Глава 4. Результаты экспертизы

Николь пересматривала фотографии последнего дела, когда к ней вошёл детектив Федрик. Он молча подошёл к столу и так же молча положил перед ней папку с документами. Николь подняла вопросительный взгляд на детектива.

– Результаты экспертизы по делу Гонсалеса, – коротко ответил на этот взгляд Федрик.

– Посмотрим…а ты что такой странный? Дома проблемы? – поинтересовалась Николь, заметив отчётливую бледность на лице детектива. Тот не ответил. Да она и не ждала услышать ответ. Просто спросила. В жизни всякое случается, но не всегда об этом хочется рассказать. Она открыла папку и стала просматривать отчёт экспертов. Спустя минуту у неё вырвался изумлённый возглас.

– Вот это новость. Майкл словно в воду глядел. Ошибки быть не может? – Николь снова устремила взгляд на Федрика. Тот отрицательно покачал головой.

– Сами не поверили. Несколько раз проверяли. Подпись на чеке подлинная, а отпечатки на ячейке камеры хранения принадлежат Стефану Мешету. Его пальчики имелись в базе данных полиции Нового Орлеана. Ошибки быть не может. Это Мешет положил чек в камеру хранения.

– Тогда получается…что Гонсалес говорит правду, – растерянно произнесла Николь.

– Вот именно, – Федрик издал короткий смешок, потом сбавил тон и почти шёпотом признался: – Нам всем не по себе. Хрень какая-то происходит, а мы не можем понять какая именно. Чек подлинный. Положил его сам Мешет. Так что тут остаётся только два объяснения. Либо к Гонсалесу приходил не Стефан Мешет. Либо они с Гонсалесом придумали весь этот план до его смерти, хотя и непонятно в каких целях.

Николь откинулась на спинку кресла и на миг задумалась. Потом решительно тряхнула головой и уверенно ответила:

– Версия о плане, подстроенном перед смертью Мешета, выглядит неубедительно. Для этого необходимо несколько вещей. Первое – знать друг друга. Второе – знать о смерти Стефана Мешета. Эта мысль слишком глупая. Легче предположить, что сам Мешет приезжал после смерти. Звучит правдоподобней.

Оба одновременно и невесело рассмеялись.

– А как насчёт гибели Стефана Мешета? – перестав смеяться, но всё ещё широко улыбаясь, спросила Николь. – Возможно, она прояснит дело.

– Необходимо разрешение матери покойного, миссис Агнес Мешет, – откликнулся Федрик, – без её разрешения полиция Нового Орлеана не может передать копии документов.

– Странно, – пробормотала под нос Николь, – с чего это вдруг?

– Как мне объяснили, Мешет – аристократическая семья с крупным состоянием. И она не желает, чтобы смерть Стефана муссировалась. Поэтому и состоялось некое негласное соглашение, по которому материалы дела могли быть переданы только с согласия главы семейства. Сейчас таковой является Агнес Мешет. Я сообщил причину и попросил позвонить миссис Мешет. Если она согласится, мы получим документы уже очень скоро.

Николь очень внимательно выслушала детектива и уже собиралась заговорить, как в кабинете появился ещё один полицейский. Он передал папку Федрику со словами:

– Из полиции Нового Орлеана. Они ещё просили передать, что Агнес Мешет завтра прибудет в Лос-Анджелес. Она хочет поговорить с вами.

Полицейский ушёл. Федрик же начал выкладывать из папки на стол документы и фотографии. Очередная фотография и…оба замерли, не в силах отвести от неё взгляд. На ней был изображён красный Феррари, в точности описанный Гонсалесом. В глаза сразу же бросался правый фонарь, висевший на проводах прямо над вывернутым колесом.

Глава 5. Камера Гонсалеса

Услышав как с обратной стороны в замок вставили ключ, Гонсалес перестал ходить и повернулся. Дверь открылась. На пороге возник детектив Федрик. Бросив на Гонсалеса странный взгляд, он коротко сообщил:

– Завтра вас ещё раз допросят по делу, а потом, скорее всего, отпустят и снимут все обвинения. Деньги, я думаю, вы тоже получите, поскольку чек настоящий.

Дверь закрылась за детективом прежде, чем Гонсалес успел переварить новость.

– Эй, эй – закричал он вслед детективу, – а меня здесь вообще будут кормить?

Он подождал с минуту, но поскольку ответа не последовало, и дверь не открывалась, махнул в её сторону рукой и пробормотал: – Ну и чёрт с вами…потерплю ещё несколько часов, а потом наемся до отвала.

Новость, что ни говори, была хорошей. Потому он улёгся на спину на единственной кровати и, заложив руки за голову, стал думать о том, как ему потратить деньги. Теперь ведь даже машину ремонтировать не придётся. Раз этот парень умер.

– Счета на шесть тысяч долларов, – с досадой и вслух произнёс Гонсалес, но тут же широко улыбаясь, продолжил: – Но ведь остаётся ещё четыре штуки баксов. Первым делом схожу в стриптиз клуб и сниму себе классную тёлку. Или даже двух…на целую ночь. Куплю новый телевизор. А потом можно будет подумать и о том, как сменить мою колымагу. Ей лет ровно столько же сколько мне. А вообще…к чёрту тёлок. Лучше куплю новый компьютер и познакомлюсь с нормальной женщиной. А может съездить в Мексику и там подобрать себе стоящую жену? Надо… – ему пришлось оборвать свою речь, поскольку дверь снова отворилась. Федрик завёл в камеру пожилую женщину и тут же удалился, оставив их наедине.

