На улицу, где находились Людота и Станята ворвались не менее сотни арабских воинов, которые начали врываться в дома в поиске взбунтовавшихся рабов-сакалибов. Все очаги сопротивления они засыпали тучей стрел. Вокруг Людоты начали падать поражённые стрелами славяне. Увидев это, Людота схватил Станяту и заскочил в близлежащий дом. В нём уже находилось около сорока человек, преимущественно женщины и дети. Людей, способных держать оружие, было всего человек восемь, да и то многие были ранены. Поэтому ещё одному человеку, да ещё имеющему меч и лук со стрелами, обрадовались. Предводитель, которого все называли Твердило, указал Людоте на входную дверь и попросил встать около неё.

Из проёма двери виднелась узкая улочка с близко примыкающими друг к другу домами. Людота и Твердило поочередно посылали свои стрелы в перебегающие фигуры арабских воинов.

– А всё-таки боятся нас, – заметил Твердило, – ближе не подходят.

– Как бы по крышам не подобрались, – ответил Людота. – Да и стрелы кончаются. Что делать будем?

– Отходить придётся, наверное.

– Дядько Людота, дядько Людота, – услышал Людота и, не отрывая глаз от улицы, ответил:

– Ты зачем здесь? Прячься.

– Дядько Людота, вот… – Станята держал в руках пучок стрел. – Я ещё наберу.

– Ты где взял?

– Да в соседнем доме. Там ещё есть. Я принесу.

– Только быстро, сейчас уходить будем.

Стрелы посыпались гуще. В один из моментов, когда Твердило попытался пустить стрелу, ему в ногу ударила стрела и пробила её насквозь. Потекла кровь. Твердило переломил оперение стрелы и, повернувшись ко всем, крикнул:

– Отходите, нам не удержаться.

Люди направились к другому выходу из дома и помогали выходить раненым и детям. Твердило повернулся к Людоте:

– А ты чего ждёшь? Спасай свое дитё, – в них наше будущее.

Людота оставил остатки стрел Твердиле и бросился в соседний дом.

– Станята! – крикнул Людота. Ему ответило молчание.

Он бросился в следующий дом и на входе нос к носу столкнулся с арабом, который в руке держал лук. Людота мощной рукой прижал его к стене и изо всех сил сунул мечом снизу вверх арабу под ребра. Тот мешком рухнул вниз. Появились ещё двое. Людота, не давая им опомниться, рубанул мечом вначале одного, а затем другого. В доме были арабские воины. Ничего не оставалось, как вернуться обратно, но и там уже никого не было: ни Станяты, ни людей, с которыми он был в доме.

У Людоты вдруг защемило сердце. Он вдруг понял, что потерял Станяту и остался совсем один. Что его держало в этом городе? Среди людей, которые украли у него жену, дочь, брата, друзей, а самое главное – свободу? Ничего. Значит надо из него выбираться и затем направляться на запад, к ромеям, которые, как слышал Людота, воюют с арабами.

Рядом с Людотой в стену ударилась стрела. Он пригнулся, завернул за угол дома, затем перелез через забор, затем ещё через один. Так, осторожно перебегая от дома к дому, от забора к забору, от одного укрытия к другому, Людота уходил от центра города.

Поняв, что его никто уже не преследует, Людота заскочил в один из домов. Перешагивая через трупы, лежавшие на полу и даже на лестнице, он взобрался на второй этаж, осторожно выглянул из-за ставня маленького окна на улицу: по ней сновали конные арабы. Туда хода не было.

Людота бросился к сундукам и начал их осматривать. В двух из них была женская одежда, и только в соседней комнате он нашел мужскую одежду и быстро в неё переоделся. Никак ему не удавалось намотать на голову чалму, но после нескольких попыток он всё-таки водрузил её себе на голову. Спускаясь со второго этажа, заглянул в кладовую и положил в котомку несколько лепёшек и мешочек крупы. Теперь оставалось только незаметно выйти из города, исключая всякую встречу с арабами, и Людота дождался, пока стемнело.

Не заметив никого поблизости, он выскользнул из двери дома и направился в противоположную от улицы сторону. Он знал, что, как обычно, там располагались сады, ограждённые забором из глины. Людота осторожно передвигался по городу, обходя все подозрительные звуки.

