Кнут

– Есть что-то поистине мерзкое в том, что высшее проявление великолепия природы низводится до примитивных декораций к оздоровительным процедурам толстосумов. Ты со мной согласна, Джейк?

Кнут изощрялся в напыщенной демагогии, что ему особенно нравилось, когда прибывала группа вновь набранных лесных гидов. Он проводил неофициальную ознакомительную беседу за обедом в столовой, положив ноги на общий стол рядом с разогретой в микроволновке едой.

– По крайней мере, Кнут, мы здесь вырубкой не занимаемся, – машинально ответила ему Джейк.

Обычно она с удовольствием играла свою роль в рутинно разыгрываемой ими комедии во время ознакомительных бесед Кнута, но в тот день ей хотелось сменить тему. Как правило, патрули хранителей леса занимались охраной береговой полосы, препятствуя вторжениям с большой земли групп всякого сброда, которые эпизодически совершали набеги на Храм с целью поживиться здесь запасами еды. Однако в последнее время Джейк заметила, что патрули стали все чаще появляться на территории самого курорта, а хранители пристальнее, чем раньше, приглядывали за сотрудниками Храма. Если бы они оказались поблизости от столовой, то вполне могли бы услышать оскорбительные высказывания Кнута. Ему уже говорили, что не надо критиковать Храм, и если бы его снова в этом уличили, то руководство без всяких сомнений могло выслать его с острова, обрекая вдыхать ядовитые, пыльные миазмы вместе с остальным человечеством, не сумевшим скопить денег на достойную жизнь.

– Почему бы тебе не рассказать им, как Джон Мьюр без посторонней помощи убедил правительство Соединенных Штатов создать систему национальных парков? – спросила она, пытаясь повернуть русло беседы в сторону одной из его излюбленных тем.

Но Кнут продолжал витиевато разглагольствовать. Она подошла к морозильнику, выбрала себе порцию репы с картофельным пюре – молочные продукты всегда вызывали у нее спазмы в желудке, – сняла пластиковую крышку с банки и поставила ее в микроволновку. Пока еда разогревалась, она выглянула в окно столовой, чтобы проверить, нет ли поблизости патруля хранителей, но ничего подозрительного не заметила. Тогда Джейк переключила внимание на группу из восьми только что прибывших новых лесных гидов. Всем им было где-то за двадцать; все они обучались на средства трастовых фондов и получили дипломы лучших университетов Лиги плюща по таким специальностям, как ботаника или науки об окружающей среде; скорее всего, никому из них за всю жизнь не пришлось дышать пылью. Они поработают в Храме несколько лет, чтобы «набраться опыта», а потом где-то еще сделают головокружительно успешную карьеру. Вполне состоятельные родители будут их навещать, выкладывая огромные деньги, чтобы только взглянуть, как здорово выглядят их отпрыски в форме лесных гидов, будут их подбадривать и аплодировать им во время экскурсий. Как она с ее непонятным дипломом умудрялась работать бок о бок с этими потрясающими, восхитительными детьми, готовыми трудиться за меньшие деньги, чем те, на которые она могла физически выжить, оставалось за пределами понимания Джейк. А если она упоминала о собственном образовании, собеседник, вскинув в недоумении бровь, переспрашивал: «Утрехтский университет?» – и предлагал что-нибудь вроде таблетки от кашля.

– Вы только вдумайтесь в невыразимую иронию происходящего, – гнул свою линию Кнут. – Влиятельные чиновники и всякие знаменитости приезжают сюда, желая обрести духовное обновление только для того, чтобы с новыми силами вернуться к жизни, которая прямо или косвенно вредит нашей планете и потому обрекает на исчезновение в будущем таких чудес природы, как эти реликтовые деревья, перед которыми, по их словам, они испытывают благоговение.

