Час спустя Габриэль с помощью Марии привела себя в порядок настолько, насколько позволяли обстоятельства. Сейчас уже ничто не напоминало ту неопрятную девчонку в рваной одежде. Платье пришлось оставить, но оно, равно, как и лицо Габриэль, было надёжно скрыто под плащом. Попрощавшись с сестрой и выслушав от неё наставления, Габриэль ловко взобралась на дерево, растущее рядом со стеной, затем, балансирую двумя руками, прошла по толстой ветке до самой стены. Здесь она перебралась на каменную ограду, а затем и спрыгнула вниз.
Мария услышала, как с другой стороны раздалось чертыханье.
– Габриэль… – с беспокойством позвала она.
– Жива я, жива, – услышала она с другой стороны недовольный голос, а следом удаляющиеся шаги.
Мария только и могла сокрушенно качать головой. Если родители узнают, им обеим несдобровать. Они сразу поймут, кто ей помогал…
– Мария, ты не видела Габриэль?
Услышав голос отца за спиной, она от неожиданности издала испуганный вскрик и быстро обернулась. Он выглядел озабоченным и оглядывал кустарники.
– Н…нет, – Мария тут же овладела собой и почти без запинки ответила: – Я сама её ищу повсюду. – Куда она могла пойти? – пробормотал вслух граф Ди Перона. – Где мне её искать?
– Она всегда сама приходит, – осторожно вставила Мария. – Может, подождём…немного?
– Ты права, дитя моё, – граф улыбнулся и галантно предложил руку дочери. – Подождём, пока она соизволит почтить нас своим присутствием. А до тех пор побеседуем о твоём будущем.
Мария незаметно бросила опасливый взгляд в сторону стены, а затем, изобразив улыбку, подхватила руку отца и повела его подальше от этого места.
Габриэль тем временем неторопливо направлялась в сторону Королевской площади. Солнечные лучи уже начали окрашивать небо в оранжевый цвет. Близился вечер. В эти часы Севилья выглядела особенно красиво. На улицах встречались представители самых разных сословий, на что безошибочно указывала одежда. Исключение составляли разве что купцы. Они приезжали сюда из самых разных стран, и всегда поражали необычностью своих нарядов. Габриэль очень внимательно осматривала всех, кто оказывался на её пути. Но не только. Со стороны реки Гвадалквивир доносился постоянный шум. Иначе и быть не могло. Порт Севильи имел огромное значение. У причала всегда были пришвартованы и крупные суда, и множество небольших рыбачьих лодочек. Отсюда можно было рассмотреть мачты и паруса. А так же огромное скопление бочек, мешков и всяческих тюков возле «Золотой башни». Габриэль не раз бросала восхищённые взгляды в ту сторону. На другом берегу реки стояла такая же башня. Они соединялись между собой толстой цепью. При необходимости цепь опускалась, и выход в Атлантику закрывался. Тем временем серпантин кривых улочек, по которым торопливо шла Габриэль, неуклонно поднимался вверх, и оттого очертания кораблей становились всё более отчётливыми.
Габриэль отвлеклась от созерцания реки и ускорила шаги. И вовсе не о скором возвращении она думала. Ей не терпелось увидеть жениха. Поправляя время от времени капюшон своего плаща и старательно пряча лицо, она думала о том, как поступит в случае, если его не окажется на площади. Возможно, придётся отправиться к нему домой. Эта мысль была совершенно безумной, что ничуть не беспокоило саму Габриэль. Она поставила перед собой цель, и решила осуществить её несмотря ни на что.
– Сеньора, не хотите ли пройтись с нами? – раздался рядом с ней развязный голос. Группа молодых идальго, одетых с иголочки и опоясанных шпагами, окружили Габриэль со всех сторон. Один из них даже попытался приподнять её капюшон. В следующую минуту вся ближайшая округа стала свидетельницей беспрецедентного события. Десятки людей с непередаваемым ужасом наблюдали за маленькой фигурой, которая извергала потоки площадной брани. Высказав всё, что она посчитала нужным, Габриэль направилась дальше, оставив молодых людей краснеть от стыда.
– Негодяи, – бормотала под нос Габриэль, выходя на Королевскую площадь, – сейчас я понимаю, как добр был ко мне отец. Попадись мне один из этих мерзавцев…даже не хочу думать! А этот ещё хуже… – она остановилась и устремила брезгливый взгляд в сторону одного из таких же «смельчаков». Он вызывающе неприлично хохотал и при этом обнимал за талию девицу, мягко говоря, не очень добропорядочную на вид. Они не спеша прогуливались по площади и ни на кого не обращали внимания. Габриэль задержала взгляд на этом человеке. И только по одной причине. Даже испытывая глубокую неприязнь к его манерам, она не могла не признать, что он…обладает поразительной красотой. Безукоризненные черты лица, красивые глаза…очень. Они придавали его взгляду…очарование, которое никак не вязалось с его поведением. «Высокий, отлично сложён, тонкие усики, – продолжала оценивать его Габриэль, – шпага, за которую он то и дело хватается. Видимо пытается всех напугать этим жестом… храбрец, ничего не скажешь. Он слишком развязен! – пробормотала под нос Габриэль, не переставая за ним наблюдать. – Однако, как же мне найти моего жениха?».
