– Да это еще кому его надо бояться! Назвать, можно сказать, произведение искусства именитого бренда неликвидом. Это, междупрочим, Костюм Remington Stormfront Green forest сфирменноймембраной Climatic Extreme. Вот, видишь, на груди оранжевый логотип Remington? Почтеннейшая фирма, основанная в 1816 году. Не удивлюсь, если и по сей день клепают стволы, которые сносят головы зомби. А ты неликвид говоришь!

Смотрю этикетку. Вроде не подделка. Действительно Remington, причем, модель видно, что не из дешёвых, значит мужик не сильно завысил цену. Успокаиваю его:

– Ладно, погорячился. Согласен, уважаемая фирма, что по оружию, что по одежде. Отдам тебе автомат, только накинь еще сверху мелочи в виде хорошей шапки и перчаток моему бойцу, и по рукам.

Мужик, подумав пару секунд, страдальчески закатил глаза и, наклонившись, доверительным тоном мне сообщил:

– Ты выкручиваешь мне бубенцы.

На что я, наклонившись к нему еще ближе, ответил:

– Скажи спасибо, что это делаю я, а не мой здоровенный друг с его руками-тисками.

По достоинству оценив шутку, улыбнулся и ушел за просимым мной товаром. Вскоре вернулся с теплой армейской шапкой и лыжными перчатками. Всё оказалось в пору, один из автоматов перекочевал к продавцу. Продавец, наблюдая, как Алёшенька натягивает перчатки, произнёс:

– Эти перчатки хорошие, теплые и прочные, но лыжные. За небольшую доплату могу обменять на охотничьи – более удобные для стрельбы.

– Спасибо, уважаемый, но мой друг пацифист и не стреляет, предпочитая убивать своими голыми ручищами.

Здоровяк удивлено посмотрел на свои руки и улыбнулся, от чего даже мне стало страшно, а продавец в обнимку с автоматом скрылся в своей палатке на ходу крикнув:

– Если что, заходите еще.

«Непременно!» – подумал я, и мы зашагали дальше. Следующая наша остановка была у палатки с всевозможной амуницией. Тут мне приглянусь двойные подсумки для магазинов АК на разгрузку. Недолго торговавшись, взял пару в обмен на патроны.

Следующий сектор был продуктовый. Тут много разнообразной еды: от фабричной в упаковках до свойской картошки – продавалось всё. В том числе и живая скотина в дальних загонах у забора. Походил, приценился, брать еду нет смысла. Её еще в городе немало, и мы вовремя подсуетились. Запасы у нас огромные. А вот что больше ценится – это знать следовало.

Дальше шёл огромный сектор стройматериалов, где было всё: от гвоздя до строительной техники. Тут нам ничего не требовалось, и мы быстро прошли его по краю.

Вышли на просторную площадку, судя по всему, местную арену для боёв. Сооружение, похожее на боксерский ринг, находилось по центру. Вокруг располагались скамейки, сделанные ступеньками, чтобы каждый последующий ряд видел, что творится на ринге. Все это накрывал навес, сшитый из зеленой брезентовой ткани. Внутри было многолюдно, на ринге шёл бой. Зрители с азартом кричали, поддерживая бойцов. По залу ходили люди в одинаковых костюмах и принимали ставки на бойцов. По телевизору всегда переключал бои – не вызывали интереса, а тут что-то зацепило. Найдя два свободных места, примерно в середине пятого ряда, если считать снизу, протиснулись и уселись с Алешенькой. Он рассматривал свои новые перчатки, а я с азартом наблюдал за ходом поединка.

Из-за большой концентрации людей в ограниченном пространстве царила непередаваемая атмосфера. Все вокруг, казалось, было пропитано эмоциями. Я буквально чувствовал исходящий отовсюду первобытный животный адреналин в чистом виде. Приятно несильно кружилась голова, бешено стучало сердце, гоняя быстрее, чем обычно, кровь по телу. Хотелось, чтобы соперники мутузили друг друга что есть силы, роняя кровавые брызги. Самому тоже хотелось, кого-нибудь сильно избить.

Но тут пришла беда, откуда её не ждали. Перед нами сидел крепкий парень в модном камуфляжном костюме расцветки мультикам и шевроном, как я уже успел узнать, обозначающим его принадлежность к наёмникам. Крича что-то подбадривающее дерущимся на ринге, он поперхнулся и закашлялся. Я, находясь в сладком плену бушующего адреналина, даже не успел глазом моргнуть, как Алёшенька – добрейший души человек – хлопнул этого наёмника своей ладошкой по спине. Тот, вопя от неожиданности, пулей полетел вниз, сбивая еще четыре ряда сидящих перед ним людей.

