Глава 2. Собрание акционеров

Наши дни

Ночь задвинула тяжёлые, плотные шторы. Ни луны, ни звёздочки. Опустила полог сплошного дождя.

В кабинете тихо работает кондиционер. Светлые стены. Серая мебель. Аскетизм до безобразия.

За огромным столом, подложив руки под голову, спит девушка. Ей не мешает ни свет, струящийся с потолка, ни ветер, стучащийся в окно. Экран компьютера давно погас.

Девушка тяжело вздохнула, подняла голову, сонно что-то пробормотала и снова положила голову, теперь уже другой стороной. Но руки затекли. Она протяжно застонала, встала и, скорее по наитию, чем по пониманию, дошла до кожаного дивана, стоящего вдоль стены. Рухнула на него и провалилась в глубокий сон без сновидений.

В таком виде её и нашла секретарь, которая явилась на работу к восьми утра. Даже цоканье тонких каблуков по плитке не помешало нашей героине крепко спать.

– Мелисса, – секретарь присела на корточки, задела спящую за плечо и слегка потрясла. – Мелисса, просыпайтесь. На десять назначен совет акционеров.

Девушка заворочалась, заворчала.

Секретарь вышла из кабинета и закрыла за собой дверь. Щелчок замка всё-таки разбудил Мелиссу. Она села, громко зевнула. Провела рукой по взлохмаченной голове. Встала. Пошатываясь, дошла до стола. Мозг продолжал спать, а тело уже просыпалось. Мелисса нажала на селекторную связь:

– Клара, приготовь, пожалуйста, кофе.

Секретарь ответила согласием и отключилась. Минуты через две она вошла в кабинет. Следом зашёл парнишка в форме портье и с жёлтым ожерельем должника, он внёс чехол с одеждой, аккуратно положил на диван, на котором только что спала Мелисса, и молча вышел.

– Я попросила принести вам одежду, – сказала Клара, когда они остались вдвоём. – Вам надо высыпаться, это не дело так проводить ночь. Что подумают акционеры, когда увидят ваши глаза.

– А мы сделаем так, чтобы они их не увидели, – Мелисса с трудом подавила зевок. – Клара, умоляю, ни одной живой душе. Особенно не говори акционерам. Они не должны знать.

– Хорошо, акционерам ни слова. – заверила Клара, подходя к огромному стеллажу. Она потянула за один из корешков и… стена отъехала.

Мелисса смотрела на это молча. Фокус медленно возвращался. Голова от кофе просветлялась. Но понимание того, что происходит, не приходило.

– Я думала, что вы знаете, – словно извиняясь, проговорила Клара. – Тимоти не показывал кабинет? – Мелисса отрицательно покачала головой.

Какой Тимоти, если она с того памятного вечера, когда узнала и о своей свободе, и о премии, как молодой и талантливой, его не видела. Нет, видела, но они не общались. Тимоти занимал место владельца корпорации и вещал со сцены . Она присутствовала на заседаниях, но её место было в зале.

– Это комната отдыха. Идите сюда, – Клара сделала приглашающий жест.

Мелисса нехотя встала. Подошла. Заглянула.

По размеру это был стандартный гостиничный номер с диваном, рабочим столом около которого разместилось эргономичное кресло и стоящим в глубине комплектом из пары глубоких кресел и низкого столика. Клара прошла к стене, в которую был вделан огромный плазменный экран, задела картину, висящую на стене. Последняя пришла в движение, открывая взору просторный гардероб: для платьев или рубашек, для брюк, обуви, под мелочёвку…

– Я сделаю выборку для вас в магазине. Посмотрите, что понравится, закажем прямо сюда. Постельное бельё меняют по требованию, – произнесла секретарь.

– Постельное? – Мелисса робко прошла по номеру. Она так и не привыкла к своему новому положению.

– Ну да, вместо того, чтобы спать там, лучше спать здесь. Кстати, вот душевая кабина. Приводите себя в порядок, а я побежала в приёмную. Некоторые акционеры могут подойти раньше.

