Глава 3
Убийца Богов

«Его прозвали Убийцей Богов. Впервые мы услышали о нем от торговцев, ездящих по северным дорогам. Слава его росла, но сначала не поверил никто. Никто кроме меня».

«Книга Брин»

Рэйт с удовольствием сидел у костра. Ему нравился танец пламени, запах дыма и то, как лицо и грудь грелись, а спина оставалась холодной. В этой двойственности ему виделся глубокий смысл, как и в таинственном мерцании огня. Дух пламени говорил с ним, рассыпая искры и меняя направление удушливого дыма, однако значение этих знаков оставалось загадкой. В природе все так. Она говорила с ним – да и со всеми прочими – на языке, который понимали немногие. Если бы только он знал, что это означает! Подумать только, какие секреты, какая мудрость и какие ужасы ему бы открылись…

– Один из немногих духов, с которым мне удается ладить, – сказал Рэйт, бросая в пламя ветку.

– Это какой же? – спросил Малькольм.

Бывший раб, а теперь беглый сородич, сидел позади Рэйта с наветренной стороны, чтобы уклониться от дыма. Он пытался развязать одеяло, затянутое узлом. Материал был достаточно тонким, поэтому во время пути он носил его как пояс.

– Дух огня, – пояснил Рэйт, беря из кучи веток еще одну.

Он разломил ее пополам и бросил в костер.

– Думаешь, огонь – это дух?

Рэйт поднял бровь.

– А что? Ты думаешь, он демон? – Ему и раньше доводилось слышать такое, в основном от соседа, который оставил очаг без присмотра, уходя помочиться к реке. Когда тот вернулся, его хижина уже пылала вовсю. – Может, оно и так. Хотя на свободе характер у него своенравный, подчинить демона вряд ли возможно. Особенно такому, как я.

Малькольм пораженно уставился на него, что делал довольно часто. Рэйт не отличался многословием, и непонимающие взгляды Малькольма после подобных объяснений отнюдь не способствовали продолжению разговора. Похоже, раб фрэев жил очень замкнуто. Его изумляло все, что рассказывал Рэйт.

– Отец часто говорил, что огонь становится опасным, если заскучает, – продолжал Рэйт. – Оставь его одного, он рассердится и встанет на путь зла. Лучший способ задобрить огонь – готовить на нем еду и рассказывать сказки.

Малькольм по-прежнему таращился, приоткрыв рот.

Бывший раб явно выбился из сил. Замерз, тоскует и очень напуган. Вполне объяснимо, учитывая ситуацию. Сам Рэйт пытался бодриться. Кто бы мог подумать, что лес окажется еще более скупым к людям, чем каменистые равнины Дьюрии?

Они ночевали в Серповидном лесу уже восьмой раз, и деревья-великаны были настроены отнюдь не гостеприимно. Троп почти не было, и беглецам приходилось пробираться сквозь колючие заросли ежевики, еды хватало лишь на то, чтобы не умереть с голоду. В этот день они подкрепились шестью черными жуками размером с ноготь на большом пальце, семью личинками, обнаруженными под отставшей корой, соком, текшим по стволу дерева с широкими листьями, и парой сосновых шишек, которые пришлось поджарить на костре, чтобы добыть семечки. В чистом ручье Рэйт попытался добыть рыбу копьем, Малькольм хватал ее руками, но после нескольких часов безуспешных усилий они сдались. Их ждала еще одна голодная ночь.

Под густыми кронами стемнело быстро. Беглецы сидели бок о бок на крошечной полянке, усыпанной коричневыми иголками. Они смотрели на огонь и слушали шум ветра в скрипящих ветвях. Огромные вечнозеленые деревья раскачивались, касаясь макушками неба и мешая звездам сверкать. Если бы не листва, Рэйт легко бы сориентировался. Без звезд он будто ослеп и подозревал, что они ходят кругами…

– В Алон-Ристе сейчас подают вечернюю трапезу, – мечтательно протянул Малькольм, заворачиваясь в одеяло. – Пожалуй, оленину… Жареную на малом огне, чтобы стала помягче. И еще сыр, мясо птицы вроде куропатки или перепелки, разумеется, свежий хлеб, пудинг и, конечно же, вино! Наверняка прямо сейчас они уже едят! Вечерние трапезы прекрасны… – Он словно вспоминал потерянную возлюбленную. – Знаешь, что такое вечерняя трапеза? Это когда ты что-нибудь кушаешь вечером. – Он вздохнул. – В бытность свою рабом я принимал участие в этом ритуале, но теперь я свободен, слава всем богам!

