– Вот. Но я должна тебя предупредить. Больше НИКОГДА, повторюсь, НИКОГДА так не делай, – я указала на засыхающие пятно крови на паркете и лоб телохранителя. – Что я буду делать, если ты себе в один прекрасный момент разобьешь голову?

Я взмахнула рукой и ссадина на лбу голубоглазого исчезла. А этот ушастый камикадзе, в порыве благодарности, опять упал на колени, стукнувшись лбом. Тенебрисель удивился, а у генерала-полковника чуть глаза из орбит не вылетели. Ясно. Видимо, Индариэн поступает так впервые.

– Прошу прощения, – мужчина поспешил подняться и виновато посмотрел на меня и Онтарэина.

– Я так понимаю, подобное происходит впервые? – спросила я нахмурившегося дяденьку.

– Да. Впервые, – он сверлил взглядом своего внучатого племянника.

А я вновь взмахнула рукой, залечила новую ссадину на лбу и подошла ближе к остроухому самоубийце.

– Наклонись, – скомандовала я.

Беловолосый беспрекословно исполнил мой приказ, наклонился, а я зарядила ему щелбан в лоб.

– Больше, – еще один щелбан. – Не смей, – и еще. – Так, – снова щелбан. – делать, – и добивающий, из-за которого эльф зажмурился. – Ясно?

– Да, моя королева.

– Надеюсь, ты просто перенервничал.

– Да, вы правы, я перенервничал. Простите меня.

– Хватит извиняться. Лучше иди, передохни. Он ведь вам больше не нужен?

– Нет. Индариэн, свободен. Я позже переговорю с тобой насчет твоего поведения, – строго зыркнул на него старик.

– Да, генерал-полковник.

Когда дверь за остроухим самоубийцей захлопнулась, Онтарэин виновато обратился к нам:

– Извините за поведение моего племянника. Раньше такого никогда не происходило. Он был лучшим и понимал все с полуслова. Но если вы хотите, я могу заменить его на другого эльфа.

– Я бы не спешил с выводами, – возразил Тенебрисель. – Он не соврал и, правда, перенервничал. Я даже не удивлен. Лиен – богиня, – хотела возразить, что никакая я не богиня, но мне их не переубедить. – Получается, ему выпала честь защищать самого бога. Любой бы на его месте перенервничал, но вместо того, чтобы просто повторно упасть, другой эльф мог бы сделать что-то похуже. Я знаю большинство мужчин, которые собирались ей ноги целовать, а на вещи, к которым она прикасалась, готовы были молиться. И это только самые мелкие желания.

– Так! А почему я об этом не знаю?

– Потому что таких личностей я к тебе не подпускаю. Или, думаешь, у нас просто так служат только девушки? Хотя, и среди них попадаются… кхм… чересчур фанатичные персоны, – я вопросительно уставилась на короля. – Как-то раз увидел, что одна из наших прошлых служанок нюхала твое платье и, поверь, делала она это явно не для того, чтобы почистить его. Не волнуйся. Ее, как и других, уже уволили.

Я поежилась. От этой информации стало некомфортно и захотелось поскорее прийти в комнату и снять платье. А лучше сжечь.

И в попытках снять с себя напряжение, я подошла к своему мужу, встала перед ним спиной, взяла его руки и обвила себя ими, создав кольцо объятий. Так спокойнее. Конечно, не совсем прилично, но спокойствие важнее. Брюнет (видимо, тоже наплевав на этикет) сильнее прижал меня к себе и начал нежно гладить.

– Твоя бабушка тоже так делала, когда ей было неуютно, – сообщил темный эльф, усмехнувшись. – Эх, дети-дети. Проходят века, а гены не изменить. Ладно. Значит, оставляем Индариэна?

– Да, – одновременно ответили мы с мятным королем.

– Хорошо! Тогда, – беловолосый мужчина поклонился нам, – Ваши Величества, разрешите откланяться.

– Разрешаем, – ответил за обоих мой эльф.

Генерал-полковник по-доброму улыбнулся и вышел из комнаты.

Следующие несколько часов мы посвятили работе.

Тенебрисель бегал с собрания на собрание, обсуждая то военные действия, то экономическое положение в стране, встречался с разными высокопоставленными эльфами и разбирал план нашей поездки. Я же занималась не менее легкой работой: перечитывала письма с просьбами и иногда встречалась с лордами, которые озвучивали свои проблемы. Звучит просто, но на деле – это кошмар какой-то!

Представьте себе около тысячи писем, средний размер которых составлял 2 страницы, с кучей воды и лишних слов. А смысл у большинства один: дайте нам денег. В основном, такие письма писали достаточно зажиточные аристократы, но им всего было мало. Однако были и хорошие энлиды¹, которым нужны были земли для растениеводства и разведения скота, деньги на постройку атаукэв (это как наши фабрики и заводы) по производству одежды, лекарственных средств и на строительство больниц и школ. Такие письма требовали разрешения короля (или королевы), чтобы государство выделило им деньги. А зажравшиеся заразы просто заплатили специальным эльфам, чтобы их письма попали ко мне на стол (даже здесь коррупция! Надо с этим что-то делать).

Для благого дела я ставила печать и подписывала разрешение на выделение нужной суммы денег, а этим ушастым паразитам я приказывала выписать штраф за нецелесообразное обращение к короне (и за трату моего времени). А нечего нажираться за счет казны и разводить в моем королевстве коррупцию!