Внизу на земле образовалась куча мала. Слышны были грязные ругательства и страшные проклятия. Только один из сбитых со своего места щуплый мужичок интеллигентного вида простонал, не в силах подняться с земли:

– О, куриные боги! Что это было? Похоже на страшную кару за неосторожно раздавленное яйцо.

Лежавшие на земле после схождения с лавок людской лавины поднялись, отряхнулись и пошли к нам со зверскими рожами, намереваясь явно сказать не «Спасибо за чудный полёт!». Начинаю лихорадочно думать, как выйти из щекотливой ситуации. Сейчас Алёшенька не поймет, что от него хотят, а если его выведут из себя, то он вообще всех поубивает. Тогда висеть ему над воротами, да и мне за компанию, наверное, с ним. Подошли расстроенные поступком моего доброго спутника люди, ближе всех к Алёшеньке встал приласканный его клешней наёмник и выдал гневную тираду:

– Ты, гамадрила! У нас дерутся на ринге, а не бьют в спину исподтишка! Что молчишь, как будто соплей в рот набрал? Перестань делать вид, что кроме твоих идиотских перчаток ничего больше не существует.

Алёшенька удивлено поднял свои светлые невинные очи и посмотрел на говорившего наемника, замершего в ожидании ответа. Потом оглянулся вокруг и спросил удивленно у меня:

– Это он что, на меня сейчас ругается, я не пойму, или кому-то другому сказал?

У наёмника от ярости перекосило лицо. А поскольку бой на ринге уже закончился, то вокруг начала собираться заинтересованная толпа, с любопытством ожидая развитие событий. Не выдержав, наёмник заорал:

– Ты еще издеваться будешь? За нападение на человека, если это первый раз, тебе грозит неделя тюрьмы, но, мне кажется, это слишком просто. Предлагаю сойтись в честной драке на ринге. Там я с удовольствием разобью твою тупую рожу и сотру с неё эту ехидную ухмылку.

Из толпы вышел человек в докторской одежде белого цвета с красным крестом. Посмотрев на Алёшеньку, он сразу понял, в чем дело и сказал:

– Краб, успокойся, пожалуйста, ты, один из призовых бойцов, собрался драться, можно сказать, с ребенком на ринге?

– Ни хера себе ребёнок! Если этот кабан – ребенок, то я не Краб, а балерина, у которой кандибобер на голове. Я всё сказал. Выбор за тобой: дерешься на ринге со мной или неделю в тюрьме посидишь. – бешено проорал наёмник и замер в ожидании ответа, злобно сверля своего обидчика взглядом.

Алёшенька удивлено посмотрел на него потом на меня и сказал:

– Я кушать сильно хочу.

Краб дёрнулся, как от пощечины, и я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, сказал:

– Хорошо. Он выйдет с тобой на ринг, но через час. Ему нужно время подготовиться.

Наёмник перевел злобный взгляд на меня:

– А ты кто еще такой? Его нянька?

– Считай, что менеджер этой никому неизвестной, темной лошадки. У тебя еще есть возможность пожать руку и избежать увечий на ринге.

– Я калекам руку не жму, а скоро он таким станет, еще и физически. Через час тут, на ринге. – зло бросил Краб и, плюнув себе под ноги, резко развернулся и быстрым шагом пошел прочь. Толпа перед ним буквально раздвигалась, пропуская его.

Все стали расходиться, шумно обсуждая случившееся. Вскоре мы остались вдвоём с виновником торжества. У меня в голове метались мысли, как бешеные бурундуки. Что делать? Бежать отсюда, пока не поздно или нет? Могут поймать и убить по дороге, с этих наёмников станется. С другой стороны, дома меня поджидает не менее опасная бабуля, которая за своего Алёшеньку тоже порвёт на британский флаг мне пятую точку. Ладно, гори оно все огнём, помирать, так зрелищно! Пусть будет бой! А вдруг наш мутант-переросток сможет его побить. Беру рацию и говорю, чтобы все шли в сектор, где находятся различные столовые и прочие заведения, где можно покушать. Будем обедать.

Находим по карте сектор, где располагаются кафе и рестораны. Выбираем кафе средней ценовой категории, где можно посидеть и вкусно поесть, если верить рекламе. Заходим в заведение первые с Алёшенькой, предварительно сообщив нашим товарищам по рации название заведения.

