Глава 8

Ремика в это время ворочалась в постели. Ей никак не удавалось уснуть. В отличие от неё горничная, сопровождающая её в пути, мирно посапывала на соседней кровати. Ремика поднялась с кровати и, накинув на себя одеяло, подошла к окну. Она слегка оттянула край занавеси и выглянула наружу. Её взору предстали несколько полуразвалившихся сараев. Да, романтики в этом зрелище оказалось мало. Она попыталась вспомнить название города, в котором они остановились, но так и не смогла это сделать. Она даже название гостиницы не могла вспомнить. И город, и гостиница были лишь одними из многих по пути из дома в Сансер. Она вернулась в кровать, но не легла. Она села на кровати и обхватила колени. Ремика тосковала по Гранаде. По родному дому. Даже по своим родителям, хотя сейчас гораздо острее ощущала ту несправедливость, которую они выказали по отношению к ней. Как могла она не понимать, что сама дала повод для такого решения. Гранада…воспоминания постепенно накатывались на неё. Она вспомнила день, когда покидала родной город. Тогда у неё возникло ощущение, что она никогда не вернётся обратно. По происшествию последних трёх недель это ощущение лишь окрепло. В тот день, провожая её, мать не сдержалась и заплакала. А отец так и не вышел к ней. Ремика тяжело вздохнула и плотнее укуталась в одеяло. Горничная крепко спала. Ремика с некоторой завистью посмотрела на неё. С момента отъезда она ни разу спокойно не спала. Почти всегда она лежала в постели с открытыми глазами и думала о своём будущем. Но сейчас она не хотела думать о будущем. Она вспоминала свою поездку. Она вспоминала, как прибыла в Малагу и села на корабль, зафрахтованный отцом специально для неё. Она провела на борту корабля незабываемое время. Ремика впервые путешествовала на корабле. Вид бескрайнего моря приводил её в восторг. Вот кто по настоящему свободен, – думала она, глядя как нос корабля, разрезает волну. Глядя на отражение солнца, что бежало рядом с ними. Глядя на больших рыб, что выпрыгивали из воды. А как красиво море ночью! Она не могла насладиться видом звёзд. Они были так близко от неё. Ремика вздохнула и сразу же широко заулыбалась. Ей вспомнился эпизод, произошедший на корабле. Как-то раз помощник капитана судна отпустил в её сторону нелицеприятное слово. Она услышала. Молча пошла за шпагой и вынудила его драться. Он вначале отказывался, но потом вынужден был согласиться. Она никогда не забудет его лицо в момент, когда она выбила из его рук шпагу. Когда она заставила его отступить к мачте и прислонила кончик своей шпаги к его горлу. Бедняга! Он даже в страшном сне не мог представить себе такого унижения. Быть побитым женщиной. Ремика, после этого случая, нередко слышала откровенные насмешки и смех в его адрес. Неизвестно почему, ей становилось приятно, когда она их слышала. Ведь по большому счёту, именно она являлась героиней всех этих разговоров. Она снова вздохнула и стала вспоминать свой приезд во Францию. К Франции у Ремики с первых дней возникло непонятное отношение. Места, по которым она проезжала, совсем ей не нравились. Может быть потому, что она всегда сравнивала их с родным городом. А вот люди понравились сразу. Французы всегда держались вежливо и вели себя на удивление предупредительно. Они всегда благодушно улыбались и готовы были прийти на помощь. Открытые, честные люди, – вот первое, что подумала о них Ремика. И эта мысль принесла в её душу успокоение. Она надеялась, что и её будущий супруг обладает такими же достоинствами. Наверняка, он такой же добрый и предупредительный…вежливый…спокойный. Говорит всегда медленно и рассудительно, как отец. Ремика прекрасно знала, с каким восхищением относятся французы к дамам. В этом никто не мог с ними сравниться. Ремика тяжело завздыхала. Она никогда не желала спокойной жизни. Ей нравилось непредсказуемость. Когда всё вокруг неё бурлило. Для неё именно такая жизнь была настоящей. Она никогда не представляла себя в роли спокойной дамы, строго отчитывающей своих детей и с незаметным укором высказывающая супругу очередное замечание. Впрочем, французы другие. Им можно сказать всё, что угодно. Они так воспитаны, что никогда не позволят себе ответить даме грубостью. И в этом, несомненно, таилась некая прелесть для Ремики. Эта мысль увлекла Ремику настолько, что она стала мысленно воссоздавать картину будущей семейной жизни. В её глазах эта картина выглядела приблизительно таким образом. Они с супругом сидят за столиком в саду. Рядом играют дети. Слуги подают напитки и фрукты. Она постоянно делает замечания детям, а супруг постоянно кивает головой, соглашаясь с ней. Затем она отправляет своего супруга к соседям для того, чтобы пригласить их на ужин. Она подсказывает супругу, что надо сказать и как надо сказать. Он молча подчиняется. Ужин, как и весь день, проходит чинно и спокойно. После ужина супруг с надеждой смотрит в её сторону. Она понимает этот взгляд, но не подаёт виду. Они с первого дня будут спать отдельно. А заниматься всем этим…только для будущего потомства. В этом Ремика была абсолютно убеждена. Так вот, она не подаёт вида и уходит. Он идёт за ней следом. Она поворачивается и, устремив на него надменный взгляд, коротко велит ему держать себя в руках. Супруг опускает голову и медленно бредёт к камину. Его, конечно же, жаль. Но она просто не желает видеть ночью супруга рядом с собой. Вот чего бы она действительно желала, так это прокатиться с ветерком верхом на коне. Она это и сделает. И на охоту будет ездить. А он пусть дома с детьми…отдыхает. Ремика, сама того не замечая, начала улыбаться. Конечно, так и будет. И, конечно, её супруг очень честный человек. Просто до тошноты. Он никогда не позволит себе солгать. И никогда не осмелится посмотреть в сторону другой женщины. А жаль, конечно, – Ремика снова вздохнула. – Так неплохо было бы приревновать его. Устроить настоящую сцену. А лучше, если бы он сам меня приревновал. Кричать, конечно, ему воспитание не позволит. Ну, хотя бы несколько слов он должен сказать. Не может же он спокойно смотреть, как я кокетничаю с другими мужчинами. Я, конечно, поставлю его на место. Заставлю попросить у меня прощения. Скажу, что он не смеет подозревать меня в подобных вещах. Он раскается и в следующий раз уже ничего не сможет сказать. В благодарность я, пожалуй, позволю ему перекинуться парой слов с другой женщиной. Пусть ценит моё отношение.

