Читать книгу «Жених со знаком качества, или Летняя форма надежды» онлайн полностью📖 — Людмилы Милевской — MyBook.
image

Глава 2

Мать, как обычно, была страшно занята. Чем? Известно чем: в ее доме с утра до вечера толкутся косметички, педикюрши, массажистки… и конечно же подруги.

Разговоры только о теле. Все о теле. Как его лечить, разминать, умащать, ублажать, одевать…

Не хочу показаться жестоким, но когда человек живет ради своего тела – это странно. И уж совсем удивительно, если речь идет о теле несвежем, даже пожилом.

Единственное, что можно сделать для такого тела: как можно реже на него смотреть. Лучше совсем не обращать внимания. Шестьдесят пять лет – именно столько моей матери – как раз тот возраст, когда пора бы уже вспомнить и о душе, о которой все предыдущие годы как-то не думалось. Согласен, если женщина молода, красива и зовуща, то ей не до души: занимают другие проблемы. Но не для того ли Господь старит наши тела, чтобы мы могли вспомнить о душах?

Только не надо делать вывод, что все то время, пока я сидел на кухне в ожидании матушки, меня занимали именно эти мысли. Нет, я горевал не о теле и не о душе, а о Светлане. Мне вдруг открылось, что Заславский прав: я люблю, люблю Светлану, уже давно люблю. Во всяком случае представить, что ее тело и особенно груди (Заславский и здесь прав) ласкает другой болван, а не я…

Нет, этого представить я не мог…

Но представлял ежесекундно, ругая себя за глупость и мазохизм. Кровь приливала к моему лицу, с зубов летела крошка, сжимались кулаки…

«Как коварны женщины», – зверея, думал я.

Не скрою: испытывал острое желание поколотить соперника и убить Светлану. Да-да, даже убить! Мысли мои все время обращались к прошлому.

«Эти женщины, – страдал я, – безжалостные твари. Мужчины в их руках игрушка. Заманят в сети, приучат к ласкам, к вниманию, а потом, когда ты уже не можешь жить без их восторгов, их восхищения, обязательно предадут, бросят на произвол судьбы. Как я не хотел встречаться с ней, с этой лживой бабенкой, попусту тратить время. Она же меня буквально силком в отношения затащила. А как она заставляла клясться в любви! „Ах, Робик, ты меня любишь? Скажи, что любишь“. И я, как последний дурак, заверял, что люблю, терпел ее издевательства! Я же ненавижу, когда меня называют Робиком. Когда Робертом и то не очень…

Но с другой стороны у нее такие красивые ноги… И круглый упругий живот… И такой милый шрамик на руке от оспы… И эти пресловутые груди…

Да-да, груди! А ее забота! Она всегда лечила меня, если я начинал хандрить. Звонила перед сном, называла своим котиком. Своим самым умненьким в мире Барсиком. А как она меня слушала! Так не умеет слушать никто. Кстати, она-то как раз и могла мне родить сына. Или дочь. Ну и что, что я был Робиком. Подумаешь, эка беда. Должна же она была как-то обращаться к любимому мужчине, раз мне дали такое дурацкое имя…

Но с другой стороны я всегда чувствовал, что женщинам доверять нельзя. Они тиранят нас до тех пор, пока мы им не сдадимся, после же теряют к нам интерес.

Так и произошло со Светланой: как только я стал шелковым, она сразу меня бросила. Кстати, почему я ее так долго терпел? Целых пять лет! Почему?

Как – почему? Уверен был, что она меня любит. Но сам-то я ее не любил. Так в чем проблема? Она ушла. Что и требовалось доказать. Я свободен! Я счастлив! И для материнства она стара. К черту! К черту эту Светлану!»

Я так решил, но сердце было не согласно. Мне было плохо, очень плохо. Единственная польза от ухода Светланы: я забыл о своем позоре, о провале на конференции. Но что толку? На душе было невыносимо скверно: хотелось напиться и совсем уже расхотелось жить. Незаметно для себя я начал на полном серьезе обдумывать варианты ухода из жизни.