Клара выбежала, но не успела Мелисса стянуть с себя блузку, в которой спала, как секретарь вошла обратно, держа в руках коробку со знакомым логотипом. Мелисса грустно усмехнулась про себя. Булочки этой фирмы заказывал Джек для их первого совместного завтрака. Если бы она тогда знала, что это, пожалуй, было последнее её спокойное утро.

Вот уже почти три месяца прошло, как она села в кресло руководителя. Совет акционеров следовало созвать раньше, но Мелисса всё оттягивала это событие. Она хотела войти победителем. Факт, что её признали одним из перспективных молодых специалистом, придавал ей силы, но не было опыта и не хватало знаний. Именно знаниями Мелисса и собиралась запастись. Она засела за учебники, бюллетени и монографии. Записалась на заочные курсы. Но, чем больше она углублялась, тем шире становилась пропасть.

Вчера ей позвонила Тесса и пригласила посидеть в кафе. Поболтать. «Ты  не можешь мне отказать. Я приехала сюда только ради тебя», – убеждала её подруга.

– Тесса, милая, не могу. Мне столько надо успеть. Представляешь, я получила ноту о созыве совета акционеров. Они недовольны, что дела направления идут вниз. Я тупица! Ничего не понимаю.

– С Тимом советовалась?

– Какой Тим. О чём ты? – вздохнула Мелисса. – Ты же помнишь, чем закончилась та наша встреча.

– Да ладно, он уже и забыл, – попыталась успокоить Тесса.

– За всё время ни звонка, ни даже мимолётного взгляда. Нет, не забыл, – вздохнула девушка. – Проведу заседание и обязательно встретимся. Только никаких Тимов, Грегов и прочей шушеры. – На этом месте Тесса рассмеялась, – ты сможешь задержаться?

Та пообещала подумать. Только сделает отбор должников для себя и даст знать. У Тессы был грандиозный проект: «Представляешь, это будет оздоровительно-гостиничный комплекс, тренажёры, бассейн, танцевальные залы, массаж и салон красоты, теннисные корты, крытый каток. Я даже хочу искусственный горнолыжный спуск. Представляешь! И гостиница, разумеется. Мне уже всё рассчитали. От столицы будет ходить электричка. Кто захочет, тот в гостинице остановится. Хочешь, возьму в партнёры?»

Но Мелисса отказалась. Она не могла переступить через себя, чтобы использовать труд рабов. И хотя на её направлении двадцать процентов занятых были именно должники, она старалась об этом не думать.

Первое, что сделала Мелисса, когда встала у руля, послабление для мелких должников. Она вернула им жильё, разрешила жить у себя и самим решать, какую часть долга они будут погашать. Кроме того, за счёт резерва она погасила долги нескольких инвалидов. Ей казалось, что теперь должны остаться только крепкие и здоровые. Но увы, количество немощных увеличилось. Каждый день к ней шли с просьбой списать долг или изменить график платежей многодетные семьи, впавшие в депрессию, молодожёны, пенсионеры, больные, жаловавшиеся на условия труда в резервации. Ей всех было жалко. И она искала способы, чтобы освободить от долга и/или назначить пособие. Чем больше она помогала, тем быстрее увеличивался поток просителей. Они не принимали отказы: в ответ сыпали оскорбления, обвинения и угрозы.

Прохладный душ помог ей окончательно прийти в себя. Чистое бельё. Свежая одежда. Лёгкий макияж. Мелисса была от души благодарна Кларе за предусмотрительность.

Девушка вышла из номера, закрыла за собой дверь, дала знать секретарю, что уже у себя.

– Мелисса, к вам Рено просится. – прозвучал в селекторе голос Клары.

– Пусть заходит, – ответила Мелисса, а сама сделала вид, что изучает погасший экран.

Дверь отворилась, и на пороге показался крупного телосложения блондин. Его волосы торчали в разные стороны. Его лицо было лишено красок: белёсые брови, светлые ресницы, бесцветные глаза. И одет он был, как это и ожидалось, в светлый костюм.

– Мелисса, наконец-то имею возможность поздравить вас с этим постом. Это вам, – и он протянул ей бронзовую статуэтку женщины с завязанными глазами и рогом изобилия в руках. – Пускай слепая фортуна всегда рассыпает перед вами золото.

