Резкий запах нашатыря заставил меня очнуться. Я вздрогнула, инстинктивно вдыхая воздух полной грудью, чувствуя, что от его избытка задыхаюсь, и попыталась открыть глаза. Яркий свет приник сквозь ресницы, вынуждая повременить с этим делом.
– Наконец-то, вы пришли в себя, – совсем рядом послышался приятный женский голос – я решила, что это врач. – Теперь будете жить.
– Где я? – мне захотелось подняться.
– Лежите, лежите, – забеспокоилась женщина, силой укладывая меня обратно. – Всё будет хорошо. Ни о чём не беспокойтесь.
Глаза никак не хотели открываться, и вообще во всём теле была странная тяжесть. Я заметила, что голова покоится на мягкой подушке, укрыта я термоодеялом, под ладонями рук, вытянутых вдоль тела, чувствовалась гладкая поверхность простыней.
Всё больше мне казалось, что я лежу в больничной палате.
На мой вопрос я так и не получила ответ. Единственное, что могла придумать в данном случае – это притвориться спящей. Что я и сделала. Только вот заснула я по-настоящему.
Резкий запах нашатыря разбудил меня во второй раз.
– Женщина, очнитесь! – настойчиво повторял всё тот же голос.
Я подала признаки жизни, и она радостно воскликнула, убирая подальше отвратительно пахнущее вещество:
– Ну, слава Богу! Вам нужно поесть.
Я отрицательно помотала головой.
– Вы отказываетесь? – удивилась женщина. – Но вам нужно восстановить силы.
Наконец-то, мне удалось открыть глаза. Первое, что я увидела – стерильное белое одноместное помещение. Женщина врач или скорее медсестра сидела у изголовья. В белом строгом халате, того же цвета колпаке, она производила на меня пугающее впечатление, несмотря на ее красивую внешность и мягкий голос. Почему-то я решила, что она – робот. Хотя насколько я знала, век роботов ушёл в прошлое.
– Не буду есть, пока вы не скажите где я, – такой я выставила ультиматум. Впрочем, есть я действительно не хотела.
Медсестра оказалась в замешательстве. Я же повторила свой вопрос, вновь не получив ответа, отвернулась к стене и притворилась спящей. На этот раз мне удалось не уснуть.
Вскоре мои надежды сбылись: женщина встала, зашуршав накрахмаленным подолом халата, и вышла, негромко закрыв за собой дверь. Выждав минуту, я открыла глаза и повернулась, затем присела на кровати и начала тщательно осматриваться по сторонам. Не обнаружив ничего подозрительного, опустила ноги на каменный пол, чувствуя, как они немеют от холода. На мне был надет синий фланелевый халат, другой моей одежды в палате не было.
Не обращая внимания на некоторыё дискомфорт, я медленно обошла палату, точнее еле передвигая ногами, обошла вокруг кровати. Кроме нее и складного кожаного стула ничего больше не было. Единственное широкое окно было занавешено массивной шторой. Освещение было исключительно электрическими лампочками.
Долго я не решалась отдёрнуть штору, а, когда собралась с духом и сделала это, то… остолбенела. За стеклом располагалась сплошная каменная стена. А что я собственно хотела увидать? Красочный пейзаж? Увы, я не на курорте.
Я быстро справилась с шоком. Вернув штору на место, направилась к выходу. Дверь легко открылась, но это ещё ничего не значило…
Длинный узкий коридор. Пол здесь такой же холодный, как и в палате. Крадучись на цыпочках, короткими перебежками, я добежала до соседней двери и нажала на ручку. Мне было жаль, что на ней не оказалось замочной скважины, я рисковала нарваться на кого-нибудь из медперсонала. Уж они-то быстро вернут меня в палату. Я же хотела найти Будущего Короля, чтобы знать, жив ли он.
Сквозь образовавшуюся щель я разглядела, молча снующих туда-сюда врачей. Скорее всего – это была операционная. Увидеть пациента мне не удалось.
Затем я поспешила к следующей двери. За ней доносилась человеческая речь. Разговаривали двое: мужчина и женщина.
– Как насчёт ужина в ресторане? – вкрадчиво осведомился мужчина.
– Не могу дорогой, у меня вечерняя смена, – пролепетала она.
– О, моя безотказная самаритянка, ты опять кого-то заменяешь?