Увы, их было немного. Можно выброситься из окна – это просто, но я боюсь высоты. Можно выпустить из себя кровь. Говорят, это даже приятный способ: лег в ванну, перерезал вены и – на встречу с Господом. Но я боюсь крови. Можно застрелиться, кстати, я неплохо стреляю. Во всяком случае уж в себя не промажу, но у меня нет пистолета. Можно повеситься, но здесь совершенно не имею опыта. Как это делается? Даже не представляю. К тому же, это ненадежный способ. Слишком часто этих висельников-самоубийц из петли вынимают. Статистика настораживает. Нет, мне это не подходит. К тому же не эстетично висеть с черным вываленным языком. Да и не достойно для меня, доктора наук, уважаемого человека… Надо поискать что-нибудь поприличней.

А что тут найдешь? Все. Нет больше вариантов…

Я вдруг вспомнил студенческие годы, наши пикники в лесу, вспомнил безобидного крота, которого Заславский, почему-то испугавшись, прибил лопатой. Тогда на меня это произвело самое тягостное впечатление, но теперь я принял во внимание и этот способ отъединение души от тела и начал рассматривать как очередной вариант. Но, поразмыслив, подумал, что мне и это не подходит.

«И в самом деле, неужели придется жить? – расстроился я. – Не убивать же себя лопатой, как какого-то крота?»

За этими горькими мыслями и застала меня матушка. Она со своими подругами уже рассмотрела подарки и, судя по всему, как обычно была недовольна.

– Ну? – грозно поинтересовалась она. – Что ты тут сидишь истуканом?

– Жду тебя, ванну и кофе. Желательно в вышеупомянутой последовательности.

Словно не слыша, мать повторила вопрос, уснастив его оскорбительными деталями:

– Что ты тут сидишь истуканом? Весь в своего папочку, тот всю жизнь истуканом просидел. Даже спал сидя. Лег лишь тогда, когда его в гроб положили. Роби, слышишь меня, не сиди!

– А что я должен делать? – рассердился я. – Идти развлекать твоих гостей?

– Было бы неплохо, – мгновенно успокаиваясь, заметила мать.

– Но у меня совсем неподходящее настроение.

– У меня такое же после того, как я увидела на что ты выбросил деньги, – посетовала она, явно имея ввиду подарки. – Кстати, а у тебя-то что за горе?

– Я доверился рекламе.

Мать изумилась:

– Рекламе? Какой?

– «Сделай паузу – скушай Твикс!»

– И что?

– Пока я делал паузу, кто-то скушал мой Твикс.

Она рассердилась:

– О чем ты, Роби? Ничего не понимаю! Хватит говорить загадками!

Мне вдруг захотелось материнского тепла. И сочувствия.

– От меня ушла Светлана, – скорбно признался я.

Мать обомлела. Несколько секунд она сидела с открытым ртом, а потом схватилась за сердце и прошептала:

– Боже! Какой… подарок! Какое счастье!

– Для Светланы – возможно, а мне очень плохо.

– Глупости, – решительно возразила мать. – Теперь у тебя появился шанс стать человеком. Такую тебе невесту найду. Жанна! Жанна! – восторженно закричала она.

– Беги скорей сюда! У меня жених завелся! Мне срочно нужна твоя помощь!

Прибежала Жанна Леонидовна – старая подруга моей матери. Двадцать лет она проработала судьей, а потому имела завидные связи.

– Что? Где? Куда? – завопила она, по тону матери догадываясь, что речь идет о чем-то сногсшибательном, но не понимая о чем.

Дело в том, что Жанна давно глуховата. И подслеповата. Согласитесь, качества бесценные для судьи.

Увидев Жанну, мать завопила изо-всех сил:

– Теперь мне нужна невеста! Мой сын теперь жених!

– Поздравляю, поздравляю! – обрадовалась та.

– Что – поздравляю! – рассердилась мать. – Ты мне невесту скорей подавай!

Жанна задумалась.

– Тут любая не подойдет, – озабоченно отметила она.

– Еще бы! – торжествуя, гаркнула мать. – Речь идет о моем сыне! Видишь, какой он у меня: моя гордость! Мужественный, молодой, стройный, высокий, спортивный, красивый, интеллигентный, а умница какой! Целый доктор наук! Светила!

Думаю, никто не удивится моему признанию: о себе из уст матери я услышал такое впервые и был потрясен – на какой-то миг даже забыл о своих несчастьях.

