Глава 2

Руслан

*****

– Ты звал, отец? Неважно выглядишь.

Прохаживаюсь по измождённому лицу отца ледяным взглядом. Что-то он плохо выглядит сегодня.

– Да, сердце пошаливает.

– Так Анька совсем тебя заездит. И о чём ты думаешь, трахая эту молоденькую шлюшку?

Сжимает правую руку в кулак, окатывая меня решительным взглядом. Губы сжаты в плотную нитку, а на лбу неожиданно выступили бисеринки пота.

– Не лезь не в своё дело, Рус. Ты думаешь об Анне слишком плохо, даже неприлично.

– Да? А ты полагаешь, что я могу как-то иначе думать о твоей любовнице? Да она вертит тобой, как хочет. У неё автомобиль будет скоро дороже, чем у меня! Или, ты думаешь, что она с тобой – по любви?

– Именно так, Рус. Но это тебя никак не касается!

Цокаю языком.

Ну да, папенька сам волен распоряжаться своим мешком золота. Хочет – пусть спускает всё на секретаршу, только лишь бы меня не трогал.

– Ты помнишь, что в субботу я устраиваю важный приём? Должно быть много ценных для фирмы гостей. Этакий прощальный бал в уходящем году.

– Я-то тут причём?

Закусываю губу.

Или отец мне мягко решил намекнуть, что он готов отойти от дел? Отдать фирму в мои руки?

– Чёрт, Рус, ты мой сын. И, естественно, ты просто обязан быть на этом приёме.

– Кажется, ты грозился переписать завещание в пользу своего пасынка. Так что можешь представлять своим важным друзьям его, а не меня.

Пожал плечами, окатывая внимательным взглядом отца.

Неужели этот бездушный мешок с деньгами забыл, какое число в субботу? Ну что ж, если он не помнит, то я ему обязательно напомню.

Мне нет дела до его богатой тусовки.

– Рус, не зли меня. Пока ты мой сын и получаешь зарплату на фирме из моего кармана, ты обязан слушаться! И повиноваться! Я не потерплю отказа!

Ковалевский – старший взревел.

На его морщинистой шее появились багровые пятна, а руки затряслись мелкой дрожью. Вскочил из-за рабочего стола и навалился на столешницу:

– Слышишь меня?

– Прекрасно слышу, не ори. Но в субботу я никак не могу.

Развёл руками, не сводя с отца спокойного взгляда. Ох, зная истеричный нрав папеньки, смею предположить, что он уже просто на волоске от нервного срыва. А я пока не готов его лишиться.

Как бы то ни было – он мой отец. Единственный родной человек на земле. Я просто не могу его вот так безрассудно потерять. Просто не прощу себе его смерть. Меня, как ни странно, потом загрызёт совесть.

Ну и его жёнушка заодно.

– У тебя свидание?

– Ага, на кладбище. Если ты забыл, то я тебе напомню. В субботу – День Рождения Эммы… Было бы…

Шумно выдохнул. Вцепился за край столешницы.

Я запретил себе говорить с кем-то об Эмме. Запретил произносить её имя вслух. Запретил вспоминать.

И не сдержался.

Потому что эта адская боль внутри меня, которая выжигала моё сердце чёрным пламенем, никуда не делась. Она приутихла, словно заснула, но не исчезла. И сейчас это имя жаром пронеслось по моему телу.

Словно молния. Словно электрическая искра.

Пробежало до кончиков пальцев. Взорвалось, заискрилось.

Эмма…

Словно и не было этих пяти лет отчаяния, горечи, пустоты.

Всё, так же как и тогда. Ничего не изменилось.

– Рус, пора выкинуть эту историю из головы.

Мягкий баритон отца раздался совсем рядом. Повернул голову, уставившись в его зеленоватые глаза, и выдохнул:

– Я не могу утешиться так же быстро как ты после смерти мамы. Я любил Эмму по-настоящему. Она носила моего ребёнка. Была назначена свадьба. Мы строили планы, были счастливы!

