– Уинстон, постой, погоди, – остановил его Хол и вдруг, сам не зная почему, стал рассказывать, как Лютер Аккерман только что взял деньги у незнакомца.

– Ну и что? – пожал плечами Уинстон. – Никому не запрещается брать у знакомого деньги.

– Там было много денег, но главное, эти двое не хотели, чтобы их увидели.

– Ну и что?

– Погоди. Я хочу их зарисовать, пока не забыл. – Хол отрыл блокнот и присел на корточки. Буквально через минуту, он показал набросок. – Я потом дорисую, но и тут видно. Видишь, они как будто что-то замышляют.

– Вижу. Ты хороший художник. И быстро работаешь. Ну да, как будто. Но мало ли что кто-нибудь замышляет.

– А если преступление?

– Преступление? – удивился Уинстон.

– Понимаешь ли, – Хол драматично понизил голос, – мне уже доводилось замечать в поведении людей некоторые странности, которые, как потом выяснялось, были напрямую связаны с преступлением…

– О! Я всё понял, – прошептал Уинстон и начал оглядываться по сторонам. – Значит, будем играть в полицейских и грабителей?

– Нет, – энергично замотал головой Хол и даже немного обиделся. Он выпрямился. – Я детектив.

– Ладно, – согласился Уинстон. – Мы оба будем детективами. Или… – он сощурился, – или ты всё-таки хочешь, чтобы я был грабителем? А Чипо был моим помощником, да?

– Нет! – Хол начал терять терпение. – Ты не понимаешь. Я настоящий детектив. За последнее время я раскрыл уже два преступления. Одну кражу и одно похищение.

Уинстон скрестил на груди руки:

– Гонишь?

– Ничуть. Это правда, – спокойно произнёс Хол, однако он видел, что этот мальчик ему всё равно не верит.

Они пошли вместе, и Хол коротко рассказал о тех двух случаях. Сначала как он поймал вора, укравшего бриллиант в поезде «Шотландский сокол», а затем о похищении дочери миллиардера в «Калифорнийской комете».

– Теперь ты понимаешь? То есть у меня уже есть некоторый опыт. И, когда я увидел мистера Аккермана с тем человеком, у меня сразу появилось какое-то предчувствие. Это вопрос чутья, профессиональной интуиции, если хочешь. Ты меня понимаешь?

Уинстон молчал.

– Короче, – заключил Хол, – я хочу расследовать, в чём тут дело. Хочешь мне помочь?

– Не знаю, – колебался Уинстон. – Мистер Аккерман начальник моей мамы, а она сказала, чтобы я вёл себя тише мыши. Я не должен привлекать к себе внимание. И вообще. Я слишком долго мечтал, чтобы мама взяла меня в эту поездку, и долго её уговаривал. Понимаешь, я не хочу ничего испортить.

– И тебе, значит, будет всё равно, если окажется, что твоя мама работает на преступника?

– Я не знаю, преступник ли мистер Аккерман, но знаю точно, что не хочу никаких неприятностей. – Уинстон погладил мордочку Чипо, сидевшего у него на плече, и поглядел в сторону дальнего края платформы, где стояла группа носильщиков. – Слушай, Хол, мне надо идти. Я обещал маме, что помогу с багажом пассажиров. Встретимся в поезде.

Хол был слегка разочарован отказом Уинстона поучаствовать в его расследовании, сколь бы ни мало имелось для того оснований, и пошёл искать своего дядю. Тот-то уж наверняка отнесётся к его подозрениям посерьёзнее.

В кафе на платформе постепенно собирались пассажиры. Они выходили из дверей вокзала и рассаживались за столиками, что-то пили и ели, одновременно обсуждая предстоящую поездку. Дядя Нэт тоже сидел там. Он беседовал с упитанным улыбчивым господином, обладавшим весьма характерной наружностью. Его рыжие усики весело топорщились вперёд, в то время как жидкие волосики были зачёсаны назад, открывая большой, несоразмерно большой и высокий лоб, который тем не менее прорезали задумчивые морщины, будто лоб размышлял о чём-то своём, причём делал это отдельно от остального лица, приятного во всех отношениях. Собеседники одновременно увидели подходящего к столику Хола.

– Хол, ты вовремя, – сказал дядя. – Познакомься с моим старым другом, офицером полиции Эриком Лавджоем. Так оказалось, что он тоже едет на «Звезде сафари»! Невероятное совпадение.

– Вы полицейский? – удивился Хол, так как внешний вид человека этому плохо соответствовал.

– Да, но уже в отставке.

– Ну и отлично, Эрик, – сказал дядя Нэт. – Значит, теперь путешествуешь на пенсии?