Вообще-то она права: я действительно совсем не глуп и далеко не урод. Но что заставило ее признать все эти истины после стольких лет сопротивлений? Загадка.

Настроение мое слегка приподнялось, конечно, насколько позволяли обстоятельства. Мать же вдохновенно продолжила:

– Дорогая моя, знай, мой Роби не мужчина…

– Как не мужчина? – испугалась Жанна, всплескивая руками.

– Ах, что за привычка у тебя: перебивать и забегать вперед? – рассердилась мать. – Мой Роби не мужчина, а мечта любой бабы, вот что я хотела сказать. Он настоящая драгоценность! Уж я-то знаю, сама растила! Заметь, Жанна, без вредных привычек: не пьет, не курит и не храпит. И спортом, как проклятый, занимается. А какой эстет! А как преуспел в науке! Только что из Парижа, с научной конференции вернулся!

Услышав это, я опять погрузился в пучину печали. Не замечая моей пучины, мать заключила:

– Короче, перечислять его добродетели можно долго, но время поджимает. Срочно нужно невесту искать. Жанна, что в невесте самое главное?

– Что? – озадачилась та.

– В невесте главное то, чего нет в моем сыне. Они должны дополнять друг друга, как мы с моим покойным супругом – ангел был, не человек. Роби вылитый отец, следовательно жена ему нужна точь в точь как я.

Думаю, вы уже поняли, что меня охватил ужас. Однако мать этого не поняла и назидательно продолжила:

– Запомни, Жанна, повторяю специально для тебя: супруги должны друг друга дополнять. Только на этом держится брак: мой муж был молчун, а я любила поговорить, и мы прекрасно уживались. Молчать и слушать – почти одно и то же. Короче, Жанна, раз в моем сыне столько образования, красоты и ума, что хватит на двоих, так и не будем непомерных требований предъявлять к невесте. Видишь сама: у Роби есть все, даже маленький недостаток.

– Какой? – с обидой поинтересовался я.

– Отсутствие денег, – с осуждением заявила мать.

Я вспылил:

– Во-первых, не считаю это недостатком, а во-вторых, деньги у меня тоже есть. Во всяком случае мне хватает.

– А мне нет! – воскликнула мать и обратилась к Жанне. – Короче, невеста должна быть богата. Желательно, очень богата.

– Я тоже так считаю, – согласилась Жанна. – Будем искать. У меня уже есть на примете две кандидатуры. Одна очень богата, просто Крез, но косая.

– Что? Совсем косая? – озабочено поинтересовалась мать.

– Самую малость, – успокоила ее Жанна. – Левый глаз немного смотрит вправо.

Мать вздохнула с облегчением:

– А-аа, это ерунда, вправо – это неплохо, вот если бы наоборот: правый – налево. Терпеть не могу когда девушки смотрят налево.

Жанна возразила:

– Ну-у, девушкой ее не назовешь, разве с большим натягом. Ей лет пятьдесят, – заметив мой ужас, она поспешно добавила: – От силы сорок, а может и все тридцать пять. Я точно не знаю. Внешность бывает обманчива. Возраст лучше по паспорту определять.

Мать отрезала:

– Зачем нам паспорт? Мы не в суде. Брось свои штучки, Жанна. Женщине столько, сколько она скажет. К тому же возраст не важен. Чем старше, тем лучше: больше жизненного опыта, да и мой сын не имеет привычки тереться возле женской юбки. Он весь в науке, поэтому какая разница сколько лет жене? Она все равно его не увидит. Если у нее есть капитал, так пусть будет хоть пенсионеркой. Мне так легче тратить ее деньги.

– Почему это? – заинтересовалась Жанна.

– К зрелому возрасту женщины обзаводятся жизненной философией и становятся щедрыми. Да, моему сыну нужна молодая пенсионерка!

– Мама! – в отчаянии воскликнул я. – Ты не забыла? Я мечтаю о сыне!

– Теперь будете вдвоем мечтать, – успокоила меня мама и обратилась к подруге: – Точно, Жанна, пенсионерки, если они еще молоды и симпатичны, самые предпочтительные невесты. Они уже понимают, что не в деньгах счастье.

