– Во всех названных мной сражениях мы были вынуждены воевать в меньшинстве или, как у Каппы Кита, с противником, намного опередившим нас в уровне военных технологий. Тогда от результата боя зависела судьба всей войны и жизни миллиардов людей и ящеров, и в тот момент мы были обязаны сражаться, не считаясь ни с какими потерями. Сейчас ситуация иная. На планетах звезды Грумбридж нет наших сограждан. Если прямо сейчас мы развернемся и уйдем, ни люди, ни ящеры, ни свободные кварги не пострадают, и никакой военной катастрофы не произойдет, а это значит, что мы должны заплатить за победу лишь ту цену, на которую сами готовы. За любые потери в живой силе я буду строго спрашивать с командиров, эти потери допустивших. Генштаб и адмиралтейство не зря выделили для этой операции столь значительные, явно избыточные, силы. Десятилетия войны стоили нам таких жертв, что пора уже прекратить терять в боях лучших представителей наших рас. Мы должны победить с минимальными потерями, а лучше вообще без таковых. Именно эту задачу я считаю приоритетной. Вы можете сжечь весь боекомплект, потерять всех абордажных дронов и беспилотных роботов десанта, покалечить или даже потерять корабли, но жертв среди личного состава я видеть не хочу. Любой командир, допустивший в предстоящем бою гибель подчиненных должен быть готов к тому, что его действия подвергнутся жесткому разбору с пристрастием. Я понимаю, что это война, и свести потери к нулю практически невозможно, но в данном случае спрос за них будет в десятки раз строже, чем это практиковалось ранее. Это ясно всем?

Я дождался подтверждения от офицеров и продолжил:

– Теперь о противнике. Перед нами никогда не стояла задача щадить жизни врагов, но, все когда-то случается в первый раз. Вы все знакомы с общим планом операции, но повторю еще раз. На первом этапе сражения я разрешаю использовать только спецбоеприпасы. Все корабли флота оснащены ими в достаточном количестве, но в бою мы их еще никогда не применяли, поэтому возможны накладки и различные неожиданности. В случае возникновения нештатных ситуаций переходить на применение обычных боеприпасов без моего приказа я запрещаю. Вопросы?

Вопросов не последовало. В принципе, командиры кораблей и так знали большую часть того, что я им только что сказал, но правильно расставить акценты непосредственно перед боем я все же счел необходимым.

– Рубеж открытия огня торпедным оружием через минуту, – привлек мое внимание адмирал Фултон, – Противник разворачивает противоторпедную сеть.

– Работаем, господа офицеры. Невидимкам с первого по двадцать пятый готовность к торпедному залпу в три волны. Объект атаки – орбитальные крепости. Командирам получить распределение целей. Флоту начать торможение, в зону эффективного огня орудий противника не входить. Транспортам снабжения сократить дистанцию с боевыми порядками флота и приготовиться к перезарядке невидимок торпедами со спецбоеголовками. В случае контратаки противника общее отступление с удержанием дистанции. «Титанам» быть готовыми прикрыть своими орудиями отход основных сил флота.

– Рубеж открытия огня торпедами.

– Залп!

* * *

Планируя эту операцию, мы с Нельсоном, Князевым и Фултоном сломали себе голову, пытаясь придумать, как одновременно решить, казалось бы, взаимоисключающие задачи – победить сильного и опасного противника, который вряд ли захочет сдаться без боя, и при этом сохранить жизни его солдат и мирных жителей. Мы бились головой об эту стену, пока я не вызвал на совещание в генштаб Джеффа, дослужившегося уже до полковника инженерной службы и занимающего генеральскую должность главы моего бывшего департамента. Вместе с ним прибыл и профессор Штейн. Эта парочка отлично сработалась, несмотря на постоянное подтрунивание Штейна над отношениями Джеффа с лейтенантом Яковлевой, буквально вившей из талантливого инженера веревки, но при этом все-таки знавшей в этом деле некую меру.