Уже на окраине города ему неожиданно повстречался всадник, который ему что-то прокричал. Чтобы по его высокой фигуре не определили, что он не араб, Людота просто присел на корточки и приготовил меч. Всадник, разглядев чалму, подъехал поближе. Людота резко встал и ткнул мечом араба. Тот вскрикнул и упал с коня. В руках Людоты остался сломанный меч. Он его откинул в сторону и взобрался в седло.

– Прощай, Деян. Прощай, Зайнаб, – Людота помолчал. – Прощай, Станята, Богуш. Прощайте друзья, может еще свидимся…

Он тронул поводья и направил коня в темноту навстречу неизвестности подальше от этого проклятого города.

Глава 7

(738 г. от Р.Х.)

Наконец долгий путь закончился. Дорога перестала подниматься в гору и теперь, извиваясь петлями по склонам, опускалась вниз. Людота остановился. Влажный морской воздух освежал его усталое и измождённое лицо.

Перед ним лежало предместье города ромеев, лежащего на берегу моря. Внизу виднелись сады и огороды горожан, которые сменяли постоялые дворы и гостиницы для приезжих купцов. Слева от Людоты виднелись загородные дома богатых жителей города. Справа находилась городская свалка, куда вывозились мусор и нечистоты, а также выбрасывались без погребения трупы казнённых преступников. А за городом, скрываясь за горизонтом, синело море. Людота никогда не видел так много воды.

Своего коня Людота продал несколько дней назад, и последний отрезок пути он шёл пешком. Усталость, конечно, сказывалась, но вид города, к которому он так стремился, воодушевил его, и путь до городских ворот показался ему не так уж и долог.

Людота шёл по грязным, почти не мощёным узким улочкам города. Это была его окраина, и здесь, на улицах, застроенными в несколько этажей домами, жили мелкие торговцы, люди, которые перебивались случайными заработками, разорившиеся ремесленники. Высокие, иногда достигавшие пяти этажей здания перемежевались c более низкими лавчонками торговцев и различными мастерскими, конторами менял. Здесь же, выставив на продажу готовый товар и подзывая к своему товару прохожих, на первых этажах этих зданий трудились ремесленники. Мимо Людоты сновали разносчики воды, лотошники с различной едой, везли на тачках на продажу дрова.

Население города было многонациональным. Вокруг Людоты сновали люди в различных одеждах: в ромейской, в арабской, в еврейской и ещё не понятно в какой. Поэтому Людота в своей арабской одежде не казался изгоем.

Людота иногда останавливался, поднимал голову, удивляясь умением ромеев строить высокие здания, рассматривал изделия кожевников, ткачей. Особенно его заинтересовало изготовление глиняной посуды: кувшинов, горшков, амфор для хранения продуктов, различных светильников. У одной гончарни он остановился и долго смотрел, как мастер ногой крутил нижний круглый камень, а на верхнем крутящемся столе за счет инерции крутящегося камня под умелыми руками принимал форму очередной горшок. Людота смотрел и думал, что у него на родине так быстро горшки не делают.

Ромей что-то спросил Людоту. Тот в ответ покачал головой и пошёл дальше.

Труднее всего было проходить мимо пекарен, от которых тянуло запахом свежевыпеченного хлеба, мимо выставленных на продажу различных изделий пекарского искусства: от самого дешёвого ячменного хлеба, от дорогого пшеничного, от различных рогаликов, пирогов. Трудно было проходить и мимо разнообразных харчевен, закусочных, в котлах которых варились, сдобренные специями похлёбки с кусками мяса, и мимо разложенной на лотках жареной и печёной рыбы. Очень хотелось есть. От голода начало бурчать в животе. Денег от продажи своего коня уже не осталось. Найти какую-нибудь работу, не зная ромейского языка, не представлялось возможным. Людота наконец решился и свернул в переулок, в котором раздавался стук молотков и чуть ли не на улице были разложены изделия из металла: различного вида инструменты, подковы, серпы, топоры, котлы для варки пищи и многое другое.

Людота медленно шёл вдоль разложенного на продажу товара и взглядом оценивал каждую вещь: смог бы он сам сделать так? Качество некоторых изделий ему нравилось, некоторых оценивал невысоко, а у отдельных он останавливался и понимал, что так ему не сделать в силу того, что мастера, делавшие эти уникальные вещи, годами оттачивали своё мастерство на изготовлении именно этих вещей.