– Интересно, какой он из себя…этот Артью? – вслух пробормотала Ремика. – Судя по имени,…он маленького роста. Скромный. Даже скорее…застенчивый, – нашла она подходящее слов. При этом её не смутил тот странный вывод, который она сделала по отношению к будущему супругу.

– Может такой же смуглый, как я. Он, наверняка, не терпит всяческих увеселений, и по этой причине сидит всё время дома. Он часто смущается, поэтому никак не может осмелиться на разговор с женщиной. Видно, придётся самой сделать первый шаг. Не беда. Должна же я помогать своему будущему супругу. Я постараюсь научить его держаться…более смело,…если получится, конечно. Это очень нелёгкая задача. Может даже невыполнимая. Если человек обладает таким…хрупким характером, его нельзя научить подобным вещам. И уж точно нельзя ждать от него неожиданных поступков. Придется примириться. Ничего не поделаешь. Такой, наверное, и шпагу ни разу в жизни в руках не держал. Уж этому она точно его учить не собирается. Пусть сам выпутывается. Хотя, будет неприятно смотреть на то, как он терпит унижения. Но ведь для такого случая есть я. Я заступлюсь за него и проучу обидчика. Да, вот кому действительно повезло, так этому Артью. Получить такую жену как я…Вероятно он от счастья заснуть не может. Ждёт не дождётся моего приезда. Я уже представляю, как он бросается передо мной на колени…счастливый и благодарит за оказанную милость. Ну и хорошо. Пусть всю жизнь помнит, как я оказала ему эту честь.

Ремика завздыхала и, полуобернувшись, в очередной раз бросила взгляд на горничную. Ничего не изменилось. Она крепко спала. Вот кого действительно ничего не заботило. Ремика спустила с плеч одеяло и снова подошла к окну. На улице стало совсем светло. Она настолько глубоко погрузилась в нарисованные ею картины, что и не заметила, как прошла ночь. Немного постояв у окна, Ремика разбудила горничную. Та мгновенно вскочила на ноги. Начались приготовления к отъезду. Чуть позже они плотно позавтракали в гостинице. Когда они закончили завтрак и вышли наружу, их уже ждала карета. На крыше кареты лежали несколько накрепко перевязанных сундуков. В них находилась одежда Ремики и самые необходимые вещи. Пока они завтракали, вещи успели вынести из комнаты и погрузить в карету. Ремика с горничной уселись в карету. Кучер уже собирался закрыть дверцу кареты, но остановился по причине того, что Ремика задала ему вопрос:

– Долго ехать до Сансера?

– Мы уже на землях графства, миледи. А что до самого замка…ехать туда несколько часов. К обеду будем там, ваша светлость.

Ремика молча кивнула. Ответ её удовлетворил. Кучер закрыл дверцу и залез на козлы. Ремика услышал, как он хлестнул лошадей кнутом и что-то сказал. Она достаточно хорошо знала французский язык, но этих слов всё же не смогла разобрать. Когда карета тронулась, Ремика сняла шляпу и высунулась из кареты. Лёгкий ветерок трепал её волосы. Она с наслаждением почувствовала прохладу. Несмотря на ранний час, солнце уже начинало медленно припекать. Она увидела, как карета выворачивает на широкую дорогу. У края дороги, справа, медленно двигалась повозка, запряжённая буйволом. Она сразу же пересела к другому окну и снова высунулась. Слева она увидела стройный ряд молодых деревьев. А за ними речку. Она неслась вдоль дороги, по которой они ехали.