– Ну-с, молодой человек, и чем вы хотите озадачить нас на этот раз? – спросил меня Штейн, цинично пользуясь нашим давним знакомством и своим штатским статусом, позволявшим ему игнорировать всю и всяческую субординацию.

– Иван Герхардович, скажу вам честно, мы уперлись в тупик, – невесело улыбнулся я профессору. – У нас есть отличное оружие, прекрасно справляющееся с уничтожением кораблей и наземных войск противника, но оно почти бесполезно в ситуации, когда требуется взять врага в плен живым, а сейчас перед нами встала именно такая задача. И времени на то, чтобы изобретать что-то совершенно новое и налаживать его производство у нас нет.

– Ну, времени у нас нет практически всегда, – усмехнулся профессор, – мы с Джеффом уже привыкли.

– Господин адмирал флота, я так понимаю, речь идет не о новых оружейных системах, разработать которые нам просто не успеть, а о снарядах и боеголовках к уже имеющимся орудиям, ракетам и торпедам? – Джефф решил перевести дискуссию в практическое русло.

– Это было бы идеально, – согласился с таким выводом Князев.

– Тогда нам нужно знать, критичен ли для вас захват вражеской техники и вооружений в относительно исправном состоянии, или речь идет только о сохранении жизней личному составу противника?

– Техника кваргов нас не интересует, – категорично ответил Нельсон, – после сражений в системах звезд Ран и Каппы Кита этого добра у нас более чем достаточно.

– А техника жаберов? – уточнил профессор.

– Тоже нет. У нас уже есть их крейсер, пусть и изрядно поврежденный, но толку с него мало – мы куда быстрее и надежнее получим новые технологии от имперцев, чем будем сами ковыряться в менее продвинутых изделиях жаберов.

– Тогда задача существенно упрощается, – улыбнулся Джефф, чуть не потирая руки от удовольствия, а в его глазах мелькали хорошо знакомые мне огоньки. Решать подобные ребусы инженер любил и, что важно, блестяще умел. – Думаю, даже переделывать придется не так уж и много.

– У вас уже есть концепция нового оружия, полковник? – удивился Князев, знакомый с Джеффом куда хуже меня.

– Пока только идея, господин начальник генштаба, – ответил Джефф, на лице которого явно читалось то, что параллельно с разговором он уже активно обдумывает только что возникшую мысль, – и, как я уже говорил, это будет не оружие, а боеприпасы. Суть проста – мы должны отказаться от классической конструкции боевой части снаряда или торпеды, направленной на пробитие брони и разрушение внутренней структуры атакуемой цели или на поражение личного состава. Сосредоточиться следует только на уничтожении оружейных и двигательных систем, ну и, по возможности, средств управления и связи.

– И вы знаете, как этого добиться? – в вопросе адмирала Фултона явственно звучал интерес.

– Естественно. Теоретически тут нет ничего сложного, хотя на стадии практического воплощения наверняка возникнет масса проблем технического характера, но, я уверен, все это решаемо. Возьмем, к примеру, боеголовку противокорабельной торпеды. Что мы имеем сейчас? У нас есть трехкомпонентная боевая часть. При контакте с бортом корабля противника срабатывает кумулятивный заряд, прожигающий броню и позволяющий боеголовке проникнуть внутрь. Далее почти одновременно вступают в действие фугасная часть заряда и кассета с капсулами, содержащими активную боевую субстанцию производства ящеров. В результате мы имеем комбинированное поражение внутренней структуры корабля, с которым, как показало боевое применение этих боеприпасов, кваргам не так просто справиться. Весьма эффективное оружие, но сейчас нам нужен совершенно другой результат. Если мы не хотим уничтожать экипаж, то боеголовке совершенно противопоказано проникать во внутренние отсеки корабля, а значит, действие всех поражающих факторов, возникающих при ее срабатывании, необходимо направить не внутрь корпуса, а параллельно борту. Таким образом, мы нанесем критические повреждения всем системам, размещенным на броне или непосредственно под ней в технических отсеках, но не затронем обитаемые объемы корабля противника. Расход боеприпасов при таком подходе, конечно, вырастет в разы, но в результате вместо уничтожения корабля противника мы сможем превратить его в бесполезную покореженную бочку, неспособную вести боевые действия, но с живым экипажем внутри. Ну а дальше… Насколько я помню, у Каппы Кита при захвате орбитального терминала была весьма успешно опробована тактика применения абордажных роботов с нелетальными боеприпасами, предложенная майором Лавровой, э… прошу прощения, на тот момент еще капитаном Котовой.

