Глава 4

Слишком много плохих воспоминаний для одного вечера. С нее было достаточно. У Сибиллы внутри вдруг словно что-то щелкнуло, и она вскинула руку, чтобы закатить ему пощечину.

К счастью, рефлексы его были молниеносны, он тут же остановил ее ладонь, схватив ее за запястье.

В комнате повисла тишина. Сибилла лишь слышала, как громко пульсирует кровь в ушах. Потом Ник спокойно заметил:

– Это было лишнее.

Он отпустил ее руку, и та безвольно повисла вдоль тела.

– Это не мое дело, – добавил он. И только тогда Сибилла поняла, что он имеет в виду вовсе не то, что она собиралась ударить его. Он просил извинения за свои слова.

Боже, она чуть не ударила другого человека! И пусть он спровоцировал ее, но это недопустимо! Это ей следует попросить у него прощения. Но что-то удержало ее.

– Шесть лет назад мой муж поцеловал меня, сел в свой фургон и поехал на ферму Пентсвиль, – тихо сказала она. – По дороге произошла сильная авария… Так что нет, мистер Воронов, мой муж не знает, чем я занимаюсь. Я сожалею, что чуть не ударила вас. Но и вам не нужно было такое говорить. Я не заслуживаю презрения, или, может, у вас вообще проблемы с женщинами? Подозреваю, так и есть.

Сибилла не имела понятия, откуда взялись эти слова и как у нее хватило духу произнести их. Однако сегодняшним вечером чего только не произошло. Сегодня этот мужчина обнимал ее и, сам того не зная, пробудил ее чувственность. Все это разозлило ее. Он разозлил ее. Хотя вины его в этом не было.

– Подозреваю, миссис Парминтер, что проблемы у меня с вами, – медленно проговорил он. – Однако я сожалею о том, что сказал.

– И не напрасно. – Она поймала его пристальный взгляд. Очевидно, что слова ее пришлись ему не по душе, и еще в его глазах она прочла невольное уважение. Это придало ей смелости, и она добавила: – Я тоже сожалею.

Несмотря на обоюдные извинения, лучше себя Сибилла не почувствовала. А только хуже. Она обхватила себя руками. Ох, ну до чего ж нелепая у нее куртка!

– Ты замерзла, – заметил Ник. – Надо снять мокрую одежду.

– Я не…

– Просушишь все у камина, или я отдам вещи в прачечную.

– Пожалуйста, не беспокойтесь. – Она провела ладонью по лицу. – Я собираюсь сдать это завтра в «Климб энд Скай» и вернуть деньги.

– Ты в порядке?

Она заморгала, убрала от лица руку и обнаружила, что он смотрит на нее так, словно она вот-вот лишится чувств.

– Вроде бы да.

При этих словах глаза ее вдруг налились слезами.

О нет, только не это!

Уставшая, промокшая, по уши в проблемах по работе с этим домом да еще в компании с суровым Ником Вороновым, растревожившим ее чувства, Сибилла хотела только одного – избавиться от мокрой одежды, согреться и заснуть на сто лет.

Но она не в сказке, так что придется взять себя в руки.

Вдруг раздался какой-то шум и грохот, и из боковой двери показался управляющий домом Гордон, кативший тележку с бутылками.

Спасена благодаря человеку с алкоголем!

Убежденный холостяк, Гордон работал в этом доме уже почти тридцать лет – остался от прежних хозяев. Он одарил Сибиллу удивленным взглядом, однако ничего не сказал – что значит многолетняя выучка!

Сибилла подумала, что может укрыться за тележкой. Но огонь так и манил к себе поближе, поэтому она отвернулась и принялась разбираться с мокрой одеждой: сняла куртку, затем – брюки. Оставшись в колготках, конечно, почувствовала себе неловко, но они были черными и плотными, так что вполне могли сойти за легинсы. К тому же ей было так приятно получить возможность нормально двигаться.

Она разложила перед огнем джинсы и только выпрямилась, как голову ее накрыло полотенце.

Сибилла было отпрянула, но тут же замерла, услышав:

– Не двигайся! – и гостеприимный хозяин принялся аккуратно вытирать ее влажные волосы.

