Глава 3. Джозеф Морган – хозяин гостиницы

– Так они и жили, – продолжала мышь Соня сонным голосом, зевая и потирая глаза, – как рыбы в киселе. А еще они рисовали… все, что начинается на М.

Алиса в Стране чудес

Давно существует ошибочное мнение, что дедушка Дж. Пирпонта Моргана был капитаном Континентальной армии. На самом деле это был его прадедушка, который сражался во время Войны за независимость, один из американских цинциннатов, который, уйдя в отставку после войны, осел в родовой ферме неподалеку от Спрингфилда. Его сын, дедушка Дж. Пирпонта Моргана, был более предприимчив и успешен. В семейной хронике Джозеф Морган, родившийся в 1780 году, описывается как «известный владелец гостиницы», который умер в 1847 году, оставив после себя сравнительно большое состояние». Эти хроники были довольно подробными. Джозеф Морган был хозяином гостиницы, владел несколькими линиями дилижансов, играл на бирже, одним словом – хитроумный янки, который своего не упустит.

В тот период существовало множество возможностей для предпринимательства. Революция пробудила политические и экономические силы. В гуще классовых конфликтов по поводу форм и целей нового правления индустриальные инновации придали нации определенный образ капитализма. Преобладавшее в то время мнение интерпретировало революцию с точки зрения расширения возможностей для коммерции: «Американская революция явилась освобождением не столько от политического, сколько от экономического рабства. Это коммерческое движение поддерживали прежде всего собственники, торговцы и производители». Промышленность и торговля развивались ускоренными темпами, а освоение Запада приносило новые богатства и расширяло рынки. Множились варианты возможности заработка денег.

Однако у фермеров Новой Англии не было возможности заработать большие деньги, поэтому фермерство стало экономически невыгодным и хозяйства пустели. Тогда предприимчивый Джозеф Морган решил стать хозяином гостиницы.

Коммерческий прогресс придал новое значение тавернам и использованию дилижансов для транспортных перевозок. Таверны, как правило, процветали, так как наши прадеды были отчаянными выпивохами – «мужчина не считался «пьяным», пока без сознания не валился на пол». Вместе с тем таверны были не только помещением, где удовлетворялись греховные страсти, но и социальным, политическим и деловым центром. Местом, где останавливались дилижансы и встречались бизнесмены во время путешествий. Будучи основным средством транспорта, дилижансы приносили большие прибыли, а высокие прибыли вызывали конкуренцию и войны тарифов. В одном из таких случаев война тарифов закончилась тем, что конкуренты завлекали пассажиров обещаниями бесплатной поездки, с бесплатным обедом и бутылкой вина впридачу. Владение тавернами и линиями дилижансов часто объединялось, что уже считалось «большим бизнесом».

Именно этот процветающий бизнес и привлек внимание Джозефа Моргана. В 1817 году он оставил родовую ферму и в сопровождении жены и сына, Джуниуса Спенсера Моргана, переехал в Хартфорд. В то время этот город был наиболее важным, бурно развивающимся торговым центром в долине реки Коннектикут. Он процветал благодаря активному переселению людей и развитию бизнеса. Хотя таверны и не являлись традиционным делом предков Моргана, чтобы победить, человеку зачастую нужно немного рискнуть, и гостиница стала для Джозефа Моргана надежным оплотом.

Владелец гостиницы оказался практичным и радушным хозяином. Дела Джозефа Моргана сразу же пошли в гору. Он не был замкнутым; радушно приветствуя пассажиров дилижансов, Морган весело беседовал со своими гостями, которые в тот момент поглощали обильные обеды, включая большое количество вина и рома. Джозеф Морган всегда старался привлекать к своей гостинице внимание видных и зажиточных граждан Хартфорда, и вскоре она стала пользоваться у них популярностью.

Такая известность предоставила Моргану шанс разбогатеть. В 1819 году группа наиболее видных бизнесменов Хартфорда встретилась в его гостинице и организовала страховую компанию «Этна файер», но тогда Джозефа Моргана не было в числе организаторов. Только небольшая часть капитала компании была внесена наличными, а остальная – в векселях. Предполагалось, что прибыль снимет необходимость каких-либо дополнительных выплат наличными со стороны акционеров. Но дело шло медленно, с трудностями, и вскоре возникло опасение, что для выполнения обязательств могут потребоваться дополнительные взносы. Стоимость акций катастрофически падала, и Джозеф Морган приобрел большое их количество почти даром. Вполне возможно, что он получал эти акции прямо от посетителей своей гостиницы, так как акционеры часто хвастались, что нашли того, кто освободит их от их акций, обязательств и всего прочего. Похоже на то, что доход Моргана от этого сравнительно ничтожного предприятия оказался весьма большим, так как через несколько лет капитал «Этны» уже составлял три миллиона долларов, из которых только сто девяносто шесть тысяч были выплачены акционерами, а остаток представлял собой капитализированный доход и прибыли. Эта удачная спекуляция сделала Джозефа Моргана действительно богатым человеком.