Настал черед Рэйта изумленно таращиться.

– Извини! Я просто проголодался.

Рэйт продолжал смотреть.

– Что?

– Он тебя бил?

– Кто? Шегон?

Рэйт кивнул.

– Потому что если бил, то я его вполне понимаю.

Малькольм нахмурился.

– Нет, не бил. Фрэи обращаются с рабами хорошо. Куда лучше, чем ты.

– Ты мне не раб!

– И слава всем богам! – Малькольм отмахнулся от пары крошечных букашек, летавших перед лицом. Насекомые появиться успели, хотя настоящее тепло еще не настало.

– Если фрэи такие замечательные, то почему ты шарахнул старину Шегона по голове? – поинтересовался Рэйт. Конечно, спрашивать надо было раньше, но смерть отца, страх погони и постоянные поиски пищи вытеснили все другие мысли.

Малькольм поднял коричневую сосновую иголку, которых тут было без счету. Он потер ее между пальцами и пожал плечами.

– Даже при хорошем обращении любой раб предпочитает быть хозяином своей судьбы. Я увидел выход из положения и воспользовался. Все бы обошлось, если бы ты не озверел. Шегон разозлился бы, но не до такой степени, чтобы пускаться за нами в погоню. Не стал бы он утруждаться. Однако теперь он мертв, и месть – дело чести. – Бывший раб замолчал, огляделся и спросил: – Как насчет тебя? Почему ты это сделал?

– Почему убил?

Малькольм кивнул.

– Не знаю… Зря я так. Когда он убил отца, я не раздумывал. Просто действовал. Так поступил бы и Херкимер. Самое смешное, что я никогда не мечтал быть на него похожим. Не хотел участвовать в войнах. Не хотел ни славы, ни почестей. К этому стремились отец и братья… Я хотел жить простой жизнью, жениться и завести детей. Отец же все эти годы учил меня драться и таки преуспел! Понимаешь, о чем я?

Рэйт посмотрел на Малькольма и увидел, что тот ничего не понял. Не таращился удивленно, как прежде, а именно не понял. Что ж, это было ясно любому из клана Дьюрия, однако Малькольм слишком много времени провел с фрэями и утратил почти все человеческое.

– В свое оправдание могу сказать одно: я сделал это ради отца. Ведь сыновья так и должны поступать, верно? Мстить за отцов. По крайней мере, так принято в Дьюрии.

– Надо думать, Дьюрия не очень-то хорошее место.

– По большей части голые камни да пыль. И много тонкой, ломкой травы. Для коз лучше не придумаешь.

– А какие там люди?

– Дрянные.

– Ты не дрянной!

Рэйт поднял бровь.

– Ты не знаешь ни меня, ни мой народ. Клан Дьюрия славится агрессивными мерзавцами, которые работе предпочитают выпивку, разговорам – драки, и являются источником всех зол в мире.

– Будь вы такими, ты убил бы Мэрила и меня, забрал лошадь и не стал бы возиться с погребением отца.

Рэйт развел руками.

– Я – позор клана. Сын Медного Меча, ни разу не побывавший на войне. В Дьюрии воюют все. Фрэям требуются воины, и все поднимают руки. Так мы обеспечиваем себе пропитание, потому что мы не козы. Представь, что у нас за жизнь, если я завидую козам. – Рэйт нахмурился, бросил ветку в огонь и вздохнул. – Отец хотел лишь клочок плодородной земли! Переправа через реку стала его первым разумным поступком.

– Напротив, твой отец повел себя безрассудно! Потащил тебя туда, куда путь вам заказан: все вожди рхунов подписали пакт и обязались оставаться на своих землях.

– Шегон тоже повел себя безрассудно! Одно дело – велеть нам уйти, и совсем другое – приказать мужчине выбросить свой меч. Должно быть, в Алон-Ристе мечей полно, а по эту сторону реки они большая редкость.

– Ничуть! Одно дело просто нарушить пакт, и совсем другое – сделать это с оружием в руках. Наткнись на вас с отцом патруль инстарья, они бы вас сразу убили. Шегон принадлежал к племени асендвэйр и предложил выход из положения. Оставить вам меч он не мог – это было бы безответственно. Если бы вы задержались или вернулись после его отъезда, и вас нашли инстарья, они сочли бы ваше присутствие с оружием в руках вторжением или приняли вас за разведочную группу. Инстарья двинули бы на Рхулин. Шегон поступил вовсе не безрассудно, он хотел сделать доброе дело.

