6

Кому-то покажется, что моя семейная жизнь – набор клише из дешёвых фильмов. Спорить не буду: у меня далеко не идеальный брак, но мы с Антоном продолжаем любить друг друга. Он менеджер в достаточно крупной компании и очень спокойно относится к моей карьере. Конечно, друзья подначивали его ещё в академии, где мы познакомились, когда я училась на третьем курсе. Там я слыла неприступной крепостью. Девушкой, у которой на уме одна учёба. А мой будущий муж был обычным бабником. Правда, как правило, не имевшим у дам успеха. Тем удивительнее выглядел наш роман, возникший на фоне обоюдного увлечения французским. За пару месяцев мы настолько привязались друг к другу, что во время каникул решили оформить отношения в ЗАГСе. Родители уговаривали меня повременить со свадьбой, но я отказалась, а Элеонора Михайловна неожиданно встала на мою сторону. Денег, заработанных мной за время учёбы в школе, с лихвой хватило на двухкомнатную квартиру в Подмосковье, где мы с Антоном и провели первые годы нашей совместной жизни. Там же родилась Кира, появились уже покойный кот Бернард и всеобщий любимец – попугай-непоседа Луи. Потом мы переехали в Москву, дочь подросла, а карьеры раскидали нас по свету. Но даже теперь, через двадцать с лишним лет брака, я понимала, что обожаю своего мужа. И мне было больно от непривычного ощущения разлуки в тот самый момент, когда мир повис над пропастью.

Впрочем, все чувства отошли на задний план, едва среди техников снова началось движение.

– Передача прекращена, – сообщил один из них, и Юрий Сергеевич уставился на какие-то таблицы.

– Сигнал обрабатывается, – наконец, произнёс он. – Часа через два получим предварительные результаты.

– Ты чем-то обеспокоен? – я уловила в его словах сомнение. – Что-то не так с принятым нами сигналом?

– Всё так, – министр оторвал взгляд от проекции, – но есть ощущение, что послание прервали на полуслове. Плюс ко всему это была узконаправленная передача.

– И кто адресат? – я невольно перешла на шёпот, словно вокруг нас сидели иностранные агенты.

– Пока не знаем. Сигнал ушёл в сторону Юпитера, и только чудом Марс-37 поймал его отголоски.

– А остальные? Есть ли какая-то вероятность, что США и Китай тоже перехватили сообщение?

– Есть. Но она близка к нулю. По крайней мере, Марс-36 до сих пор не заметил ничего необычного.

– Скоро заметит, – мрачно пошутила я, однако на сердце стало немного легче. – А Кира не промах. Дала неплохой совет, который, возможно, принесёт нам большие бонусы.

Дочь покраснела, моментально забыв обиду, и только тогда я отпустила её руку.

– Итак, – Юрий Сергеевич подвёл промежуточный итог операции, – игра окончена? Объявляем о пришельцах миру?

– Стоп, – я слегка остудила его пыл. – Давай подождём, пока объект засекут другие станции.

Министр не спорил, и уже через пять минут Марс-36 передал сигнал тревоги. Поскольку к тому времени мои указания были доведены до всех собравшихся в зале управления, мне не пришлось координировать дальнейшую работу штаба. В ход пошли стандартные для таких ситуаций инструкции, а нам с генералом достались роли сторонних наблюдателей – этаких режиссёров на премьере выстраданного ими спектакля. И надо отдать должное исполнителям, они безошибочно выполнили возложенные на них задачи. В течение последующих пятнадцати минут США и Китай получили всю информацию касательно неопознанного объекта, и по их реакции на наши данные мы сделали вывод, что единственные знали о пришельце. На Марс тут же были отправлены сигналы тревоги, предписывавшие каждой из баз приготовиться к экстренной эвакуации. Конечно, это выглядело как фарс – человечество ещё не успело обзавестись укрытиями на красной планете. Всё, на что могли рассчитывать заброшенные туда учёные – это перебраться на соседнюю станцию. Таковых было три: китайская, американская и наша, где кроме русских работало четверо специалистов из Европы. Учитывая расстояния между объектами, которое исчислялось тысячами километров, сама возможность успешной переброски персонала казалась мифом, придуманным для ложного успокоения. Впрочем, пока что Марс не находился под прямой угрозой, а мы в Москве решали несколько иную задачу. Техники смоделировали процесс передачи чужаком сообщения, максимально уменьшив коридор отправленного им сигнала. Безрезультатно. Информация ушла в направлении, где по нашим данным не было никаких объектов. Когда стало ясно, что мы ни на шаг не приблизились к разгадке, я отвела генерала в сторону и уже без свидетелей поделилась мучавшими меня мыслями:

– Юра, мне страшно. Если этот корабль шлёт сигнал в пустоту, есть всего две причины, объясняющие его поведение.