– Спасибо, – смутилась девушка. Она не знала, имела ли она право принимать подарки от акционеров.

– Вы не подумайте, я от чистого сердца. Предлагаю отметить ваше назначение. – при этих словах мужчина покраснел. Отчего показалось, что даже его волосы приобрели розовый оттенок.

– Извините, не могу, в следующий раз, – ответила Мелисса, а сама подумала, что надо полистать кодекс профессиональной этики.

Рено ещё хотел что-то добавить, но в открытую дверь один за другим стали входить акционеры: мужчины и женщины в строгих костюмах. Дресс-код собрания. «Потом договорим», беззвучно произнёс он одними губами. Мелисса не заметила, как Рено поставил статуэтку на полку стеллажа, закрывающего вход в гостиничный номер.

Не так она представляла себе это первое собрание. И даже тот факт, что не она его назначила, а Совет акционеров, говорил сам за себя.

– Доброе утро, – Мелисса старалась придать своему лицу приятную строгость.

– Может, для кого-то и доброе, но явно не для нас, – хмуро произнёс один из акционеров. – Мелисса, вы знаете, что последние три месяца наши акции медленно, но уверенно идут вниз?

– Знаю и принимаю все усилия, чтобы остановить падение. Но вы же знаете законы рынка… – она изучала этот вопрос, но никак не могла понять, почему их процветающее направление начало скатываться.

– Я хотел бы узнать причину освобождения двадцати моих рабов, – вмешался второй.

– Я изучила их дела и пришла к выводу о возможном…

Но её опять перебили:

– Мелисса, может вам стоит начать не с направления, а с резервации?

– Нет, нет, что вы. Вы знаете, что я сама была финансовым должником и жила в резервации. Я не смогу непредвзято управлять резервацией. И потом, не я решила сесть в это кресло.

– А что говорит по поводу ваших решений куратор направления? – взял слово третий.

– Куратор? – Мелисса удивлённо посмотрела. Она и не подозревала, что у неё есть куратор.

– Вы советовались с Тимоти Вульф, прежде чем принимать решение?

– Н-нет, – девушку бросило в краску. Ещё не хватало ей в очередной раз с ним встречаться.

– Вы знаете о состоянии вашего брата? – раздался голос женщины. – Вы понимаете, что остаётесь единственной наследницей?

– Он… – Мелисса подумала, что она плохая сестра, коли она так давно не навещала Анатоля. Но резиденция, в которой он находился, располагалась далеко. Да и разрешение на свидание надо было брать у руководителя корпорации.

 Три месяца назад

Мелисса и Анатоль были двойняшками. Но, пожалуй, кроме дня рождения и родителей, у них ничего общего и не было.

Они были поздними детьми. Мама никогда не хотела детей. Так бы беззаботно родители и прожили всю жизнь, если бы однажды женщина не узнала, что беременна двойней. Срок был четыре месяца, что-то делать было уже поздно.

Отец умер, когда детям исполнилось двенадцать лет, через восемь лет умерла и мать, оставив двойняшкам маленький симпатичный домик и небольшой капитал. В банковском распоряжении было ограничение на пользование средствами. Но молодым людям не долго пришлось пользоваться родительскими накоплениями. Анатоль спустил почти всё общее имущество на рулетке, подставив сестру. Мелисса за его долги попала в резервацию, где провела три года, а брат пустился в бега.

Брат с сестрой тогда ещё не знали, что являются не только наследниками домика и ренты, но и целого направления в холдинге «Трайкомпани».

Анатоля (в конце концов) поймали и посадили в резервацию, а Мелиссе вручили платиновую акцию компании и усадили в кресло руководителя.

Восторжествовавшая справедливость не грела сердце девушки. Она чувствовала себя ответственной за судьбу брата.

Поэтому сразу после освобождения из долгового рабства и вступления в право наследования четвертого направления холдинга, Мелисса и их семейный нотариус Анкр приехали к Анатолю в резервацию.

Они на три дня сняли домик на территории. Однако уехать пришлось раньше.

Мелисса думала, что Анатоль попросит прощения, за то что втянул её в эту историю, раскается и пообещает расплатиться с долгами, как можно скорее. Вместо этого она узнала, что брат только что был выпущен из карцера, куда попал за попытку использования чужих средств для покупки алкоголя. Он отказывался от лечения и заявил, что не является зависимым.

