Глава 3

Мне стыдно за вчерашнее, но я не помню перед кем.

Боже, как раскалывается голова! С трудом продрав глаза, я обнаружила себя в собственной постели. Почему-то в джинсах и водолазке. Так я была одета вчера, когда отправилась в фирму «Радость жизни»…

А-а-а, кажется, теперь что-то начинает проясняться. Не успела я отказаться от заманчивого предложения Алексея, как в его квартиру ввалилась шумная компания коллег-журналистов. Они пришли с выпивкой и едой, чтобы отметить то ли повышение зарплаты, то ли разорение конкурентов, не помню. И уж тем более не могу припомнить их имена. Всплывают только лица: одно мужское и два женских. Одна из этих дам и подбросила меня домой на своей машине, когда далеко за полночь вечеринка закончилась.

Причем все присутствующие, кроме меня, держались отлично. А я пить не умею, меня сразу начинает клонить в сон. Так что я никогда не впишусь в большую журналистику, где способность много и красиво выпивать является почти профессиональной необходимостью.

Говорят, огуречный рассол помогает от похмелья. Но где его взять? Знала бы, что так надерусь, загодя припасла бы. А теперь одна мысль о том, чтобы тащиться в магазин, вызывает отчаянный протест всего организма. Нет, лучше поглубже зарыться в подушки и попытаться опять заснуть.

И тут затрещал телефон. Неужели у него всегда был такой омерзительно громкий звонок?

Ужас. Не буду отвечать, просто не в состоянии. Я накрыла аппарат подушкой и повернулась на другой бок.

Но неведомый абонент не сдавался. Прошла уже, наверное, минута, а он всё продолжал названивать. Такое может быть только в двух случаях, случилось что-то либо очень хорошее, либо очень плохое. Снимая трубку, я, естественно, надеялась на первый вариант. Но ждала второй.

– М-м-м… – Увы, это всё, что мне удалось извлечь из себя.

– Привет, кума! – радостно сказал знакомый голос.

Мне очень нравится это слово – «кума». Теплое, родное, сказочное, из детства. И мне нравится быть кумой. Особенно если кумушка с другой стороны – это Женька. Ее оптимизму и стойкости может позавидовать любой. Пожалуй, она единственная из моих знакомых, кто, находясь в действительно стесненных обстоятельствах, никогда не жаловался на жизнь. Судите сами: четверо детей, отсутствие собственного жилья, достаточно скромная зарплата у мужа и съемная двухкомнатная квартирка, за которую ежемесячно надо выкладывать кругленькую сумму из семейного бюджета. Не правда ли, убийственное сочетание? Я со всеми своими жизненными неурядицами даже рядом не стояла.

Впрочем, детки у Женьки замечательные. Старшей дочери Оле уже четырнадцать, она просто идеальный ребенок: послушная, аккуратная, отличница и красавица. Следующий по списку – третьеклассник Игорь, мальчик непоседливый и шкодливый, но с добрым сердцем. Младшие – двухлетние близнецы, крестной матерью одного из которых я и являюсь. Собственно, отсюда происходит наше с Женей кумовство.

– Как поживает Ларик? – задала я вопрос, уже ставший ритуальным. Я всегда первым делом интересуюсь своим крестником.

Здесь надо сделать одно лирическое отступление. Моего крестника зовут Илларион, а его брата – Макар. Что заставило родителей назвать ни в чем не повинных младенцев таким странным образом, остается для меня загадкой. Сами они ссылаются на каких-то прадедушек, проживших замечательную жизнь с подобными именами. А также на то, что Макар в переводе с древнегреческого означает «блаженный, счастливый», а Илларион – «веселый, радостный». Это, конечно, прекрасно. Но я даже боюсь представить, какие прозвища будут давать детям в школе. Особенно если учесть, что фамилия у двойняшек тоже не самая рядовая – Стецюра.

– Ларик поживает прекрасно, поправился на килограмм, – отрапортовала Женька. – А вот Макарушка по-прежнему плохо кушает.

– Ларик – молодец, весь в меня, – похвалила я. – Ну а Макар пошел в свою крестную.

Второе лирическое отступление. Как вы понимаете, крестных матерей у близнецов должно было быть две, у каждого ребенка – своя. Когда Женька оправилась после родов и решила крестить младенцев, она предложила мне стать крестной матерью:

– Выбирай любого малыша.

Имя Макар у меня стойко ассоциируется с пословицей про телят, поэтому я предпочла взять себе близняшку с более благозвучным именем. В результате Макар достался Варваре, второй крестной.