Когда колоритные кучера останавливали свои ярко раскрашенные дилижансы, запряженные грациозными лошадьми, у гостиницы Джозефа Моргана, ее хозяин размышлял о перспективах своего бизнеса. Таверну и дилижансы легко можно было объединить в прибыльное совместное предприятие. В то время Хартфорд был крупным транспортным центром, а одна из наиболее важных линий дилижансов «Мидл роуд» проходила из Бостона в Нью-Йорк через Хартфорд и Нью-Хейвен, а далее пароходом до Нью-Йорка. И тогда Джозеф Морган приобрел значительные активы в линиях дилижансов. Говорили, что он фактически контролировал главные транспортные дороги штата, но этому заявлению нет документального подтверждения. Морганизированный бизнес все еще ждал своего часа. Потом появились железные дороги.

Железная дорога ускорила ход индустриальной и коммерческой революции, повлекшей за собой глубокие социальные перемены. Цеплявшиеся за старую систему люди резко осуждали железную дорогу, которую ассоциировали с фабричной системой и другими новшествами. Дорога была «дьявольским изобретением», способствовавшим капиталистической монополизации, а потому антиреспубликанским, рассчитанным на проникновение производителей в самое сердце страны, отвлечение производства от пусть и примитивных, но моральных устоев сельского хозяйства, что могло навлечь на людей все беды и несчастья индустриальных и коммерческих центров. Возмущение аграриев против расширения индустриализации росло. Эта борьба между сельским хозяйством и промышленностью в том или ином виде продолжалась до конца столетия.

Железные дороги вытеснили дилижансы и их кучеров из бизнеса. Кучер дилижанса был лучом света в серой обыденной жизни, предметом обожания женщин и идеалом для молодежи. Население сочувствовало кучеру дилижанса во время его разорения. Новый вид транспорта привел также к разорению таверн, процветание которых во многом зависело от дилижансов. Осознав неминуемость победы этого нового вида транспорта и все ее грядущие последствия, Джозеф Морган вовремя оставил бизнес, связанный с тавернами и дилижансами, и благополучно пережил перемены, которые для многих обернулись крахом.

Железная дорога стала основным средством передвижения, путешественники теперь останавливались в гостиницах и пили в салунах. Тогда Джозеф Морган открыл большую гостиницу в Хартфорде, что соответствовало духу времени и его положению влиятельного и зажиточного гражданина.

В это время его сын, Джуниус Спенсер Морган, родившийся в 1809 году, делал карьеру активного и успешного бизнесмена. Начав работать в шестнадцать лет клерком банка, уже через пять лет Джуниус Морган открыл на деньги отца свой независимый бизнес, основав в Нью-Йорке банкирский дом «Кетчум, Морган и К°». После ликвидации этого партнерства Джуниус Морган занялся галантерейным бизнесом в качестве младшего партнера «Хауи, Мазер и К°», а в 1851 году стал партнером «Дж. М. Биби и К°» в Бостоне. Биби, сын фермера, начал с розничного бизнеса, впоследствии стал неоспоримым лидером оптовой торговли. Когда какой-либо клиент сомневался в его ресурсах, Биби с гордостью отвечал:

– Этот магазин стоит миллион.

И это действительно было так. Вскоре его фирма стала называться «Дж. М. Биби, Морган и К°», что свидетельствовало о состоятельности и деловых качествах Джуниуса Моргана. Одним из младших партнеров «Биби, Морган и К°» был Леви Мортон, тот самый Мортон, который в последующие годы был сначала финансовым союзником, а затем подчиненным Дж. Пирпонта Моргана (в то время еще учащегося средней школы). Как и большинство других влиятельных торговцев, Морган и Биби активно занимались банковским делом и страхованием, а Биби еще участвовал и в развитии железных дорог.