– Угу, – её голос был почти не слышен, а потом и вовсе, кроме движений тел и вздохов ничего нельзя было разобрать.
Они даже не заперли дверь…
Что ж здесь мне явно делать нечего.
Возле следующей двери я чуть не схлопотала по носу: она открылась так резко, что я едва успела спрятаться за ней. Вышла медсестра и быстро направилась в противоположную от меня сторону, неся на разносе медицинские принадлежности. Её каблучки громко цокали по кафелю.
Когда она зашла за поворот, я осторожно вошла в эту палату. На белоснежной кровати лежал фальшивый Гебид. Борода, парик, нос – всё это было при нём, и даже грим не смазался. О, как я обрадовалась!
– Гебид, дружок, ты спишь? – шёпотом спросила я, подходя к нему.
Он что-то невнятно проворчал.
– Гебид…– я принялась осторожно его будить, – очнись.
– Лануф! – радостно воскликнул он, открыв глаза. – Лануф, где мы?
Я заметила, что голос его совсем не голос Гебида и напомнила:
– Ты забыл включить трансформатор. И называй меня Татсарас, хорошо?
Он кивнул.
– Я включу, – но я опередила.
– Ладно, я сама. Вижу ты совсем без сил.
– У тебя такие холодные руки, – поёжился он, когда я коснулась его подбородка.
– Это неважно. Главное мы живы. Сейчас мы находимся в больнице тюремного типа.
– Как это? – он присел на кровати.
– За окном пейзаж ты не увидишь.
Будущий Король кисло усмехнулся.
– Так я и предполагал. Только выкуп за меня платить не надо. Я останусь здесь.
– Вот выдумал! – негодующе проговорила я. – Я тебя не брошу! Мы столько пережили вдвоём, так что героя ты мне из себя не строй. Ладно, отдыхай, мне надо вернуться в палату, а то ещё обнаружат мое исчезновение и объявят розыск. Для нас это будет отягчающим обстоятельством. Ну, до встречи, пока…
На последней фразе я спешно попятилась к двери:
– Пока, – огорченно произнёс фальшивый Гебид.
– Всё будет хорошо, – пообещала я, прежде чем исчезнуть за дверью.
К сожалению, мне не удалось преодолеть даже половину обратного пути.
– Пациента из второй палаты нет на месте. Просьба сообщить о его местонахождении! – раздался в громкоговорителе грубый мужской голос.
Я стремглав бросилась в свою палату. Тогда, открывая дверь, всей душой надеялась, что в палате никого не будет. Увы, меня там ждали: меланхоличного поведения медсестра – робот и военный человек на вид лет пятидесяти в тёмной фиолетовой шинели. Не обращая на них внимания, я залезла под одеяло, оставив снаружи лишь голову, и соображала нотацию на какую тему сейчас я услышу.
Женщина молча покинула палату, а военный, сменив обеспокоенное выражение лица на добродушное, подставил к себе стул и уселся напротив меня.
Я молча ждала. Он же с минуту всматривался в моё лицо, то ли думая с чего начать разговор, то ли пытаясь заглянуть мою душу – не знаю. Во всяком случае, игра в молчанку ему быстро надоела, и он решил представиться:
– Маршал ВКС, – он имел в виду Военно-Космические Силы. – Георгий Победоносец.
– Это, что кличка такая? – усмехнулась я.
– Не кличка, а звание, – поправил он меня.
– Меня зовут Татсарас, – без зазрения совести соврала я. – Может, мы обсудим наши дела позже? Я замерзла и хочу есть.
– Вы, я вижу, в порядке, так что, считаю, нам незачем тянуть.
– От вас просто так не отвяжешься, так? – моя дерзость постепенно пошла на убыль.
Маршал, соглашаясь со мной, качнул головой, и его лицо озарила озорная улыбка.
– Ну, давайте поговорим о наболевшем.
– Я вас внимательно слушаю.
– Дело, с которым я пришёл очень деликатное.
– Да, чего уж тут деликатничать. Называйте сумму и дело с концом!
Я продолжала надеяться, что деньги – главная цель наших спасителей. Но, глядя в большие карие глаза, обрамлённые густыми чёрными ресницами, я всё больше убеждалась, что дело не в деньгах. В чём-то другом, о чём я опасалась даже думать.