– Увы, большой пенсии я не заслужил, – последовал ответ. – Я вышел в отставку в ранге простого детектива полиции.

– Понятно, – сказал дядя Нэт, а потом повернулся к Холу: – Нарисовал станцию? Ну-ка покажи. Молодец! Присаживайся к нам.

Хол смущённо сел за столик. Он чувствовал себя несколько скованно в присутствии настоящего сыщика, чьи большие блестящие серые глаза, казалось, просвечивали его насквозь.

– Очень приятно, что вы друзья, – с улыбкой проговорил он и, чувствуя сухость в горле, попросил официанта принести ему воды.

– Ваш дядя имеет талант заводить друзей по всему свету. Чему я очень рад, ибо сам его жертва, – произнёс бывший полицейский, и нельзя было понять, он шутит или нет.

– Эрик шутит, – установил дядя. – Мы познакомились лет десять назад во время моей последней поездки в Йоханнесбург. Меня тогда приняли за другого человека, потому что я потерял паспорт. Вернее, его у меня украли. Но Эрик, к счастью, во всём быстро разобрался, и я был спасён от очень больших неприятностей. А потом оказалось, что меж нами есть много общего. Например, мы оба фанаты поездов. Правда, Эрик?

– Да, я всегда увлекался историей железных дорог. Особенно меня интересовали старинные паровозы, – с улыбкой признался Эрик. – Я до сих пор очень многое помню. Вон там, например, стоит паровоз, который у нас в Африке все называют «Долли». – И он показал на дальний боковой путь, где ржавел какой-то паровоз.

– Долли, кстати, тоже женское имя, – заметил дядя Нэт. – А для всего остального мира это просто паровоз серии 19D.

– Построен в Зимбабве в сороковых годах прошлого века, – последовало уточнение. – В оригинале эта модель имела тендер в виде торпеды.

– Эрик, ты гений во всём! – рассмеялся дядя Нэт, откинувшись на спинку стула.

– Простите, у вас не занято? – внезапно раздался чей-то голос, и на свободный стул тотчас опустилась какая-то женщина в вязаной кофте и тёплой юбке.

Мужчины немедленно привстали, приветствуя даму.

– Уф, как жарко! – Дама тряхнула шапкой завитых в мелкие кудряшки волос и принялась обмахивать своё потное лицо сразу обеими руками. – Ужас, как жарко! Очень!

– Да, сегодня тепло, – согласился дядя Нэт и представился: – Меня зовут Натаниэль Брэдшоу.

– Нет, я сейчас умру!

Дама продолжала обмахиваться и тяжело отдуваться. Все пальцы у неё на руках были в кольцах, а запястья в браслетах. Хол сочувственно улыбнулся. Женщина посмотрела на него и была явно довольна тем, что хоть кто-то заметил, насколько она изнывает от жары.

– Как выехала из Англии, так и не имела возможности переодеться во что-нибудь лёгкое, – объяснила она. – Оказывается, мой багаж недоступен, пока я не сяду на поезд. Значит, вы тоже едете смотреть водопад Виктория?

– Да, – кивнул бывший полицейский и тоже представился: – Эрик Лавджой.

– Меня зовут Берил Браш.

– Прошу прощения, – сказал дядя Нэт, – вы не та Берил Браш, которая писательница и автор серии женских мистических детективов?

– О! – встрепенулась дама. – Вы читали мои книги?

– Да-а, был знаком с одной. Она называлась «Умрём все вместе».

– Как это замечательно! – восхитилась писательница и повернулась к Эрику: – В этом романе убийство происходит во время ужина. Подозреваются все присутствующие и каждое блюдо, которое они пробовали…

– Точно! Очень оригинальный и интересный сюжет, – закашлялся дядя Нэт, будто в горло попала крошка.

– Можно мне спросить, миссис Браш? – поспешил вмешаться Хол.

– Мисс.

– Извините, мисс Браш. Вы здесь, чтобы найти сюжет для вашей новой книги?

– Мой племянник. Харрисон Бек, – тотчас представил его дядя Нэт.

– Приятно познакомиться, Харрисон, – томно ответила мисс Браш. – Да, я отправляюсь в это путешествие, так сказать, за вдохновением. Мои читательницы требуют, чтобы я выпускала по книге в год, и я не могу их подвести. – Вскинув вверх белую пухлую руку, она романтическим жестом приложила её к своему лбу. – О, эти жаркие африканские ночи! О, этот одинокий поезд, единственный на тысячи миль вокруг! За окном дикая саванна, глубокая ночь, но купе роскошного вагона всё ещё освещено жёлтым светом ароматных свечей. Чернокожий слуга в белоснежной ливрее вносит поднос с холодным шампанским и фруктами. Под стук колёс позвякивают фужеры…

Мужчины переглянулись, Хол потупился, но писательница уже поменяла интонацию. Она вдруг резко бросила руки на стол и согнутыми пальцами с крашеными ногтями, словно когтями, стала царапать скатерть.