Чеканю каждое слово. Сдерживаюсь, чтобы не заорать в голос.

Эта всепоглощающая боль потери любимой вонзилась в моё сердце колючим кинжалом. Ужасная, сковывающая движения, резь.

– Понимаю. Но прошло уже достаточно времени. Разве нет?

– Для меня – нет.

– Даже того мерзавца, который устроил аварию, уже выпустили из тюрьмы…

Выдохнул.

Зря он это сказал. Очень зря. Потому что теперь у меня развязаны руки. Теперь я спокойно могу найти этого ублюдка и тщательно потрясти его. Ведь я уверен – это была не случайность, а целенаправленное убийство.

И в суде я настаивал на этой версии.

Но её даже не стали проверять. Отмахнулись. Не захотели возиться. И даже отец отказался мне помогать тогда, решив отстраниться.

Этого я ему не прощу никогда.

– Ублюдок…

Воспоминания пятилетней давности захватили меня полностью, врываясь в сознание леденящим душу вихрем.

Фирма Антона Баландина в то время еле держалась на плаву. И всё оттого, что мы заняли лидирующую позицию на рынке мебели и не собирались её терять. Впрочем, Баландин сумел найти нужных инвесторов и даже готовился к заключению выгодного по всем меркам, контракта. Это бы спасло его от разорения и пошатнуло бы наше место в мебельной сфере.

Но я не собирался отпускать птицу удачи. Нашёл инвесторов Баландина и перебил его невысокую цену – дал вдвое больше. Таким образом, получил контракт, убрал конкурента и нажил себе врага.

На меня посыпались звонки с угрозами. Неизвестные хакеры атаковали наш сайт. В средства массовой информации вылилось много неприглядных фактов о нашей фирме и нашей семье. Раскопали даже нескольких любовниц отца, которые за жирную мзду говорили о нём разные гнусные непристойности.

Но, самое страшное, что моей Эмме тоже стали угрожать.

Мы готовились к свадьбе. Я был счастлив от осознания того, что эта прекрасная девушка вскоре станет моей женой. А когда, после подачи заявления в ЗАГС, любимая сообщила мне о двух полосках, я находился на седьмом небе от счастья.

И, конечно, я не мог допустить, чтобы Эмме угрожали.

Я снял ей домик в деревне и отправил туда, на всё лето и осень, пока не разберусь с Баландиным лично. Её никто не смог бы там найти, она была в полной безопасности. Мы договорились, что к ноябрю я всё решу.

Но моя малышка не послушалась!

Десятое октября. Час ночи.

Она, зачем-то, села в автомобиль и поехала в город, не предупредив меня. И её новенькая красная «Мазда» столкнулась лоб в лоб с бензовозом – водителя вынесло на встречную полосу, и он просто подмял под себя автомобильчик Эммы.

Всё вспыхнуло мгновенно.

Когда я прилетел на место происшествия, от «Мазды» не осталось практически ничего. Еле сдерживаясь, я смог взглянуть на то, что осталось от любимой – обгоревшие останки с пучком белокурых волос.

В машине был найден и смартфон моей невесты – он завалился между сидениями и практически не пострадал. Дополнительными уликами стали ключи от нашей новенькой квартиры, в которой я делал ремонт и обручальное кольцо с огромным бриллиантом.

Больше от моей невесты и малыша ничего не осталось.

Водитель бензовоза полностью признал вину, раскаялся и на все мои вопросы твердил, что никакого Баландина он не знает.

Сукин сын!

Я знаю, что это было заказное преднамеренное убийство, но доказать не смог! Баландин, кстати, после этого случая исчез из бизнеса и спешно покинул город.

И вот теперь этот урод вышел на свободу, а Эмму не вернуть.

Никогда.

– Сын, ты должен жить. Ради неё. Мне кажется, она бы хотела видеть тебя счастливым.

Тёплая ладонь отца ложится на моё плечо, придавливая каким-то незримым грузом ответственности. Кажется, он даже сопереживает мне по-настоящему, подбадривая каким-то своим, абсолютно безучастным способом.