Некоторые ремесленники или продавцы, когда он проходил мимо, бесцеремонно хватали его за руки, пытаясь привлечь к своему товару. Тогда он, улыбаясь, качал головой и, приложив руку к груди, склонял голову в знак уважения и шёл дальше.

Наконец он увидел лавку с разложенными на прилавке ножами, наконечниками копий, топорами, заступами и многими другими вещами, необходимыми в хозяйстве.

Зашедшему в лавку Людоте продавец, обрадовавшийся посетителю, начал предлагать свой товар на певучем ромейском языке. Людота покачал головой и достал из своей котомки один из кинжалов, который он прихватил, убегая от арабов, и протянул его продавцу.

Продавец взял булатный клинок и начал его рассматривать: по клинку шёл узор из сплошных изогнутых линий, сплетавшихся в пряди. Продавец попробовал изогнуть клинок – он вернулся в исходное положение. Под конец продавец ударил ногтём по лезвию клинка, – раздался чистый и долгий звук.

Кинжал произвёл на ромея впечатление, и он с уважением посмотрел на Людоту и, вернув его обратно, покачал отрицательно головой и произнёс что-то по-ромейски. «Не будет брать», – понял Людота. Ромей продолжал что-то говорить и показывать жестами: то показывая рукой на Людоту, то показывая куда-то в сторону, часто повторяя:

– Исхак, Исхак.

Людота наконец понял: ромей ему объяснял, что кинжал могут купить в той стороне, куда он показывал, и хозяина зовут Исхак.

Поблагодарив ромея, Людота отправился в указанном направлении.

Город стал меняться. Улицы стали шире и уже были мощены каменными плитами. Дома на них были построены из двух и трех этажей. Некоторые были украшены колоннами, статуями. Другие были окружены зелёными садами и еле просматривались сквозь листву. Третьи были отделаны мрамором. Судя по всему, здесь жили довольно богатые люди. Да и товар, выставляемый на продажу в многочисленных лавках, был тоже немного другим. Здесь продавались благовония и драгоценности, тонкие как паутина ткани, шёлковые одежды, одежды, расшитые золотом и серебром. Здесь также находились брадобрейные лавочки, и, что тоже поразило Людоту, лавочки, продававшие стеклянную посуду.

Людота иногда останавливался и, уточняя правильность движения, спрашивал встречных прохожих:

– Исхак?

Похоже, это имя было широко известно, и большинство встречных указывало куда идти дальше.

Наконец он подошел к дому Исхака. Дом был похож на соседние, и в то же время он чем-то от них отличался: выглядел солиднее, основательнее.

В лавке Исхака кроме него самого находился богато одетый ромей со своим спутником, и сбоку, у входных дверей, стоял высокий, на целую голову выше Людоты негр. На теле у него из одежды была только набедренная повязка, достигавшая колен, и на перевязи через плечо в ножнах находился меч. Негр стоял молча, как изваяние, и не шевелился, уставившись в одну точку на стене.

Увидев нового посетителя, Исхак повернулся и что-то сказал и затем продолжил разговаривать с ромеем.

Людота огляделся. В лавке на полках лежали богато украшенные шкатулки, бронзовые изделия, оправленные в серебро, различное оружие в ножнах, отделанных драгоценными металлами, колчаны для стрел и тулы для хранения луков, украшенные ажурными чеканными узорами бронзовые щиты с выгравированными фигурами зверей и различных чудищ, статуэтки, выточенные из слоновой кости, просто украшения, какие-то предметы, назначение которых Людота даже и не мог себе представить.

На одном из прилавков были разложены мечи. Людота подошёл к прилавку и оказался недалеко от ромея. На прилавке среди богато украшенных лежали и на вид невзрачные мечи. Один меч показался ему знакомым, он взял его в руки, и от радости учащённо стало биться сердце: это был его меч, утерянный во время пленения.

– Вот он, мой дорогой, – непроизвольно произнёс Людота.

Он не заметил, как после его слов спутник ромея удивлённо посмотрел на него и что-то шепнул ромею. Ромей тоже с интересом посмотрел на Людоту и продолжал дальше рассматривать какую-то вещь.