Просторное помещение с отделкой из темной древесины. Видно, что все сделано недавно и довольно топорно, включая массивные столы и лавки, но обстановка весьма уютная благодаря чистоте и полумраку царившему внутри. Зал наполняют аппетитные запахи еды, проникающие из кухни. Внутри тепло и стоит слабый гул от разговоров, больше половины столов свободно.

Выбираем в дальнем углу большой стол, рассчитанный на шесть персон и, повесив верхнюю одежду на вешалку, усаживаемся за стол. Спустя минуту подходит официантка, раскладывает перед нами на столе меню и удаляется. Меню представляет из себя простые листы формата А4 с напечатанным на принтере текстом, скреплённые степлером. Алёшенька смотрит на него с непониманием, явно не зная, зачем оно нужно. Ладно, сейчас сам гляну, что у них представлено из блюд, и помогу ему с выбором.

Что сказать, довольно недурно, с учетом того, что цивилизация за забором рухнула. Один только выбор первых блюд чего стоит. Борщ, харчо, солянка, рассольник, суп с фрикадельками, щи. С мясом, курицей и гарнирами тоже всё хорошо. Большое разнообразие блюд. Вот с рыбой вариантов мало, в основном, как я понимаю, консервы.

Останавливаю свой выбор на борще с чесночными пампушками и на второе беру жаркое. Спрашиваю у Алешеньки, что он обычно кушает.

– Я люблю, чтобы было много мяса и творог со сгущенкой, но меня заставляют кушать всякие каши. – жалобно проговорил здоровяк и облизнулся.

Ну что же, громила, как говорится, «не было бы счастья, да несчастье помогло». Неизвестно, что с нами будет через час, поэтому, хоть поешь нормально. Ищу взглядом официантку и машу ей рукой, показывая, что мы готовы сделать заказ. Девочка подходит с блокнотиком и ручкой в руках и спрашивает, что мы выбрали. Я диктую ей свой простой заказ, она привычно записывает его в блокнотик. Потом говорю:

– А вот этому малышу нужно четыреста грамм шашлыка из свиной шейки, пять отбивных, и, скажите, пожалуйста, в меню не увидел творог и сгущенку, их можно как-то заказать?

У девочки удивлённо поднимаются вверх аккуратно выщипанные брови, но она быстро справляется с удивлением и говорит:

– В паре соседних заведений в меню есть сырники и блинчики с творогом, мы обычно выручаем друг друга по-дружески разнообразными продуктами, поэтому проблем не возникнет, только скажите, сколько вам нужно.

– Не знаю, как объяснить. Небольшую кастрюлю творога и к нему банки три сгущенки. – Отвечаю я, вызывая у неё очередное удивление и заинтересованный взгляд на Алёшеньку. Прошу её не забирать меню, потому что скоро к нам должны присоединиться друзья. Она удаляется на кухню. Вот и друзья, легкие на помине. В кафе заходит Витя. Машу ему рукой. Он замечает нас и, сняв куртку, присаживается за столик.

На мгновенный вопрос Вити «Что случилось?» отвечаю коротко – прошу дождаться Кузьмича с Артемом, чтобы не рассказывать по два раза и сделать пока заказ. Он начинает изучать меню. Через пять минут у него официантка тоже принимает заказ и удаляется. А в кафе входят Артём с Кузьмичом явно в хорошем настроении от немало выпитого спиртного. Радостно галдя, садятся к нам за стол. Кузьмич с ходу говорит:

– Вы не поверите! На меня в баре такая цыпа запала, лучше, чем на обложках в журнале «Playboy».

Артем, смеясь, перебивает его:

– Совсем мозги пгопил. Она меня слушала и говогила, что ей нгавится моё сексуальное пгоизношение слов.

– Нет, это ты пить не умеешь! После рюмки тебе кажется всякое, может, еще и НЛО пролетающие видел?

– НЛО не видел, а вот твою гожу, от котогой даже черти шагахаются, не то, что девушки, я имею возможность лицезгеть постоянно.

– Ничего не шарахаются! Она говорила, что у меня брутальный голос и шутки, что можно «животики надорвать».

Спорщиков прервала официантка, подойдя и поинтересовавшись их выбором, начала записывать заказ в свой блокнотик.

Вот клоуны! Схема стара, как мир, когда красивые девочки-«разводилки» в баре притворяются обычными посетительницами. Раскручивают доверчивых мужиков на заказы, рассказывая им, какие они классные. С другой стороны, ребятам нужно было отдохнуть и расслабиться.

Как только официантка отходит от стола, рассказываю им, как Алёшенька по доброте своей душевной, влез в жир ногами на ровном месте.