Маршал в задумчивости провёл рукой по волосам, которые были окрашены в черный цвет.
– Назовите настоящее имя, – попросил он, складывая руки в «замок» на коленях.
– Я уже называла. Оно что вам не нравится?
– Оно ненастоящее.
– С чего вы взяли? Вы же провели осмотр моих вещей, неужели я забыла положить в карман документ, удостоверяющий личность? Если так простите, я была в панике, и немудрено что-то забыть.
– Вы всё ловко продумали, и документ на имя Татсарас Торножетина мы нашли. Он очень похож на настоящий, допускаю, что он и, вправду, настоящий. Сейчас многие богатые люди официально приобретают себе новые имена. Личность вашего приятеля не вызывает сомнений и ваша, кстати, тоже.
Мне стало неудобно находиться под пристальным взглядом этого человека – тяжёлым мне казался его взгляд – поэтому я обратила свой взор на белый потолок, демонстрируя полное безразличие.
Так я и лежала, глядя в потолок, всё то время пока маршал пытался мне доходчиво объяснить, как неразумно я себя вела, отказываясь послушно следовать указаниям капитана Торопена. Мои руки неподвижно лежали на груди поверх одеяла, ноги по-прежнему казались холодными, а под «ложечкой» противно посасывало.
Я лежала и думала, что им удалось узнать про мальчика, ведь его документы на имя Гебида Раонда остались в погибшем корабле. Если они установили, что Гебид фальшив, то, скорее всего его судьба известна – вернут на родину и прощай навсегда мечта Будущего Короля стать настоящим королём. Ещё был вариант, что его не узнают. Но даже сама эта мысль показалась мне смешной. При их-то возможностях…
– Вы меня не слушаете, – заметил маршал.
– Извините, я отвлеклась. Вы уже добрались до сути дела? – я мельком посмотрела на собеседника.
Его глаза гневно сверкнули, но он продолжал держать себя в рамках приличия.
– Мы установили, что ваше подлинное имя Лануф Ричард – Анна. Отец ваш один из титанов платиновой промышленности – Ричард дон Австрийский погиб при разработке очередного месторождения в 2435 году, нашей эры. Ваша мать Анна – русская неопределенного происхождения, как у нас говорят: без роду, без племени.
Тут я резко оборвала его монолог:
– Может, хватит! – я с силой ударила кулаком по матрасу. – Почему бы вам сразу не сказать, что вы от меня хотите, а не докладывать мне подробности жизни, какой-то Лануф Ричард Львиное Сердце!
– Я перестану только, когда вы сами назовёте своё настоящее имя.
– Зачем? Что вам это даст? – я готова была кричать от досады. – И не говорите, что это просто формальности, не поверю!
– И не надо. Я просто решил вас немного позлить, – сухо уведомил меня маршал.
– Вы что ждёте благодарностей за спасение? Думали, я стану ноги вам целовать от великой радости? – я хитро усмехнулась. – Не ожидали от меня другой реакции?
– В, общем-то, признаться, вы на редкость неблагодарны, Лануф.
– Спасибо, что признаете это. Я же не собираюсь вас благодарить, за то, что из-за вашего преследования мой звездолёт оказался в ловушке, а вы, изображая из себя героев, вытащили нас оттуда. Могли бы, кстати, и поспешить, – съязвила я. – Хотя вам выгодно довести клиента до невменяемого состояния.
– Ваш гнев справедлив. Но мы удалились от темы разговора.
– О чём речь, продолжайте. Если я засну – не обессудьте.
– Вряд ли я позволю вам заснуть.
– Что? – меня встревожили его слова, – вы собираетесь меня пытать? Это бесчеловечно так обращаться с беззащитной женщиной!
Мужчина в шинели рассмеялся.
– Что ж вы так сразу о плохом думаете? Уверен, до этого не дойдёт.
– А может? – вкрадчиво поинтересовалась я. Скорее для успокоения души, ведь чужие замыслы мне неведомы, а слова имеют свойство быть лживыми.
– Совместными усилиями мы можем избежать этой неприятной процедуры.
– Очень хорошо. Постараюсь вам помочь, а то мне как-то сразу жить захотелось.
– Я надеюсь, нам удастся поладить. Можете не переживать: ваше материальное благосостояние не пострадает.
– Ах, утешили, – я всплеснула руками. – И кого же вы собираетесь на мне женить?