– А днём на охоту выходят хищные звери, львы и леопарды. В небе парят грифы, а по земле извиваются ядовитые змеи… – И она тут же поставленной на ребро ладонью изобразила ползущую по столу змею, после чего спокойно подняла руки вверх и стала взбивать на голове свою пышную причёску. – Ну, вы поняли. И конечно, злодейство. И конечно, тщательно скрываемая тайна. Без этого нельзя.

Хол снова улыбнулся, но уже про себя. С одной тайной он уже столкнулся. Но вслух заговорил о другом:

– Мой дядя Нэт тоже пишет книги.

– Правда? – Мисс Браш изогнула бровь и явно насторожилась. – Нет, как мило.

– Это не совсем так, – поспешил успокоить её дядя Нэт. – Я занимаюсь в основном путеводителями. Моя тема – знаменитые железные дороги мира.

– И о нашей поездке вы тоже собираетесь написать?

– Планов на книгу пока нет. Я буду лишь отсылать путевые заметки в газету.

– Понимаю. – На этом Берил Браш успокоилась и стала оглядываться вокруг. – Интересно, а кто ещё едет с нами? Вы кого-нибудь уже знаете?

Вопрос был адресован Эрику Лавджою. Тот вежливо поклонился, прежде чем начать отвечать.

– Сегодня отходит только один поезд, и все здесь присутствующие – его пассажиры. Некоторых я действительно знаю. Вон, например, ту воркующую парочку. – Он кивнул в направлении столика для двоих. Белозубая африканская девушка выглядела как чёрная пантера. На голове у неё был цветастый платок, завязанный в виде шляпки, точёное тело прикрывало такого же цвета лёгкое летнее платье. – Это Порша Рамабоа, успешная деловая женщина. Владеет сетью частных клиник и косметических салонов. Борется за равные права женщин в бизнесе.

– Неплохо, – вздохнула мисс Браш и наклонилась к Эрику: – А тот, что рядом с ней? Её любовник?

– А это Патрис Мбата, актёр. Много снимается в местных сериалах. Обычно играет роли героев-любовников, и знаете… – Бывший полицейский тут сам наклонился к мисс Браш и хотел что-то ей по секрету прошептать, но потом передумал, распрямился и громко произнёс: – Да, он её любовник.

Дядя Нэт чуть не фыркнул от смеха. А Хол посмотрел на Патриса. Чернокожий актёр имел фигуру атлета, правильные черты лица и красивые глаза.

– Боже, какой красавчик! – простонала мисс Браш. – Я сейчас умру. Нет, не могу смотреть, я лучше отвернусь. – И она отвернулась. Но тут же показала на другую пару: – А это кто?

– Точно не знаю, – ответил Эрик. – Но я слышал, как мистер Аккерман их приветствовал. Кажется, их фамилия Сасаки. Да и на вид они чистые японцы.

Пара остановилась на краю платформы и стала рассматривать страуса, который свободно гулял по путям. Мистер Сасаки казался не столько стройным, сколько худым, и держался очень прямо, будто проглотил палку. На нём был синий, хорошо пошитый пиджак и строгие брюки. Его жена была под стать мужу. На её миниатюрной головке сидела лёгкая шляпка, а вся фигурка казалась настолько тонкой, что её приталенное платье всё равно сидело на ней несколько свободно. В какой-то момент она повернулась к мужу и что-то ему сказала. Он взял её руку за запястье, а потом уставился на часы.

– Похоже, он врач, – предположил Хол.

– Вы думаете? – сказала мисс Браш.

– Он измеряет у неё пульс.

– Похвальная наблюдательность, – отозвался бывший полицейский, и Хол слегка покраснел от удовольствия. – Я бы ещё добавил, что он хирург и неплохо зарабатывает. Смотрите, какие у него дорогие часы, туфли тоже. А руки – они просто безупречны, чистые и ухоженные. Хирурги очень заботятся о своих руках.

– Фу-у! – протянула мисс Браш. – Врач – это очень скучно. В своих романах я убиваю врачей пачками. Нет, я бы скорее сделала его циркачом, человеком-змеёй. Думаю, я заковала бы его в цепи и засунула в ящик, ящик бы тоже обхватила цепями, а потом погрузила в воду, но человек-змея всё равно бы выбрался. А она бы тоже была циркачка. Скажем, его ассистентка или лучше метательница ножей. Или пусть лучше метают ножи в неё, потому что в такую худышку труднее попасть. Короче, в моём романе это обязательно были бы циркачи, которые убежали из цирка. Ради своей любви. Или нет, потому что за ними гонятся убийцы!