Девушка оглянулась по сторонам и уже собиралась двинуться дальше, но замерла, когда рядом с ней прозвучал отчётливый голос:
– Энрико!
К идальго, который стал предметом пристального внимания Габриэль, подбежал другой молодой человек, видимо, его приятель, и стал что-то нашёптывать ему на ухо. Этот второй понравился Габриэль много больше. Он не обладал яркой красотой своего друга и выглядел немного изнеженным и мягким; и всё же…что-то в нём было такое, что с одного взгляда располагало в его пользу. Тем временем, он снова, и на этот раз с тревогой, повторил: Энрико!
Тот, кого назвали Энрико, шлёпнул свою спутницу по ягодицам и заорал на всю площадь:
– Пусть убираются к дьяволу! Я никогда не соглашусь на этот брак!
– Энрико, умоляю… тише! – молодой человек попытался было успокоить его, но не тут то было.
Габриэль почувствовала, что всё внутри похолодело. «Неужели он?» – думала она, наблюдая за тем самым «Энрико».
Тот дошёл до середины площади и, вытащив из кармана горсть монет, высыпал их на мостовую. Увидев это действие, несколько нищих поспешно оставили паперть и бросились подбирать монеты.
– Живите счастливо и не женитесь никогда! – пожелал им Энрико, а затем обернулся к молодому человеку и негромко, но со злостью, выговорил:
– Будь ты проклят, кузен, вестник несчастья! Но знай и передай отцу, что я никогда не женюсь на этой уродине – дочери графа Ди Перона. Да и что я буду с ней делать? Для чего она нужна? Ей корзины фруктов хватит для полного счастья. Или ты не слышал об этой девице?
– Ты не в себе, – попытался вновь утихомирить его тот, кого Энрико назвал «кузеном».
– Не в себе? – вскричал Энрико. – Да ты посмотри на меня, а потом иди и взгляни на неё! Что я сделал? Какое преступление совершил? Чем так сильно не угодил отцу? Будь проклята эта уродина…будь проклята…
Габриэль почти бегом устремилась прочь от площади. Ей казалось, что всякий, кто находился на площади и слышал эти слова, узнал её. «Скорей, подальше отсюда, как можно дальше!» – билась в голове мысль.
Граф Ди Перона нервно расхаживал по кабинету, когда открылась дверь и вошла Мария. Он тут же устремил на неё вопросительный взгляд. Дочь отрицательно покачала головой.
– За четыре дня ни единого слова! – глубоко растерянно прошептал граф. – Что с ней такое могло произойти? Она даже в сад перестала выходить. Я перестаю понимать свою дочь.
– Она и со мной не разговаривает, – расстроенно добавила Мария. – Весь день молчит, а ночью, когда никто не слышит…тихо плачет.
– Плачет? – граф с откровенным недоверием посмотрел на дочь. – Быть такого не может! Габриэль никогда не плакала. Даже в детстве…
– А сейчас плачет. Я сама пребываю в полной растерянности. Ума не приложу, как ей помочь. И она ни слова не говорит.
– Может, Габриэль больна? – предположил граф. Закончить ему не дал вошедший слуга. Он сообщил, что прибыл герцог Саведа. Граф застонал и схватился за голову.
– Иди, – сказал он Марии, – иди и передай Габриэль, что явился герцог Саведа. Если она не сможет подняться, ничего…я думаю, он не станет на нас обижаться. Я попытаюсь объяснить её отсутствие внезапной недомоганием.
Мария кивнула отцу и поспешила в другое крыло дворца, в комнату своей младшей сестры. Габриэль она застала лежащей в постели. Услышав звук отворяемой двери, та даже не посмотрела, кто вошёл. Её взгляд был устремлён в окно.
Мария осторожно подошла к ней и с ещё большей осторожностью, произнесла:
– Габриэль, приехал герцог Саведа. Отец послал меня узнать, сможешь ли ты выйти к нему? Если не сможешь, ничего страшного, он…
– Помоги мне одеться или позови горничную, – раздалось в ответ.
– Мы справимся и без посторонней помощи!
Мария обрадовалась, услышав её слова. Да ещё как обрадовалась! Слава Богу, не всё так плохо, как ей казалось. Девушка без промедления приступила к действиям. Спустя четверть часа Габриэль уже была облачена в голубое платье с длинными руками и плотно облегающим шею кружевным воротником. Драгоценности она одевать не стала. Однако, вопреки обыкновению, позволила Марии уложить свои волосы. Чему та одновременно удивилась и обрадовалась. Как только туалет был завершён, обе сестры направились в зал для приёмов, где и встречали гостей. Там они застали троих человек. Они сидели за круглым столом и вели оживлённую беседу. Это были родители и невысокий мужчина с небольшой лысиной и длинной бородой. Он был облачен в роскошный бархатный с атласом камзол, украшенный кружевами и искусной вышивкой. Мужчина первым поднялся с кресла, приветствуя девушек.
