2.5. Политический экстремизм

Все это противостояние привело лишь к одному неизбежному результату – еще большему сплочению фракций немецких националистов, росту их активности, а главное – освоению ими новых радикальных методов борьбы, по своей четкости и слаженности сравнимых только с методами нелегальной подрывной организации. Если до этого они выступали стихийно и реагировали по факту итальянских требований, то теперь это были хорошо организованные и оповещенные группы, готовые выступить в любую минуту и даже упредить возможные действия противника.

Известие о возобновлении лекций Менестрины заставило немецкое национальное братство создать свой комитет для координации действий и влияния на студентов^[168].

Итальянские студенты тоже все больше напоминали боевой отряд, они даже в университет носили огнестрельное оружие. 5 января 1902 года активисты собрались по призыву «Società Studenti Trentini». Для них организовали встречу с депутатами города Тренто. Появился новый лозунг: «Tutti a Innsbruck!» («Все на Инсбрук!»). Их новая программа состояла из четырех требований. Во-первых, первоначальные планы меняются, и теперь целью становится именно Инсбрук. Во-вторых, необходимо обратиться к итальянским муниципалитетам за финансовой поддержкой неимущим студентам, которые смогут изучать итальянский язык в Инсбруке. В-третьих, «Utraquisierung» – разделение университета Инсбрука на немецкую и итальянскую части, с переселением в Инсбрук итальянских преподавателей. В-четвертых, открытие юридической школы в Триесте для последующего ее расширения до полноценного университета.

В ночь с 31 октября на 1 ноября 1902 года начались ожесточенные столкновения между итальянскими и немецкими студентами Инсбрука.

К немецким студентам присоединилась инсбрукская буржуазная партия. Двое были ранены, шестнадцать итальянских студентов из Граца и Вены арестованы.

А между тем в университете вновь сменился ректор. 1 ноября Густав Поммер^[169] произнес инаугурационную речь, а итальянцы немедленно передали ему свои требования в письменном виде. Однако ученый совет не потрудился им ответить, поэтому трое студентов пошли к ректору и на своем родном языке объяснили ему, что будут добиваться двуязычия в университете.

При этом нормальные коллегиальные отношения даже между профессорами стали уже невозможны. Так, на заседаниях профессуры националисты устраивали обструкцию и добивались ухода из зала Менестрины, а ректор Поммер демонстративно принимал участие в заседании, как будто ничего не произошло^[170].

В то же время петиция ученого совета к Министерству образования от 11 марта 1903 года гласила, что необходимо создать независимую академию права первоначально в Инсбруке, с ее дальнейшим переносом в другое место.

Министр Хартель переложил всю ответственность за чрезвычайно запущенный и зашедший в тупик университетский вопрос на генерал-лейтенанта Эрвина фон Шварценау, нового губернатора Тироля, заступившего на пост 7 декабря 1901 года. Именно ему было предложено в короткие сроки открыть юридический факультет с последующим его упразднением. Такое положение впоследствии стало для Шварценау поистине роковым, и он уже в мае 1903 догадался, что, получив новое назначение, обрел непрекращающуюся головную боль.

Эрвин фон Шварценау, чиновник и политик, родился в Вене 11 сентября 1858 года в семье офицера, австрийского помещика. Он прошел традиционный путь австрийского военного и чиновника. После окончания в 1876 году академии «Терезианум» и юридического факультета Венского университета, где он учился с 1876 по 1879 год, Шварценау работал с 1880 года в кабинете губернатора Инсбрука, где выполнял различные поручения. С 1885 года служил канцлером оборонного ведомства, а с 1889 – вице-секретарем ведомства и директором законодательного отдела. В 1891 году Шварценау становится председателем заседаний в Министерстве обороны в Вене, а потом отправляется на службу в Нойкирхен, где преимущественно занимается вопросами речного хозяйства и значительно преуспевает в этом.

В 1893 году Шварценау назначили секретарем оборонного ведомства, где он совсем недавно работал директором отдела, а с 1900 года он стал руководителем департамента. В конце 1896 года Шварценау принял участие в составлении поправок к законодательству и заслужил доверие нового министр-президента Кёрбера, в связи с чем получил чин генерал-лейтенанта и пост губернатора Тироля.