– Женить? – переспросил маршал.
– Ну, да, а зачем бы вы стали так щепетильно относиться к моему имени? Если жениху меньше ста, и он не станет требовать моей верности, я готова хоть сейчас под венец.
Я догадывалась, что было на уме этого «Бедоносца», но умелой игрой надеялась сбить его с толку. Пусть сомневается во мне, моих способностях, и чем больше, тем лучше для меня.
Естественно, ни о какой женитьбе он не помышлял: ни деньги, ни знаменитые мои предки ему не нужны – это точно.
– Вы заблуждаетесь, Лануф.
– Ну, вот вы опять назвали меня чужим именем. Ох, как не хорошо получается… Как же мы можем поладить, если вы не в состоянии запомнить мое настоящее имя. Меня зовут Татсарас, Тат-са-рас!
– Не надо волноваться и кричать тоже незачем, – произнёс маршал спокойным строгим голосом. – Имя, в конце концов, не имеет большого значения. Главное – это ваша способность воскрешать.
Внутри моего организма при его последних словах остановилась всякая деятельность, и, как мне стало казаться, что тело, в том числе и лицо, начало медленно покрываться трупными пятнами.
– Вы, наверно бредите, – я ещё пыталась ему противоречить, но голос мой потерял былую твердость, и я поняла, что позорно сдаю позиции.
– Перестаньте спорить со мной. Это бессмысленно. Рано или поздно мы все выясним. А пока отдыхайте, Лануф, – он встал, – вам нужно копить силы.
– Для чего?
– Я приду к вам завтра, и мы продолжим наш разговор.
Затем он вышел, отчеканивая каждый шаг. Его фиолетовая шинель долго стояла перед глазами, а голубые погоны со звездой, о семи концах посередине, позолоченные манжеты на рукавах, не исчезали, даже когда я закрывала глаза. Уж я запомню навсегда момент, с которого моя жизнь начала превращаться в кошмар.
И прав Бедоносец, мне понадобится много сил, чтобы вынести все испытания, но это не значит, что я должна спокойно ждать завтрашних событий.
На побег рассчитывать не приходилось: удрать с неизвестной планеты, не имея звездолёт просто нереально. Чтобы похитить корабль, а такая мысль, как у всякого здраво рассуждающего индивидуума, посетила меня в первую очередь, нужно быть невероятно везучим. Стечение мелких случайностей должно быть таково, чтобы ни единому промаху в этом деле не оказалось бы места.
В данный момент я была не готова на столь рискованный шаг. Я могла лишь стать пассивным наблюдателем, который всё запоминает, собирает информацию, анализирует, делает соответствующие выводы. Масса планов, выполнение которых обещает свободу, будут появляться в голове, но со временем исчезнуть за невозможностью их привести в исполнение из-за какого-нибудь пустяка.
Я лежала, смотрела в потолок и думала, чем бы заняться. Первое, что пришло в голову (мысль о похищении звездолёта пришлось зарыть глубоко в извилинах мозга до лучших времен) – это основательно проверить окно. Что я и решила, не откладывая сделать. Вновь мои ноги ступили на холодный пол. Подпрыгивая, я подошла к окну, отдёрнула шторы и принялась его осматривать.
Ничего утешительного обнаружить не удалось. По звуку я определила, что стекло состоит из прозрачного пластика. Чтобы убедиться, что окно не разбить, я схватила стул и стала яростно стучать по нему. Внутреннее напряжение и злость постепенно вышли из меня вместе с криком и руганью. Хорошо хоть никто не вошёл, я, наверное, в тот момент была похожа на Медузу Горгону, способную превращать людей в камень.
Выдохшись, я зашвырнула стул в дальний угол палаты и бросилась на кровать. Но долго оставаться в бездействии я не могла.
Мне захотелось узнать, почему в палате нет обуви, в которой я бы смогла ходить. Это было странно, если учесть, что заведение – больница. Не слезая с кровати, я заглянула под неё, размечтавшись обнаружить хотя бы тапочки. К моему неописуемому разочарованию их там не оказалось, зато я узнала, что ножки кровати крепко – накрепко привинчены к полу. Может как раз для того, чтобы это обстоятельство не бросалось в глаза, края белоснежного матраса были обшиты длинной до пола бахромой.
О проекте
О подписке