Но среди всех этих писем, были слова благодарности и пожелания всего наилучшего от детей. Иногда вместе с письмами присылали рисунки. Не совсем ровные, немного смазанные, но такие яркие картинки, что заставляли меня улыбаться. Было так приятно. Писем от детей было совсем немного, поэтому я старалась ответить на все. Рисунки я подписала и сложила в отдельный ящик стола, готовясь к следующему испытанию – встрече с лордами.

Лорды – это отдельная тема.

Одни, подумав, что я слишком юна и неопытна, решили меня обхитрить и развести на деньги. Но после того, как мои глаза изменили свой цвет на красный, а я задала прямой вопрос: "Вы что, меня за дуру держите?" – они прекращали весь этот цирк и, извинившись, быстро удалялись.

Другие эльфы из высшего сословия не могли и двух слов связать. Они просто завороженно смотрели на меня и открывали рты, как рыбы, не произнося ни звука. В таких случаях я отвлекала их от посторонних мыслей и ставила перед выбором: либо они говорят, зачем пришли, либо уходят. Странно, но все уходили.

Была еще третья группа: чудики. Они, увидев меня, падали на колени и просили сделать их… моими рабами. Хоть я и знатно прифигела от такой просьбы, но спокойно приказала им встать с колен и вежливо спросила у этих аристократов, где они посеяли свою гордость. Те отвечали, что им ничего не нужно боле и они могут быть хоть крысами, лишь бы моими. Для таких душевнобольных у меня в зале стоял фэанэр (эльфийский психиатр). После двух таких недорабов, решила, что пусть лучше будет рядом. Хотя бы мне морально спокойнее…

Но был один тип, который вообще меня убил. Пришел с цветами, признался в любви и давай меня уговаривать. Я ему, естественно, отказала и попросила выйти из тронного зала. Но этот паразит не остановился и начал говорить, что он во всем лучше моего мужа. Я попросила его прекратить, но этот придурок сказал, что он и в постели может дать фору королю. Здесь я уже психанула, но оставаясь внешне хладнокровной, приказала страже вывести этого наглеца. Эльф тоже психанул и распылил в меня приворотное зелье. К счастью, я вовремя среагировала и, выставив щит из тьмы, уничтожила эту гадость, надела на него теневые наручники и прошипела:

– В темницу его. Позже придет король и решит его дальнейшую судьбу.

– Да, Ваше Величество! – дружно ответили двое стражников.

Вот же ж! Какие наглые эти лорды! Нет, конечно, были исключения и некоторые приходили по делу: разработки новых моделей линхортов, новые открытия или проблемы, связанные с землями у обычных граждан. Но остальные меня выводили из себя! Хорошо, что фэанэр был рядом. Успокоительное в перерывах давал…

Когда дела закончились, мы с Тенебриселем навестили нашу маму, пообщались с ней и отправились к ожидающим нас вампирам.

Каждый из нас рассказывал, как прошел его день. Сначала Дакана и Амотэк, затем, Тенебрисель и в самом конце я. Закончив свой рассказ, я быстро осушила бокал с кровью и громко опустила его на стол.

– Вот что на этих лордов нашло? Насчет денег я могу понять, но предлагать стать моими рабами? Это безумие! Раньше ведь такого не было! Ужас, – я помассировала переносицу, а вампирша долила мне крови в фужер. Немного подумав, она налила туда вино, которое пил мой муж. – Спасибо, – поблагодарила я и сделала глоток. Сочетание вина и крови получилось довольно вкусным.

– Вообще-то, такое было и раньше, – начал эльфийский король. – После Свадьбы Божеств, твоя сила увеличилась, значит и энергии в тебе стало больше. У древнейших рас есть такая особенность – нас тянет к энергии и ее источникам. Поэтому все эльфы начали еще больше очаровываться тобой. А после того, как я надел на тебя серьгу, твои силы увеличились в 2 раза.

– Так! Увеличение силы ведь происходит на свадьбе!

– На свадьбе слились наши души, а увеличение энергии произошло во время надевания серьги. Так вот, твои силы вновь увеличились и некоторые эльфы начали сходить по тебе с ума, как по большому источнику энергии. Но то, что произошло сегодня, я объяснить не могу.

– А я могу, – влезла блондинка. – У вас же была брачная ночь. А у вампиров, после первого раза, обаяние становится еще сильнее, но такую харизму невозможно как-либо скрыть. Вот и получается, что ушастики не выдерживают такого напора.

– Так что, – кивнул в поддержку Амотэк, – хорошо, что вы ей телохранителя приставили. Судя по вашему рассказу, тот эльф – один из немногих, кто может выстоять против обаяния и сильной энергетики. Кстати! Я совсем забыл! Поздравляю вас с удачно проведенной брачной ночью! Тен, молодец! Доставил ей максимальное удовольствие!

Король вампиров пожал руку брюнета, а я густо покраснела.

– Спасибо за поздравления, Амотэк. А разве я мог иначе? Но как ты узнал?

– Мы все видели, – невозмутимо ответила девушка.

– Как видели?! – шокировалась я, еще больше краснея. А шатен начал рассказ:

– Мы решили тоже заняться любовью и, для романтичной атмосферы, зажгли свечи. А потом пламя от них стало фиолетовым и время от времени поднималось выше. В конце оно подпалило нам потолок и пришло в нормальное состояние.

– Мы с Амотэком подумали, что это пламя подозрительно похоже на твою энергию, – обратилась ко мне вампирша, лукаво улыбнувшись.

Вот же ж!

Дальше мы просто болтали до самого вечера. Потом Тенебрисель напомнил мне про мое обещание, что ему можно сделать все, что он захочет, и где-то в 3 часа ночи, после всего, что он захотел, мы заснули.