• Война и конфликты в Евразии как пример Первой мировой войны всегда полезны для США, потому как это ослабляет Евразию и превозносит морские державы.

• Бжезинский рассматривает два варианта состояния США. Первое – как изолированного континентального острова, второе более выгодное состояние – мирового гегемона, опирающегося на морскую силу.

• Для США государства, контролируемые ими в Евразии, являются плацдармами в борьбе за влияние на гигантскую геополитическую платформу Евразии, а значит, и гегемонию в мире. При этом значения этих плацдармов исходят из геополитического принципа изоляции и коммуникации – выгодности географического положения этих территорий для контроля за коммуникациями.

• Для США и морских держав важно не допустить выхода и закрепления сухопутных государств Евразии на опоры береговых линий. Бжезинский в этом моменте рассматривал три фронта морских держав: западный – в Европе, южный – в зоне Персидского залива и восточный – в Юго-Восточной Азии. В соответствии с этим морские державы окружения США формировали усилия: США и Великобритания были центром группировки на западном направлении (Атлантика – Европа), а США и Япония на восточном (Азия – Тихий океан). То есть по направлениям США балансируют ресурсами и коммуникациями, находясь в центре между двух мировых океанов (Атлантический и Тихий). Три фронта Бжезинского дают понять главные направления контроля за Евразией со стороны США. Западный: плацдармом на основе Великобритании США контролируют Европу с ее огромным технологическим потенциалом. Восточный: плацдармом в Японии США оказывают влияние на Тайвань, Китай и остальную заселенную Юго-Восточную Азию. Задача южного фронта – контролировать бассейн нефтеносного Персидского залива, углеводородами которого насыщают по морю экономику Японии и не только. А также, удерживая этот фронт Бжезинского в Персидском заливе, США влияют на положение дел во всем подбрюшье Евразии: в исламском мире, Израиле, Индии и Пакистане, контролируют торговые пути на выходах из Индийского океана в Красное море. Задумайтесь о стоимости этих торговых путей. Вспомните только, контейнеровоз Ever Given, который в результате аварии в Суэцком канале меньше чем на неделю заблокировал судоходство по нему (март 2021 г.). Простой судов обходился мировой экономике в 400 млн дол. в час, по 9,6 млрд дол. в день^[4]. А теперь задумайтесь глобально о значении южного фронта Бжезинского, который контролирует не только зону Суэцкого канала, но и Красное море, Баб-эль-Мандебский пролив, Аденский залив, зону углеводородного Персидского залива, морские коммуникации из Ирака и Ирана, Оманский залив и всю окружающую акваторию. Это зона торговых путей с влиянием на мировую экономику в десятки миллиардов долларов в сутки! Есть на что оказывать влияние, а значит и получать прибыль, и содержать там целый военный флот с должным обеспечением.

• Ослабление государств Бжезинский видел прежде всего не столько в военной силе, сколько в идеологической, политической. Более сильная внутриполитическая система государств зиждется на отсутствии закостенелости в иерархии и в догматах идеологии – относительной свободе, то есть дает возможность работать социальным лифтам, которые продвигают людей в первую очередь исходя из их умственных способностей.

• Формирование внешней политики более успешно на основании экономики, а не на базисе политических идеологических догматов. Экономика несет в себе первичный биологический фактор. СССР проводил внешнюю политику, опираясь на идеологические догматы, что делало его внешнюю политику закостенелой в сравнении с морскими державами. Также на внешней политике догматов возможно играть на идеологических противоречиях, претворяя политику «разделяй и властвуй» более успешно, чем на экономических. Хотя сразу за экономическими выгодами должны следовать идеологические принципы.

• Важно сохранять этнокультурную идентичность народов, населяющих государство, а основу единения видеть прежде всего в экономическом факторе.

• Смысл империй и глобальных мировых государств лежит в первую очередь в их превосходящей организации, способности быстро мобилизовать огромные экономические и технологические ресурсы в самодостаточной экономике. Всем империям и значимым государствам в истории это свойственно. Исходя из этого главный психологический принцип ценности мощного государства, империи – это гордость граждан: «я есть гражданин этого государства» по аналогии с Римской империей и проч. Концепция превосходящей культуры государства. При этом важно не допускать, чтобы эта гордость, высокомерие, особенно у элит, порождали культурный гедонизм, который заставляет уходить в себя и вызывает апатию к дальнейшему продвижению.