Или, это опять лишь способ давления на меня?

Делаю вздох. Закусываю верхнюю губу.

– В субботу я еду на кладбище. Поминать любимую. Мне не до твоего чёртового праздника. Если бы ты хоть немного любил меня, то не стал бы устраивать приём, именно в этот день!

Срываюсь. Перехожу на крик.

– Это не праздник, а званый вечер. Ты вполне может приехать попозже, все поймут.

– Да пошёл ты!

Скидываю ладонь отца со своего плеча.

Разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, выдыхая раскалённый донельзя воздух.

– Эта выходка будет стоить тебе многого. Не дури.

– Мне она не будет стоить ничего…

– Ты – мой преемник. Единственный сын, который должен ставить интересы фирмы во главе всего! А особенно – в сравнении с посещением кладбища!

Воздух сотрясается от этих ужасных, раздирающих душу в клочья, слов.

Сердце делает кульбит, и я уже отталкиваю отца сильным движением кулака. Он шарахается от меня в сторону, и я замечаю, как в его глазах начинает плескаться шторм.

– Щенок! Ты посмел поднять на меня руку?

– Если бы я действительно этого хотел, ты бы уже был в больнице с проломленным черепом.

Прищурился, готовясь к новому всплеску эмоций.

Неожиданно лицо отца чуть смягчилось, как бы оттаивая и он, растерев место ушиба, добавил уже практически спокойным тоном.

Тоном, не терпящим возражений. Как будто объясняя своему малолетнему сыну азы общения в деловом кругу.

– Приём начнётся в семь. Ты должен быть обязательно. Скоро Новый Год, а этот вечер сулит нам новые контракты.

– Но…

– Всё равно ты поедешь на кладбище с утра. Будет время, чтобы успокоиться и переодеться. Ты должен быть непременно.

– Я не хочу, что непонятного?

Пытаюсь восстановить сбивчивое дыхание, хрипя из последних сил.

– Это приказ!

Взмах ладонью. Будто рубанул воздух.

Горло моментально свело судорогой, а губы сами по себе сжались. Это не мой отец – это бездушное чудовище.

– Я понял.

Выдыхаю, выбегая из кабинета.

Глава 3

Руслан

*****

– Любимая, с Днём Рождения…

Ласково провожу рукой по мраморному надгробию, и ощущаю леденящее душу беспокойство. Смахиваю с фотографии небольшую изморозь, пытаясь отогреть изображение любимой своим обжигающим горечью, дыханием.

Пять лет. Прошло чёртовых пять лет с тех пор, как мы отметили с Эммой её последний День Рождения. Тогда тоже в декабре почти не было снега. Земля была промозглой и сырой, и дыхание зимы отчётливо слышались в каждом шаге.

Воспоминания захлестнули с новой силой. Заставили сердце сжаться наподобие железного кулака. Дыхание перехватило.

Именно пять лет назад я сделал любимой предложение. Тогда ей было всего двадцать три. Мы мечтали о большой семье, собственном доме и куче детей. А ещё, непременно, о золотистом ретривере. Моя девушка очень любила собак.

Вообще… Эмма любила всех. Животных, людей, детей. Она любила жизнь, она хотела жить!

А теперь?

Теперь ничего не осталось. Только эти чёртовы воспоминания, которые не дают мне жить спокойно, разрывая душу на клочки.

Звонок смартфона буквально выдернул меня из толщи переживаний.

Смотрю на экран и морщусь – Анна, любовница отца и, по совместительству, его секретарша. Какого чёрта? Или папа уже не знает, какими способами заманить меня на свой званый вечер?

– Алло?

– Руслан Игоревич? Простите, что я вас беспокою, но ваш отец…

– Что с ним?

Хватаюсь рукой за кованую оградку.

Вполне возможно, что старикану стало плохо под своей молоденькой любовницей и та звонит мне, потому что не знает, что делать с его хладным трупом.

Только этого мне ещё не хватало.