Кузьмич тут же отличается умом сообразительностью, предлагает:

– Давай ему нож дадим, пырнёт этого наёмника и все. На него если посмотреть, сразу видно, сам не ведает, что творит, а значит, взятки гладки.

Даёт Артему пять с громким хлопком, и оба начинают довольно смеяться. Балбесы! Их бы на ринг вместо Алёшеньки выставить. Пара зуботычин им пошла бы на пользу. Прерываю веселье, говоря:

– Я тебя сейчас сам пырну. Иногда твоя глупость вымораживает. Не зря есть поговорка «Молчание – золото». Вот лучше промолчи, пожалуйста, чем фигню всякую говорить.

Появилась официантка и поставила передо мной тарелку исходящего паром красного борща с плавающим в нем белым айсбергом из сметаны и небольшую корзиночку с пампушками, пахнущими чесноком. На второе мне подали жаркое, источающее вкусный запах картошки с мясом, скворчащее на сковородке, поставив его на стол на деревянную подставку. А около Алешеньки выросло две большие тарелки: одна с кольцами лука и горой кусочков румяного шашлыка, капающего жиром, а другая с большими отбивными, лежащими горкой. Кузьмич впился в них взглядом и жалобно спросил у меня:

– А этот заказ, способный прокормить толпу людей, точно для него одного, а не на весь наш стол?

Проглотив ложку ароматного и вкусного борща, подтверждаю, что заказ точно на одного человека. Тогда Кузьмич берет лежащую слева от него вилку и начинает насаживать на неё моё жаркое со сковородки. Вот нетерпеливый какой, не может десять минут посидеть и дождаться свой заказ. Говорю ему:

– Если еще одну вилку у меня своруешь, я попрошу Алёшеньку дать тебе леща, чтобы глаза выскочили.

Кузьмич воровато оглядывается и, достав одну из своих фляжек, делает три быстрых глотка. Потом, крякнув и вытерев рот тыльной стороной ладони, заявляет:

– Вот ты жадина-говядина! А еще друг называется. Может, я с голоду умираю?

– Если ты и умрешь, то от своей хитропопости или цирроза печени. Голодные люди идут и покупают еду, а не скачут, как бешеные сайгаки, за бухлом в бар.

Нашу перепалку останавливает подошедший к столу человек, одетый в солидный костюм тройку, выглядывающий из-под расстёгнутого черного пальто. На ногах блестящие лакированные туфли. Образ довершала изящная трость в руке.

– Приветствую вас, господа! Я же не ошибся, и это у вас должен состояться поединок на ринге с небезызвестным Крабом? – произнес незнакомец хорошо поставленным голосом и с любопытством посмотрел на Алёшеньку, невозмутимо поглощающего по очереди шашлыки с отбивными.

– Да, вы попали по адресу. Чем обязаны? – отвечаю ему.

– У меня для вас есть предложение. Суть его такова, что люди, живущие за стенами рынка, испытывают скуку и имеют потребности в веселье, организацией которого тут занимается ваш покорный слуга. Простите, что забыл представиться. Министр культуры, Владимир Иванович! Правда некоторые неотёсанные мужланы предпочитают называть меня за спиной «голубой огонёк», по сути, к делу это отношения не имеет. Раз вы все равно уже решили драться, да еще сделав бою такую яркую рекламу, я предлагаю вам сделать это на крытом профессиональном ринге. Надеюсь, вы дадите согласие перенести бой на полчаса, чтобы я успел подготовить шоу.

– Заманчиво, конечно. А что нам толку с твоего шоу, кроме дополнительного ожидания в полчаса?

– Десять процентов от ставок ваши. – ответил министр культуры рынка и, посмотрев на Алёшеньку, спросил – а что ты хочешь за бой, чемпион?

Гигант, проглотив кусок шашлыка, по-глупому улыбаясь, произнёс:

– Диски с мультиками новые.

На лице нашего гостя промелькнула растерянность, но он быстро сориентировался и ответил:

– Не могу, к сожалению, обещать тебе, что у нас они есть в наличии, но обязательно поручу поисковым бригадам собирать все диски с мультиками во время рейдов. К следующему вашему приезду на рынок тебя будет ожидать их целая гора. – после этих слов министр подвинулся, пропуская официантку, которая принесла и поставила перед нашим уничтожителем еду: целую кастрюлю творога и четыре пакета сгущённого молока. Удивлено глядя на всё это, он добавил:

– Да, и ваш обед полностью за мой счёт. Честь имею!

Картинно поклонившись, удалился, насвистывая, по своим делам. А я спросил у официантки: