Глава 2

Валя

Спустя пять лет

Вы когда-нибудь стояли на краешке скалы? Так, что пальцами ног ощущаешь поток воздуха. Так, что вот.

Всего       полшага       –       и       ты       летишь!

А вдруг, люди всё-таки летают?

Закрыв глаза и подняв лицо вверх, она раскинула руки в стороны. И каждой клеточкой отдавалась этому чувству. Все звуки вокруг стали чётче, а всё то, что там, за вершинами этих гор – так второстепенно. Давно она не ощущала такой лёгкости и свободы. Выше только облака, усевшиеся на вершины гор, покрытые снегом. И совсем не было страха, только желание вдохнуть поглубже и закричать громко, так, чтобы эхо разнесло этот крик по окрестностям.

Неожиданно она почувствовала, как в бренный мир её вернули. Нагло, резко. Грубая мужская рука просто обхватила за талию так, что она успела только громко вскрикнуть.

А нарушитель личных границ уже оттолкнул её назад, дальше от края скалы.

– Что бы это ни было – оно того не стоит! – с испуганными глазами парень смотрел на не менее перепуганную девушку в зелёных шортах и бежевой майке.

До неё начало доходить, что он имел ввиду.

– Да вы с ума сошли, такое думать? Я не собиралась прыгать. У меня, вообще, дома ребёнок маленький.

– Вот и думайте о нём. На кой чёрт становиться на самый край? Здесь высота больше трёх тысяч.

– Без вас знаю. Псих.

Вместо благодарности, девушка окатила его полным гнева взглядом, и пошла к остальным туристам.

Она поправила волосы, спрятав короткий локон за ухо, и оглянулась. Незнакомец уже спускался с другой группой. С досадой подумала о том, какой удивительный момент он испортил. Она тысячу лет не была в горах. Да что там. Даже за город выбраться – целое событие. С тех пор, как родился Данька, все стало намного сложнее. Включая и отношения с его отцом. Славка до и после свадьбы – два разных персонажа.

Пока ему нужно было «разморозить» Валю, как он сам говорил, он и ухаживал красиво, и в любви признавался, крича об этом на всю улицу, и через лужи переносил. Валя с грустью вспоминала, каким он был галантным. И, что важно, терпеливым. Она и сама понимала, что невозможно всю жизнь быть Снежной королевой, но поделать с собой ничего не могла.

После позорного возвращения из колледжа, отчим усердно взялся за её воспитание. Не разрешал ходить на дискотеки, а если она сбегала – наказывал, заставляя делать кучу дел по дому. Но это ерунда.

Урод, зная, что мать на работе, приходил на обед домой и попросту домогался падчерицу. То вставал на пути, когда девочка мыла полы, опустившись на колени, то садился на диван рядом и «поправлял» халатик девочке, которая тут же вскакивала и убегала в другую комнату.

Когда однажды, он прижался к ней, мывшей посуду, да ещё и одну руку положил на ягодицу, Валя по инерции, сама не поняла как – с разворота опустила на голову тарелку, которую держала в руке.

А мать, разумеется, поверила в его версию. Что это она, Валя, этакая «Лолита», хотела любой ценой заполучить девяносто килограмм счастья с пивным брюхом. И Валя переехала к бабушке, которая давно звала девочку к себе, но мать категорически запрещала им даже общаться. Если до этого Валя общалась с бабушкой тайком от родни, считающей, что «безумная старуха мечтает отобрать любимого ребёнка только ради пособий», то в в тот злополучный день просто собрала наспех всё, что вместилось в большой туристический рюкзак и сбежала.

Только там она смогла вздохнуть, позволить себе спать в одном нижнем белье, не пряча столовые приборы под подушкой. Поняла, что не нужно оправдываться за каждый шаг. Бабушка – единственный во всём мире человек, который любила её, не прося ничего взамен и не ставя условий. Она тяжело вздыхала, говоря про дочь. Не стесняясь говорила, что та променяла и мать, и ребёнка на стручок с ножками. Да, бабуля никогда не была леди. Впрочем, как и Валя. И им было хорошо вместе. А потом появился Славка. А в результате его, порой навязчивых, ухаживаний – Данька. И всё.