• Для современных империй или гегемонов важна политика кооптации. То есть значимые для метрополии геополитические точки должны не просто находиться под военным влиянием, а и быть интегрированы и зависимы с точки зрения экономики, идеологии и культуры, но без национального, этнического давления. Элитам этих точек следует быть причастными к получению образования в метрополии. Они должны ощущать себя едиными с культурным превосходством гегемона над всеми остальными. США сильны «культурным империализмом», который провоцирует желание ему подражать по всему миру. Иностранные, но находящиеся под контролем США государства надо привлекать во внутреннюю политику США в рамках кооптации, важности лоббизма их интересов в центре метрополии. Процедуры этого лоббизма подконтрольных иностранных государств должны уделять особое внимание совместному принятию решений, вуалирующих доминирование США. Это своего рода политика «одомашнивания» диких мустангов и приведения их в стойло.

• Употребляя терминологию более жестоких времен древних империй, три великие обязанности имперской геостратегии (США) заключаются в предотвращении сговора между вассалами и сохранении их зависимости от общей безопасности, сохранении покорности подчиненных и обеспечении их защиты и недопущении объединения «варваров». Многократно применявшуюся в истории политику «разделяй и властвуй» нужно направлять на разделение стран в их различных противоречиях, особенно национальных, а объединение под сенью мирового гегемона должно происходить согласно запросу о безопасности. Политика одновременно разделять и умиротворять. Разделяй и властвуй на умиротворении.

• Главными геополитическими соперниками США в Евразии являются Китай, Россия и Иран. Украина рассматривается Бжезинским как фронт противостояния с Россией, в котором если победит Россия, то Польша станет форпостом по недопущению дальнейшего объединения западной части евразийской геополитической платформы. В населении Украины, как достаточно европеизированном и цивилизованном, Бжезинский усматривает возможную реставрацию России с дальнейшим развитием ее экономики. (Это очень важный момент, потому как России всегда не хватало среднего квалифицированного управленческого состава. Своего рода аналога «среднего класса» США).

• Япония и Великобритания как островные государства, нуждающиеся в гарантиях безопасности центральной, значительно мощной морской державы США, являются природными сателлитами, формирующими базовые платформы и плацдармы для влияния на всю Евразию.

• Франция и Германия. Величие и искупление. Так Бжезинский тонко и достаточно точно подчеркивает стремления этих стран, которые должны использовать морские державы для их союзничества. Франция стремится к реставрации своего мирового величия, памятуя о Наполеоне и Людовике XIV. Основное ее геополитическое влияние направлено в средиземноморский регион и Северную Африку. Германия как страна, натворившая значительных бед в Европе национал-социализмом Гитлера, в своей попытке распространения национального доминирования стремится к «искуплению» и демонстрации себя как державы, выступающей за объединение Европы исключительно на принципах либерализма и экономики, причем Германия является самой важной страной Европы, потому как является ее локомотивом. (В то же время Бжезинский, исходя из интересов США, забывает напомнить о том, что Германия находится в центре западноевропейской части гигантской евразийской геополитической платформы со всеми исходящими, прежде всего, экономическими факторами).

• Польша и Франция уравновешивают Германию, оставляя ей роль в первую очередь экономического локомотива Западной Европы и как противовесесы заставляют ее искать безопасности у США. В случае победы США в Украине Польша может стремиться реставрировать вместе с Прибалтийскими странами Речь Посполитую, которая будет еще более значительным буфером и фронтом, разделяющим евразийскую платформу со всеми выгодами для США.

• Иран и Ирак – это главные геополитические страны Ближнего Востока, за доминирование над которыми США необходимо вести борьбу с зоны форпостов Персидского залива.

• Индия противопоставляется Китаю, а давление на нее можно оказывать посредством исламского Пакистана. Также с востока Китай уравновешивается влиянием Японии на море, Тайванем в политическом смысле и Южной Кореей для изоляции Японии с Китаем.

• Самым опасным для США и морских держав событием является сближение России и Китая, Ирана и присоединение к этому союзу Германии с фактическим объединением экономики главной геополитической евразийской платформы. С остальным присоединением меньших геополитических платформ Евразии. Это поставит США в положение игрока на американской геополитической платформе обеих Америк, разделив мир географически, значительно ослабив США как мирового гегемона. По сути, все остальные тезисы Бжезинского о том, как политически этого избежать или отодвинуть.

