Последние годы он был почти совсем слеп, отличал только свет от тьмы: видел окно, горящую лампу. Читать он уже давно не мог, но правнучка Дина запомнила его почему-то с толстой тяжелой книгой на коленях.
Фаворский свет нам вынести едва ли, но во сто крат трудней – пустого диска темное зиянье всех следующих дней