Слава ощутил тяжесть быта. Работать «на дядю» было ниже его амбиций. И он кидался из крайности в крайность: то в кооператив влезет, то в казино. И каждый раз это заканчивалось новыми долгами и длительным запоем. Не раз Валя собирала вещи и уходила. Но он каждый раз умолял вернуться. И рассказывал о новых грандиозных планах. Так эмоционально, убедительно. Что она верила. И возвращалась.

Но в этот раз, узнав, что он проиграл их квартиру, заявив, что это его наследство и он делает с ним, что хочет – нервы не выдержали. Она не просто ушла. А сразу подала на развод. Это было за гранью её понимания. Да и бабушка. Она не раз просила, чтобы Валя не вздумала повторить ошибки матери. И думала в первую очередь о сыне.

И она подумала. И отчётливо поняла, что именно ради сына она не должна больше идти на поводу мимолётных эмоций. Пора ставить точку. И поставила. Бесповоротно. Слава ещё долго пытался вернуть их. И мольбами, и угрозами. Даже матери её пожаловался и попросил повлиять. Валю только насмешило, когда та позвонила и потребовала не позорить её. Тогда она и поняла, что, значит, точно всё сделала правильно.

А бабушка поддержала и на этот раз. Она, тихонько поглаживая засыпавшего Даньку, шёпотом твердила Вале, что ей нужно немного отдохнуть. Выпустить пар. Что Даня уже не грудной, пару дней они прекрасно и без неё справятся. Потом встала и показала газету, в которой было обведено объявление о так называемом «Туре выходного дня». Валя пыталась отнекиваться. Она не представляла, как это – оставить ребёнка, пусть и с родным человеком. Но бабушка, бывшая комсомольская активистка (о чём она всегда говорила с гордостью), не желала слушать возражений. Особенно убедительным был аргумент, что Вале пора начинать искать работу, раз Данька уже вышел на целый день в сад. И нужно быть готовой к тому, что придётся задерживаться. И ребёнок будет чаще оставаться с прабабушкой. У Вали всегда не вязалось это слово – «прабабушка» – с женщиной, которой только в прошлом году стукнуло шестьдесят. В её представлении это должна быть совсем древняя старуха, не слезающая с печи, и с полным набором маразматических болезней. Но так уж вышло, что Маргарите Павловне пришлось примерить этот статус ещё до своего юбилея.

…Проводник объявил сбор группы и Валя вырвалась из плена мыслей. Пора было возвращаться в лагерь, а оттуда уже и в город.

Домой Валя вернулась отдохнувшей и довольной. Данька даже не сразу побежал встречать маму, настолько был занят большим камазом с синим кузовом. Позже, за ужином, Валя эмоционально рассказывала бабушке про поход, показывала кадры на фотоаппарате. Затем, обняла сидевшую рядом родственницу, и поцеловала.

– Спасибо тебе. Я бы сама в жизни не решилась. Мне казалось, что чуть ли не предаю ребёнка, уезжая.

– Глупости. Пуповину нужно вовремя резать. Тем более, мужик растёт.

– Какая ты у меня, – с восхищением смотрела на неё Валя.

– Какая?

– Самая лучшая.

– Ешь давай, – бабушка похлопала её по ладони, – не подлизывайся.

***

Спустя всего два дня Валя стояла в приёмной мировых судей и по образцу заполняла заявление на алименты.

С самим Славой разговор на эту тему не клеился. Буквально вчера она ходила к нему в общагу, даже сына с собой взяла, в надежде, что у папы дрогнет сердце. Но, вышло несколько иначе.

Дошло до того, что он начал требовать ДНК-экспертизу. На что Валя пожала плечами.

– Надо тебе, делай. Только все расходы за твой счёт.

– Тебе всегда только бабки нужны были, – процедил тот, кто не так давно смотрел на неё с восхищением.