Мы с Варей полные противоположности как внешне, так и внутренне. Я, если помните, полная блондинка, а она – худая брюнетка. Я, хотя и крещеная, в церковь почти не хожу, зато Варвара чуть ли не ежедневно бегает к заутрене и соблюдает все религиозные обряды и предписания. Я задавалась вопросом: интересно, отразится ли эта разница на наших крестниках? И каким образом?

Результат оригинального эксперимента не заставил себя долго ждать. Илларион, который родился вторым и весил меньше своего брата, сразу же после обряда крещения начал набирать вес. Теперь он выглядит просто как реклама счастливого младенца в телевизоре: круглые щечки с ямочками, пухленькие ручки и ножки. Одно удовольствие смотреть, с каким аппетитом Ларик уплетает манную кашку. И за ним нужен глаз да глаз, он ни минуты не сидит спокойно, норовя схватить всё, что попадается ему в поле зрения. А вот Макар к еде равнодушен. Это задумчивый ребенок, в его огромных голубых глазах всегда мечтательное выражение. Он может часами сидеть на одном месте, разглядывая цветок или картинку. В общем, разница налицо: Ларик – прагматик, прочно стоящий на ногах, а Макарушка – тонкая и поэтическая натура. Надеюсь, это позволит им в будущем прекрасно уживаться друг с другом.

– Люсь, – вернула меня ко дню сегодняшнему Женя, – а у меня новость. Мы с Денисом собираемся поехать отдыхать.

– Здорово! – обрадовалась я.

Давно пора было. На моей памяти Женька со своим мужем Денисом никогда не отдыхали вместе. Если кто-то из них и выезжал за пределы Москвы, то второй должен был остаться, чтобы присмотреть за детьми. Да и куда бы они могли поехать на зарплату Дениса? Разве что прокатиться на электричке всей семьей.

– А куда отправляетесь? В Ровно?

На Украине живет мама Жени, каждое лето она принимает у себя старших детей. Но сейчас начало сентября, каникулы закончились – какие могут быть путешествия к бабушке?

– Нет, едем на неделю в Аргентину.

– А почему именно туда?

– Да мы не выбирали. Купили детям мороженое, а под оберткой оказался приз – романтическая поездка на двоих. Представляешь? Ну, думаем, наверное, обманут, ничего нам не дадут. Или начнут деньги выманивать: мол, бесплатно только экскурсионное обслуживание, а за билеты и гостиницу надо платить. Но, оказывается, есть еще честные розыгрыши. Турфирма буквально за неделю оформила наши документы и ни копейки не взяла. Мы до последнего момента не верили в происходящее, пока собственными глазами не увидели визы и авиабилеты.

– Слушай, как же я за вас рада! Когда выезжаете?

– Вообще-то планировали сегодня вечером, – осторожно ответила кума.

– А дети с кем остаются? С Дианой Александровной?

Диана Александровна – это Женькина свекровь. Она принципиально не сидит с внуками. «Я еще слишком молода, чтобы превращаться в няньку», – говорит эта шестидесятидвухлетняя энергичная дама и отправляется на выставку художника-авангардиста, смотрит нашумевшую театральную постановку или просто перечитывает Конан Дойля. И уж пусть моя кума не обижается, но этим своим разумным эгоизмом Диана Александровна мне чрезвычайно симпатична. Многим российским женщинам следовало бы брать с нее пример. Скажу честно: у меня сердце кровью обливается смотреть на иных бабушек, превратившихся в бесплатное приложение к своим внукам. Смысл их существования сводится к тому, чтобы накормить, обстирать, посадить на горшок, вытереть попу… – и порой всё это длится до совершеннолетия отпрыска. Жизнь и так слишком коротка, преступно тратить ее на пеленки и кастрюли.

Так что в общем и целом я одобряю политику Дианы Александровны. Но сейчас особый случай, может быть, бабушка сделает исключение из правил?

– Сначала свекровь согласилась посидеть с детьми, – угрюмо отозвалась Женька. – С большим скрипом, но дала согласие. Но сегодня утром она поскользнулась на улице. Говорит, не заметила арбузную корку. Результат – трещина на предплечье, руку по локоть закатали в гипс. Я подозреваю, что она это сделала нарочно, – чтобы на нее не навесили внуков. И специально поранила именно правую руку. А может, вообще не было никакого падения. Свекровь могла пойти в травмпункт и за небольшую мзду попросить наложить гипс. Теперь она, естественно, отказывается от своего обещания. «Мне бы кто помог! – стонет. – Как я буду с одной рукой управляться?» А чего ей управляться? Страницы детективов переворачивать тяжело, что ли?

