«Дом, мой милый дом! Но тебя уже нет. И, наверное, больше никогда не будет». – Мария обводит грустным взглядом холодные развалины. Над огромной воронкой испуганно кружат вороны. Висит плотной занавесью красное марево. На мертвых кустах роз и траве лежит толстый слой красной штукатурки, смешанной с кирпичной крошкой. Точно капли крови. Увы, это уже был не тот родной дом, который помнился в самого рождения. Он разлетелся на составные части. Но это разбили не только дом. Это была разбита в щепки жизнь трех поколений. Фундамент закладывал дед, с любовью выгонял стены, крыл крышу. Сам сложил печь. Соседи, друзья, родные собирались на толоку, штукатурили, белили, красили. Сюда дед привел молодую жену. Здесь родился отец. Сюда отец привел маму. Здесь родилась она, Мария. Сюда принесла из роддома маленькую дочку, Аленку. А теперь все кончено. Женщина закрывает рот перепачканной известкой ладонью, чтобы не закричать от боли, терзавшей душу. Куда идти? Куда бежать? Где искать спасение? Только в проверенное временем и обстрелами бомбоубежище. Там хоть какое-то подобие безопасности.
С неба начинает моросить мелкий дождик. Над головой сверкает молния. Вдалеке гремит грохот грома. А, может, обратно начинается обстрел? От неожиданности женщина вздрагивает. В душе похолодело, словно в зимнюю ночь. По дороге прокатили несколько танков в сторону Донецка. Мария вздрагивает, точно проснулась.
– Быстрее, быстрее! Промокнем до нитки! – Тянет нетерпеливо за ручонку испуганную дочку. – Идем в погреб. Там сухо и тепло. Там безопасно и привычно. Малышка, размазывая слезы и землю по личику, испуганно смотрит на воронку. Но слов у девочки нет, все они все застряли в самой глубине души. Девочка уже не плачет, слов нет. Она покорно плетется за матерью в черную пасть подвала, в царство пыли, паутины, и банок с огурцами и помидорами. Кошка сидит на топчане, с удовольствием лижет лапку. Она больше не вопит, не мечется. Видно, нет опасности. Слабый огонек спички вспыхнул, зажигая огонек керосинки. «Летучая мышь», остался в наследство от деда.
Над головой заухали, точно залаяли, «самоходки». Женщина прижимает ладони к горящим щекам. «Умные, бляди! Выстрелят пару раз, и смотаются подальше. А нам, простым людям, расхлебывай кашу, что эти гребенные сволочи на нашими спинами заварили! Господи, чтобы дедушка сказал, увидев, что любимая внучка прячется в погребе, и трясется при каждом разрыве снарядов»? – Мысли прыгают, похожие на перепуганных зайцев. Бах! Бах! Бабах! Точно, словно на войне. На голову сыпется мелкий песок, падает пара камушков. Но, слава Богу, разрывы удаляются все дальше и дальше, за околицу. А после затихают. Над головой шуршит, плачет, смывает пыль и копоть летний дождик. В вытяжной трубе поет, завывает голодной псиной ночной ветер. Кошка свернулась пушистым клубком, посапывает, спит. Знать, опасности особо нет. «Можно и мне вздремнуть». – Мария вынимает из рюкзака ноутбук. Хорошо, что в свое время дедушка позаботился об автономном электропитании.
Есть старенький, но надежный аккумулятор. Но сон не идет на глаза, начинает знобить. В подвале прохладно, не смотря на летнюю жару.