– Бабки? А когда они у тебя были? Ты все три года из себя бизнесмена строил. Хозяина непонятно чего. А сам даже на простейших местах не задерживался. Там тяжело, тут копейки платят. А там – директор козёл. Ты один всё знаешь. Только ни черта не делаешь. И отовсюду гонят, конечно же, незаслуженно. Кругом уроды.

– Да, уроды, – брезгливо скривился Слава, – а я горбатиться на них не собираюсь. Я не лох.

– Ты бомжом скоро станешь. Гордым, спившимся бомжом, – бросила Валя, подхватив сына на руки и хлопнув на прощанье дверью.

Поняв, что никаких алиментов добровольно он платить не будет, на следующее утро девушка пошла решать вопрос принудительно.

После того, как она подала заявление, девушка отправилась на местный рынок. Но не столько за продуктами, сколько в поисках работы. Даня уже оставался в детском саду на целый день. Сидеть и надеяться только на приставов смысла не было. Учитывая, что уровень её образования даже неоконченным тяжело было назвать, выбор вакансий небольшой.

Она шла между рядов и смотрела на картонные вывески. Многие, маркером писали о распродажах или новом поступлении. Но иногда попадались и вывески, гласящие, что требуется реализатор. Валя заходила и разговаривала. Идти работать к мужчине она не хотела принципиально. В памяти каждый раз всплывал образ отчима, его попытки «наказать» за плохую работу. От этого передёргивало. И когда незнакомый мужчина пытался оценивающе окинуть её взглядом – Валя просто уходила.

Иногда, она подходила наугад. Где не было никаких объявлений, а за прилавком суетилась женщина.

– Здравствуйте, – улыбаясь, подошла она к очередной торговой лавке. – Вам реализатор, случайно, не требуется?

Женщина, на вид чуть больше сорока, со стрижкой аля Мирей Матьё, посмотрела не очень дружелюбно.

– Для себя ищешь?

– Да.

– До этого где работала?

– Нигде, – Валя пожала плечами и убрала руки в карманы джинсовых шорт. – Только из декрета вышла.

– Ребёнку сколько? – продолжала допрос женщина.

Валя решила, что это хороший знак и с готовностью отвечала на все вопросы.

– Совсем недавно два года было. Но мы уже ходим в сад.

– Ты же понимаешь? – внимательно посмотрела она девушку, будто изучая. – Сейчас сопли, ветрянка.

Вся гадость пойдёт.

– У нас бабушка готова сидеть.

– Она уже не работает?

– Работает. Но она вахтёр. В нашем же доме.

– Удобно, – хмыкнула женщина. – Ладно. С виду, вроде нормальная. Хотя. Все вы с виду нормальные.

– Поверьте. Я ответственная. Не болею. Не курю, – заторопилась Валя.

– Хорошо. Сегодня мне уже некогда. Завтра к восьми подходи. В процессе и научу всему. Опоздаешь – лучше вообще не приходи.

– Не опоздаю, – Валя вынула руки из карманов и вытянула их вдоль туловища, как солдат. – Спасибо. Я не подведу.

Девушка уже более внимательно оглядела возможное место работы. Небольшой ларёк с женской одеждой. Лежали маечки, шортики. По бокам висели костюмы и сарафаны. Сама девушка не была модницей. В её гардеробе были преимущественно широкие футболки, несколько удобных джинсов, комбинезон трёхлетней давности и, может парочка, шорт на лето. И ни одной юбки или платья. Смысл покупать то, что не носится? В кафе она если и ходила, то в тех же джинсах.

Несмотря на это, её полностью устраивало, что товар именно женский. Бросив ещё раз взгляд на прилавок, она заторопилась домой, поделиться с бабушкой радостной новостью. В тот момент ей казалось, что вот он – пик счастья. У неё есть работа. Первая, важная. Это ступенька вверх. Она обязательно чего-то добьётся в жизни. Не только ради себя. Ради Даньки. Ради бабушки. Вале хотелось не идти, а лететь. И она подпрыгивала, одаривая улыбкой прохожих, недоумённо смотревших ей вслед.

