В детском саду Ленечка впервые столкнулся с несправедливостью. Для начала на завтрак подали сбитую комками ненавистную кашу, и Ленечка виртуозным плевком отправил ее в глаз заведующей Нины Федоровны, за что был наказан и провел остаток времени, отведенного на завтрак, в холодном сортире, рядом с дыркой в полу вместо унитаза, в которой плавали чьи-то какашки.

Попытки влиться в коллектив закончились так же бесславно, как и начались. Ленечка отказывался спать во время тихого часа, отказывался пить тошнотворно-сладкий компот, отказывался ходить в строю, петь хором и слушаться старших и потому немало времени проводил в холодном вонючем туалете. Ко всем бедам он оказался еще и заядлым спорщиком. Однажды на глазах у всех он съел бумагу для рисования, закусив карандашом. Сделал это исключительно в знак протеста и на спор (после чего последовало долгое и мучительное промывание желудка, вызов красной от стыда Леночки к директору, выговор и общественное порицание). После этого случая Мусечка сняла зубы и шиньоны, смыла красную помаду, залезла в постель и сообщила торжественно:

– Я слегла.

Что это означало, было не очень понятно, потому что Мусечка отродясь ничем не болела. Но в подтверждение своей немощи она сообщила:

– Мне плохо.

Леночка, как приличная дочь, конечно, засуетилась вокруг матери, но та не могла точно указать причину недомогания и место болезни в своем организме. Она просто сказала:

– Я не могу смотреть, как ребенок мучается. Лучше мне умереть прямо здесь.

Леночка поняла, что из-за этого дурацкого детского сада она рискует остаться сиротой с ребенком на руках, поэтому уже на следующий день вопрос с воспитанием социальных навыков был закрыт. Ленечка с Мусечкой снова были счастливы.

Вместе со школой появилась необходимость заняться физическим развитием. Согласно бабушкиному диагнозу к спорту он был неприспособлен категорически, тем более что часто подхватывал простуды и разные болячки – от ветрянки до скарлатины. Но мать оставалась тверда как камень: ребенку нужно физическое развитие.

– Куда! – взмолилась Мусечка. – У ребенка сопли и обширный панкреатит!

– Мама, не мели ерунды, – строго ответила Леночка. – Панкреатит бывает только в поджелудочной железе, а сопли бывают у всех, – заметила она убедительно.

После долгих препирательств решили отправить Ленечку в кружок плавания. Отбор был простой – тренер Валерий Кириллович зычным голосом орал:

– Раздеваемся до трусов, прыгаем в воду и плывем!

Ленечка послушно разделся, прыгнул в воду и пошел ко дну. На счастье, бабушка быстро обнаружила пропажу, подняла вой, и Ленечка был спасен – правда, со спортивным будущим пришлось распрощаться. Но это и к лучшему, потому что обширный панкреатит и спасительные сопли подарили освобождение от уроков физкультуры. Правда, он честно посещал их, сидя в спортзале, набитом «козлами», «конями» и прочим инвентарем, скучая и поглядывая по сторонам в поисках развлечения. Так как вокруг ничего особо интересного не наблюдалось, Ленечка задумчиво разглядывал девочек, скачущих через «коней», и размышлял, что у них находится под одеждой. Некоторые обещали стать вполне симпатичными в будущем, кое-где у них даже намечались округлые формы.

Однажды он совершил ошибку. Никто из класса не мог выполнить сложное упражнение на отжимание, а Ленечка тогда был отчаянно влюблен в девочку Зину, задумчивую и томную. Совершенно забыв про свои диагнозы, он зачем-то встал со своего места и отжался от пола целых пять раз, не понимая, откуда у него взялись на это силы. Девочка Зина была покорена, но с физруком начались проблемы. Он вызвал Леночку в школу и устроил скандал:

– Вы врали, что ребенок болен, а он здоров, как ленивая свинья!

Леночка мужественно вынесла сравнение сына с ленивой свиньей, но с тех пор об освобождении от физкультуры можно было забыть. Жизнь его проходила под жестким женским контролем. Бегать и играть с детьми считалось вредным и опасным. Ходить в гости к соседям было негигиенично. По той же причине было нежелательно приглашать других детей – мало ли какую заразу можно от них принести. Да и вообще, о чем с ними, с бескультурными, было говорить интеллигентному тихому мальчику?

В походы Ленечка не ходил, потому что у него были слабые почки. В лагерь не ездил из-за гастрита. У него вечно случалась то гнойная ангина, то острое пищевое отравление. Он постоянно подхватывал какую-нибудь инфекцию. Бактерии буквально одолевали его несчастный организм, вирусы не давали ему прохода, а кишечные палочки вместе с глистами так и норовили в нем навечно поселиться. При любой попытке Леночки наладить спортивно-общественную жизнь сына Мусечка водружалась на старую бабкину постель и начинала громко стонать:

– Мне плохо. Кажется, я умираю. Может быть, у меня колики в мочевом пузыре?