Женщина помнила, когда был жив дед. Старик все шутил: «бомбоубежище? Это на случай, если американцы на нас нападут! И будут бомбить. Тут можно спокойно отсидеться!». Он, бывший военный, сумел из простого погреба сделать настоящий военный, хорошо укрепленный бункер. Провел воду, автономное электричество, сделал небольшой запас консервов и концентратов. Установил лежак. Над ним тогда потешались все родственники, соседи, и друзья. Даже жена и сын не понимали его чудачества. Но старик загадочно улыбался, и говорил все одно и то же: «хорошо смеется тот, кто смеется крайний!». Кто мог знать, что это бункер пригодится для любимой внучки. «Вот пригодились чудачества старого деда! Только вот прячусь не от каких-то мифических американцев, которыми пугали не одно поколение советских людей! Прячусь от своих и тех, кто пришел к нам с российской земли. Снаряд летит, не спрашивая, свой ты или чужой. И ему все равно, кого разнести на мелкие клочки! Так шарахнет, что потом костей не соберешь. Да, знал бы дед, какая здесь каша заварится. Хорошо, что не знает. Если бы жив был, точно умер бы от горя и позора, что брат идет на брата с оружием и желанием убивать!».
– Мам, кушать хочу! – Это возвращает с небес на землю. Мария выдвигает из-под топчана ящик с остатками гуманитарной помощи. Выудила пакетик сока и пару пряников.
– Кушай!
– Я супа хочу! – Заныла малышка.
– Завтра что-то придумаю. А пока трескай то, что есть. Алёнка сердито сжевала пряники, и улеглась на топчан. Мария укрывает дочку тёплым одеялом. Дочка сонно засопела.
День был довольно утомительным, но женщина не смогла никак уснуть. Она привычно подключила ноутбук, заходит на свою старичку в фейсбуке. Берёт последний пряник. С грустью смотрит на грязные руки. Воды только попить. О том, чтобы помыть руки, или умыться, пока даже нет возможности мечтать. А принять ванну, так это уже из области фантастики. Для любой женщины это просто чудовищно! Но приходится смириться с тем, что есть. Вздохнув, Мария принимается грызть пряник, листает чужие странички. Читает новости, ставит лайки на красивые фотографии, с которых улыбаются счастливые лица. Где-то идет своим чередом мирная жизнь, не все же сидят по подвалам и погребам. Не трясутся при звуке взрывов, свисте снарядов. Это хоть немного отвлекает от боли в душе, поселившейся там черным, унылым филином. В мозгу вращается одна – единственная мысль. А как дальше будем жить? В городе остался старший брат. Но на похоронах отца перед тем, как уйти, сказал, глядя в глаза злобным взглядом: «Марийка, ты уже взрослая девочка, так что живи своей жизнью. Варись в своем котле. А у меня без тебя самого забот полон рот!». Так что на Юрика нет надежды. Он давно не помощник, не защитник. Да, ситуация складывается поистине патовая. Может, уехать на Украину? А кто там меня ждет? Разве что двоюродная тетка со стороны матери? Именно в ее честь меня так назвали Марией. Просто Марией. Так что, поеду в Черниговскую область. Здрасте, тетя Маша, приперлась ваша двоюродная племянница, можно сказать, седьмая вода на киселе. У нее свои заботы, своя, при том не маленькая, семья. А тетка старая, больная, и немощная. Здрасте, вот приехала, принимайте. Меня, ребенка и кошку. Так что некуда мне ехать, и никто меня нигде не ждет. Придется разбирать завалы, откапывать, что уцелело. И жить пока что здесь. А что дальше, жизнь покажет. Долго, или до удачного, на этот раз, попадания. Я, как рыбешка в море. Или выбросит на берег, или попасть в сети рыбака, или уплыть в глубину океана, всё в руках господних! Куда, в какую сторону двигаться с этого перекрестка жизни? Пока что не знаю, буду просто жить».
Пальцы привычно летают, перебирают, ласкают клавиатуру ноутбука. Это был последний подарок матери. Кошка устроилась рядом, прижалась к спине, мирно мурлыкает. С другой стороны прижалась Аленка, точно маленький котенок. Мария нежно проводит ладонью по волосам дочери, горестно вздыхает.
«Я у них единственный кормилец, защита и опора. А, может, попытать счастья, познакомится с нормальным мужчиной? И мне будет муж, защитник помощник. И дочери отец. – Мария на несколько секунд отрывается от светящегося монитора, и с нежностью смотрит на спящую дочь. Ласково проводит по щечке малышки. – «Совсем кроха, пяти ещё нет, а отца толком не знает! Но кто теперь на меня, такую замурзанную, оборвашку, посмотрит? Маленькую, толстенькую, больше похожую на смешного медвежонка, а не на длинноногую красавицу? А может статься, и посмотрит? Возможно, где-то бродит моё счастье по этому миру, только мне пока не встретилось».