• Национализм и религиозные различия – главный фактор использования для разделения и взращивания противоречий на евроазиатской геополитической платформе для ее дальнейшего дробления и ослабевания с точки зрения экономики.

• Единственной альтернативой для России во избежание ее поглощения Китаем Бжезинский видит курс на Евроатлантическую интеграцию. (Но здесь скорее роль играют хитрость Бжезинского (читают его таки все) и его желание страхом поглощения отвести Россию от сближения с Китаем. Не забываем, что Бжезинский – это геополитик, которого интересовала дальнейшая мировая гегемония США как морской державы. И, естественно, он, как геополитик, знал, что такое поглощение невозможно. Почему? Потому как Китай и Россию разделяют почти две тысячи километров пустыни Гоби и прилегающих районов, которые, между прочим, заселены монголами и другими племенами, а не китайцами. И что именно против них Китай строил Великую китайскую стену, отделялся на протяжении двух тысяч лет, но это его не уберегло, потому что географические предрасположенности важнее и монголы длительно правили. По очертаниям этой стены можно видеть непосредственно сам Китай, а далее самую большую провинцию Китая – Внутреннюю Монголию, за которой идет само по себе государство Монголия. Китай, заселенный миллиардом, живет в совершенно других климатических условиях. Монголия, как внутренняя, так и внешняя, – другой мир, не говоря уже о полосе вечной мерзлоты севернее. От Средней Азии Китай отделяют значительные пространства Синьцзян-Уйгурского автономного округа, где живут мусульмане. И там тоже немного другой мир, прежде всего географически. Кстати, именно США (а ранее и Великобритания) поднимали вопрос о «свободах» местного населения как по религиозному, так и по этническому принципам, а СССР со Сталиным помогал Китаю в том, чтобы эти регионы не откололись (Внутренняя Монголия и Уйгуры). Конечно же, Бжезинский об этом знал, но в то же время, понимая, что его труды будут читать и в Евразии, сеет мнимые страхи якобы о возможном поглощении России Китаем. Каждый, кто возьмет физическую карту с границами Китая и России, это увидит. Хитрая иллюзия Бжезинского – поглощение Китаем России и наоборот. Тот же Сталин, с его мощнейшей армией и прочим, имея полностью дружелюбного и ближайшего союзника в лице Китая и Мао о таком поглощении или кардинальном сближении и думать не мог, потому как это геополитически невозможно. Во всяком случае, в ближайших столетиях из-за огромного количества разностей, прежде всего географических. Хотя на политической карте Россия и Китай имеют протяженную границу, но физическая карта дает понимание этой границы без страхов, которые пытался посеять Бжезинский. И он, конечно же, об этом знал. В том же стиле геополитик говорит и о дальнейших противовесах России, описывая выгоду России с явно противоречивых ей советов вроде о благости для нее вхождения в НАТО Украины, Прибалтики и прочих уступок, которые на самом деле служат благу США).

• Евразийскими Балканами Бжезинский также тонкой смысловой параллелью (как «Величие» и «Искупление» Франции и Германии) подчеркивает роль южной части Евразийской платформы, примыкающей к Ближнему Востоку. И тут он во многом прав. Потому как в регионе преобладает политическая государственная раздробленность по этническому, религиозному и государственным признакам.