Ни темперамент, ни активность Джуниуса Спенсера Моргана не были выдающимися. Его наиболее важными чертами были упорство и коммерческая честность. И особенно честность в те времена, когда в деловом журнале можно было встретить следующее объявление: «Если дела пойдут плохо, торговцу следует расчетливо взяться за работу. Когда он поймет, что приближается крах, и не в силах этому помешать, и если у него есть полмиллиона долларов, ему незамедлительно следует приобрести ценные бумаги на миллион, а затем обналичить их, скажем, на восемьсот тысяч долларов. Потом он объявляет, что его крах ужасен и что несчастный торговец никогда не способен возместить и двух центов за доллар. Так он сможет выкупить свои долги по десять центов за доллар, то есть всего за сто тысяч долларов. Таким образом, он отмоет в банке или на бирже Соединенных Штатов семьсот тысяч долларов. На это все единодушно воскликнут: «Какой благородный человек!» Но если он потратит последний доллар и у него не останется даже на кусок хлеба, то каждый скажет: «Какой ужасный мошенник!»

В противоположность этому, Джуниус Спенсер Морган всегда соблюдал высший кодекс деловой морали. Одним из примеров этому стал роспуск партнерства «Кетчум, Морган и К°». Моррис Кетчум был беспринципным спекулянтом, замешанным в теневом бизнесе, что и явилось для Моргана главной причиной разрыва с ним партнерских отношений.

Такие незыблемые моральные устои отца Дж. Пирпонта Моргана сочетались у него со стяжательством, жесткой решительностью, обостренным чувством собственного достоинства, холодной консервативностью и отрицательным отношением к демократии.

Такое предубеждение к демократии в Джуниусе Моргане воспитали условия ведения бизнеса и социальная аристократия Хартфорда. После революции федералистские настроения распространились среди демократических радикалов из числа фермеров, мелких торговцев и механиков, особенно в Новой Англии, где духовенство, чтобы захватить бразды правления, объединилось с торговой аристократией и новыми богатеями, сколотившими состояние на спекуляции. Эта аристократия поддерживала власть «обаятельных богачей или людей благородного происхождения», виртуозно жонглируя такими понятиями, как «богатый, мудрый, хороший и способный». Томас Джефферсон считался у них аспидом, а его демократическое движение – угрозой для цивилизации. Самым реакционным штатом Новой Англии стал Коннектикут, которым правила аристократия, управлявшая и Хартфордом – городом, основанным Томасом Хукером и его последователями, в качестве демократического вызова теократической олигархии Массачусетса. Дух этой аристократии олицетворяли «Хартфордские острословы», группа торговцев, юристов, профессоров и священнослужителей, цеплявшихся за обычаи предков. А также столпы власти, хулившие прогресс и с презрением относившиеся к простым людям, которые строили более демократическое общество. Президент Йельского университета так отзывался о пионерах великого освоения Запада, которым было уготовано изменить всю американскую цивилизацию:

– Они не способны жить в нормальном обществе. Эти люди слишком ленивы, болтливы, несдержанны, расточительны и совершенно беспомощны, чтобы владеть собственностью или проявлять характер. Им тесно в рамках закона, религии или морали.

Другой член группы «Острословов», доктор Лемюэль Хопкинс, выразил настроение аристократии в исступленных стихах:

 
Ведомая разнузданными демагогами толпа раскольников,
Жестокая, яростная, неуважительная и шумная,
Смотри, как из темноты выходит на свет
Молодая демократия голытьбы!
 

Таковым был дух Хартфорда. Хозяин гостиницы Джозеф Морган держал свои паруса по ветру. Его если и не принимали, то благосклонно терпели. Но Джуниус Морган, рожденный в рубашке и благовоспитанный, уже принадлежал к аристократии, его врожденной чертой было презрение к демократии.

Аристократия должна соответствовать своему времени, и Джуниус Морган интерпретировал это аристократическое настроение в терминах современной бизнес-аристократии, которая признавала noblesse oblige^[1], приняв на себя «моральную» и «филантропическую» ответственность за общественную жизнь. Джуниус Морган был членом приходского управления христианской церкви, советником приюта для сирот, членом-учредителем, попечителем и вице-президентом приходской школы для молодежи. Эта школа представляла собой примитивную модель коммерческих гражданских и воспитательных организаций, которые создавались «для морального и интеллектуального совершенствования своих членов», где «на смену пустым и фривольным удовольствиям молодежи приходили более высокие и более рациональные занятия». Вместе с тем консервативного Джуниуса Моргана отнюдь не трогали прогрессивные социальные идеи и движения. Его интерес к гражданским и моральным деяниям был отражением убеждения преподобного Джозефа Моргана в том, что «богатые – это общественное благо», которое принимает форму гражданских стремлений, оправдывающих (и развивающих) идеологию и практику приобретательства. В этом у Джуниуса Моргана оказалась целая армия последователей.