Глава 6

На следующий день, ближе к вечеру, герцог Орлеанский, обуреваемый тяжёлыми мыслями, шёл по коридорам дворца Сен-Поль. У двери в зал аудиенций, герцог на мгновение остановился, дожидаясь, пока объявят его имя, а затем бодрым шагом вошёл в зал. Легко кивая придворным, которые отвешивали ему глубокие поклоны, герцог подошёл к восседавшему на троне королю Франции и низко поклонился.

Король Франции, мило беседующий с одной из придворных дам, благосклонно улыбнулся брату.

– Рад видеть вас в Париже, – мягко приветствовал брата король, – чему обязаны видеть вас, монсеньор?

– Я прибыл в Париж с нижайшей просьбой к вашему величеству, – герцог Орлеанский ещё раз поклонился.

– Всё что угодно, монсеньор, за исключением вмешательства в судьбу моей непослушной племянницы, – ответил под лёгкий смешок придворных король, – мне уже известно, как обращаются в Орлеане с моими гостями.

Король указал на молодого человека в зале, в котором герцог Орлеанский сразу же узнал сбежавшего жениха своей дочери.

– Сир, – ему не оставалось ничего больше, как откланяться, ибо на помощь короля он больше не надеялся. Откланявшись, герцог собрался было покинуть зал, когда дверь распахнулась, и внутрь буквально ворвался, сыпля проклятиями направо и налево, его преосвященство, епископ парижский дю Шатетлен.

– Исчадие ада! Богохульник! Порождение сатаны! Антихрист!

Король Франции с весьма удивлённым видом следил за приходом его преосвященства. Что же касается придворных, они буквально затаили дыхание в предчувствие громкого скандала, и они не ошиблись.

– Надеюсь, ваше преосвященство не меня имеет в виду? – с виду спокойно поинтересовался король.

Епископ осёкся, с изумлением глядя на короля, но через мгновение слова из него полились как из рога изобилия.

– Как ваше величество могло помыслить такое? Денно и нощно я возношу молитвы к господу о даровании моему королю здравия и благополучия. Ваше величество является истинном сыном церкви и всем нам надлежит брать с вас пример, ибо благочестие и преданность святой церкви вашего величества известна всему христианскому миру. Папа не раз обращал наше внимание на ваши богоугодные поступки.

Король от лести епископа поморщился. Он прекрасно знал нрав его преосвященства, который мог его восхвалять его с утра до позднего вечера. Не дав королю заговорить, епископ продолжал гневным голосом.

– Я имел виду нечестивца, именуемого граф де Сансер, – едва епископ упомянул это имя, как среди придворных прокатилась волна вздохов, – этого богохульника, этого безбожника.

– Что он, на сей раз, натворил? – раздражённо спросил король, – и будьте кратки, ваше преосвященство. Время ужина. Сегодня, я ужинаю с королевой и не желал бы задерживаться.

– Ваше величество слышало о ссоре между этим нечестивцем и бароном дю Рено? – спросил епископ, приступая к изложению дела.

– Моё величество всё слышит! – ответил король.

– Следовательно, вашему величеству известно о непристойных словах графа, брошенных в лицо барону дю Рено, этому добропорядочному католику?

– При всём уважении к святой церкви, я не понимаю, каким образом слова графа задели её, – король не скрывал раздражения.

– Я прошу выслушать одного из наших братьев, ваше величество, – торжественно попросил епископ.

Король кивнул с явной неохотой. Через мгновение присутствующие увидели невысокого полного монаха, который, испуганно озираясь, входил в зал.

– Я понятия не имею, что у него спрашивать! – заявил король.

– Терпение, ваше величество, – епископ строго посмотрел на монаха. – Брат Бенедикт, расскажи его величеству всё, что рассказал мне!

– Слушаюсь, ваше преосвященство! – ответил монах и дрожащим голосом начал рассказывать, оглядываясь по сторонам. Видимо, он так и не разобрался, кто в зале является королём. – Несколько дней назад в церковь пришёл молодой человек.

– Это был граф Луи! – воскликнул епископ, – брат Бенедикт, рассказывайте дальше.

– Он попросил меня исповедовать его. Я…я…спешил. Барон призвал меня к баронессе, которая была больна.

– Я ничего не понимаю, – перебил священника король, – что за барон и о какой баронессе идёт речь?

– Дю Рено, ваше величество, – ответил за монаха епископ, – брат Бенедикт является исповедником баронессы.

– Вот как? – король явно заинтересовался, не говоря уже о придворных.

– Продолжайте, брат Бенедикт, – епископ ободрил оробевшего монаха взглядом.

– Я пытался отказаться, но молодой человек настаивал, говорил, что его гнетёт данная им клятва. Из сострадания я согласился исповедовать его.

– Тайна исповеди священна! – заявил король, – и не смотря на то, что всем нам чрезвычайно интересно, мы не можем требовать продолжения рассказа.

– Только эта никакая не тайна, – возразил королю епископ, – ибо налицо страшный обман.

– Вот как! – повторил король, – в таком случае, мы выслушаем брата Бенедикта.

– Он сказал, – запинаясь, продолжил брат Бенедикт, – что дал клятву распить две бутылки вина со служителем церкви.

– И вы отказались? – король в упор смотрел на священника.

– Конечно, отказался… но он так просил!