«Бесплатный сайт? А это очень, очень интересно»! – Мария открывает сайт бесплатных знакомств. Листает неторопливо фотографии мужчин, внимательно просматривает личные странички. Начинает заполнять свои данные. Для сайта выбирает самую лучшую фотографию. Уф, все, что нужно, сделано. Теперь можно ждать женихов? Ага, не торопись, не тут то было! Оказывается, то, что этот сайт платный, самая обыкновенная замануха! Читает выпавшее окошко. Ну, если вы хотите общаться с выбранным абонентом, получить его сообщение, то платите. Много? Да нет, всего 15 гривен. Пробник на три дня стоит 45 гривен. Ну да ладно, за сорок пять гривен можно попробовать, что из этого получится! Женщина вводит нужные реквизиты карточки. Через несколько минут проверяет. Еще раз перепроверяет. Не может быть! Не верит своим глазам. С карточки списано 450 гривен. Пояснение – пользуйтесь сайтом полгода. Мария возмущенно фыркает в сердцах:
– Но мне не нужно полгода! Хотела попробовать только три дня. Три дня. Вот и верь после всего людям! Содрали, обманули почти последние деньги! Вот гады! Да чтоб вам было пусто, мошенники! Но, увы, ругайся, не ругайся, деньги списаны. Теперь их вряд ли вернешь. Приходится сидеть на этом сайте. Но в душе всё-таки остаётся неприятный осадок. Женщина спокойно, без помех открывает фотографии, листает анкеты и мужские странички. Кому-то пробует написать. Через несколько минут приходят первые сообщения. Ничего серьезного, стоящего особого внимания. Кто-то просит прислать слишком интимные фото. Кто-то высылает фотографии своих ммм…стыдно сказать…гениталий. Эти нахальные люди моментально попадают в черный список. Н да, выбор не очень. Грузия, Армения, Молдавия. На закуску попадает Израиль.
Оппаньки, а эту анкетку можно посмотреть внимательнее. Вроде наш, славянской наружности. Своя, славянская кровь. Свой, все таки. Ему-то, наверное, можно доверять. Открывает страничку. «Константин? Вот, блин, имечко какое длинное, холодное, закрученное. Чем-то родственное с удавом!» – Недовольно морщится Мария. Но просматривает анкету дальше. «Вроде старше всего на пару лет. Живет в Днепродзержинске. Если не врет, конечно. Можно пообщаться, конечно. Написать? А может, не стоит? Глаза какие-то у парня очень странные. Слишком холодные, можно сказать, крысиные. Хотя, возможно, просто фотография неудачная? А, ладно, за спрос никто не ударит по лбу». – Пальцы опять бегают по клавиатуре. Напечатала одно только слово. Привет! Такое маленькое, но такое сильное! Самое первое, когда только знакомишься. Своеобразный ключик к началу дружбы или отношений. Неожиданно на экране выплывает ответная строчка. «Привет. А ты откуда?» «Что написать в ответ? То, что живу в старом бомбоубежище, переоборудованном з подвала? Что какой-то косоглазый артиллерист, раненный, наверное, на всю голову, несколько дней назад очень удачно разнес в щепки родной дом? Мою крепость? Мое родовое гнездо? А, была, не была, напишу всю правду. Пусть парень знает, что у меня ничего нет. Можно сказать, ни кола, ни двора. А теперь нет и денег. Пусть знает, что ни тестя, ни тещи тоже не предвидится. Родственников, можно сказать, тоже нет. Но есть чудесная доченька с зелеными глазами. Моя маленькая радость. И серенькая кошка Пампуша, простая, дворовая, но очень любимая. Полноправный член семьи, от которого никто не собирается отказываться». Пальцы бегают, порхают над клавиатурой.
– Привет. У меня нет дома. Пока что живу в подвале. В ответ тишина. Через несколько минут приходит ответ.