Об этом Рэйт даже не подозревал. Лучше бы он и дальше не знал.

– Не ты один виноват в случившемся, – мягко добавил Малькольм. – Шегон мог бы растолковать гораздо лучше, вот только фрэи не станут ничего объяснять тем, кого считают чуть выше животных.

– Ничего бы это не изменило. Отец гордился своим мечом и берег его. Такой уж он был. Отдать меч для него все равно, что добровольно сложить голову. Или даже хуже – как душу потерять.

– Теперь этот превосходный клинок твой.

– Уж какой есть. – Рэйт достал медный клинок из ножен и осмотрел обломок. – Меч Шегона перерубил его словно палку, а ведь это лучшее оружие нашего клана… Оно передавалось от отца к сыну на протяжении многих поколений. По легенде, его выковал для моего прапрапрадеда один дхерг за то, что мой предок спас ему жизнь. – Рэйт сунул обломок обратно в ножны. Потом он покусал губы и глубоко вздохнул. – Я забыл тебя поблагодарить.

– Не стоит. Я ничуть тебе не помог, – заверил Малькольм.

– Если бы не ты, я бы погиб!

Малькольм поднял голову и с любопытством уставился на Рэйта.

– Ты все равно погибнешь. Только перед этим побегаешь по лесу с пустым желудком и стертыми ногами. Впрочем, нет худа без добра: твое имя запомнят. Нельзя убить бога и остаться незамеченным.

Крак!

В темноте, за пределами круга света, отбрасываемого костром, раздался треск дерева. Не просто хрустнула сломанная ветка, хотя тогда бы они тоже встревожились – им уже приходилось слышать, что в ночи бродят звери неизвестно какого размера. Под звуки леса засыпать трудно. Но на этот раз было что-то другое. Не треск, скорее удар – странный глухой звук. Оба вскочили на ноги. Беглецы стали всматриваться в сумрак, потом Рэйт подкинул в костер побольше дров.

– Что это? – прошептал Малькольм.

– Не знаю, – так же тихо ответил Рэйт. – Может быть все, что угодно.

– Например – что?

– Пожалуй, худший вариант – рэйо.

– Худший?! Почему начинать надо с худшего? Почему бы не предположить, что одно дерево упало на другое?

– Расслабься. Вряд ли это рэйо. Будь это он, мы уже наткнулись бы на человеческие кости, да и сами были бы давно мертвы.

– Спасибо, утешил. Итак, что же это может быть?

Рэйт посмотрел на него и улыбнулся.

– Упавшее дерево.

Малькольм усмехнулся.

– А если серьезно?..

Рэйт оглядел заросшие мхом камни, потом посмотрел на деревья.

– Лешие.

– Кто это?

– Лесные духи. Судя по всему, они заделывают нашу тропу, чтобы с утра мы не знали, в каком направлении идти. Они любят пошалить, но для взрослого человека не опасны.

Костер разгорелся, и Малькольм отошел подальше от жара. Беглецы смотрели друг на друга отчасти скептично, отчасти с надеждой. Рэйт кивнул.

– Да-да, мне приходилось видеть их весеннее сборище. Такие маленькие огоньки, что носятся над травой.

– Это светлячки.

– Ну, некоторые из них действительно светляки, самые яркие – лешие. Их излюбленное развлечение – заманивать детишек подальше от дома. Иногда к быстротечной реке, иногда к глубокому озеру, чтобы те утонули.

– Повеселее историй ты не знаешь? – скривился Малькольм. – Хватит расстраивать духа огня.

Рэйт пожал плечами и бросил в костер еще одну ветку.

– Я родом из Дьюрии, такие уж у нас сказки.

Малькольм покосился на темный лес и покачал головой.

– Вряд ли это лешие…

Для человека, который без Рэйта наверняка бы погиб, Малькольм слишком явно сомневался в познаниях своего проводника.

– Хм, я почти в этом уверен, – заявил Рэйт. – Они прячут наши следы – хотят, чтобы мы заблудились в их треклятом лесу.

Малькольм не успел и рта раскрыть, как по лесу снова разнесся странный глухой звук. На этот раз сперва заскрипело, потом протяжно заныло, и послышался глухой удар. Более того, вдалеке зазвенел смех и поющие голоса.

Беглецы пораженно уставились друг на друга.

– Пахнет едой! – заметил Малькольм.

Рэйт покивал. Он тоже почувствовал приятный запах. Ветер переменился, и в их направлении потянуло дымом и жареным мясом.