– Ба! Данька! – Девушка торопливо открыла дверь, и даже забыла вытащить ключ из замка, на ходу скидывая кеды. Ей так не терпелось поделиться новостью. Но комнаты были пусты. Сначала Валя замерла в недоумении. Потом вернулась в коридор и заметила, что нет обуви. Ни Маргариты Павловны, ни Даньки.

«Гулёны» – с улыбкой подумала Валя и пошла на кухню, ставить чайник. На душе было легко и радостно. Хотелось петь, танцевать. Пока всё шло по плану. На алименты она подала, теперь Слава не отвертится. Ещё и работа довольно быстро нашлась. Девушка прибавила звук на стареньком радио и мурлыкала себе под нос очередной хит, лившийся из приёмника.

Хлопнула дверь. Валя выглянула, ожидая увидеть сына и бабушку. Но когда увидела, кто стоит на пороге, улыбка медленно сползла вниз.

– Ты что здесь забыл? – гневно бросила она бывшему мужу.

Слава, судя по налившимся кровяными прожилками глазам, тоже был не в восторге от их встречи. Тем не менее, не разуваясь, он прошёл по коридору, в сторону зала.

– Какого чёрта ты припёрся? – Валя открыла настежь дверь. – Пошёл отсюда, пока я ментов не вызвала.

– Сын мой где? – заглядывая в ванную комнату, бросил Слава.

– Очухался. Ты уж определись. Твой или не твой.

– Ты, курица, – всего в несколько шагов мужчина оказался возле неё. – Ты какого хрена добиться хочешь?

– Не поняла, – искренне недоумевала Валя.

– Думала, я не узнаю? Как крыса. Какого чёрта ты ходила к приставам?

– Вон оно что, – Валя презрительно посмотрела на бывшего мужа снизу вверх. – Ну с тобой-то разговор не получается. А сын растёт. Ему, не поверишь, кушать хочется.

– Закрой свой рот, тварь. Пока я его не закрыл, – Слава стукнул ладонью по двери, от чего та с грохотом закрылась.

Валя испуганно вздрогнула.

– А ты не боишься, что потом я тебя самого закрою? – сглотнув страх, девушка посмотрела на него с вызовом.

И в следующий момент оказалась прижатой. Слава пальцами стиснул ей челюсть и буквально вдавил Валю в стену. Продолжая давить так, что зубы заскрежетали, он бешеным взглядом смотрел на бывшую жену. Валя понимала, что он сейчас в состоянии сделать что угодно, а потому пыталась вырываться. Она лупила его руками, куда могла достать, извивалась, чтобы вырваться из плена.

– Я надеюсь, ты всё поняла? – резко оттолкнув её, он отпустил девушку. – Не на того напала, детка.

Он вышел из квартиры, стукнув кулаком в стену возле её головы, показывая, насколько он зол.

А она плакала, сжавшись в комок. Тихо, чтобы он ненароком не услышал. Только поняв, что он ушёл, выдохнула. Она дотронулась до подбородка. Челюсть сильно болела. Защипала рука. Валя посмотрела на неё: та была сбита до самого локтя. Видимо, зацепила тумбу. Но тогда она этого даже почувствовала. Возможно, от страха. Валя подбежала к двери и замкнулась на нижний замок, который открывался только изнутри. Затем, посмотрела в глазок. Пусто. Тихо. Валя медленно сползла вниз и обхватила голову руками. Нужно было решать. Забирать заявление или идти до конца? А если в следующий раз под удар попадёт бабушка? Или Даня? Валя сидела, покачиваясь, и смотрела перед собой. Она никак не могла понять. Когда Славка успел стать чудовищем? Да, он последний год семейной жизни уже был невыносим. Грубил и позволял себе не появляться дома. Она всё реже видела его трезвым. О том, чтобы он приносил в семью деньги – вообще можно было не говорить. Но она упорно требовала. Идти на работу, а не ввязываться в очередную гениальную идею. Скандалы становились чаще громче.