Участники совещания некоторое время молча переваривали полученную информацию.

– И сколько времени по вашей оценке потребует воплощение этой концепции в реальные боеприпасы в артиллерийских погребах наших кораблей? – нарушил паузу Нельсон.

* * *

Первая волна торпед добралась до противоторпедной сети, которой кварги пытались прикрыть строй своих кораблей. По сравнению с плотностью той завесы, которую был способен выставить ударный флот противника у звезды Ран, эта сеть выглядела не слишком представительно. Два стандартных авианосца не могли вместить достаточное количество зондов-сканеров и истребителей, не говоря уже о специализированных носителях зондов, которых здесь у противника просто не было.

Здешние кварги уже были в курсе наших последних тактических наработок. Судьба ударного флота противника, имевшего удовольствие испытать их на себе у звезды Ран, оставалась для военного руководства кваргов неизвестной, но у Каппы Кита мы эти тактические приемы тоже применяли, а там свидетелей осталось много, так что удар торпедами с разделяющимися боеголовками по сети сканеров и истребителей оказался для противника вполне ожидаемым. Вот только ничем это знание кваргам помочь не могло – слишком неравными оказались силы.

Торпеды сбросили защитные обтекатели, и из головных частей каждой из них к целям устремились по двадцать малых ракет. Слабо защищенные беспилотные зонды-сканеры, составлявшие бо́льшую часть противоторпедной сети, исчезали во вспышках взрывов ровно так же, как это бывало и раньше, а вот имевшие хоть какую-то броню истребители кваргов не взрывались. Новые боеголовки ракет не пробивали даже их тонкую, исключительно противоосколочную защиту. Люди полковника Джеффа хорошо знали свое дело, и поражающие элементы, как и вся мощь взрыва боевой части ракеты, расходились в плоскости, параллельной борту истребителя, лишь слегка деформируя его, но снося при этом все, что хоть на несколько сантиметров выступало из корпуса боевой машины. Три-четыре таких попадания, и истребитель полностью терял способность вести бой. Лишенный оружия и сканеров, с поврежденной двигательной установкой, он превращался большую спасательную капсулу для своего пилота.

– Первая волна отработала штатно – доложил командир «Невидимок». – Сеть уничтожена. Пятьдесят семь небоеспособных истребителей противника дрейфуют среди обломков.

– Позже подберем. Сейчас не до них, – ответил я офицеру.

– Вторая волна выйдет к целям через три минуты. Третья – через пять.

Во второй волне шли торпеды в противозенитном исполнении. Их Джеффу и Штейну вообще не пришлось переделывать – эти боеприпасы и так были заточены на уничтожение орудий ближней обороны и пусковых установок зенитных ракет, и не несли непосредственной угрозы экипажам кораблей, ну или, как в данном случае, орбитальных крепостей противника.

Кварги довольно быстро поняли, что наш первый удар нацелен не на корабли, а на орбитальные крепости. Даже лишившись противоторпедной сети и не имея возможности ее восстановить, они попытались помочь атакуемым малоподвижным бронированным гигантам, открыв заградительный огонь главным калибром по приближающимся торпедам. Но без должного целеуказания точность их огня оставляла желать лучшего, и потери торпед оказались чисто символическими.