С этими словами мисс Браш достала из своей сумочки толстую, потрёпанную тетрадь и стала что-то быстро в неё записывать. Мужчины снова переглянулись, но опять никто не сказал ни слова. Хол тоже потянулся к своему блокноту, и тут раздался грохот.

На веранду вошёл господин, очевидно считавший себя очень важной персоной. Настолько важной, что не считал нужным обращать на кого-либо своё драгоценное внимание. Тем более на какой-то столик, который якобы мешал ему пройти. Он просто смахнул его с дороги, и половина всего, что на нём стояло, полетела на пол. За столиком как раз сидела чернокожая пара, Порша Рамабоа и Патрис Мбата, и они, естественно, тут же вскочили. Порша отряхивала платье, на которое пролилось кофе, а Патрис воинственно выдвинул подборок и начал принимать бойцовскую стойку. Но важный господин его даже не заметил.

– Я испортили вам платье, деточка? – посмотрел он на Поршу. – Ничего, я куплю новое.

Сам он был одет в прекрасный летний костюм, из-под которого выглядывала дорогая розовая рубашка. Да и весь он просто лоснился от шика. Всё в нём было очень продуманно, словно угождало его безмерному тщеславию и скрытому самолюбованию. Даже причёска со светлым, зачёсанным вперёд чубом, имевшим вид козырька, должна была защищать его белое, ухоженное лицо от жгучего африканского солнца.

– Амелия! – внезапно прокричал этот господин, глядя сквозь официанта, который уже начал наводить порядок.

А из дверей вокзала уже выходила ослепительная блондинка, с виду модель. Или, возможно, уже бывшая модель. Она шла по платформе, будто это был подиум, не забывая, впрочем, на ходу давать указания двум носильщикам, которые несли её вещи.

– Амелия, пойди-ка сюда! – снова крикнул господин и похлопал себя рукой по бедру, словно подзывая собаку. – Запиши данные этой девушки, и пусть ей купят новое платье, – после чего издал какой-то рыкающий звук, развернулся и направился в сторону свободного столика.

Все молчали.

– Господи! Да я же знаю это человека, – вдруг выдохнула писательница Берил Браш.

– Мы все его знаем, – сухо заметил Эрик Лавджой.

– Это Мервин Кросби, медиамагнат и миллиардер, – объяснил племяннику дядя. – А это подошла его жена, Амелия Кросби, знаменитая светская красавица, родом из Техаса. А там дальше их дочь Николь.

Девочка-подросток со светлыми вьющимися волосами наблюдала за всей этой сценой с нескрываемой скукой. Для дочери богача Николь была одета довольно просто: только футболка и короткая джинсовая юбка.

– Что за медиамагнит? – плохо расслышал Хол.

– Магнат, – пояснила мисс Браш. – Кросби владеет многими газетами и телевизионными компаниями. Очень влиятельный человек в этом мире.

– Да уж, – ухмыльнулся Эрик Лавджой. – Глядя на такого, даже не подумаешь, что он выходец с юга Африки.

– Н-да, действительно, – подтвердил дядя Нэт. – Говорят, он приехал в Нью-Йорк, не имея ни цента в кармане. Тогда ему было всего восемнадцать лет. А сегодня это один из самых богатых людей на земле. Типичная история из грязи да в князи. Кто был никем, тот станет всем.

– Всё верно, – пробормотал бывший полицейский. – Он вырос в Йоханнесбурге. Так же, как и я. Но всё это в прошлом. Хотя за ним до сих пор числятся должки.

– Лично я никогда не смотрю его телеканалы, – вдруг резко заявила мисс Браш. – Они несколько раз отвергали прекрасный сериал по моим книгам, где главным героем выступает прорицательница Дидри. Мне даже передавали, что Кросби сам лично зарубил этот сериал да потом ещё и назвал старушечьими сказками. И вообще, всё, что этот хам умеет, так это выступать в своём реалити-шоу да рекламировать на себе успехи пластической хирургии. А настоящее искусство его совершенно не интересует. Грубый, ужасный, невоспитанный, бескультурный…

Она бы ещё возмущалась этим человеком, но тут со стороны депо послышался громкий сиплый гудок, затем «чух-чух-чух» выпускающего пар паровоза, и поезд «Звезда сафари» начал медленно подтягиваться к платформе.