Министр кивнул, но не промолвил ни слова, дав мне возможность сделать самостоятельный вывод.

– И знаешь, – продолжила я, чувствуя, как слова застревают у меня в горле, – сомнительно, что правильный вариант – сбой столь совершенного оборудования.

7

Когда США и Китай провели собственный анализ ситуации, со мной поочерёдно связались президент Рик Стивенс и председатель Земин Чэнь. На удивление, суть их основных предложений свелась к одному – ни в коем случае не допустить утечки информации. Земля должна была жить как раньше, и лишь немногим стоило приоткрыть завесу тайны. У этой стратегии был неоспоримый плюс – мы сохраняли спокойствие среди населения. Ибо хаос, который мог возникнуть в случае обнародования всех данных, грозил дестабилизацией мирового экономического равновесия. И пусть отсрочка носила кратковременный характер, каждый час имел принципиальное значение. Интернет-трансляции с марсианских баз тут же попали под прицел модераторов, в обсерваториях ввели режим максимальной секретности, а для СМИ приготовили несколько вариантов объяснений на случай, если что-то пойдёт не по плану.

– Выходит, Европа будет пребывать в счастливом неведении? – спросила Жанна, когда суета сменилась ожиданием. – По-твоему, они не поймут, что случилось нечто невероятное?

– Поймут, если невероятное станет реальностью, – в сложившихся обстоятельствах я не горела желанием оправдываться перед ассистентом. – А пока у нас есть час свободного времени, чтобы хоть как-то подготовиться к новому мировому порядку.

– Ты допускаешь глобальный военный конфликт? – без промедления отреагировала на это Кира.

– Он неизбежен, – печально сказала я. – И дело не в том, что вам с Жанной приснились бомбёжки.

– Но кто? США? Европа? Китай? Или какие-то террористические организации?

Мне очень хотелось дать дочери ответ, который бы разом избавил её от терзаний. Вот только для этого нужно было хладнокровно солгать, а я не любила слишком простые решения.

– Зависит от ситуации, – пришлось говорить ей правду. – Всё может повернуться таким образом, что именно нам придётся примерить костюм агрессора.

– Мама! – она даже не попыталась сдержать эмоции. – Как ты вообще додумалась до такого варианта?!

– Президент должен держать в голове все возможности по урегулированию кризиса. А силовой метод – это самый эффективный путь. Если, конечно, у тебя достаточно необходимых ресурсов.

– Но… – Кира посмотрела мне в глаза и вдруг замолчала, словно испугавшись своей смелости.

Я догадалась, что заставило поступить её подобным образом – метаморфоза, превратившая меня в чудовище. Впервые в жизни дочь столкнулась со мной на рабочем месте, и, как назло, именно в тот момент, когда обстоятельства, обрушившиеся снежным комом, смели в преисподнею мою человеческую сущность.

– Всё хорошо, – я попыталась успокоить нас обеих. – Мы справимся, потому что нет другого выбора.

– Да, – тихо ответила она. – Ты справишься, потому что у тебя есть ресурсы.

Не знаю, о чём думала Кира в тот момент, но её лицо не выражало никаких эмоций. Скорее всего, это был психологический шок – закономерный итог уже случившихся за полдня событий. И мне следовало посидеть с дочерью, чтобы хоть как-то сгладить его негативное воздействие. Однако тут снова раздался звуковой сигнал, вслед за которым центральная проекция обратилась в космическую мглу – чёрное облако диаметром три с половиной метра.

– Прямая трансляция с Марса-37, – сообщил министр, возвращаясь за стол. – Конечно, с поправкой на несколько минут задержки.

– И сколько осталось до визуального контакта? – мне показалось, что я потеряла ощущение времени.

– Полчаса, – генерал немного взбодрился и даже попробовал отвлечь нас от голограммы. – Может быть, чаю? Пока есть небольшой перерыв, лучше использовать его по назначению.

– Согласна, – я изобразила на лице улыбку. – А заодно ты расскажешь нам о Марсе. Насколько я помню, у американцев там тридцать человек персонала. Но, хоть убей, мне не ясно, что они ищут.

– То же, что и все, – пожал плечами министр. – Полезные ископаемые и следы разумной жизни.

– А китайцы? Они построили целый город в надежде, что кто-то забредёт к ним в гости?

– Не знаю, – нам принесли чай, и Юрий Сергеевич первым взялся за чашку. – К сожалению, в данном вопросе нельзя полагаться на разведку. Всё, что известно – это численность персонала станции. Тысяча тридцать два человека. Плюс пресс-релизы, которыми они кормят прессу.

– То есть, найди там китайцы что-то ценное, мы будем в неведении до скончания времени?