– Сеньорита, – раздался радостный голос герцога Саведы, – наконец-то мне выпало счастье увидеть вас!
Мария уже направлялась к столу, дабы приветствовать гостя, но замедлила шаг, а затем и вовсе остановилась. На её лице отразилось удивление. Оно сменилось растерянностью, когда она обернулась и увидела, что Габриэль осталась стоять на пороге. У неё был столь решительный вид, что и граф, и графиня, опасаясь самого худшего развития событий, поднялись, бросая весьма выразительные взгляды в сторону Габриэль. Но она и виду не подавала, что видит встревоженность родителей.
Всё это закончилось словами, которые прогремели словно гром среди ясного дня.
– Мой ответ… – Габриэль обвела всех твёрдым взглядом и закончила: – Нет! Я не выйду замуж за вашего сына, сеньорио!
– Габриэль!
Девушка устремила на отца непокорный взгляд.
– Вы достаточно знаете свою дочь. Вы можете сурово наказать, но вам не под силу сделать её супругой Энрико Саведы.
Габриэль поклонилась и покинула зал, оставив всех в глубоком замешательстве. Она не вернулась в комнату, а отправилась в птичник, к своему любимому попугаю. Птичник представлял собой просторную веранду, в которой висели клетки с птицами. В самой большой клетке обитал красно – голубой попугай внушительного размера. К нему и пришла Габриэль. Поглаживая его клюв, она с глубокой горечью прошептала:
– Энрико Саведа, ты самый подлый человек на свете! Я ненавижу тебя!
Попугай покорно и с удивительной точностью повторил её слова. Габриэль так и осталась возле клетки.
А тем временем в зале произошёл не очень приятный разговор между её отцом и герцогом Саведа. В результате этого разговора герцог уехал домой в расстроенных чувствах.
По приезде в свой замок, герцог уединился в кабинете и сразу же послал за сыном. Энрико явился спустя несколько минут. Он предстал перед отцом с мрачным лицом. Он был готов ко всему, но только не к словам, которые услышал:
– Свадьба не состоится. Ты доволен?
– Отец! – радостно вскричал Энрико. Он бросился к нему и, склонившись, поцеловал руку. Затем поднялся и несколько раз поцеловал отца в лоб. Герцог невольно заулыбался, наблюдая за радостью сына. «Возможно, и хорошо, что всё так получилось», – подумал он. А Энрико, тем временем, счастливым голосом повторял:
– Благодарю вас, отец! Всем сердцем благодарю! Вы даже не представляете, как сильно я желал услышать от вас эти слова.
– Ты получил то, чего и желал. Теперь ты свободен. Во всяком случае, до той поры, пока не состоится твоя помолвка. Я уже знаю, кого мы выберем тебе в невесты.
– Кто угодно, лишь бы не она, – вырвалось у Энрико. Герцог легко рассмеялся. И бросил мягкий взгляд на сына:
– Будь благодарным, Энрико. Ведь именно она избавила тебя от этого брака.
– Как так? – Энрико сразу насторожился.
– Она отказалась выходить за тебя замуж, и мы с графом принуждены были расторгнуть договор.
– Она отказалась от брака со мной? – гневно вскричал молодой повеса. Правда, он тут же принёс извинения отцу. Тот с откровенным удивлением смотрел на сына.
– Что тебя возмущает, Энрико? Ты ведь сам не желал этого брака.
– Это совершенно разные вещи, – возразил на это сын, – одно дело, когда я сам не желаю жениться и совсем другое, когда мне указывают на дверь.
– И в чём же разница?
– У меня были основания, а у неё их не имелось.
– Вероятно, имелись…раз она тебе отказала.
– Я не принимаю этот отказ, – с высокомерностью, достойной будущего гранда, заявил Энрико.
– Теперь уж поздно об этом говорить, – ответил герцог Саведа.
– Совсем не поздно! Я прошу, чтобы вы вернулись назад и обязали графа Ди Перона выполнить своё обещание.
– Я уже пытался это сделать!
– Неужели не получилось?
– К сожалению или к счастью. Видишь ли, эта девица весьма упряма. Должен признаться…она прямо при мне заявила, что скорее умрёт, чем согласится на брак с тобой.
– Даже вот как… – Энрико совершенно помрачнел после этих слов.
– А последовавший за отказом разговор с графом исключает любую возможность вашего брака. Так что примирись и забудь.
– Ну уж, нет! – Энрико упрямо тряхнул головой и, бросив твёрдый взгляд на отца, решительно произнёс: – Никто не смеет отказать вашему сыну. И уж она, тем более. Я прошу вас не предпринимать ничего в отношении поисков новой невесты. Моей супругой станет дочь графа, и никто иная. Я не остановлюсь, даже если мне придётся силком тащить её к алтарю. Да как она только посмела мне отказать?
– Что ты задумал? – спросил было герцог, но сына и след простыл. Тот едва ли не бегом вернулся в свою комнату. И здесь предался праведному гневу.
О проекте
О подписке