Глава 2

По пути к общежитию Роза рассказала мне об особенностях академии. Так, например, я узнала, что пять огромных башен – это общежития факультетов. Все они стоят по кругу замка, в котором проходит обучение студентов. В общежития не попасть в неположенное время без допуска, который установлен в браслетах, но можно прийти по приглашению самих жильцов в часы посещения. Всего имеется шесть факультетов: Некромантия – фиолетовые мантии, целительство – жёлтые мантии, природоведение – зелёные мантии, артефакторика – серые мантии, боевая магия – тёмно-синие мантии, отречение – тут, как я поняла, мантий нет. Они ходят в своих, полученных на пути становления отреченцами… Любопытно.

– А отреченцы живут не в башне? – Выдохнула я в тишину, испытывая легкий мандраж.

– Нет, для них предоставлено отдельное общежитие на окраине территории. – Роза потёрла переносицу и устало вздохнула. – Слушай, в одиннадцать наступает комендантский час. Выходить в это время разрешено только некромантам и отреченцам. Некромантам в силу того, что у них специализация неординарная. А сворлам никто не посмеет что-то запрещать, слишком страшные они. Я не рекомендую тебе покидать общагу в ночное время

– А ректор тоже боится? – мне вот, если честно, было очень страшно. Мурашки так и ходили дружным строем от пяток до головы и обратно.

– Понимаешь… Была тут в прошлом году одна ситуация. Отреченцам запрещали посещать праздничные мероприятия, ведь стоит им там появится, как все расходятся и праздника-то уже и нет. Ну в общем, они запретов не любят. Очень. Совсем. Но всегда исполняют приказы, иначе есть повод выдворить их из академии, а для них это смертельно. Ректора через неделю после того случая застали на аллее за попыткой придушить собственную тень. Угадай кому было веселее всего? – она демонстративно посмотрела на двухэтажное здание, виднеющееся впереди. – Приказ отменили, и никто теперь ничего не им не запрещает. Себе дороже.

Я промолчала. Странное дело, чем ближе мы подходили к живописному зданию, тем сильнее начинала гудеть голова и в ушах громко звенело. Я окинула общежитие взглядом. Нигде не горел свет, за исключением больших окон на первом этаже. Роза толкнула резную тяжёлую дверь и звон в ушах резко оборвался. На нас уставились шесть пар призрачно-голубых глаз из густой тьмы.

– Мамочки… – прохрипела я, делая шаг назад.

Тараканы в моей голове молча пожелали мне удачи и смылись, чего и мне хотелось немедленно сделать, но действительность была такова, что бежать мне было некуда.

Шесть "призраков" в чёрных светящихся бледно-голубым светом, сидели за большим столом склонившись над книгами, в почти неестественных напряжённых позах, казалось вот-вот и услышу хруст шейных позвонков.

– Ужин? – вопросил кто-то оттуда.

– Подарок? – вторил второй.

– Жертвоприношение… – предположил третий.

И голоса у всех замогильные такие, без намёка на весёлость. Че, правда не шутят? Я похолодела от ужаса, и окаменела, и… Да вообще хотелось провалиться под землю. Ситуацию спасла Роза.

– Добрый вечер, уважаемые… – казалось, всё презрение мира сложилось в одно приветствие. – Представляю вам вашу одногрупницу, имя потом сами узнаете. Не пить, не есть, не калечить. Крайне не рекомендую доставать, девочка не стабильна. Учтите, ректор следит лично, любое проявление физического насилия, и вылет обеспечен. – многозначительный взгляд в мои умоляющие о пощаде глаза. – Пойдём, я провожу тебя до твоей комнаты.

Уперев взгляд в пол, я поплелась за главным комендантом и звон в ушах возобновился. Наверное, усталость сказывается. А в помещении не прозвучало ни слова, что тоже напрягало.

Дорогу запоминала по шагам, смотреть в темноте куда-либо не имело смысла. Из общего зала вверх по лестнице, направо до конца, последняя дверь справа. Роза открыла дверь.

– Свет! – комната приобрела очертания.

Небольшое помещение на одну персону, чёрный деревянный пол, белые стены и потолок. Большая резная кровать с очень мягким матрасом и бязевым бельём, тут я и поняла, что наглухо влюбилась. Прикроватная тумбочка из красного дерева, небольшой шкаф со встроенным зеркалом, письменный стол, стул и плотные чёрные шторы на окне. Слева от двери возле шкафа находилась дверь в санузел. Душ, унитаз, раковина и зеркало, даже аккуратно сложенные полотенца имелись, и всякие пузырёчки с шампунями. И все как-то слишком чисто. Я бы даже сказала, стерильно. Ни пылинки.

– А кто здесь убирался?

Роза покачала головой.

– У каждого общежития есть хранитель, это его обязанности. Ты голодна?

Подумав о еде желудок предательски заурчал. А я потупила глаза.

– Я даже не знаю сколько времени не ела. Но я боюсь туда идти…

– Они не тронут тебя, ну не должны, во всяком случае. – Обнадёжила. – Мойся, переодевайся и спускайся. Из общего зала налево, там столовая. Познакомлю тебя с хранителем. И да… Будь с этими нелюдями наглее. – Махнув кудряшками она вышла из комнаты.