– Похоже, ты прав – это не лешие. Вероятно, кримбалы. Они, как известно, устраивают грандиозные пирушки.

– Пирушки? – Малькольм вскочил. – Может быть, мы…

– Нет! Не надо! – Рэйт схватил его за руку.

– Но еда… Помнишь, что это такое? Я про настоящую еду!

– Так они и заманивают людей. Проходы в деревьях ведут в их волшебную страну под названием Ногг. Там они укладывают человека на перину, играют на музыкальных инструментах и угощают жареной кабаниной, олениной, говядиной и ягнятиной в сметане и меду – ешь сколько влезет.

Малькольм облизнулся.

– Потом поят элем, вином и медовухой, кормят пирогами.

– Да ты что? А с чем пироги?

– Неважно, с чем, потому что выбраться оттуда ты уже не сможешь. Стоит тебе войти, попробовать их еду, и ты останешься в Ногге навечно!

Малькольм моргнул.

– Ну и что?

– Как это – что?

– Еда у них хорошая?

– Говорят, неимоверно вкусная.

– Постели мягкие и теплые?

Рэйт кивнул.

– Значит, либо мы остаемся здесь, – Малькольм обвел полянку широким жестом, – и голодаем в жутком лесу, либо живем до конца дней в стране чудес, изобилия, музыки и веселья. Звучит отвратительно! Пошли!

Возражать было бесполезно. От таких доводов Рэйт растерялся.

– И еще, – Малькольм поднял палец, – каковы шансы, что фрэи найдут нас в этой волшебной стране Ногг?

Теперь наступил черед Рэйта изумленно таращиться. Он вгляделся в темную чащу, откуда доносились смех и пение.

– Помоги-ка потушить костер.

Они разбросали ветки и затоптали огонь. Рэйт пошел первым. С каждым шагом шум становился все громче. В ночном воздухе разносились голоса и собачий лай. Темнота отступала, из-под редеющего купола листвы проглянули звезды. Они очутились на краю леса. Впереди лежала освещенная половинкой луны равнина, по которой змеилась хорошо утоптанная дорога. Вдалеке в окнах бревенчатого дома горел огонь.

– Это страна Ногг? – спросил Малькольм.

– Нет, – ответил Рэйт. – Это придорожная таверна, где останавливаются путники.

– Мы – путники! – воскликнул Малькольм, не помня себя от радости. – Как думаешь, нам дадут покушать?

Рэйт пожал плечами.

– Есть только один способ это узнать…

* * *

Рэйт ненавидел, когда на него таращатся. Слишком часто это заканчивалось дракой. Еще он не любил чужаков, они его раздражали. Поэтому неудивительно, что он был не в духе: они с Малькольмом сидели в окружении дюжины чужаков, во все глаза глядевших, как беглецы едят.

Ничего не было сказано, по крайней мере, достаточно громко. Шептались возле большого деревянного блюда, с которого две служанки раздавали баранье жаркое, тихо переговариваясь с посетителями. Иногда они бросали взгляды на Малькольма, но в основном смотрели во все глаза на Рэйта, будто вместо шапки он надел на голову поросенка. Вернувшись к столам, люди продолжали пялиться на него, перешептываясь между собой.

– Как думаешь, о чем они говорят? – спросил Рэйт, толкнув Малькольма в бок.

Бывший раб даже головы от миски не поднял.

– Говорят, что ты чудо как пригож, и прикидывают, на какой из своих сестер тебя женить. – Он пожал плечами. – Откуда мне знать?

– Думаю, они собираются перерезать нам глотки…

– Мое предположение нравится мне больше! – Малькольм повозил пальцем по дну миски и с удовольствием его облизал. – Может, после моей истории нам дадут добавки?

– Не думал, что ты голоден. Пару жалких кусочков, что нам дали, ты ел целую вечность.

– Я растягивал удовольствие на случай, если нам больше ничего не достанется, – пояснил Малькольм, вылизывая миску. – Скажи-ка вот что: в светском обществе рхунов считается дурным тоном облизывать миску или нет?

– В светском обществе рхунов нет понятия дурной тон, по крайней мере, в Дьюрии. Здесь все может быть иначе. Местные привыкли делать, как им велено. Что касается обещанной истории – ты ведь не собираешься рассказывать им правду?

– Разумеется, нет. Я голодный, а не глупый. Такая история никого не накормит. Нас тут же выкинут те, кто еще не уснет от скуки.

– Ну, просто не говори ничего такого, что может их оскорбить.

– Верь людям!

Малькольм принялся облизывать край миски.