Как можно заметить, Эрвин фон Шварценау был типичным карьерным чиновником, ступенька за ступенькой (в данном случае – год за годом) взбиравшимся по лестнице австрийской иерархии, но вовсе не стремившимся совершать невероятные подвиги и прослыть героем. Доверие министр-президента Кёрбера, который сам оказался во главе страны не в лучший момент ее истории, дорого стоило потомственному офицеру Шварценау, потому что премьер поручил генерал-лейтенанту разобраться в проблемах тирольского края. Очевидно, причиной такого назначения были поправки к законодательству, в которых Кёрбер усмотрел юридическую грамотность Шварценау. Второй причиной было то, что Шварценау начинал свою службу именно в инсбрукском ведомстве, и Кёрбер полагал, что он хорошо знает регион. Но невозможно не учитывать того обстоятельства, что Шварценау был в Инсбруке чужаком, в отличие от руководства города – Грайля и Эрлера. Другой «чужак», эрцгерцог Ойген Габсбург, назначенный командиром корпуса Тироля, повел себя по сравнению с губернатором куда более дальновидно.

В начале декабря 1901 года Шварценау оказался лицом к лицу с бесчисленными проблемами и цивильной буржуазией, неприязненно относившейся к чужакам, тем более к военным. Успевший поработать с хозяйственными вопросами еще в Нойкирхене, Шварценау мог бы найти общий язык с умелым хозяйственником Вильгельмом Грайлем, однако Грайль имел в Инсбруке давние связи и твердую опору в лице немецкого большинства, возглавляемого вице-мэром Эдуардом Эрлером и его Народной партией. Двойственная позиция нового губернатора, пытавшегося наладить отношения между немцами и итальянцами, с самого начала претила тирольским пангерманистам, и Шварценау вызывал у них неприязнь. Позиция нового губернатора оказалась зыбкой с самого начала. Он как будто пытался уладить отношения сторон, но его главным мотивом было опасение за свое положение в регионе и в центре. В 1902 году он, предвидя вооруженный конфликт, настойчиво призывал передать курсы на итальянском языке в другой город и сохранить «отважный и достойный немецкий университет Инсбрука». Переадресация 167 итальянских студентов в другой регион значительно облегчила бы жизнь генерал-лейтенанту. Но когда его план не сработал, Шварценау занял двойственную позицию и начал метаться между двумя непримиримыми лагерями. Однако сидение на двух стульях – положение крайне неудобное. Для Шварценау оно стало роковым. Три года спустя губернатор будет одним из главных действующих лиц ноябрьской трагедии Инсбрука.

В начале февраля 1903 года в Инсбрук прибыл знаменитый депутат Венского парламента Георг Шёнерер, о чем сообщила газета «Innsbrucker Nachrichten»^[171]. На встречу с ним в небольшой зал инсбрукского собрания явилось около трехсот человек. Собрание открыл заместитель бургомистра советник Шалк, который поприветствовал Шёнерера как лидера национального немецкого движения в Австрии. Этот визит был далеко не случаен: скандальный пангерманист приехал в столицу Тироля поддержать своих сторонников.

17 апреля 1903 года немецкие националисты Инсбрука приняли участие в совещании, на которое пришли несколько университетских профессоров и студентов. Представитель Тироля в государственном парламенте Эдуард Эрлер, постоянно осуществлявший связь между всеми этими инсбрукскими совещаниями и центром, оказался исключительно прозорлив и был против открытия итальянской школы где бы то ни было в Тироле. Создатель Народной партии предвидел беспорядки, которые за этим последуют.

И 1 мая под руководством доктора юридических наук Хубера^[172] состоялось еще одно заседание, на котором было отклонено внедрение любой италоговорящей средней школы в Тироле и в Австрии. На голосование была поставлена резолюция, в которой говорилось, что «немецкий студенческий союз не против экспериментов с введением альтернативных дисциплин на итальянском языке и работы в университете итальянских профессоров, но при всем гостеприимстве вынужден ответить на провокационные попытки разделения университета и вероломные подстрекательства итальянцев к созданию отдельного правового учебного заведения. Союз ожидает от ученого совета жестких мер для предотвращения реальной опасности столкновений на национальной почве». В резолюции присутствовала и сомнительная с точки зрения корректности эмоциональная фраза: «Чувство чести и патриотизма не позволяет немецким студентам спокойно воспринимать свою альма-матер в карикатурном образе какого-то двуязычного гермафродита»^[173]