– Нет-нет, с ним всё в порядке. Просто он просил меня напомнить вам о званом ужине…

– Передай своему любовнику, что меня там не будет!

Выкрикиваю, чертыхаясь.

Сцепливаю зубы, стараясь не нарушить спокойную тишину кладбища своим звериным криком ярости. Переплетаю пальцы в кулаки, втягивая носом вязкий воздух.

Так я и думал – отец не перед чем не остановится, лишь бы достигнуть желаемого. Теперь он натравил на меня Анну, а что будет, если я всё же не соглашусь?

Да пусть переводит все активы и фирмы на своего пасынка! Иван, насколько я знаю, просто мечтает об этом, хоть и никогда не говорил об этом вслух. Мы с ним, мягко говоря, никогда не ладили.

И не подружились.

Сейчас он занимает солидную должность в нашей фирме, но я пытаюсь с ним не сталкиваться по работе. Меня просто коробит от этих наглых зелёных глаз, которые, кажется, прожигают меня насквозь.

Ну уж дудки…

– Я не в состоянии сегодня решать деловые вопросы!

– Нет-нет, Руслан Игоревич. Это просто приятный вечер в компании друзей, не более.

– Да у меня на роже будет написано, как они мне осточертели, все эти друзья!

Закусываю губу, дрожа от гнева. Мускулы на руках напряглись и под бронзовой кожей выступили вены. Сказать, что я зол – ничего не сказать!

– Ваш отец предвидел это. И поэтому, все гости, в том числе и вы сам, будете в маске. Приезжайте, не пожалеете.

– Что? В маске?

– Да-да. Будем ждать вас в семь вечера. Всего хорошего.

Частые гудки оповестили меня об окончании разговора.

Убрал смартфон в карман. Перевёл тяжёлый, как самосвал, взгляд на памятник. Моя любимая Эмма мне подмигнула!

Как же это…

Подхожу ближе. Провожу ладонью по надгробной плите, шумно выдыхая. Конечно, всё мне это просто почудилось – по-другому и быть не может. Эмма мертва, а этот бездушный кусок камня не умеет двигаться.

Я просто перенервничал из-за отца с его вечерним приёмом.

Чёрт…

Значит, этот старый плешивый пень всё продумал. Созвал гостей, устроил что-то типа бала-маскарада. Не спросив меня. Не заручившись моей поддержкой и согласием.

Козёл…

Ладно. Я ему устрою.

Устраиваю на могиле любимой огромный букет кроваво-красных роз и оглядываюсь по сторонам. Никого. Никому нет дела до моих душевных терзаний.

– Влад?

Выплёвываю в смартфон, чеканя слова.

Думаю, адвокат фирмы не ожидал моего звонка и весьма напрягся. Да-да, я прекрасно знаю, что прошло долгих пять лет. Для кого-то эта история уже поросла травой. Но не для меня.

Тогда мне просто не дали поговорить с водителем. Он боялся моего гнева, отрицая любую причастность к Баландину. Но сейчас, на свободе, ничто не помешает с ним поговорить снова.

По-мужски.

Может быть, я даже попробую перебить его цену? Чем чёрт не шутит. Дела у Баландина тогда шли плохо, он катился к своему разорению как снежный ком и вряд ли водитель бензовоза получил от него много денег.

А я предложу. Много. Очень много.

Только пусть сознается. Расскажет обо всём.

– Как мне стало известно, тот урод на бензовозе, убивший Эмму, вышел на свободу? Мне нужно с ним поговорить.

– Руслан Игоревич, дело закрыто. Он понёс наказание и вышел на свободу на прошлой неделе.

– И я узнаю об этом только сейчас?

Зарычал в трубку, запрокидывая голову наверх.

– Этот ублюдок уже, скорее всего, сбежал из города! Наверняка, Баландин заплатил ему кругленькую сумму за убийство.

– Ваш отец не хотел, чтобы вы знали об этом, Руслан Игоревич. Он всячески старается уберечь вас от неприятных воспоминаний.

Меня затрясло от нервного напряжения.