– А что поделать? – попытался оправдаться министр. – Марс – единственное доступное место, где можно хоть как-то утаить свои секреты. Мы сами приняли программу его разобщённого исследования, а Китай… Он просто не пожалел ресурсов.

Внезапно мне стало обидно за Россию – первый раз за годы моего президентства! Да, мы по-прежнему во многом отставали от запада и не во всём успешно конкурировали с востоком. Но я видела, как страна идёт вперёд и как меняется само мировоззрение нации. И всё же… Что она могла противопоставить соседу, чьё население перевалило за два миллиарда жителей?

– Ирония в том, что на ценное наткнулись мы, – я осторожно пригубила из своей чашки. – Вот только как обратить это на наше благо?

– Хороший вопрос, – усмехнулся Юрий Сергеевич. – Ты всерьёз веришь, что от пришельцев может быть польза?

– Нет, если ориентироваться на кино и книги. Но я президент, и моя главная задача – искать преимущества даже в глобальных катастрофах.

– Мама, достаточно, – жалобно взмолилась Кира. – На твоём месте я бы лучше поговорила с папой.

Видимо, Бог услышал её просьбу. Раздался лёгкий щелчок, и, бросив взгляд на браслет на левой руке, я обнаружила, что это звонок от мужа. Сердце тотчас же забилось в учащённом ритме, а на висках выступили капли пота. Генерал понял всё без слов и по-отечески похлопал меня по предплечью.

– Иди. У тебя есть несколько минут. Уверен, ты не разболтаешь лишнего.

Я пулей выскочила в коридор, плюнув на имидж первой леди государства. Мне повезло – моё исчезновение осталось незамеченным, ибо вокруг творилась сама история. Забежав за угол и плотно прислонившись к стене, я активировала дополнительное шифрование. Конечно, это была бессмысленная предосторожность – нас прослушали бы при любых обстоятельствах. Но что-то, сидевшее глубоко внутри меня, настойчиво требовало соблюдать все правила.

Антон нисколько не удивился моему нежеланию включать видеорежим и по привычке начал с традиционного приветствия:

– Доброе утро, президент! Ты уже на пляже?

– Здравствуй, любимый, – я отступила от обычного сценария и тут же почувствовала, как между нами повисло напряжение. – Пляж отменился. Возникли неотложные дела, поэтому мы сегодня на работе.

– Мы? – от неожиданности Антон потерял дар речи, – Но… Чёрт возьми, что всё это значит?

В глубине души я даже обрадовалась его реакции. Для стороннего слушателя наш разговор превратился в фарс, и теперь мне оставалось только не ляпнуть лишнего.

– Кира со мной, – сообщила я после паузы, – и нам обеим не хватает твоего присутствия. Прости, но мне нужно бежать. Крепко целую. Перезвоню, когда будет возможность.

Не дожидаясь ответа, я отключилась от сети, тихо всплакнула и вернулась в зал управления. Антон услышал то, о чём мы условились ещё до моего президентства, так что теперь мог самостоятельно принять решение. Признаться, я не ждала, что он как ошпаренный полетит домой, однако надеялась на небольшую коррекцию его долгосрочных планов.

Кира встретила меня вопросительным взглядом и улыбнулась, прочитав в моих глазах облегчение. Я заговорщицки подмигнула ей – почти как в детстве, когда мы играли в одной команде. В который раз за день мне захотелось побыть рядом с дочерью, но разум упрямо напоминал о президентском долге. Пришлось задушить свои чувства на корню и вновь приступить к исполнению должностных обязанностей.

От суеты в зале не осталось и следа. Юрий Сергеевич что-то искал среди голограмм, а Жанна понуро изучала чашку с чаем. Я аккуратно подошла к ней со спины и, наклонившись, прошептала в ухо:

– Жалеешь, что согласилась стать моим ассистентом?

– Ни капельки, – на удивление спокойно ответила она. – Я и сейчас сделала бы такой же выбор.

– Хочешь увидеть, как разбомбят Нью-Йорк? – мне было трудно удержаться от этой шутки.

– Нет, – в её голосе прозвучали нотки меланхолии. – Желаю узнать, где находится Изумрудный город.

Внутри меня словно возникла пустота, и что-то холодное коснулось моего сердца. Я посмотрела на висевший над нами эллипсоид – крошечную проекцию грядущего мирового кризиса. Так ли в своих мечтах мы представляли контакт с инопланетной цивилизацией? На то ли надеялись, веками вглядываясь в ночное небо?

Ответ пришёл сам собой – рациональный и оттого ещё более пугающий своей сутью. Я никогда не задумывалась об этом всерьёз, ибо не верила в саму возможность существования пришельцев. И потому то, что творилось вокруг меня тогда, казалось крахом прежде непоколебимой религии.