Наглее?! Да у меня желудок переворачивается только от осознания, что мы в одном доме находимся.

Я глубоко вдохнула и направилась в душ, но не успела дойти, как уставилась на собственное отражение, впервые увидев себя. На вид щуплая, мелкая, с большими каре-зелеными глазами, тонкими приподнятыми бровями, курносая. Губы сложились в жалкое подобие улыбки, чуть припухшие от покусывания. Взлохмаченные грязно-красные волосы свисали сосульками за плечами до самой талии. Жуть жуткая.

Душ сделал свое дело. Отмыл, отогрел, взбодрил и освежил. Прям даже настроение поднялось, и демоны эти уже не так страшны стали, сейчас ещё поем так вообще охамею. Ух, я такая боевая! Натянув мужскую форму, она удивительным образом обтянула меня. И эластичная такая. Чёрная тонкая кофта без пуговиц и брюки, уж очень они походили на штаны для верховой езды. Только тянутся и удобные очень. Все село как родное, все же удобнее, чем в юбке. Натянула сапоги из мягкой кожи, стащила с волос полотенце и стянула их в тугую косу.

Вдох. Выдох. Пошли. Страх страхом, а кушать очень хочется.

Уже выйдя в тёмный коридор, я поняла, что не такая уж я и боевая, и вообще сразу вспомнился рассказ Розы про ректора. Не зря же все так боятся этих недочеловеков… а они вообще люди? Очень уж сомневаюсь. В общем, страшно. Ещё и этот звон в ушах, то прекращается, то возобновляется не придавал уверенности совсем.

Не желая дальше трусить я со всех ног сорвалась по коридору к заветной лестнице, вот только ни зги не видно. Движение продолжила, ведя рукой по стене, чтобы не заблудится в этом тёмном коридоре. От самовнушенного страха сердце билось где-то в горле, а дыхания откровенно не хватало, но я настойчиво мчалась вперёд, пока не шандарахнула рукой по громоздкому и стеклянному, судя по бьющемуся об пол звуку, предмету. Сама от этого так струхнула, что резко развернувшись помчалась в обратную сторону и со всего маха влетела в стену, хорошенько приложившись носом. Из глаз брызнули искры, я покачнулась и плюхнулась на пол схватившись за больной орган, который именуют обонятельным. Что-то больно ткнулось мне в плечо, и я распахнула глаза. Перед моим лицом горели два голубых огонька, про меж которых я с перепугу и лягнула от всей души. Чудовище дёрнулось, взвыло и схватило меня за плечи, когда я решила повторить манёвр… Это уже спустя пару секунд я поняла, что передо мной мой однокурсник. В момент осознание очевидности сердце замерло, позабыв отмерить положенное. Внутри все похолодело от ужаса и я, вопя на все лады принялась отползать назад, боясь, что душегуб решит лишить меня самого ценного.

Грозный рык заставил сжаться. Меня немощную схватили за шиворот и поволокли в неизвестном направлении, а достигнув цели громко вопросили:

– ЧТО ЭТО?! – Прорычало в общий зал, демонстрируя меня остальным.

Находится в таком положении было стыдно, но я решила успокоится и дождаться, когда меня поставят на ноги, чтобы извинится и признать свою трусливость.

– Я СПРОСИЛ, «ЧТО ЭТО?!» – Рыкнуло вновь, заставив меня сощурится.

Ситуация переставала быть стыдной. Она становилась раздражающей, да и нарастающий звон в ушах только усугублял ситуацию.

– Не может быть… – Раздраженно выдохнул сворл после нескольких секунд молчания. – Это какая-то издёвка.

– Где? – Спросила я, уставившись на него в крайней степени озадаченности.

– ТЫ! – Рыкнуло чудище, повернув ко мне морду, окутанную чёрным облаком.

Я хотела быть наглее, как советовала Роза, но голос мой осип, будучи совершенно не согласным с желанием хозяйки.

– Кто?

– Ты… – Сворл меня опустил, позволив стоять своими двумя на лестничном пролёте.

Я даже не знаю зачем переспросила, наверное, просто, чтобы не молчать в такой звенящей тишине.

– Я?

– Раздражает… – Звучит тихим рыком для присутствующих и колокольным набатом для меня.

И несмотря на это с судорожным вздохом:

– Я?

– ДА!!! – Уже свирепый рык. Всегда знала, что много вопросов очень бесят, но ничего с собой поделать не могу.

– Почему?

Отреченец громко фыркнул и сжал руки в кулаки. Я хоть его морды и не вижу, но мне итак ясно, что он едва сдерживается, чтобы не сдавить мою шею в порыве инфернальных чувств.

– Да кто ты вообще такая?!

На языке вертелся уточняющий вопрос, но вся поза собеседника выражала крайнюю степень раздражения и неприятия, заверявшая меня в том, что если он всё же прозвучит, меня вколотят в стену. Поэтому я благоразумно промолчала, глядя в голубые огоньки.