Валя сидела на полу, мысленно прокручивая воспоминания, когда в дверь постучали. Она вздрогнула и прислушалась. С той стороны недовольно ворчала бабушка и Даня громко требовал открыть дверь. Девушка встала, вытерла слёзы, сделала глубокий вдох, и открыла, уже улыбаясь.

А утром она спешила. Сегодня у неё первый рабочий день. Она не могла позволить себе опоздать. Чтобы сбитый локоть не вызывал вопросов, Валя надела тонкую блузу с модным «газетным» принтом. Которая неплохо смотрелась с широкими джинсами. Но Валю мало волновало, как это смотрится. Главное – удобно.

Она настолько боялась опоздать, что пришла, когда ларёк ещё был закрыт. Девушка вскинула руку и посмотрела на часы. На пятнадцать минут раньше. Отлично. Теперь точно не скажут, что она безответственная.

– Доброе утро, – раздался мужской голос. Валя обернулась.

Напротив, где уже был не вещевой рынок,, начинались продуктовые ряды, белокурый парень, не намного старше её, принимал у грузчиков товар. Валя успела заметить, что это были колбасы разных видов.

– Здравствуйте, – вежливо улыбнулась девушка.

Блондин отряхнул руки, поставив картонную коробку.

– А ты меня не помнишь?

Фамильярное обращение на «ты» было не очень приятно. Но «помнишь»? Одно слово и Валя сбита с толку. Почему она должна его помнить? Валя не имела слабость к случайным знакомствам. Во всяком случае, настолько, чтобы не помнить лиц.

Она удивлённо посмотрела на молодого человека, пытаясь понять, кто он. Но ничего не указывало на то, что они пересекались. И Валя пожала плечами.

– Вот так и спасай человека. Он тебя даже не вспомнит.

Девушку пронзило воспоминание. Видимо, это тот псих, который принял её за самоубийцу в горах.

– Во-первых, – усмехнулась она, – спасать было некого. А вот уронить меня могли реально.

– Вот так. Я ещё и виноват, в итоге.

Валя отвернулась. Продолжать диалог желания не было. Тем более, что белокурая хозяйка закрытой вещевой лавки уже была совсем близко.

– Привет, – поздоровалась она с девушкой. – Молодец. Не опоздала. Зовут как?

– Валя.

– А я Юля, – она ловко сняла навесные замки и подняла рольставни. – Ничего, если на «ты»?

– Конечно. А Вас просто Юлия или по отчеству?

Женщина бросила на неё взгляд, по которому стало ясно, что отчество будет лишним.

– Я поняла, – улыбнулась Валя. – Просто Юля.

Женщина, без предисловий начала раскрадывать товар, на ходу рассказывая, где и что должно лежать, в каком месте искать нужный размер. Валя внимательно слушала, задавая вопросы. А к прилавку подходили ещё не совсем проснувшиеся клиенты. Первый рабочий день закипел. Валя полностью окунулась в рабочий процесс. Это отлично помогало не думать ни о Славе, ни о чёмлибо ещё.

Сама Валя не часто посещала рынки и была удивлена, что здесь за день проходит такой поток людей. Он почти не прекращался. Особенно напрягалась девушка, когда к прилавку подходили сразу несколько человек. В такие моменты она глазами искала Юлю, а найдя, облегчённо вздыхала. Улыбалась и продолжала работать.

Только к концу рабочего Валя поняла, как устала. Хотелось просто сесть и никуда не двигаться. Но подошедшая Юля смогла поднять настроение:

– Ты сегодня молодец, – похвалила она Валю, – не каждая так сразу включается. Первую неделю буду платить тебе каждый день. Чтобы и ты поняла, что тебя здесь не кинут, и я к тебе присматривалась. Не выйдешь, никто никому не должен. Согласна?

– Конечно, – Валя чуть не подпрыгнула на табуретке от радости.

Сумма, которую вручила хозяйка вещевой точки, не была большой, но для сидевшей в декрете Вали и это было счастьем. Пересчитав купюры, она уже мысленно раздели, что куда нужно потратить.