Наверное, за эти минуты гарнизоны орбитальных крепостей успели попрощаться с жизнью. Кварги знали, на что способны наши торпеды – уже не раз видели, какое губительное воздействие они оказывают при массовом применении даже на самые крупные и защищенные корабли. А сейчас массовость была обеспечена им в полном объеме. Двадцать пять «Невидимок» при полном залпе выпускали три волны по пятьсот торпед. Для четырех орбитальных крепостей это было не просто избыточно, а запредельно много, но я не знал, как проявят себя в реальном бою наши новые боеприпасы, и решил перестраховаться, ведь Джефф предупреждал, что расход торпед сильно увеличится.

Орбитальные крепости кваргов покрылись сплошной стеной взрывов. Наверное, наблюдавшие это избиение командиры наших кораблей ожидали увидеть, как крепости разваливаются на части или вспухают множественными внутренними взрывами. Тем сильнее оказалось их удивление, когда их взорам предстали внешне вполне целые бронированные сферы. Только при сильном приближении мы во всех подробностях увидели на проекционном экране результаты удара. Скрученные или просто срезанные стволы орудий главного калибра, курящиеся паром воронки в местах, где раньше находились зенитные точки, искореженные выходы ракетных шахт… От эффекторов сканеров не осталось даже следов. Как боевые единицы четыре орбитальных крепости перестали существовать.

– Трансляция ультиматума продолжается? – уточнил я у офицера связи.

– Так точно, господин адмирал флота. Реакции нет.

– «Невидимкам» с двадцать шестого по пятидесятый подготовиться к залпу по кораблям противника. Транспортам снабжения перезарядить отстрелявшихся «Невидимок» носителями абордажных роботов.

– «Невидимки» к стрельбе торпедами готовы.

– Полный залп!

* * *

– Офицер-тактик, что происходит? – голос главы Килша звучал глухо. – Почему орбитальные крепости не разрушились? При таком количестве попаданий это неизбежно должно было произойти.

В командном посту флагмана эскадры прикрытия на несколько секунд установилась напряженная тишина.

– Противник применил новый тип боеприпасов, глава Килш, – наконец ответил офицер. Телеметрия с орбитальных крепостей показывает, что они лишились всех внешних оружейных систем, включая зенитные точки и орудия главного калибра, но внутренних повреждений нет, как и потерь среди гарнизонов.

– Но зачем людям эти сложности? Таким количеством торпед они могли уничтожить всю нашу эскадру, а в результате добились лишь вывода из строя четырех крепостей.

– Есть только одна причина, которая могла их к этому побудить, глава Килш, – ответил офицер-аналитик, – они не хотят нас убивать. Этот вывод хорошо согласуется с содержанием их обращения, которое продолжает циклично транслироваться на общих частотах.

– Какова вероятность, что все это правда?

– Это пропаганда людей! Фальшивка! Разве вам это сразу не стало ясно, глава Килш? – немедленно взвился офицер-следящий.

– Мы проанализировали запись, – игнорируя это эмоциональное выступление, доложил аналитик, – сопоставили время попадания в плен наших солдат и офицеров, фигурирующих в обращении, со временем вероятного срабатывания их блоков, пропустили звуковой поток и видеоряд через специальную программу для сравнения голоса, мимики, стиля и манеры речи с имеющимися у нас образцами. Бортовой вычислитель не обнаружил подделок. Видеоряд также не подвергался редактированию. Вероятность фальсификации не выше десяти процентов.

– Поздно. Все равно уже поздно, – мрачно произнес командующий орбитальной обороной.

– Что поздно, глава Килш? – вкрадчиво-шипящим голосом задал вопрос офицер-следящий. После бесследного исчезновения ударного флота главы Яшша следящие стали неотъемлемой частью экипажей боевых кораблей, и даже на уровне крупных соединений и флотов их полномочий хватало, чтобы отменять решения командиров любых рангов.

– Вы ведь тоже прошли недавнее обновление блока, офицер Линс? – равнодушно спросил следящего командующий.

– Естественно, – в голосе Линса послышался вызов, – и какое это имеет значение?

– Теперь уже никакого, – все также невозмутимо ответил Килш и отвернулся к своим офицерам, – легким силам сформировать заслон перед линкорами и крейсерами.

Килш понимал, что этот маневр бесполезен. Если уж торпедный залп людей походя снес завесу из истребителей и сканеров, то что смогут сделать против новой атаки корветы и эсминцы, кроме как бессмысленно погибнуть? Но бездействовать было выше сил командующего. Если бы не обновленный блок в его голове, он уже отдал бы приказ прекратить бесполезное сопротивление, тем более что той сказке, которую люди транслировали на его корабли, очень хотелось верить. Килшу смертельно надоела эта бессмысленная война…

Взвывший сигнал тревоги прервал размышления командующего.

– Торпедная атака противника, – выкрикнул офицер-тактик – наши легкие силы под ударом! Торпеды противника прорвали заслон!

– Открыть заградительный огонь, – бесстрастно скомандовал Килш, прекрасно понимая, что это практически ничего не даст.

Корпус флагмана содрогался от частых попаданий. Удары не были сильными – вторая волна вражеских торпед выбивала зенитные точки на корпусе линкора, расчищая путь главным участникам атаки, которые тоже не заставили себя ждать.

– Доклад о повреждениях, – потребовал Килш, когда сотрясения корабля прекратились.

– Орудия главного калибра и зенитные системы уничтожены. Эффективность сканирования пространства двадцать процентов. Корпус пробит в трех местах, но повреждения затронули только внешние отсеки. Повреждения двигательной установки уточняются. Четверо членов экипажа получили легкие ранения.

– Связь с кораблями эскадры, – потребовал командующий.

Выслушав доклады командиров кораблей и отдав необходимые распоряжения, Килш жестом приказал выключить связь и тяжело опустился в свое кресло, установленное в центре командного поста напротив тактической голограммы. Назвать происходящее сражением у него бы не повернулся язык. Ни один корабль эскадры не погиб. Даже корветы, которым в обычном бою за глаза хватило бы одной торпеды, пережили атаку противника, но продолжать бой эскадра уже не могла – вести огонь были способны считанные единицы орудий, корабли остались без хода, а прицельно-навигационные системы сбоили, постоянно теряя цели. Люди не стреляли, хотя главный калибр их линкоров уже спокойно мог достать до любого корабля эскадры.

– Глава Килш, вы намерены командовать сражением!? – голос следящего разорвал тишину, установившуюся в командном посту флагмана.

– Вы видите хоть малейшую возможность для продолжения боя, офицер Линс? – развернулся к следящему командующий эскадрой?

– Не мне вам объяснять, глава, что противник сейчас предпримет абордаж. Почему вы не отдаете приказ о подготовке к его отражению?!

– Потому что абордажа не будет, – спокойно ответил Килш.

– Вы что, хотите сдаться? – прошипел Линс, – вы, наверное, забыли, что новый блок убьет вас при первой же попытке что-то для этого сделать!

– Я не забыл, – ответил Килш, глядя следящему прямо в глаза, – но это ничего не меняет.

– Я отстраняю вас от командования эскадрой, бывший глава Килш! – взвизгнул Линс.

– Не в этот раз, следящий.

Никто в командном посту не успел заметить, как в руке командующего появился пистолет. Килш был большим любителем личного ручного оружия и неплохо умел с ним обращаться, и сейчас офицеры его штаба, отлично знавшие об этом увлечении главы, еще раз смогли в этом убедиться. Сухой треск выстрела прозвучал в мгновенно установившейся тишине особенно громко, и следящий с аккуратной дырой во лбу осел в свое кресло, с которого вскочил за минуту до этого.

– Связь с флотом противника, – ледяным голосом распорядился глава, опустив руку с пистолетом, но не убирая его в кобуру.

– Но… – на лице офицера-тактика отразилось непонимание, – но как же блок, глава…