Пока ее закипавшее варево медленно вращалось в микроволновой печке, Джейк следила за взглядами, которые молодые лесные гиды бросали на Кнута. Ему было под шестьдесят, лицо его украшали седеющие усы, морщинистая кожа всегда выглядела загоревшей, хотя он уже много лет не покидал Храм. Его облик излучал настороженное очарование, какое мог бы вызвать диктор последних известий, во время передачи новостей пустившийся во все тяжкие. Но он, бесспорно, был самым опытным и знающим лесным гидом Храма. Только поэтому их начальник Давыдов не решался его уволить. Независимость и непокорный дух Кнута никак не были связаны с тем фактом, что одобрение его деятельности и рейтинг в Интернете зашкаливали: он всегда набирал не меньше 4,9 баллов из 5. Джейк знала о многих случаях увольнения и изгнания лесных гидов и других сотрудников Храма за менее серьезные нарушения, чем те, которые позволял себе он. Нередко это происходило даже в связи с жалобами на приготовленную в микроволновках еду для работников или беглое упоминание об Иссушении.

– Но ведь связь между Великим иссушением и изменением климата из-за выброса углерода экспериментально не доказана, – сказала девушка с черными как смоль волосами. Она прибыла на остров в составе группы новых гидов.

«Отлично, – подумала Джейк, – теперь он заставит их рассуждать об Иссушении, и еще до конца обеденного перерыва мы все окажемся на барже, которая возит продукты с большой земли».

– Большинство грибков в тепле прекрасно себя чувствуют, разве не так? – спросил Кнут у нового гида. Девушка вполне могла быть его внучкой.

Явно испытывая замешательство, она кивнула и негромко ответила:

– Да, большинство грибков.

– Так же себя чувствуют насекомые-вредители, или я не прав?

Девушка снова кивнула.

– Считайте эту связь доказанной, – Кнут театрально поклонился.

– Кто мы такие, смиренные ученые, чтобы постичь тайны мироздания? – с задумчивой обреченностью проговорила Джейк, перенося обжигающе горячую и совершенно безвкусную еду от микроволновки к столу. – А теперь, может, все вы будете так любезны, что заткнетесь и спокойно продолжите обед?

Снова проигнорировав слова Джейк, Кнут теперь сосредоточился на молодом человеке, на нашивке которого значилось его имя – Тори. У него были на удивление жесткие рыжие волосы.

– Вот скажи-ка мне, почему не обесценивается нечто духовное, когда ты вынужден смотреть, как люди платят непомерные деньги за то, чтобы получить доступ к этой духовной ценности?

Тори пожал плечами и смущенно улыбнулся, глядя на остальных в надежде на подсказку.

– Симония, так это называется, – добавил довольный собой Кнут. – А мы, друзья мои, те, кто живет здесь постоянно, оскверняем эти места. Если бы Джон Мьюр был жив, он бы сам изгнал нас из этого Храма.

Раньше Кнут уже рассказал новым гидам, что родился в немецком городе Пфорцхайм, расположившемся на краю Черного леса, который его предки вырубали и сплавляли вниз по Рейну в Нидерланды, где из полученных бревен корабелы мастерили мачты. Правда, позже там посадили множество деревьев, создав тем самым несколько первых в Европе природных заповедников. В свободное время он читал Линнея на шведском языке и фанатично преклонялся перед Джоном Мьюром – первым европейцем, описавшим прибрежную дугласову пихту.

– В отличие от большинства из вас, – сказал молодым гидам Кнут, – я приехал в Канаду еще до Иссушения. Не забывайте об этом.

– По крайней мере, мы делаем то, что нам нравится, – заметил Тори с неподдельной откровенностью.

– Да, друзья мои, – Кнут благосклонно возложил руку на плечо Тори, – Лесной храм Гринвуда – это место, где доблестные, любящие лес и преданные борьбе за сохранение окружающей среды воины идут на смерть, делая именно то, что им нравится.

Вслед за этим он перекрестился и, наконец, занялся своим куском расфасованного по упаковкам пирога.

С этого момента обед продолжался в молчании и – слава богу – без визитов хранителей. В тот день очередь чистить холодильник сотрудников выпадала на Джейк, поэтому когда после обеда все ушли, она осталась в столовой. Через какое-то время приглушенный голос у нее за спиной произнес:

– Сегодня там с деревьями все в порядке?