– Мама, в мочевом пузыре бывают камни. А твои колики – это обычный метеоризм, – говорила Леночка чуть не плача.

Правда, были в Ленечкином парниковом детстве и светлые моменты, но возникли они к тому моменту, когда ему исполнилось уже лет десять и он начал проявлять характер, а иногда и в открытую бунтовать. Таким стало появление в их дворе странного вида старухи, которую тут же прозвали Людоедкой. Никто не интересовался, откуда она взялась и давно ли, была ли у нее когда-нибудь семья и чем она зарабатывала на жизнь. Естественно, в связи с многочисленными загадками таинственная фигура ее обрастала мрачными дворовыми легендами. Одна из них гласила, что старуха созывает детей в свою заваленную хламом и ведьминским снаряжением комнату, чтобы там производить с ними странные ритуалы. Своим вызывающим видом она лишь добавляла перца в клокочущий бульон соседских сплетен и пересудов: огромная, две Мусечки в высоту и три Леночки в ширину, с черными торчащими волосами, в нелепых ярких нарядах, с дребезжащими браслетами из поддельного, разумеется, золота на руках и с густо подведенными бровями она производила впечатление загадочное и немного пугающее. Но дети любили ее, тянулись к ней, как маленькие послушные винтики притягиваются к мощному магниту. Несмотря на запреты взрослых, на запугивания и обещания суровой кары, они шли к ней, в ее ведьминское логово, где проводили долгие часы – сохраняя полную секретность, естественно. И Ленечка тоже тянулся к этой загадочной личности и шел на самые смелые и опасные ухищрения, чтобы попасть к ней.

Наконец в один прекрасный весенний день, когда снег давно растаял, доверчивые крохотные почки потихоньку окрепли и выпустили первую нежную листву, а солнце еще не начало припекать так свирепо, как в летние месяцы, случилось то, к чему так долго и тщательно готовилась малышня под руководством Людоедки: отчетный концерт.

Ради этого пришлось рассказать о долгих часах, проведенных в доме сумасшедшей старухи, за что многие юные артисты получили нагоняй, а некоторые даже были больно биты. Но в назначенный день родители вынесли во двор стулья, под руководством Людоедки была сооружена сцена, сшиты кулисы и сценические костюмы. Сама руководительница выступала в качестве аккомпаниатора – лихо играла на аккордеоне, успевая при этом отбивать ногой такт, улыбаться, демонстрируя железные коронки на зубах, отдавать указания артистам и подмигивать обалдевшей публике.

Были показаны номера разной степени бездарности, но в конце, на десерт, выступал Ленечка. В цветастой широкой юбке, с нелепым кудрявым париком на голове, с накладными сиськами и чешуей из фальшивого золота на шее он выглядел настолько неожиданно и странно, что поначалу его не узнали даже бабушка с мамой. Но когда под скрипучий разлив аккордеона Ленечка пустился в пляс, зрители разинули рты. Людоедка улыбалась, раскачивая патлатой головой и отбивая такт, мама с бабушкой артиста ошалело глядели на его ладную, ловко слепленную фигурку, на его легкие, плавные движения, его природное, совершенное не выученное владение своим телом, на полное отсутствие в его глазах стеснения или страха, и постепенно наливались гордостью за этого маленького мужчину, который талантом и артистизмом затмил всех в их интернациональном среднеазиатском дворе. Наконец раздался последний аккорд, артист замер в поклоне, и публика взревела от восторга. Это был первый настоящий успех. Никогда больше Леонид не испытывал этого будоражащего, возбуждающего триумфа, чем в тот момент, когда взгляды всех обитателей их маленького грязного двора были с восхищением обращены на него. Он украдкой взглянул на родительниц – те плакали от умиления, совершенно не понимая, в какой момент их маленький, хилый, вечно болезненный мальчик превратился в такого крепкого и поджарого красавца. Всхлипывала даже старая Людоедка. Эх, женщины! Ничего вы не понимаете в мужских достижениях. Был бы отец, он бы пожал руку – в знак уважения. А эти только рыдать умеют. Но все же он был счастлив. Эта была победа.

После концерта даже старая Людоедка начала пользоваться уважением среди соседей, хотя ее по-прежнему считали сумасшедшей – ну кому в здравом уме придет в голову возиться с чужими детьми, да еще и бесплатно? А к Ленечке с тех пор во дворе намертво приклеилась кличка «Артист». Он не возражал. Он и правда был артистом.