Глава 2
Герцог

Тот самый Герцог, столь лихо обокравший Крамилина, сделал несколько кругов, дабы убедиться, нет ли за ним хвоста. Потом вытащил из кармана украденный бумажник и осмотрел содержимое. Всего семнадцать рублей. Он забрал деньги, а пустой бумажник хотел выбросить, но передумал и положил обратно в карман. Сделав небольшой крюк, он юркнул в жёлтое трёхэтажное здание позади гауптвахты с номером «3», между Конным и Спасским переулками.

Весь второй этаж занимал трактир. Именно туда он и направлялся.

Происходящее в трактире могло внушить ужас даже самому смелому человеку. Все столы забиты мужчинами, из числа, мягко говоря, не совсем приятной публики. Угрюмые лица зачастую с хищным взглядом, густой туман под потолком от табачного дыма, водка с закуской на столе, сплошной мат и ругань, переходящий частенько в драки. Относительно спокойными выглядели всего лишь два стола, за которыми играли в карты. За одним из них сидел здоровенный детина с мощной квадратной челюстью и огромными кулачищами. Он первым завидел нового посетителя.

– Герцог! Отец родной! Выручай! Проигрался до последней копейки! – заорал он так громко, что мужик рядом аж в воздух подскочил.

– Кабан! Ты с прошлого раза долг не вернул! – с недовольством обронил Герцог, делая знак официанту. Тот мигом пристроил стул рядом с Кабаном, и побежал готовить кофею. Тут все знали, что Герцог пьёт только кофей. Спиртное он на дух не выносил.

Герцог вытащил из кармана добытые семнадцать рублей и положил их на стол перед Кабаном.

– Это тебе от главного Свисткового подарочек! Рубль «Подачному» отдашь.

– Врёшь! Не поверю, что самого Крамилина обтёр? – Кабан переводил взгляд с Герцога на деньги. В зависимости от того на что он смотрел, в глазах алчность сменялась удивлением и наоборот.

– Обтёр! Мысль давно была. А вот сегодня получилось.

– Ну, ты… – Кабан даже слов от восхищения подобрать не мог. И поэтому не стал. – Играю дальше! – загрохотал он на весь трактир.

– Кофей бразильский!

Официант, или тот самый Подачный, как его именовали некоторые посетители, принёс чашку с клубящимся над ней паром, и благодарствуя Герцога, забрал свой кровный целковый.

Карточная игра закипела с азартом. Герцог, усмехаясь, смотрел, как Кабан снова начал проигрывать. За соседним столом тоже шла игра. А вот дальше намечалась очередная драка. Пятеро стояли вокруг стола. Двое по одну сторону, трое по другую. Чего-то там не поделили. Оттого и смотрели друг на друга волком. Герцог знал всех пятерых. Да, он тут всех знал.

Вскоре, он понял, о чём спор. Те двое требовали продолжить игру в долг, а трое отказывались.

– На стол положи иль сани выноси! – говорил один из тех троих.

– В долг играем! – раздался злой ответ. – Иль ляжете с той паскудиной, что аккурат на площади сегодня уложили.

Ещё немного, и началась бы драка. Но поскольку троица держалась жёстко, эти двое отступили.

– Завтра. В два часа. Играем!

Бросив эти слова оба ушли. Герцог проводил их взглядом, и в этот миг уловил взгляд официанта. Тот поднял голову, указывая на этаж выше, и повёл головой вправо.

Герцог незаметно кивнул. Стараясь не привлекать к себе внимания, вышел, и поднялся по лестнице. Третий этаж целиком занимали публичные дома. Полуобнажённые проститутки так и шныряли по коридору, высматривая посетителей. Заметив Герцога, сразу несколько жриц любви направились к нему. Но тот слегка повёл головой в сторону. Этого хватило, чтобы они не только остановились, но и повернулись к нему спиной. Этот короткий жест означал, что он пришёл не для забавы. Лихие девки безошибочно признали в нём одного из тех парней, с которыми не стоит связываться.

Герцог прошёл до середины коридора и остановился возле полуоткрытой двери. Потом вошёл в узкий коридор и затворил за собой дверь. Справа и слева от двери, на стенах висели одинаковые картины. Он снял со стены ту, что справа. Под ней оказалась квадратная дощечка с ручкой. Взявшись за ручку, он слегка отодвинул её в сторону. В просвете показалась вешалка, на которой висели касторовый пиджак и богатое, подбитое мехом пальто. За ними мелькнуло мужское лицо с неприятной бородавкой на левом виске.

Герцог ещё немного отодвинул дощечку и приложился глазом к просвету. Слева от вешалки, в дальнем углу стояла кровать. На ней лежала обнажённая девица. А этот с бородавкой стоял рядом с ней.

Герцог бесшумно отодвинул дощечку почти наполовину, просунул в щель руку и начал стремительно обчищать карманы. Бумажник, часы, пачка ассигнаций и даже мелочь, перекочевали в его полушубок.

