Мусечка, прости….

Это давно было, еще, когда я была совсем маленькой. Я часто болела, поэтому меня на осень и зиму меня отправляли к бабушке, в далекую деревню. У бабушки была любимица, большая кошка белого окраса. Звали ее Муська. Как-то соседка, бойкая, острая на язык, баба Лукерья, зашла к нам вечером.

– Галина, а ты знаешь, что твоя Муська кур душит! И цыплят таскает? Бабушка как раз пирожки снимала с противня. Она отложила полотенце в сторону, и сердито сверкнула глазами:

– С чего ты это решила, что моя Муська у тебя цыплят душит?

– А она выбегала из моего сараишки!

– Да может, она там крысу или ласку караулила. А ты на нее наговариваешь! Ты же не поймала мою кошку с цыпленком в зубах?

– Нет!

– Так не наговаривай! – Сердито фыркнула бабушка, и продолжила снимать с противня горячие пирожки.

– Ну, соседушка, я тебя предупредила, ежели поймаю кошку – не жить ей! Башку сразу же об сарай разобью! – Соседка подскочила, как ее кто уколол в мягкое место, и выбежала из комнаты. Прошло несколько дней. И кошка внезапно пропала

– Пришибла нашу Муську, наверное, старая хрычовка! – Расстроено говорила бабушка, выливая прокисшее молочко из Мусиной миски. Она пошла к соседке разбираться, и меня прихватила. Баба Лукерья расстроенная, сидела около окна.

– Признавайся, что с моей кошкой сделала? – Сразу с порога выпалила бабушка.

– Прости меня, соседушка, прости меня, Галина. Взяла я грех на душу.

– Убила? – Бабка упала на скамейку у стены.

– Да нет. Не смогла ьы я этого сделать. Рука не поднялась бы убить кошку. Мало ли я чего брякнула сгоряча, но на такое не способна.

– Так что ты с ней сделала?

– Упросила нашего конюха завезти твою Муську подальше отсюда, чтобы больше цыплят не воровала. Но, видать, это не твоя кошка делала.

– Что, цыплята пропадают? – Ехидно спросила бабка.

– Угу. – Только и буркнула соседка.

– Я же тебе говорила, что Муська не ворует. Она тебе, дуре старой, наоборот помогала. Ловила крыс. А ты ее отправила подальше. – Бабушка взяла меня за руку, – Пойдем. Злая ты стала, Лукерья, на старости лет.  Мы вернулись домой. А на пороге сидела Муся. Вся в грязи, исцарапанная, с порванным ухом. А в зубах держала задушенную ласку. Кошка положила добычу на порог, и  подошла к бабушке. Она посмотрел на неё таким жалобным взглядом, что растопила бы даже ледяное сердце. А потом мяукнула. Но это было больше похоже на стон раненной души. У нее по мордочке катились крупные слёзы. Бабушка осторожно взяла Муську на руки. И у нее самой по щекам текли слезы.

– Мусечка, прости….

Пушистый тореадор.

Это было давно, когда я еще была маленькой девчонкой. Носила короткие юбки, и заплетала косички. Когда была классе в шестом, родители на зимние каникулы отправили меня в гости к деду и бабке. Они жили на самом отшибе, или, как говаривали, на выселках. От самого села шлепать километров шесть. До фермы километра четыре. Как-то собрались я и бабушка надергать немного соломы из колхозной скирды. Надо было сделать гнездо для квочки. Решили, и пошли. А за нами увязалась наша любимица, Муська. Это была большая, просто роскошная кошка, Черная, и грациозная, как пантера. Уже около самой скирды я услышала, как упали ворота загородки, где обычно ходили коровы. А потом дикое мычание, и топот копыт. Я оглянулась, и увидела, что в нашу сторону надвигался, неотвратимо, как сама судьбы, колхозный был. Огромный, черный, с большими рогами. У меня пересохло во рту, и пропал от внезапного испуга голос. Между лопатками потек ручеек пота. Бабка обняла меня, и закрыла мне глаза ладонью. Неожиданно кошка бросилась прямо в морду черному быку. И начала просто полосовать когтями его морду, зацепила и глаза. Бык остолбенел от неожиданности. А потом начал мотать головой, чтобы сбросить это непонятное и противное существо, которое причинило ему боль. Кошка слетела на землю, но не растерялась, а юркнула под скирду. Бык начал ходить вокруг, пытаясь достать врага. Он бросался на скирду, бодал ее, но все было бесполезно. Бабушка схватила меня за руку, и потащила в сторону фермы. Где мы спрятались. Потом рабочие поймали, утихомирили, мы пошли домой.