Очевидно, протестовать было бессмысленно. Но за пять лет она привыкла к тому, что заботиться о ком-то – ее обязанность, и теперь ей чудно было стать объектом заботы кого-то другого. Движения сильных рук стали более ритмичными, она потихоньку начала успокаиваться и приходить в себя после событий этого безумного вечера. Тело ее расслабилось, по спине от удовольствия побежали мурашки…

– Все, достаточно, – слегка охрипшим голосом сказала она, внезапно очнувшись от сладкой неги, смущенная собственными чувствами.

На мгновение Ник остановился, но тут же – еще более рьяно – принялся за сушку ее шевелюры.

– Если через несколько дней ты свалишься с пневмонией… – сердито начал было он.

– Не хотите брать на себя за это ответственность?

– Не хочу, чтобы на меня подали в суд.

Сама того не желая, Сибилла фыркнула и скорее почувствовала, чем увидела, что он тоже улыбнулся.

– Я не адвокат. И денег на адвоката у меня нет.

– Чем ты еще занимаешься, кроме того, что ошиваешься в этом доме? – поинтересовался он, убирая полотенце.

– Предоставить вам список?

Он как-то недобро усмехнулся.

– Почему бы и нет?

– А почему бы вам не навещать почаще своего дедушку? – парировала она. Этот вопрос и в самом деле волновал ее. По ее мнению, это было гораздо важнее того, чтобы держать дом открытым для публики и разбираться с проблемами по этому поводу.

Он аккуратно убрал от ее лица просохшие локоны.

– Если бы я знал, что найду здесь такую красоту, я приехал бы раньше. – И взгляд его остановился на ее губах.

И снова она почувствовала то же самое, что некоторое время назад на улице в снегу – между ними возникло сильное притяжение.

И это было ей совсем ни к чему. Учитывая, что последний целовавший ее мужчина остался лишь в ее воспоминаниях. Она и понятия не имела, что сделает, если он…

И тут его губы накрыли ее. Он не дал ей ни единого шанса избежать этого поцелуя. Одной рукой обхватил ее сзади за шею, другой – за спину и притянул к себе.

Захваченная водоворотом упоительно приятных ощущений, Сибилла чувствовала себя как никогда женственной, желанной и при этом в полной безопасности. От его жесткости не осталось и следа, и его нежная страсть разбудила в ее душе бурю теплых чувств. Он прижал ее к себе крепче, и она ощутила силу его мощного мускулистого тела.

Под нежным напором Ника Сибилла совершенно расслабилась и полностью отдалась этому неожиданному поцелую. Его язык трогал, ласкал, соблазнял, и в каждом его прикосновении было столько мужской уверенности, что Сибилла совершенно потеряла голову и думать забыла, к чему могут привести эти восхитительные объятия.

Но внезапно все ее страхи и сомнения вернулись, и она отпрянула от него.

– Что случилось? – недовольно поинтересовался он.

– Я не знаю, – пробормотала она. Хотя и знала, конечно: ее совершенно ошеломили собственные чувства, она вдруг сильно усомнилась, что способна вести себя как сексуальная, уверенная в себе женщина. Да и была ли она такой когда-нибудь? И вообще, она совсем не готова к такому…

Мег сказала бы, что она засунула свою сексуальность в гардероб вместе со свадебным платьем, букетом и всеми планами на будущее. Вот только случилось это несколько раньше. Когда Саймон недолго встречался с другой девушкой и переспал с ней.

Теперь же, глядя на стоящего перед ней сильного красивого мужчину, она чувствовала замешательство, даже не представляя, куда может зайти с ним. Знала лишь то, что должна сообщить ему.

– Я должна вам сказать, – пробормотала она, – что Эдбери-Холл открыт для публики по выходным.

Ник все еще обнимал ее за талию, с удовольствием ощущая под кашемировым свитером изгибы ее тела. Хотя момент был испорчен, соображать ясно он еще был не в состоянии. Слишком прекрасна и соблазнительна была эта женщина.

– Почему дом открыт для публики? – спросил он, стараясь сосредоточиться. – С чьего разрешения?

– Мистера Воронова-старшего и… вашего. – Сибилла почти перешла на шепот.

– Моего? – возмущенно прорычал Ник. И куда девался нежный страстный красавец, который только что целовал ее?

– Вам же посылали документы. Я не сочла возможным ограничиться лишь разрешением вашего дедушки, – робко объяснила она.

– Я не получал никаких документов.