– Приезжайте ко мне. У меня трехкомнатная квартира. Будешь с ребенком жить в одной комнате.
– И с кошкой?
– И с кошкой.
– Я подумаю.
– Думай, но недолго.
Мария чувствует, как внезапно закружилась голова, на плечи навалилась усталость, накопленная за день. Отключает ноут. «Вода, спасибо покойному деду, есть. А что до водопровода, так там давно сухо. Хорошо, дед на заднем дворе выкопал колодец. Но кто его знает, может, после удачного попадания снаряд разворотил водоносный пласт, и вода ушла в разлом? Кто его знает? Но пока жаловаться на жизнь грешно. Еды хватает. Вода есть. А дальше что? Работы нет, денег почти нет. Как жить дальше? За что жить? За какие шиши?». – Эти вопросы, как досадливые мухи, кружат над головой, не давая уснуть. Но усталость все равно берет свое. «Нужно выспаться, а дальше будь что будет! Не буду ни о чем сейчас думать. Подумаю завтра, на свежую голову». – Глаза слипаются, голова тяжело опускается, падает на клавиатуру.
Сон. Странный. Непонятный. Улицу заполняют потоки коричневой, похожей на расплавленный шоколад, грязи. Грязевые потоки заливают все. Мария хватает маленькую дочку и кошку. Успевает забраться на крышу какого-то двухэтажного дома. Женщина видит из временного убежища, как внизу захлебываются люди. Кричат, скрываясь под слоем грязи. А волна коричневой грязи поднимается все выше и выше. Уже плещется почти возле ног. Еще немного, и захлестнет крышу. Только чудо может спасти. Неожиданно замечает проплывавшее рядом большое корыто. Мария хватает, подтягивает к себе поближе. Садит дочку и кошку. Залезает сама. И вовремя. Новый поток грязи смывает корыто, захлёстывает крыши. Мария хватает обломленную ветку, пробует грести, как веслом. Что-то получается. Они плыли, плыли, плыли. А их грязи торчали головы людей. Они молили о помощи, но чем могла помочь слабая женщина? Волны грязи несли корыто, а куда, никто н знал. Наконец импровизированная лодочка ткнулось в твердую землю, покрытую травой. Земля….земля…
– Мама, мама, мне страшно. – Женщина просыпается от плача дочери. Рядом истошно, точно с неё сдирают шкурку, вопит Пампуша. Темнота. Лампа погасла. Видно, закончился керосин? Где теперь нового достать? А, потом разберусь. Мария с трудом открывает глаза.
– Тише, успокойтесь, не кричите. Чиркает спичкой. Уф, слава Богу, керосина еще нормально, хватает. Нужно только фитиль подправить. Зажигается слабый огонек. Свет выхватывает полки с овощной консервацией. Испуганное, заплаканное личико маленькой Аленки. Взъерошенную кошку. Пампуша немного успокоилась, умащивается обратно на лежанку. Мария открывает пакет, что вчера на дороге всунул француз. Минеральная вода, сок, конфеты. Булка хлеба, сахар, несколько банок консервов. Да еще немного гуманитарки есть. Там гречка и рис. «Но как приготовить простую кашу? Ни газа, ни кастрюли нет. Вот задачка из трех пальцев!». – Мария отламывает кусок хлеба. Открывает банку консервов. Это просто, потяни за колечко, и готово. «Скумбрия? Класс!» – Делит на троих. Себе, дочке и кошке.
– Ешьте. Сидите тихо. Я выйду, осмотрюсь. – Мария берет кусок хлеба, эдакое жалкое подобие бутерброда, сделанного без ножа. Открывает дверь. Рассвет. Тишина. Нет привычного пения, перещелкивания птиц. Обстрел всех распугал, все разлетелись кто куда. Как люди. Улица стоит почти пустая. Только бездомные собаки бегают. Кто мог, все уехали. Остались только такие бедолаги, как она. Кому некуда ехать, и никто х нигде не ждёт. Мария с болью в душе смотрит на остатки своего родового гнезда. Остатки. Если можно было это сказать.