Исхак, на время оставив ромея, подошёл к Людоте и что-то сказал. Людота просто стоял и молчал. Исхак, более внимательно оглядев Людоту, оценил его потрёпанный вид и, видя одетые на Людоте арабские шаровары, опять что-то произнёс. В словах Исхака послышались знакомые сочетания «аль, эль», и Людота понял, что к нему обратились по-арабски. Он опять молча покачал головой. Тогда Исхак произнёс свой вопрос на знакомом Людоте языке жителей степей:

– Желаешь купить меч?

Людота с жалостью, как будто бы у него отрывают что-то от сердца, положил меч на прилавок.

– Нет, я хочу предложить вот это, – Людота опять достал из котомки кинжал, который предлагал ранее.

Исхак оглядел ещё раз Людоту, понял что тот очень нуждается в деньгах и взял в руки кинжал. Мельком поглядел на лезвие, ударил по нему ногтем, – раздался чистый и долгий звук. Услышав этот звук, ромей заинтересовался и приблизился к Людоте. Исхак небрежно бросил кинжал на стол и достал два серебряных дирхема:

– Я могу дать тебе за него две монеты.

– Кинжал стоит больше.

– Ну, хорошо, три.

Людота покачал головой:

– Нет.

Ромей взял кинжал в руки осмотрел его, взглянул на Людоту и опять положил на прилавок. Людота взял его с прилавка и начал убирать его опять в котомку.

– Пять монет.

Людота опять покачал головой и случайно звякнул кинжалом о второй кинжал.

Исхак заинтересовался:

– У тебя ещё что-то есть?

Людота кивнул головой:

– Но я это не продаю.

– Покажи.

Людота достал второй кинжал и положил его на прилавок. Размером он был как и первый, но на лезвии кинжала по темно-бурому с золотистым отливом фону повторяющие пряди волокон своим узором напоминали человеческую фигуру. Исхак судорожно проглотил слюну и взял кинжал. Дрожащим голосом он спросил:

– Откуда он у тебя?

– Это мой, – Людота протянул руку, чтобы забрать обратно кинжал.

Исхак сделал шаг назад, не отдавая его обратно:

– Ты украл его!

Людота недоуменно посмотрел на Исхака, сделал к нему шаг, своей рукой крепко сжал его руку и отобрал кинжал. Затем схватил его за грудки, подтянул его к себе и с высоты своего роста, приблизив свое лицо к лицу Исхака, внимательно посмотрел ему в глаза. От испуга Исхак неожиданно испортил воздух. Людота усмехнулся и, отпустив Исхака, повернулся к двери с намерением уйти из лавки, но в дверях, словно медведь, проснувшийся после зимней спячки, уже стоял охранник-негр. Отступать он не собирался, но не собирался и пропускать Людоту.

Людота ногой резко ударил верзиле между ног. Негр скривился от боли, но не отступил и даже выхватил свой меч с утолщением на самом конце.

– Опомнись, Исхак, – произнес ромей.

– Но Зенон, – это ведь сокровище, которому нет цены. Он точно у кого-то украл.

Негр, скривясь от боли, начал подходить к Людоте. Людота нащупал на прилавке свой меч и сжал его в руке. Негр нанес несколько ударов, и Людота с трудом их парировал, почувствовав опытную руку бойца. В это время спутник ромея подошёл к негру сзади и резким ударом в ухо сбил его с ног.

– Ты не убил его, Нискиня? – спросил ромей.

– Очухается, – ответил он и, повернувшись к Людоте, добавил по-славянски: – Не уходи, подожди нас.

Людота, услышав родной язык, от неожиданности растерялся, а Зенон повернулся к Исхаку:

– Я не ожидал от тебя этого, Исхак. Вот тебе монеты за меч этого человека, – он бросил на прилавок горсть золотых монет. – Я думаю, этого будет с излишком. Я не вижу целесообразности больше общаться с тобой.

– Подожди, Зенон! А как же подарок василевсу?

– Я его найду в другом месте, – взглянув на Людоту, добавил: – А вообще то, мне кажется, что я его уже нашёл.

– Но ты слишком дорогой клиент, я понесу убыток!

– Надо было об этом думать раньше.

– Но ты пожалеешь об этом, Зенон.