– Понятно, – король незаметно для окружающих улыбнулся, – а что же было дальше?

– Дальше? – с беспокойством переспросил брат Бенедикт.

– Дальше! – повторил король.

– Я не очень хорошо помню, – пробормотал брат Бенедикт, – помню, что проснулся на следующее утро, раздетым под распятием Христа.

– Я предполагал нечто подобное, – пробормотал его величество, и присутствующие заметили, что он едва сдерживается, чтобы не расхохотаться.

– Слышали? – закричал епископ, – этот нечестивец раздел его и положил под распятием, но даже этот грех несравним с тем, что он сделал после. Граф облачился в святую одежду и под видом исповедника проник в замок, где несчастный барон, ничего не подозревающий об обмане, собственноручно отвёл нечестивца в опочивальню к своей супруге. Этот нечестивец провёл более часа в опочивальне баронессе. Барон, как добрый хозяин, самолично проводил лже священника до ворот, где тот ему вручил некий предмет из одежды баронессы, не оставляющий сомнений в том, какого рода вещами занимался этот нечестивец с баронессой. Ваше величество я требую немедленного наказания графа! – восклицая, закончил свою речь епископ.

– Требуете?

– Прошу, ваше величество, – поправился епископ.

Король после короткого молчания ответил епископу непререкаемым тоном.

– Я рассмотрю все стороны этого случая и сообщу моё решение вашему преосвященству.

– Я уповаю на справедливость вашего величества, – епископ ушёл так же внезапно как и появился, прихватив с собой брата Бенедикта.

После ухода епископа, король откинулся на спинку трона и от души расхохотался. Словно ожидая этого, весь зал засмеялся вслед за королём. Смеялись все, за исключением герцога Орлеанского, который о чём-то напряжённо размышлял.

Его величеству понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя.

– Каков пройдоха, – не переставая смеяться заговорил король, – признаться честно, я ему немного завидую. Надеюсь, – король оглядел присутствующих, – никто из вас не станет передавать мои слова королеве.

– Герцог Бурбонский! – раздался возглас дворецкого.

– А! – воскликнул король, – весьма кстати.

Герцог Бурбонский с поникшей головой предстал перед королём.

– Так значит, монсеньор, вам всё известно?

– К сожалению, сир, – сокрушённо ответил герцог Бурбонский, – мне стыдно за моего племянника.

– В прошлый раз, – негромко заговорил король, – я удовлетворил вашу просьбу, но с одним непременным условием, как вы помните. Графу надлежало избавится от дурных наклонностей.

Король встал со своего места и начал медленно прохаживаться перед герцогом Бурбонским заложив руки за спину.

– Однако, все наши попытки образумить графа не увенчались успехом, к сожалению. В данной ситуации я вижу единственный выход, – король остановился перед герцогом Бурбонским, – мы отправим графа в изгнание, ибо не можем в дальнейшем позволить ему оскорблять наш слух недостойным поведением.

– Не могу не признать справедливости решения вашего величества, – покорно согласился герцог Бурбонский.

– Вот и хорошо, – одобрительно произнёс король, – надеюсь, пятилетний срок изгнания окажет благотворное действие на графа Луиа и он сможет избавится от своих пагубных наклонностей. Вы не возражаете монсеньор?

– Нет, сир, мой племянник полностью заслужил это наказание.

– С вашего позволения, сир, я возражаю, – раздался отчётливый голос.

Король обернулся словно ужаленный, желая знать, кто посмел ему возразить. Прямо в него упирался взгляд герцога Орлеанского.

– Вы? – поразился король, – вы заступаетесь за графа Луи? Но почему?

– Несколько слов, сир!

Герцог Орлеанский подошёл к королю, и что-то быстро зашептал на ухо. Вначале лицо короля выражало непонимание, затем удивление, которое перешло в крайнее изумление. Как ни старался герцог Бурбонский вместе с остальными придворными подслушать разговор, у него ничего не получалось. Когда герцог Орлеанский отошёл от его величества, тот с мгновение стоял с крайне изумлённым видом, а затем разразился таким хохотом, что видавшие виды придворные невольно испугались за короля. Король, хохоча, едва дошёл до трона и буквально упал в него. Все вокруг переводили взгляд с хохочущего короля на серьёзное лицо герцога Орлеанского и терялись в догадках. Что же такого мог сказать герцог королю?

От смеха у короля выступили слёзы.

– Давно я не смеялся так весело, – король утёр платком выступившие слёзы, – я весьма обязан вам, монсеньор, ибо вы дали мне возможность сыграть знатную шутку.

– Для меня это вовсе не шутка, сир, – подал голос герцог Орлеанский.

– Знаю, знаю, – ответил король и продолжал, обращаясь к придворным. – Вам всем вероятно очень интересно, что же сказал его высочество?

– Мне очень! – не выдержал герцог Бурбонский, – ведь вопрос касается моего племянника, сир?

Король кивнул.

– Вы угадали монсеньор! Его сиятельство предложил в качестве наказания женить его на моей строптивой племяннице. В последнее время я только и слышу о графе и о моей племяннице. Сведём их друг с другом, пусть повоют между собой, а мы какое-то время проведём в относительном спокойствии.

– Он не женится, сир, – уверенно предположил герцог Бурбонский.

Король хитро улыбнулся.

– Уж не думаете ли вы, монсеньор, что ваш племянник откажется выполнить приказ короля?