– Бабушка, он нашу Муську не придавил? Она не умрет?

– Да ничего с этой бестией не случится! Уже давно дома нас поджидает!

Так и случилось, когда мы вернулись домой, то увидели кошку на крыльце. Муська, как ни в чем нее бывало, драила свое рыльце. Я взяла ее на руки, почесала за ушком:

– Ты, пушистый тореадор, спасибо, что спасла наши шкурки.

– Каким бы не был буйным бык, на банке пишут одно и то же. Тушенка. – Пошутила бабушка, взяла кошку, – Спасибо тебе родная. Спасла ты нас от верной гибели. А что было с быком? Кошка хорошо его исцарапала. Один глаз почти вытек, и его удалили. А второй со временем наполовину покрылся бельмом. Его пустили бы на мясо, но это был элитный бык-производитель, поэтому он не попал на мясокомбинат. Но буйный нрав постепенно угас, он стал смирным. Но стал бояться простых кошек.

Семен Семеныч.

Лето выдалось довольно жарким даже для Крыма. На пару недель мама уезжала на Украину, помочь бабушке уладить какие-то дела. Меня тоже взяла с собой. Но мне, родившейся и выросшей в степи, был намного милее крымский пейзаж. Чего только стоил аромат степи, прокаленной солнцем, пропитанный полынью, морем и пшеницей! Но с мамой не поспоришь. Две недели я скучала на опушке леса, проклиная комаров и крапиву, жгучую и злобную, как голодная собака. Мне не хватало моря, его аромата, его шума прибоя и криков чаек. Наконец-то мама купила билеты домой. Ночь в поезде пролетела незаметно. И вот мы уже в Красноперекопске. До рейсового автобуса было немного времени, и мы решили сходить на местный рынок. Тут впервые в жизни я увидела сиамского кота. Это был шикарный красавец с пронзительно синими, как майское небо после грозы, глазами. Но меня поразила безграничная тоска, которая плескалась в его глазах. Кот откровенно тосковал, и был на грани отчаяния. Я подошла ближе.

– Какой красавец! А можно его погладить?

– Ну попробуй, если не цапнет! – Насмешливо проговорил мужичок без определенного возраста. Помятый и пошарпанный, словно его пожевала и выплюнула корова. Но я его уже не видела.

– Как его звать?

– Просто Сенька.

– Семен Семёнович, можно вас погладить? Кот насторожился, повел усами, и вопросительно взглянул на меня.  Я ласково обратилась к коту: – Извини, ты грустишь. Но такого красавца, как ты, я еще не встречала. Можно тебя погладить? Хоть немного? Хоть разочек?

– Да чего ты с ним разговариваешь? Он же ничего не понимает! – Не унимался мужичок.  Но я не обращала внимания на его реплики, и гнула свою линию. – Ну так как? Ты разрешаешь? Кот хитро прижмурился, и задумался. Я его не торопила. Просто протянула руку, и дала ее понюхать.

– Счас точно цапнет! – Ухмыльнулся мужичок. Но ничего такого не произошло. Кот понюхал руку, и понял, что у меня нет ничего злого против него. Он мурлыкнул, дав добро на погладить. И я нежно провела ладонью по его голове. Еще и ещё. И с каждым разом тоска в его глазах уменьшалась, пока не исчезла вовсе. А потом кот протянул ко мне лапки. Точно так, как делают маленькие дети, кода просятся на руки. Я его взяла, и ощутила, как он дрожит. Нежно погладив его, почувствовала, что дрожь постепенно уходит. Кот успокоился. И прижался ко мне всем телом, словно моля о защите.

– Вот это да! Такой гордый, капризный, и сам попросился на руки? – Удивился хозяин, почесав затылок. – Н да. Начал голубей у соседей таскать. Вот и вынес его на рынок продать. Но он сам выбрал себе хозяйку. Так что дарю. Хоть кот дорогой, породистый. Я за него еще котенком отвалил 50 рублей. (Для читателей на то время ставка медсестры составляла 70 рублей).

– Мамочка, пожалуйста, разреши! – Я умоляюще посмотрела в сторону матери. Она колебалась. Я знала, что мама терпеть не может кошек. И уже предвидела негативный ответ. Нет, и без комментариев. Я подошла ближе, и остановилась почти вплотную возле нее. И тут случилось невероятное. Кот сам залез к ней на руки, и начал лизать ее щеку. И мурлыкать. Мама погладила его, и вздохнула.

– Ты славный котик, ласковый. Оставайся. Семен Семенович, поедешь с нами? Кот радостно мурлыкнул и перебрался ко мне на руки.