– Стерва! Грязь! – неожиданно заорал мужик с бородавкой.

– Так я в чём виновата, если у тебя не стоит?!

– Это у меня не стоит?! Это ты не способна доставить удовольствие!

Эти слова были сказаны с такой злостью, что Герцог заподозрил неладное.

Он собирался закрыть дощечку, но рука так и осталась неподвижной, а взгляд неотрывно следил за происходящим.

Мужчина с бородавкой неожиданно согнулся и ударил кулаком по лицу девицы. Потом ещё раз и ещё.

Она закричала и попыталась увернуться. Тогда он схватил одной рукой её за волосы, а второй взял табурет, стоявший возле кровати, и со всей силы ударил им по лицу. Раздался хруст. Лицо мгновенно окрасилось в красный цвет. Захлёбываясь кровью, она снова сумела закричать, а он снова и снова бил её кулаком. Крики с каждым ударом затихали, переходя в болезненные стоны. Он навалился на неё, продолжая жестоко избивать и волосы вырывать на голове.

– Шлюха! Грязная тварь! – кричал он, врываясь в неё раз за разом мощными толчками и осыпая ударами окровавленное лицо. – У меня не стоит?! А кто тебя сейчас имеет?! Ты ничто, а я граф Эссен! Я – граф Эссен! – повторял он, снова и снова вторгаясь и одновременно жестоко избивая её. Потом ухватился руками за горло и начал душить.

Герцог не стал ожидать развязки. После такого мало кто вообще выживал. А подобные случаи являлись не редкостью. Он закрыл дощечку и бесшумно вышел в коридор. Все девицы разом отвернулись. И крики они наверняка слышали. И понимали, что происходит рядом с ними. Но никто и пальцем не пошевелил. Здесь жизнь проститутки не стоила ничего. Даже гроша ломанного. Малейшая ошибка, и они сами могли оказаться в руках «чёрного извозчика». Так называли извозчиков, которые за небольшую плату забирали тела и сбрасывали их на болотах за городом или в каналы, которых имелось множество. И эту несчастную ждала та же участь.

Герцог спустился вниз. Зашёл за прилавок. Его уже ждал официант. Он провёл его в маленькую комнату и затворил дверь. Герцог выложил всё, что украл и разделил на две ровные части. Одну он оставил на столе, а вторую прихватил с собой.

Глава 3
Разные люди

Дом, в котором жил Герцог, находился недалеко от Сенной площади. Здесь, на осыпавшемся берегу Фонтанки среди множества уродливых по форме деревьев скрывались избы количеством не более двадцати штук. Избы с пристройками, двором, огородом и даже иногда маленьким садом. Жили в основном зажиточные и вполне мирные люди. Это определение в полной мере относилось и к Казарке, хозяйке дома, в котором оставался Герцог. Добрейшая женщина с множеством противоречивых качеств. Ещё с ней жил дед Макар. Герцог иногда использовал его в качестве подручного для своих дел. Они познакомились несколько лет назад. А после сдружились. Казарка смекнула выгоду от нового постояльца, а вскоре и привязалась к нему. Своих-то никого не было в пятьдесят пять лет. И Казарка, и дед Макар беспрекословно выполняли просьбы Герцога. Он же щедро делился с ними награбленным.

Не успел Герцог войти в жарко натопленную избу, как появилась низенькая женщина с лоснящимся лицом, оттопыренными по причине полноты ручками и коротенькими ногами по той же причине. Женщина выглядела очень нарядно. В красной щедро насборенной юбке и в ярко-красном плюшевом кафтане. На голове красовалась атласная шаль того же яркого цвета. Это и была Казарка. Она обожала красный цвет, и никогда с ним не расставалась. В любой день, да чтоб без красного?! Считай, занемогла бы от расстройства. Её иногда так и назвали «Красная баба».

На столе появился самовар, а следом и круглое блюдо с плюшками и внушительными впечатляющими кусками пышного пирога.

– Если что посурьёзней, скажи. Мясца заготовила, да и прочего немало, – Казарка указала рукой сначала на стол, а потом и себе за спину. – Банька топится. Венички из полыни новые. Сама тебя помою иль девок привести?

– Деда кликни! И писать на чём принеси! – ответил Герцог, выкладывая на стол выручку, добытую в публичном доме.

Казарка исчезла. Через минуту рядом с самоваром появился неровный кусочек бумаги и перо с чернильницей. Минутками несколькими явился и дед Макар. Он был приблизительного одного роста с Казаркой. Коротко остриженный с длинной седой бородой и торчавшими к носу усами. Вечный наряд деда – сапоги в гармошку, широкие шаровары, телогрейка и овчинный тулуп.

Герцог написал записку, свернул её и отложил на стол. Потом отсчитал семнадцать рублей ассигнациями, вложил их вместе с запиской в бумажник, снятый у Крамилина.