– Что-то ты, мамочка, этой истины до сих пор не поняла! – взорвался я.

Она в долгу не осталась и закричала:

– Я-то поняла, но речь идет о тебе. Ты совсем не берешь примера с Кристины! Кристина…

Но я уже не слушал. Очень обиделся и разозлился. Мать совсем со мной не считается. Ее не интересует мое мнение даже при выборе моей же невесты. Кого она мне тут сватает? Косая пенсионерка, похожая на нее? Что смерть в сравнении с этим кошмаром? Блаженство. Только блаженство.

Я уже хотел встать и уйти, но вдруг мать как закричит:

– Роби! Что у тебя в руках?!

– Флакон, – испуганно дернувшись, ответил я, – обычный флакон.

Я действительно все это время рассеянно крутил в руках флакон с какой-то жидкостью, но что за паника?

– Боже! – испугалась и Жанна. – У него в руках флакон! Тот флакон! Отбери сейчас же!

– Роби! Поставь флакон на стол! – решительно приказала мать.

– Да в чем дело? – рассердился я. – Флакон и флакон. Держу его в руках полчаса, не меньше, что за переполох?

– Роби, это не просто флакон! Это яд! – делая страшные глаза, сообщила мать.

Меня словно молнией пронзило:

– Яд?!!! Ах вот оно что…

Я был спасен! Вот что мне нужно! Вот чего мучительно не хватало мне все эти ужасные последние часы!

– Что за яд, мама? – осторожно поинтересовался я.

– Яд жуткий! Яд смертельный! Против него нет никакого противоядия. Тот, кто отравится – обречен. Сейчас же отправляйся в ванную и вымой руки.

Я беспрекословно отправился.

– Три раза, – донеслось мне вслед. – Вымой три раза и с мылом.

Я так и сделал. Когда вернулся в кухню, яда уже не было, но предательски подрагивала дверца шкафчика, в котором мать хранила чистящие и моющие средства. Я приступил к допросу:

– Зачем ты притащила в дом яд?

Мать усмехнулась:

– Хочу отравить соседку. Буду понемногу в кофе ей добавлять, а то повадилась ко мне по утрам шастать, просто лишила покоя.

Заметив мой серьезный взгляд, мать спохватилась:

– Шучу. Шутка. Конечно шучу.

Но я ей поверил, она может. Она может и не такое.

– Шутишь не шутишь, – сказал я, – но для чего-то ты яд в свой дом притащила.

– Для борьбы с мышами и тараканами, – заверила мать.

– У меня полно мышей и тараканов, – незамедлительно признался я.

– Ну нет, этот яд я доверить тебе не могу, он слишком концентрированный. Одной капли хватит чтобы отравить всю Москву, – заявила мать, поджимая губы, и шепотом добавила, закатывая глаза: – Такой есть только у меня. Если бы ФСБ знала…

Можно представить как захотелось мне иметь такой яд. Раз он столь ядовит, значит долго мучаться не придется – мгновенно умру. Я решил дождаться пока мать с Жанной покинут кухню и незамедлительно яд из шкафчика умыкнуть. Но не тут-то было, мать, словно прочитав мои мысли, возмутилась:

– Ты почему сидишь?

– А что делать? – удивился я.

– Как – что? Иди домой?

– А кофе? А ванна? Ты не забыла? У меня нет воды.

Мать вздохнула и выдала скороговоркой:

– Ах, вот оно что, ну ладно, иди, купайся, устраивай из моего дома городскую баню, чего еще от тебя ждать, на что еще ты способен, на старости лет я уже ко всему готова, такое мне горе…

С этим бурчанием она удалилась. Жанна мне подмигнула и поплелась за ней. Как только остался один, сразу метнулся к шкафчику: яд оказался там. Я отправил его в карман и крикнул:

– Мама, я пошел.

– А ванна? – удивилась она.

– В другой раз, – ответил я.

– Но ты же грязный!

«Какая разница каким помирать? Грязным даже логичней – все ж ближе к земле», – подумал я, покидая квартиру матери.

– Роби, как бы там ни было, готовься к встрече с богатой невестой, – донеслось мне вслед.

«Бери пример с Кристины», – мысленно продолжил я, практически прощаясь с жизнью.