Так, огромная куча щебня. Песка. Обломков кирпича и шифера. Под ногами заскрипели осколки шифра и кирпича. Ничего не осталось. Даже простой кастрюли. У соседей попросить? Не у кого. Все дома рядом стоят пустые. «А, ладно, попробую что-то раскопать». – Зная примерно расположение кухни, женщина приступает к полевым «раскопкам». Сразу попалось пара погнутых ложек. Потом находит сплющенную поварешку. И расплющенную кастрюльку. – «Ладно, расправлю. Попробую сварить рисовую кашу. Отлично, главное, чтобы вода была». Заглядывает в колодец. – «Уф, слава Богу, вода есть. Можно спокойно сварить рисовой каши. Уже будем не голодные.
Теперь нужно насобирать для костра щепок, веточек и каких – нибудь бумажек». Женщина заглядывает ещё раз в колодец. «Вот блин, чем бы зачерпнуть воды? Нет ни ведра, даже подобия, чем набрать воды. Да ладно, забегу в соседний двор, может там есть ведро?».
В соседнем дворе людей нет. Уехали, наверное, еще с месяц назад. Но самое главное, у колодца есть ведро. Мария зачерпнула воды. «Возьму на время. Потом обязательно верну, я ведь не воровка!». – Задумчивый взгляд останавливается на летней кухне. «Может, соседка пару кастрюль позабыла? Можно рискнуть». На двери висит амбарный замок. Но это не останавливает. Мария знает, что ключик лежит под бочонком. Бери, открывай. Женщина приподнимает бочонок. Так и есть, под бочкой лежит большой, под стать замку, ржавый ключ. Точно так же, как хозяйка положила. Наверное, надеялась вернуться через пару-тройку недель, самое большее, через месяц. Никто не думал, что такое будет. И так надолго затянется. Явно не на два или три месяца. На годы страдания, слез, боли, горя, разорения. И смертей. Замок открывается с трудом. Видно, подржавел немного. Но сила, умноженная на отчаяние и упрямство, делает чудеса. Дверь с противным скрипом открывается. В лицо ударяет нежилой дух. Стол. Стул. Пустые полки. Оппа! В углу приткнулся закопченный котелок. Как повезло! Видно, соседка забыла. Мария хватает добычу. – «Вот повезло, так повезло! Но это же воровство!» – Проснувшаяся совесть принялась жалить мозг. – «Но я беру в долг. Потом отдам». – Попыталась успокоить надоедливую совесть. Неожиданно в душе появилась неясная тревога. Женщина схватила котелок. «Беги, беги быстро отсюда!» – Нет, не шептал внутренний голос. Он просто ревел пожарной сиреной. Мария выскакивает из времяночки. Около двери задержалась, размышляя, запирать или нет. Неожиданно за спиной послышался грубый свист. Женщина успевает упасть, закатиться за старую яблоню. В лицо ударяет горячая волна, смешанная с землей, мелкими обломками кирпича.
Темнота. Мария с трудом приоткрывает глаза. Медный привкус во рту, на зубах скрипит песок. В ушах странный звон. Смотрит на тело. Оно кажется похожим на груду мяса, прикрытое старым халатом. Точно словно чужое. Пошевелила пальцами ног. Вроде двигаются. Пошевелила пальчиками рук. Двигаются. Жива. Цела. Только голова болит. Как чугуном налита. «Матерь Божья! От соседнего дома остались только руины. Вот жизнь, точно бег по лезвию. Малейшее движение не так, и порежешься до крови, если не насмерть!».
Яблоня прикрыла от осколков и крупных кирпичей. Но за это заплатила собой, своей жизнью, спасая ее. Ствол напрочь искорежен, сломан, словно обгорелая спичка. Мария кое-как встает, хоть и с трудом. Шатает. Но не забывает прихватить злополучный котелок. Около колодца валялось ведро. Мария прихватила и его. Кое-как, с трудом, добрела до развалин родного дома. Дверь подвала открыта настежь.
– Мама, мамочка! – Бросается навстречу дочка. – Мамочка, мне страшно. Ты вся в крови! У тебя лицо в крови. И на руках кровь.
О проекте
О подписке