В голосе кумы звучала открытая неприязнь. Я решила не углубляться в сложные взаимоотношения невестки со свекровью и поинтересовалась:

– Так что же вы будете делать? На кого оставите отпрысков?

– Вот по этому поводу я тебе и звоню… – Женька замялась, а потом на одном дыхании выпалила: – Может, ты присмотришь за ними?

Я мгновенно подскочила на кровати, от ужаса у меня даже перестала болеть голова.

– Да ты что?! Я не смогу! Я же не умею обращаться с детьми!

– Ты справишься, ничего в этом сложного нет, – принялась убеждать меня подруга. – Не пройдет и суток, как ты во всем разберешься.

– Нет, Жень, я не могу. Попроси кого-нибудь другого. Варю, например…

– У Вари своя семья, муж и ребенок, – напомнила мне кума. – Да и у других тоже. Ты одна свободна как птица и можешь сорваться из дома в любую минуту.

– И не проси! – отрезала я. – Ладно бы один ребенок, а то четверо! Нет, нет и нет!

– Господи, да какие там четверо? Оля уже большая, с ней никаких хлопот. Игорек в школе до пяти вечера, в группе продленного дня. А близнецов можно отдать в ясли. У нас в подъезде живет нянечка, которая в яслях работает, я с ней договорилась, что следующую неделю они будут там. Надо только с утра их отводить, а вечером забирать. Днем ты будешь абсолютно свободна! Всего-то и надо неделю продержаться.

Нет, это всё несерьезно. Я не возьму на себя такую ответственность. Господи, да я даже со своей кошкой не могу справиться! Подлое животное пристрастилось гадить в кресле, и ничем – ни битьем, ни лаской, ни воспитательными беседами – я не могу ее от этого отучить. А тут – живые дети!

– А что они будут есть? Я ведь совершенно не умею готовить!

– Оля тебе поможет. Она всё умеет: и готовить, и стирать, и за малышами присматривать. Ты просто будешь ею руководить. Ну и потом Диана Александровна обещала проведывать внуков. Зайдет, начнет раздавать тебе ценные указания, еще будешь мечтать от нее избавиться. – И кума захихикала.

Я чувствовала, что для Женьки это дело уже решенное. Нет, надо бороться!

– Ты же мать! Как ты можешь доверить детей неопытному человеку? – попыталась я устыдить подругу.

– А ты крестная мать, – отбила Женька. – Когда ты в последний раз проведывала своего крестника?

Я попыталась вспомнить. Вроде бы полгода назад. Нет, даже больше: на Новый год. А если сейчас начало сентября, то получается, что я подарила Ларику огромного плюшевого медведя восемь месяцев назад. Это, конечно, безобразие – так забрасывать крестника. Живем в одном городе, всего-то в полутора часах езды. Да, нехорошо, тетя Люся, очень нехорошо…

Словно почувствовав, что стена моего сопротивления дала трещину, Женька умоляюще зашептала:

– Люська, у меня рушится семейная жизнь. Мы с Денисом уже давно общаемся лишь на темы детей и быта: протекает бачок унитаза, у Ларика понос, Игорек опять разбил коленку, а Ольге надо купить новое пальто… Я чувствую, что муж уже перестал видеть во мне женщину, только – мать семейства. Наш брак под угрозой. Эта поездка – просто подарок судьбы, мы обязательно должны остаться с ним вдвоем, чтобы всё было как раньше. Ты меня понимаешь?

Ну, если дело обстоит так серьезно… В конце концов, неделя – это всего лишь семь дней.

– Но у меня же кошка, если ты помнишь, – привела я последний аргумент.

– А у нас кот! – радостно отозвалась кума. – Бери свою кошку с собой, вместе им будет весело.

– А твой кот не будет ее… хм… домогаться? Куда я потом котят дену?

– Ну что ты, у нас очень тихий и славный кот. На крайний случай их можно просто держать в разных комнатах. Ну так что, согласна?

– Ладно уж. Только потом не удивляйся, если за неделю дети несколько отощают.

– Ты просто мировая подруга! – обрадовалась Женька. – Значит, ждем тебя через два часа.

– Так скоро?

– Я же тебе говорю: мы улетаем сегодня вечером. Пока обсудим все нюансы, я покажу тебе, где у меня что лежит… В общем, найдем чем заняться.

В ванной я долго и придирчиво разглядывала свою помятую физиономию. Определенно, на зеркале пора сделать надпись: «Другие не лучше».