– Надо передать! – сказал он, протягивая бумажник деду Макару.

Ближе к вечеру Крамилин сидел за столом в маленькой комнатке с единственным окном, покрытым инеем, и просматривал жалобы. Справа от него лежала большая стопка с бумагами. А слева поменьше. Ещё одна, совсем тоненькая, лежала перед ним. Он брал бумагу из правой стопки, просматривал, а потом либо перемещал влево, либо клал перед собой.

В дверь раздался осторожный стук.

– Сучкин! Входи! – не отрывая взгляд от документов, проронил Крамилин.

Дверь приоткрылась. Показалось лощёное лицо полицейского в синем мундире.

– Страшное дело, ваше благородь! – опасливо пробормотал Сучкин. – Тута к вам Сумрачная вдова припёрлась. Ведьма она. Сглазить могёт. Прогнать аль как?

– Зови, Сучкин, зови! – тяжело вздыхая, ответил Крамилин.

Сучкин везде видел ведьм и сглаз, и потому всякий раз усердно крестился. Тут уж ничего не поделаешь: человек суеверный! А вот про Сумрачную вдову Крамилин не раз слышал. О ней ходили самые мрачные слухи. Вроде как необычайно красоты и всегда в чёрном наряде ходит. А на голове шляпа с вуалью и красным траурным бантом. Этот самый бант по утверждению некоторых людей насылал проклятия.

Крамилин почувствовал холодок, когда в комнату вошла гостья. Она в точности соответствовала слухам. Прекрасная и мрачная. Вся в чёрном. И шляпа с красным бантом вместо перьев. На вид ей можно было дать не больше сорока лет. От силы сорок пять.

Крамилин поднялся ей навстречу.

– Графиня Кочергина! – представилась женщина.

– Много слышал о вас, но впервые имею честь! – Крамилин придвинул табурет к столу, а потом, извиняясь, проронил: – Прошу прощения ваше сиятельство, но ничего лучшего здесь нет.

– Я не за удобствами пришла! – раздалось в ответ.

Графиня Кочергина опустилась на табурет.

– Чем имею честь? – приступил к разговору Крамилин, возвращаясь на своё место.

В какой-то миг ему даже стало не по себе от взгляда графини. В глазах промелькнула какая-то зловещая искра.

– Мне нужно ваше слово. Ничто из сказанного не должно покинуть эти стены.

– У вас есть моё слово! – Крамилин наклонил голову.

– Вы слышали, что произошло с моей семьёй?

– Не имею представления!

– Много лет назад их всех убили. Прямо на моих глазах. А меня жестоко избили,… обесчестили и бросили умирать в болоте.

В памяти Крамилина забрезжило что-то знакомое. Он уже слышал эту историю. Но от кого…?

– Убийство на Невском! – подсказала графиня Кочергина.

– Верно! – воскликнул Крамилин. – Тогда были убиты восемь человек. Но это убийство произошло очень давно. Меня тогда вообще здесь не было. Я позже приехал.

– Семь! – поправила графиня Кочергина. – Я выжила!

– Вспомнил. Убийцы зашли в дом и всех перебили…прошу прощения, ваше сиятельство.

– Меня они забрали с собой еле живой. Остальных членов семьи тоже забрали…когда убили, и закопали где-то там же в болотах возле Горячего поля.

– Чего вы ждёте от меня? – прямо спросил Крамилин.

– Вас рекомендовали, как человека, способного сотворить даже маленькое чудо. Последние двадцать лет я безуспешно искала убийц. Чтобы узнать, где захоронены останки моей семьи, и наказать их. Ничего не изменилось. Если вы сумеете мне помочь с поисками, я заплачу вам за десять лет жалованья вперёд.

– Щедрое предложение. Очень щедрое! – вынужден был признать Крамилин. – Но я бы оказал содействие вашему сиятельству в любом случае!

– Так окажите, сударь! И не беспокойтесь о деньгах. У меня их достаточно. – Графиня Кочергина поднялась. Крамилин тоже встал и пошёл открывать дверь. – Я живу в нашем фамильном поместье. Вы можете отправить сообщение туда. Или в наш дом на Невском. Я содержу его, но никогда там не бываю.

Крамилин поклоном проводил её уход.

– Вот тебе и «Сумрачная вдова» – с откровенным сочувствием пробормотал он, закрывая дверь. – О ней невесть какие слухи распускают, а тут ужаснейшую трагедию пережила…жаль, очень жаль… Посмотрим, чем можно помочь.

Только он вернулся на место, как повторился осторожный стук в дверь.

– Да уж заходи, Сучкин! – раздражённо бросил Крамилин.

Снова показалось блестящее потное лицо, и опасливый голос доложил:

– Пакет принесли, ваше благородь!

– Какой пакет? С заклинаниями?

– Избави Бог! – Сучкин трижды перекрестился.

– Так чего ж ты стоишь?! Неси! – прикрикнул на него Крамилин.