О нет… Она нервно облизнула губы. Вот теперь придется объяснять про письма. Но ей вовсе не хочется быть ответственной за предстоящую размолвку между внуком и дедом. Семья важнее всего. Она понимает это, как никто другой. Да, лучше было бы не упоминать его дедушку. А что, если Ник Воронов решил обвинить во всем ее? Родная кровь – это родная кровь, и Воронов-старший запросто может принять сторону внука.

Но Сибилла понимала, что винить кроме себя некого.

– Не понимаю, кому от этого плохо? Мистер Воронов одинок, ему нравится общаться с людьми в своем доме…

– И ты этим воспользовалась.

– Нет! – Сибилла закрыла глаза и сделала глубокий вдох. – Понимаю, вы меня совсем не знаете, – как могла более спокойно и уверенно начала она, – и, разумеется, беспокоитесь о своем дедушке…

– Еще как беспокоюсь!

– Да уж, так беспокоитесь, что никогда тут не бываете!

Ох, не стоило ей этого говорить… Он смотрел на нее сверху вниз, и взгляд его был ледяным.

– Я подозреваю, что вы используете моего деда, и, если я это выясню, вы, миссис Парминтер, сильно пожалеете, что нажили врага в моем лице.

Она с трудом проглотила ставший в горле ком.

– Вы по жизни не доверяете людям?

– Когда речь идет о моей семье, я не позволяю никому нарушать границы.

Эти слова рассердили ее. Она ведь тоже охраняет свою маленькую семью. И его дедушка с некоторых пор стал почетным членом ее семьи. На мгновение ей подумалось: а что, если она ошибается? Возможно, Ник Воронов искренне переживает за дедушку? Она на его месте тоже была бы подозрительной.

– Ник, на самом деле это совсем не то, что вы думаете.

– Я думаю, нам стоит вернуться к «господин Воронов».

Он снова достал телефон.

– Опять будете звонить в полицию?

– Вызову вам машину. Полагаю, вы живете в деревне?

До дома ей было идти от силы десять минут, но спорить с ним не хотелось.

– Если ваша организация пыталась использовать вас в качестве женщины-ловушки, то передайте им, что эти методы остались в семидесятых годах двадцатого века.

Женщина-ловушка?

Он отвернулся и быстро заговорил по телефону по-русски.

Сибилла была неприятно потрясена до глубины души. Что она ему, Мата Хари какая-то? Боже, ей надо выбраться отсюда как можно скорее.

Проклиная собственную глупость, она схватила непросохшие джинсы и ботинки.

– Я хочу, чтобы вы рано утром явились сюда. Завтра в восемь. Вам придется объяснить все ваши действия в присутствии дедушки.

Сибилла понимала, какой шикарный вид на ее тыл открылся перед ним. Что ж, подумаешь, еще одно унижение за этот безумный кошмарный вечер…

– Восемь – слишком рано.

– Ничего. Будильник поставите.

Она выпрямилась.

– К вашему сведению, я встаю в шесть. Но у меня есть свои дела. Не только вы в этом мире занятой человек, мистер Воронов.

Ее заявление его явно не впечатлило.

– Я управляю миллиардным бизнесом, миссис Парминтер. А у вас какие дела?

«Пятилетняя дочь», – подумала Сибилла, искоса глядя на него, но вслух не сказала, потому что не хотела упоминать дочку в этой неприятной беседе.

– Завтра утром я уезжаю, так что давайте назовем это подходящей возможностью.

– Для чего?

– Убедить меня не доводить дело до суда.

Силы окончательно покинули Сибиллу. Она просто не в состоянии была поверить в происходящее. Но очень надеялась, что старший Воронов завтра прояснит ситуацию внуку.

– Хорошо. Я приду.

К ее удивлению, он взял свое шерстяное пальто и протянул ей, заметив:

– Вам это понадобится.

Сибилла с отвращением взглянула на свою куртку, взяла предложенное пальто и закуталась в него.

Этот его жест доброй воли напомнил ей, как заботливо Ник сушил ей волосы. И слезы снова навернулись ей на глаза, а плакать она ненавидела. Но сейчас ничего не могла с собой поделать.

Сибилла развернулась, взяла с тележки бутылку бренди – после сегодняшнего сумасшедшего дурацкого вечера выпить ей жизненно необходимо. Он на это ничего не сказал. Она тоже молча вышла из дома, спустилась с крыльца и быстро скользнула в уже ждавшую ее машину.