся вверх струйку дыма и маленькие искорки пламени. В углу лежали оставленные рубанком плотника стружки вместе с обрывками бумаги.

– Если ему не хватило ума подмести пол, то чего ради нам об этом беспокоиться? – заявил Боб. – Пускай себе горит. Пламя не настолько сильное, чтобы поджечь дом. А если и подожжет, что с того? Меня тошнит от этого трусливого верзилы. Помните, как он вопил? Так что оставим все как есть.

Он вышел из дома. Его спутники последовали за ним с виноватым видом, но они боялись и стыдились протестовать. Равнодушие их вожака казалось им вполне подобающим по-настоящему крутому парню.

– Этот Сэксон не мужик, а кухонная баба, – продолжал насмехаться Уизерелл. – Поглядите на огород – у него там картофель, лук и помидоры. А вон коптильня, где он заготавливает свинину. Черт с ним, с этим слюнявым щенком!

– Погоди, Боб, – остановил его Бутс. – Посмотри назад. Дом все-таки загорелся.

Уизерелл резко повернулся. Дерево оказалось суше, чем он ожидал. В конце концов, куча стружек была не такой уж маленькой, а сквозняк, очевидно, раздул пламя, которое теперь громко трещало, разгораясь все сильнее.

– Подождите минуту, – велел Уизерелл.

Подбежав к дому, он задержался на пороге. На полу извивались алые огненные змеи, а еще несколько ползли вверх по стенам. Все вещи в комнате успели сгореть. Ущерб был причинен достаточный, чтобы отправить в тюрьму всю компанию.

Боб решительно захлопнул дверь:

– Пусть догорает! Почему мы должны об этом беспокоиться? Невелика фигура этот Сэксон. Я бы не дал ломаного гроша за дюжину таких, как он! – и вскочил в седло.

Пламя внутри дома начало грозно реветь. Дым вырывался из тысячи щелей.

– Лачуга хрупкая, как спичечный коробок, – усмехнулся Уизерелл. – Он даже хижину не мог толком построить.

Внезапно изнутри донесся грохот – очевидно, взорвалось одно из ружей.

– Должно быть, его дух устроил пальбу, – хохотнул Бутс.

– Разве что дух – у самого красавчика Джона кишка тонка спустить курок, – отозвался Боб. – Он убежал бы, скуля, как побитый пес.

– Однако он вырастил недурных коров, – заметил Бутс.

– Верно, – согласился Уизерелл, ощущая прилив злобной радости. – Приготовил скотинку специально для нас. Окружайте их, ребята! Я знаю место миль за пятьдесят отсюда, где можно продать коров, –