Гонсалес принял сидячее положение и устремил удивлённый взгляд на посетительницу. Прежде ему никогда не доводилось видеть эту женщину. На вид она выглядела старше шестидесяти лет. Она была одета с ног до головы в чёрное и сжимала обеими руками сумочку с золотистой пряжкой. Глаза выражали глубокую печаль.

– Меня зовут Агнес Мешет. Я мать Стефана Мешета, – представилась женщина.

– А, – понимающе протянул Гонсалес, – так он действительно умер. Мои соболезнования, сеньора.

– Да. Мой сын умер. Я приехала из Нового Орлеана, чтобы поговорить с вами. Но прежде…я хочу накормить вас. Вы ведь голодны?

Не дав Гонсалесу времени ответить, женщина потянулась к золотистой пряжке. Сумка раскрылась и из неё стали вываливаться различные предметы. В глаза Гонсалесу бросился розовый платок с вышивкой и ручка с брелоком в виде сердечка.

– Простите, я такая неуклюжая…

Женщина подошла к столу и вытащила из сумочки большой пакет, положила его на стол и уже из него начала вытаскивать завёрнутые предметы.

– Четыре двойных чизбургера, картошка фри и кола. Поешьте. А потом поговорим.

Женщина вернулась на прежнее место и, опустившись на корточки, стала поднимать разбросанные предметы и складывать их обратно в сумочку.

– Как только в ней умещается столько всего, – глядя на миниатюрную сумочку, удивился Гонсалес, и тут же, устремив взгляд на стол, ещё более удивлённо добавил: – И откуда вы знаете, что я люблю?

– Готовилась к встрече. Хотелось произвести на вас приятное впечатление, – отозвалась женщина. Она собрала, наконец, вещи, застегнула пряжку и, поднявшись, устремила в сторону арестанта мягкий взгляд.

– Вам это удалось, – пробормотал Гонсалес, подсаживаясь к столу.

Следующие четверть часа раздавалось лишь громкое чавканье. Женщина терпеливо дожидалась, когда Гонсалес утолит свой голод. Тот же не спешил. Но вот, отдав должное любимой еде, он облизал пальцы, затем вытер руки о комбинезон и только после этого повернулся лицом к посетительнице.

– Что вы хотите узнать?

– Вы говорили с моим сыном? Это правда? – дрожащим голосом спросила женщина.

– Правда, – Гонсалес кивнул и тут же признался: – Но после того, как узнал, что он умер месяц назад, не знаю, что и думать.

– Вас обманули. Он умер сразу после того, как уехал из вашего гаража.

– Я так и знал, – вскакивая с места, вскричал Гонсалес, – козлы, сволочи, только и могут людей подставлять! Меня… меня чуть не заставили поверить во всю эту ерунду, психом выставили…ну да ладно, – приступ ярости прошёл так же внезапно, как и начался. Он снова сел на стул и по привычке махнул с рукой. – Чего с ними говорить? Лучше смолчать и убраться отсюда, пока чего похуже не сделали. А может, вы чек хотите забрать? – внезапно возникшее подозрение выразилось в напряжённом взгляде, брошенном в сторону миссис Мешет.

Она отрицательно покачала головой.

– Я даже приплачу вам двадцать тысяч. Это в два раза больше, чем дал мой сын. Если только вы ответите мне на некоторые вопросы.

– Замётано! – Гонсалес широко заулыбался и подумал о том, что точно уедет в Мексику, но прежде заедет на Гавайи.

– Видите ли, – нерешительно заговорила миссис Мешет, – у нас пропали бумаги. Очень важные бумаги. Вернее, они не пропали, а были спрятаны моим сыном. Только он знал, где находятся эти бумаги. Он ничего вам не рассказывал про них?

– Бумаги? – Гонсалес напряг память. Уже через мгновение он ответил, медленно и с отчётливым напряжением выговаривая слова. – Сейчас…он рассказал про камеру хранения, потом рассказывал об…аварии, которая с ним произошла. Он говорил о своих сестрах…о брате, о матери. Бумаги… нет, не помню, чтобы он говорил о них. Он только упомянул, что ведёт какой-то дневник.

– Дневник? – женщина сразу напряглась, услышав этот ответ. – Возможно, в нём есть какие-то сведения о наших бумагах? Он не упоминал, где его держит?

– Сейчас… – Гонсалес снова напрягся, но уже через мгновение отрицательно покачал головой. – Нет. Не упоминал.

– Жаль, – разочарованно обронила женщина, – я надеялась, что и он будет припрятан в камере хранения.

– Точно! – Гонсалес с совершенно изумлённым видом уставился на миссис Мешет. – Он говорил, что и дневник положил в камеру хранения….

– А где именно? – встрепенулась миссис Мешет.

– Не помню…

– Может быть, на том же вокзале?

– Точно! – ещё более изумлённо повторил Гонсалес. – Он положил дневник…

– Может…в соседнюю ячейку?

– Точно! В соседнюю ячейку. Я вспомнил, – радостно ответил Гонсалес, – всё вспомнил, даже номер ячейки. Хотя нет, – он поскрёб лысину, – номер не помню.

– Может 47? – в очередной раз подсказала миссис Мешет. – Это его любимое число.

– Точно. 47. И как я мог забыть?

– Спасибо, – миссис Мешет бросила на него благодарный взгляд, – возможно, завтра нам удастся узнать, куда он спрятал эти бумаги. Завтра же я вам передам чек на двадцать тысяч долларов. – Миссис Мешет постучала в дверь. Почти сразу же на пороге появился детектив Федрик.

– А мы с вами увидимся? – крикнул вслед уходящей миссис Мешет, Гонсалес.

– Обязательно увидимся, – последовал ответ.

Дверь закрылась, и Гонсалес снова остался один в камере. Его настроение улучшилось в разы, и он заснул в предвкушение следующего дня.