Зенон усмехнулся:

– Твои слова, Исхак, как лай собаки на воробья, сидящего на ветке дерева, – он, переступив через лежащего охранника, направился к выходу.

Все вышли из дома Исхака, и Людота повернулся к Нискине:

– Ты северянин?

– Нет, я из уличей.

– Ты живёшь здесь?

– Мы приехали сюда по делам. Я потом тебе всё объясню.

В это время к Людоте по ромейски обратился Зенон, а Нискиня, чуть отстав, шёл сзади и переводил слова.

– Как твое имя?

– Отец и мать звали меня Людота.

– Что ты ант, я понял от Нискини.

– Мы из славян.

– Небольшая разница. Я дарю тебе этот меч, только убери его, а то люди пугаются.

Людота с изумлением заметил, что он до сих пор в руке держит меч, а встречающие их люди, скорее с удивлением, чем с испугом, смотрят на него. Он остановился и сказал:

– Но мне нечем отблагодарить тебя.

– Ты не понял, это подарок.

– Но такие подарки просто так не раздают.

– Ты разумен, твоя душа открыта, она бесхитростна, – ты говоришь, что думаешь, значит – ты честный человек. Тогда ответь мне на вопрос: откуда у тебя эти кинжалы?

– Я кузнец, – просто ответил Людота. – Я их сковал, как и этот меч.

– Зачем ты продавал кинжал?

– Очень хотелось есть. Я два дня ничего не ел.

Зенон понимающе качнул головой:

– Позволь пригласить тебя откушать с нами.

– Но у меня нет ни золота ни серебра.

– Ты опять меня не понял. Я приглашаю тебя как гостя и плачу я, – и, повернувшись к Нискине, попросил:

– Переведи правильно, – а затем продолжил:

– Ты мастер, и я мастер, правда я не кузнец. Почему бы мне в знак уважения не пригласить тебя на обед? А после обеда ты расскажешь, как ты попал в этот город.

Людота смущённо улыбнулся, и все трое направились в ближайшую харчевню.

Несмотря на голод, Людота ел неторопливо. Зенон и Нискиня быстро насытились, и стало понятно, что они были не голодны и в харчевню зашли только из-за него. Они, прихлебывая из высоких и узких глиняных кружек ячменное пиво, молча смотрели на Людоту. Зенон увидел браслет на руке Людоты и опытным глазом мастера определил, что он довольно необычен. Зенон дождался, когда Людота насытится, и попросил:

– Позволь мне поближе взглянуть на твой браслет.

Людота полотенцем вытер руки, усы и бороду и протянул руку с браслетом Зенону. Зенон оглядел браслет со всех сторон и удивлённо спросил:

– А разве он не снимается?

Людота нажал на звено браслета, снял его и отдал Зенону. Зенон долго рассматривал браслет. Затем он вернул его Людоте и удручённо произнёс:

– Очень занятная вещица, но, хотя я и считаю себя мастером, не могу понять, как она изготовлена. Я надеюсь, что в дальнейшем у нас будет ещё время, чтобы разгадать эту загадку. Ну а теперь расскажи, как ты оказался в этом городе.

И Людота начал свой рассказ. По окончании повествования Зенон немного помолчал и, наконец, спросил:

– Насколько я понимаю, этот браслет для тебя – это память о брате?

Людота молча кивнул головой.

– А я хотел предложить продать тебе этот браслет, чтобы разгадать загадку его изготовления. Теперь понимаю, что это неуместно. Скажи, а какие у тебя планы на будущее?

– Я не знаю, – честно признался Людота. – Я остался совсем один. До моей родины очень далеко, мне сейчас не добраться. Хочу найти какую-нибудь работу, чтобы прокормиться.

– А ты можешь изготовить ещё такие кинжалы?

– Могу и кинжалы, и мечи. Но только ножны к ним и эфесы делал Деян.

– Но это поправимо. Я изготовляю для василевса разные дорогие безделушки: перстни, пояса, браслеты, шкатулки и ещё кое-что, так что ножны я могу сделать сам. Поэтому я предлагаю тебе вот что: кинжал, который ты собирался продать, продаёшь мне. Ты едешь со мной и покупаешь себе дом с мастерской. Денег от продажи кинжала на это конечно не хватит, но я добавлю. А ты отдашь долг потом. Я не тороплю с ответом, подумай.