– Наконец-то ты за мной приехала! Чего так долго. Я уже задолбался ждать! – с порога заявил он.

– Анатоль, мы приехали тебя проведать, – вместо Мелиссы ответил Анкр. Именно он настоял на сопровождении.

– Что? Ты не собираешься меня забирать? Ты будешь там на воле наслаждаться жизнью, а я здесь вкалывать.

– А кто виноват, что ты здесь вкалываешь? – едва сдерживая гнев, прокричал Анкр. – Ты, сосунок, подставил сестру, проиграл всё своё имущество, заставил её, – нотариус ткнул в девушку пальцем, – выплачивать по ТВОИМ долгам!!! Да как ты смеешь!

– Смею! Я на тебя в суд подал за сокрытие информации! Ясно! – Анатолий подошёл к дисплею, приложил чип, нажал кнопку: – Я хочу остаться только с сестрой. Этого старикана уберите отсюда. Он негативно влияет на мою психику!

– Мелисса, я не оставлю тебя с ним один на один, – Анкр попытался забрать девушку с собой, но она отказалась уходить.

Девушка искреннее верила, что сумеет Анатоля переубедить. Тем более что ни забрать его из этой резервации, ни сократить его долг она пока не могла. Анатоль умудрился даже здесь увеличивать свой долг за счёт штрафных санкций.

Анкр ушёл. Они остались вдвоём: брат и сестра, двойняшки, такие похожие и такие разные одновременно. Девушка подошла к окну. Посмотрела на маленький садик, где цвели разноцветные гортензии.

– Помнишь, у нас в саду тоже росли гортензии? Ты любил под ними прятаться и считать деньги.

– Помню, – Анатоль подошёл к сестре, обнял её за плечи. – Мы тогда всегда были друг за друга. Что с нами стало, Лиса? – он повернул сестру к себе лицом и заглянул в её глаза.

Мелисса молча рассматривала лицо брата. За эти три года он изменился внешне. Возмужал. Стал ещё красивее.

– Мама гордилась бы, что у неё такой красивый сын, – она улыбнулась и провела подушечками пальцев по щеке. А потом тяжело вздохнула, – Что же ты наделал?

Анатоль отошёл от девушки, уселся на стул, широко расставив ноги и спрятав лицо в ладонях. Наступила тишина. Она видела, как вздымается его грудная клетка. Воздух со свистом вылетал при выдохе.

– Знаешь, я много думал, – сдавленно выдавил он. Поднял на неё глаза, в которых застыли слёзы. – Я виноват, я очень виноват перед тобой. Ты простишь меня.

«Боже, как он страдает», – подумала про себя девушка. Она бросилась к брату, обняла его голову и прижала к своему животу, как мать прижимает своё любимое, но непутёвое дитя.

– Мы справимся. Ты знаешь, я тоже три года была в должниках. Я выучилась…

– Ты же понимаешь, что это несправедливо, – его глаза забегали, выискивая сочувствия на её лице.

– Несправедливо что? – осторожно спросила девушка.

– Что ты на свободе, а я здесь. Наших денег хватит, чтобы покрыть мой долг.

Мелисса не обратила внимание, что про деньги он использовал местоимение «наши», а про долг – «мой».

– Анатоль, дорогой, это решаю не я. Понимаешь.

Девушка села на стул и принялась объяснять брату всю схему распределения денег. Он слушал молча и очень внимательно.

Он бросился к её ногам, обнял их, прижался своей щекой. Она чувствовала влагу его слёз. Гладила по голове словно маленького.

– Анатоль, ты, главное, веди себя хорошо и учись. Специалисты хорошо получают.

Вдруг он поднял своё лицо и проговорил:

– Ты же ради своего спасения смогла раздвинуть ноги, так что тебе стоит сделать это ради брата?

– Анатоль, как ты можешь? – она отказывалась верить тому, что слышала.

– Скажи, что ты не спала с ними. Скажи! – она молчала. – Вот видишь! Я же не виноват, что у меня нет того, чем женщина себе покупает свободу. Сделай это ради меня!