Хотя если присмотреться к физической карте, то бо́льшая территория региона находится на южной части всей Евразийской геополитической плиты, а также вокруг древних геополитических регионов, образовывавшихся в бассейнах рек, водоемов, и по разные стороны других значимых геополитических опор – хребтов гор, разделяющих регион. (Данный регион необходимо рассматривать прежде всего геополитически, начиная с физической географии. Тогда становится ясным его геополитическая суть, на которую наслоились различные этнические, религиозные и исторические факторы. Дело в том, что часть этого региона часто была подвержена объединению и распаду под влиянием геополитических факторов в истории. Но тогда геополитика в регионе велась интуитивно и по принципам экспансии. Мало того, смена парадигм ярче всего на планете перевернула значимость региона как транзитного сухопутного до XV века – на морскую парадигму после. Регион до XV века был достаточно богатым и коммуникативным, пока по нему проходил Великий шелковый путь. После смены парадигмы регион угас, так как утратил значительный поток грузов, который в морской парадигме пошел по морю и стал приходить в упадок. Последним правителем, объединившим регион, был Тамерлан (1336–1405). Далее, после смены парадигмы, регион распался по геополитическим признакам – по разные стороны геополитических опор, разделителей хребтов и гор, рек и водоемов и на него наслоились исторические религиозные, этнические и политические факторы. Кстати, очень показательно то, как живет население и работает экономика региона, особенно для южной части евразийской геополитической платформы в условиях доминирования противоположной им парадигмы (они ярко сухопутные державы) и политической раздробленности. Это, кстати, и продвигает Бжезинский, пытаясь сохранить доминирование морских держав. Морская парадигма для этого ярко выраженного сухопутного региона – прежде всего отсутствие значимых торговых путей, которые сместились в Средние века на море, низкая цивилизационная коммуникативность, а далее исходящие отсюда уровень образования и науки, малограмотность населения, архаичность взглядов, экономическая отсталость и жизнь элит за счет добычи ресурсов, а не производства высоко ёмких товаров и услуг конечного потребления. Фактически информационно здесь случился сдвиг лишь с появлением интернета и новых технологий коммуникаций. А так «Белое солнце пустыни». Бжезинский присоединяет к Средней Азии по смыслу беспокойности Балкан и Кавказ. Но страны вокруг Кавказа также необходимо рассматривать в первую очередь с физической картой, исходя из основ геополитики, и тогда станет всё ясно. Роль Афганистана в Среднеазиатском регионе – это прежде всего плацдарм с его коммуникацией и изоляцией между Индийской и гигантской Евразийской геополитической платформами. Но удержать Афганистан очень тяжело из-за его места, ландшафта и пока еще отсутствующих технологий контроля. А главное, такой контроль можно осуществить только гуманитарным и образовательным методом, а не военным. Также, по моему субъективному мнению, Бжезинский непоследовательно и немного преувеличивает роль Азербайджана как территории в регионе в условиях морской парадигмы. Потому как Каспийское море размывает его исключительные коммуникативные возможности лишь временно, хотя здесь особую роль играет география расположения природных ресурсов. Роль Грузии как страны Закавказья и выводящей этот регион к морским коммуникациям в условиях морской парадигмы более значима, хотя здесь также играет роль фактор размещения природных ресурсов в регионе. Вообще, Евразийские Балканы Бжезинского представляют собой регион как, с точки зрения геополитики, «сборную солянку» пограничья различных геополитических платформ, их опор и территорий. Поэтому к изучению взаимно связывающих факторов его «Евразийских платформ» необходимо подходить дифференцированно, поменяв взгляд исходя из самих платформ, географических факторов, коммуникативных и ресурсных, затем только накладывать исторические, религиозные и политические. Тогда картинка этой мозаики станет прозрачной. Поэтому я и говорю, что у Бжезинского слишком много политики, которая вуалирует геополитические предрасположенности и уводит от них в область политической демагогии, меняющейся под давлением короткого времени, укрывая суть. Хотя роль части Ближнего Востока, Средней Азии и Кавказа им очень тонко подмечена – нестабильные «Евразийские Балканы» на пересечениях геополитических платформ).

Работы и взгляды Бжезинского очень политизированы и из-за этого наполнены политическими «хотелками». Притом его пожелания исходят прежде всего из того, что он долгое время был у руля внешней политики США. В работах геополитика четко прослеживается желание сохранить за США статус мирового гегемона, а это уводит его оценки в сторону и часто заставляет автора вступать в противоречия с самим собой и с основами геополитики. Кажется, что еще чуть-чуть – и он перейдет от геополитики к политическому пропагандизму и популизму. Но в то же время в его работах есть ценный взгляд на некоторые аспекты региональных противоречий, исходящих из геополитического фактора. Поэтому труды заслуживают внимания и прочтения.

Работы современных геополитиков рассматривать не будем, потому как это вызовет сугубо политический спор и хейт. Мало того, многие работы современников несут в себе больше политики, чем геополитики. Также там много уловок, в расчете на прочтение которых авторы надеются подвигнуть политиков на ошибочные решения. Политикам, которые интересуются геополитикой, прежде всего необходимо помнить о физической карте мира, карте ресурсов, карте распределения населения, карте транспортных коммуникаций, ведь геополитика – это наука о месте и его влиянии под изменяющими значение этого места технологиями коммуникаций.