Джейк высунула голову из холодильника и увидела стоявшего у входа со скрещенными на груди волосатыми руками Давыдова. Кто-то из гидов распускал слухи, что до Иссушения он служил каким-то оперативником в российском спецназе. Давыдов был невысоким и обрюзгшим мужчиной с мертвенным взглядом глаз, напоминавших грязные пятицентовые монетки. Джейк не замечала исходившей от него скрытой угрозы, о которой многие говорили.

– У моей группы, сэр, сегодня состоялось прекрасное посвящение, – сказала она. – Паломники задавали много вопросов по существу. Некоторые испытали подлинное просветление.

– По дороге вам не встретился новый патруль хранителей? – спросил начальник, гордо выпятив грудь. – Мне удалось получить дополнительное финансирование, и теперь патрули будут чаще проверять территорию. Есть основания полагать, что визитеры с большой земли собираются совершать набеги на курорт.

– Мои паломники даже не подозревали об их существовании, а я чувствую себя в большей безопасности, когда хранители неподалеку, – ответила Джейк, натянуто улыбнувшись. – Должна вам сказать, я обратила внимание на одно небольшое отклонение от нормы, – прибавила она с таким безразличием, какое только могла изобразить. – На некоторых небольших пихтах около домиков сотрудников кое-где побурела хвоя. Беспокоиться в этой связи нет оснований, но проверить все-таки надо. Если не возражаете, для полной уверенности я бы хотела взять микроскоп, устройства для измерения осадков и набор образцов почвы.

– Ты ведь не станешь заниматься нашими реликтовыми деревьями, правда? – скептически поинтересовался он. – Если хранители застанут в Храме кого-нибудь с микроскопом, они выдворят его с острова еще до того, как я об этом узнаю.

– Нет, конечно же, нет, – проговорила она, чувствуя, как от вранья все внутри сжалось. – О старых пихтах речь вообще не идет. Я имею в виду только несколько деревьев у моего домика, причем мне хочется убедиться, что с ними все в порядке, только из собственного любопытства.

– Я ценю твой интерес к нашему величественному лесу, Гринвуд, – произнес Давыдов с улыбкой, которой совершенно не соответствовал его мертвенный взгляд. – Можешь взять на складе все, что тебе нужно. А мне нужно, чтобы к завтрашнему дню ты хорошенько отдохнула. На завтра на раннее утро заказана индивидуальная экскурсия с тобой, и ты должна быть в отличной форме.

– Со мной? – удивилась Джейк. Визитеры никогда не заказывали индивидуальных экскурсий с ней, потому что она была лет на десять старше других гидов, а такие путешествия с девушками помоложе интересовали исключительно мужчин. Ее рассеянная мысль остановилась на знаменитости, входившей в состав сегодняшней группы – Корбине Галланте, о визите которого она узнала за обедом от вновь прибывших гидов, говоривших о нем с придыханием. – Для кого?

– Точно не знаю, – ответил Давыдов. – Но кто-то из руководства Корпорации специально заказал экскурсию с тобой. Поэтому мне нужно, чтобы завтра ты одарила его традиционным гринвудским шармом.

Пока Джейк торопливо шагала к помещению склада, чтобы успеть до его закрытия, в голове ее роились мысли о ничем не подтвержденных пересудах, относившихся к индивидуальным экскурсиям. Говорили, например, что после недолгой прогулки среди деревьев одна девушка – лесной гид, чье имя не разглашалось, – за пять тысяч долларов сделала массаж с кедровым маслом саудовскому принцу, занимавшемуся солнечными батареями. Джейк стало стыдно при мысли, что она, возможно, сделала бы то же самое, поскольку на следующий год проценты по студенческим займам должны были составить ее двухнедельную зарплату. Наверное, жизнь ее сложилась бы по-другому, если бы она жила на деньги семьи, как Тори и другие новые лесные гиды. Но ничто лучше бедности не учит нас тому, какой роскошью на самом деле являются честь и достоинство.