– Ну что, Сенька, или Семён Семёныч, не поминай лихом. Кот мурлыкнул на прощанье. Для него начиналась новая страница его жизни.

Друзей не продают.

Мы направились на пригородную автостанцию. Время немного поджимало. Уже скоро должны были подавать наш рейсовый автобус. А через десять минут мы уже ехали домой. Людей было много, но мне, как маленькой девочке, уступили место. Кот сидел невозмутимый и спокойный, как будто каждый день только и катался в битком набитом автобусе. Но недалеко от Воронцовки кот неожиданно начал вопить, как резаный.

– Что с ним? Может, есть хочет? – Забеспокоилась мама.

– Скорее всего, Семен Семенович хочет в туалет.

– Эй, мамзель с кошкой, давай жми на выход! Я подожду. – Водитель остановился посреди степи. Я выскочила из салона, как пуля. И посадила кота. Он тут же выкопал ямку, и уселся, начал делать свои кошачьи делишки. Тут рядом остановилась легковая машина. Из него вышел мужчина, и начал звать кота, манить его большим куском колбасы. Но Семен Семенович, как я его прозвала, закопав ямку, стремглав бросился ко мне на руки.

– Девочка, это разве твой котик? – Спросил мужчина у меня.

– Как видите, мой. Он же ко мне прибежал, а не к вам. – Ответила я невозмутимо. Хотя его хозяйкой стала всего минут сорок назад.

– Продай мне этого красавца! Я вижу, что он породистый. Сиамец. Даю за него сто рублей. Сто рублей! Это можно купить хороший велосипед. И ещё сдача останется. Искушение было огромным. Я всегда мечтала о дамском велосипеде. А он стоил девяносто рублей. Но как я могла предать того, кто мне поверило? И только отрицательно покачала головой.

– Спасибо, но нет. Оставьте себе свои сто рублей и велосипед. Друзей не продают! А я своих друзей не продаю, ни за какие деньги! Ни за велосипеды! – Ответила, и поскорее спряталась в автобус. Чтобы не отобрал силой. Кот прижался ко мне и тихо замурлыкал. В его глазах плескалась благодарность. Он понял, что я не продаю друзей. Ни за деньги. Ни за велосипеды.

Пупсик.

Я ушла в первый отпуск, и получила отпускные. Часть денег отдала маме на ее домашние расходы, а часть оставила себе. Хотелось купить летние босоножки. Я отправилась не местный базарчик изучить товар, и выбрать то, что мне нужно. Хотя на дворе стояла ранняя весна, но я уже грезила о летних прогулках по набережной. Когда морской ветер слегка шевелит волосы и обдает прохладой лицо. Мне уже грезился аромат моря, смешанный с полынью, как тут я услышала отчаянное мяуканье маленького котенка. Это вернуло меня из мира мечтаний на землю. Я осмотрелась, и увидела грязный комочек, который шевелился на промерзлой траве. Я нагнулась и подняла его. Действительно, это был котенок, маленький, и грязный. Еще совсем крохотный, возможно, дня два – три от роду. Глазки были закрыты. Он настороженно обнюхивал мою руку, и пытался пищать, но его силы были на исходе. Только беспомощно разевал ротик.

– Что же с тобой делать? Как ты попал сюда? – Я накрыла его другой ладонью, и ощутила, как он мелко дрожит. – Голодный, наверное. Кошки, тем более кормящей, у меня не было.  Я шла задумчиво по тротуару, размышляя, что делать с этой крохой. Познаний в кормлении таких малышей у меня не было. Я решила, что буду его кормить, как новорожденного ребенка. А что для этого нужно? Конечно, смесь. И вместо рынка я отправилась в ближайшую аптеку. Мне круто повезло, как раз был завоз товара. И знакомая провизор мне тихонько всунула нутрилон. Жутко дорогая, но очень хорошая смесь для младенцев с нуля. Я вздохнула, но потратила те деньги, что отложила на покупку босоножек. Тем более, до лета еще три месяца, заработаю.

Дома я выкупала котенка. И увидела, что он чисто белый. Потом приготовила по рецепту смесь. И начала размышлять, сколько же ему давать? Прикинув, что он мелкий, решила, что пока чайной ложки хватит. Начала кормить из пипеточки. Котенок проголодался, и, как маленький клещ, присосался. Съел все.

– Ну вот, твои подружки замуж повыходили, детишек кормят. А ты с котом возишься. – Фыркнула недовольно мама, заходя в мою комнату.

– Успеется. Мое от меня никуда не уйдет. – Я начала котику массировать животик. Ну как маленькому ребенку, по часовой стрелке. Он довольно заурчал.