Но отреченец вопросительно уставился на меня, медленно складывая руки на груди.

– Боишься? – в его голосе я отчётливо уловила насмешку.

Не желая признаваться в очевидном, вздёрнула нос, проигнорировав душегуба. Демонстративно развернулась и стала спускаться по лестнице, когда услышала раздраженное:

– Ах, ты мелочь… – Я не столько увидела, сколько почувствовала, как засветился браслет на моём запястье, ощутимо нагреваясь. Не сумев понять в чем дело, недоуменно повернулась и увидела застывшую в воздухе конечность сворла. Вся его поза говорила: «Убью», но тем не менее, я отчего-то чувствовала его растерянность. Отреченец резко повернулся к своим сородичам и в моих ушах снова зазвенело.

– Это невозможно! – Рявкнул он и схватил меня за руку, дёрнув на себя и уставившись, как на неведомую зверушку.

Меня захлестнуло раздражением. Я вообще-то была голодна, и не настроена на долгие выяснения отношений, но опять же благоразумно промолчала.

– Ты…

Ну как я должна была отреагировать?

– Я… – Насмешливо хмыкнула, старательно пряча клокочущий в груди страх. Затем сморгнула глядя в его "глаза" и добавила – Что?

Раздражённый выдох.

– Так кто ты?

Вот пристал, засранец.

– Я?

– ДА!!! – взревел черномордый, теряя терпение.

Ой, что-то мне совсем поплохело.

– Да я так… Мимо просто проходила, решила вот зайти поздоро…

– Адептка! Вам уже накрыли стол – оборвала меня Роза, выглядывая из арки, что вела в столовую. Судя по её бледному лицу, она была перепугана не хуже меня. Не, ну сама же просила быть наглее.

– Накрыли стол?! – Вот чем угодно готова поклясться, что у него морда в недоумении вытянулась.

Я ехидно улыбнулась, сбросив с себя его руки и зашагала прочь по лестнице. И снова в ушах зазвенело, да так громко, что еле на ногах устояла. В полной тишине прошагала мимо остальных со вздёрнутым подбородком и завернула в столовую.

Ух-х-х-х-х… Чуть Богам душу не отдала. Все, проверка на стрессоустойчивость пройдена, значит будем жить… ну, или выживать.

Столовая была сказочной. Слишком светлая для обитателей этого дома, слишком яркая и позитивная, слишком благопристойная, не осквернённая ни единым пятнышком. В центре стоял накрытый снедью стол, потрясая меня своим разнообразием. Там тебе, и мяско, и рыбка, и пирожные, и море фруктов, и соки, и… Да ещё много "И", но я одна столько не съем, хотя вон ту зажаренную птичку, пожалуй, могу. За столом было не меньше двенадцати стульев в тон. Вся мебель из светлого дерева, шкаф с фарфоровой посудой, тумбочка, полочки. Статуя какого-то прозрачного дядечки со смешной козлиной бородкой, он мне улыбался и приветливо ручкой махал. Красота-а-а-а… Так, стоп. Статуи же руками не машут?

– Адептка, это хранитель общежития, Геральд – заметив мой взгляд сказала Роза.

– А-а-а… Забвения, Геральд – пролепетала я, усаживаясь за стол и подтягивая к себе ту самую птичку.

– Да, можно просто на «ты»

Видимо, поняв причины столь неуважительного поведения Геральд понимающе улыбнулся и исчез. А я преступила к жеванию.

Роза тоже не стала задерживаться. Что-то сказав о поведении и безопасности, ушагала и хлопнула входной дверью.

Ну а я довольная и сытая, не обращая внимания на семь пар внимательных "голубых" глаз, брякнула "Смелых душ вам господа" и почти проползла в свою комнату, плюхнулась на любимую кроватку, заурчала и так и уснула, не обращая внимания на звон в ушах.

***

Из пустоты на меня смотрят призрачно-голубые глаза. Смотрят очарованно, заколдованно, не в силах оторваться. Я слышу далёкий женский голос, наполненный болью и ужасом.

– Смотри на меня…

И я смотрю в эти глаза, смотрю и всем сердцем ненавижу. Вокруг пустота, внутри меня клокочет ненависть, разъедая моё существо.

Доли секунды и все меняется.

Какие-то размазанные обрывки изображений. Мёртвая девушка в руках отреченца и его рычащий вой:

– Что ты сделала?! Что ты наделала?! – Ему больно? Это было похоже на вой раненого зверя.

Где-то на задворках сознания я знала, что это он её убил. Бледное лицо девушки очерчивали дорожки слёз, её голова лежала на его плече пока он яростно и с тоской прижимал к себе хрупкое тело.

***

В моё сознание ворвался дикий визг бешеного кабана. Я, ещё не открыв глаз соскочила с кровати, но запутавшись в одеяле рухнула с постели и шмякнулась бровью об пол. Адская боль пронзила всё тело, а из глаз брызнули искры.

– Мать вашу во мраке!!! – возопила с досады. Болючая и крайне неприятная побудка, норовила превратится в мою визгливую истерику.