Глава 3

Я заорала и совершила невероятный кульбит прямо из того положения, в каком находилась. С пола. С четверенек. За спинку дивана. И все это – не переставая орать. Мамуля всегда говорит, что на противника надо воздействовать всеми доступными способами. Оглушить для начала, а потом еще и ментально по мозгам шарахнуть, пока дрожащая рука нашаривает на тумбочке табельное.

«Он же не заряжен!» – сообразила я, высовывая ствол «Куталиона» из-за диванной спинки.

Ну и… до звезды! Враг-то об этом не знает! В случае чего – рукояткой по голове тресну!

Кровь воинственных предков вскипела в жилах. Я выпрямилась, навела на пошатывающуюся фигуру злодея прыгающий ствол и грозно просипела:

– Стоять! Ни с места!

– Й-а-а… – отозвался тот. – Ы-ы-ы…

А… Элбереть твою Гилтониэль тридцать три раза через Кольцо Всевластья! А благодать мою в Аман!

Я наконец-то разглядела незваного гостя.

Начальничек… Но – Эру! – в каком виде! Непобедимый и легендарный энчечекист, кавалер Золотого Клинка и Вечерней Звезды, и прочая, и прочая, стоял в дверном проеме, качаясь, словно колеблемая ветром сосна на вершине скалы, прикрывал глаза одной рукой, а второй совершал какие-то махательно-вращательные движения. То ли мух отгонял, то ли пытался жестами изгнать наваждение. Меня, то есть.

Пьяный. Как выражается моя матушка, встречая папулю после очередного обмывания очередной успешной командировки, в зюзю. Но мамуле проще, она-то упирает руки в боки и восклицает грозно: «Ну что, морда сумеречная, опять ужрался до состояния существа?! Скормлю грифонам!», а поутру собственноручно отпаивает страдальца рассолом и гоняет кругов… – надцать по лужайке. А мне чего делать? Сказать дорогому шефу: «Здрасьте»? Или – «Добрый вечер»?

– Э-э… – сказала я в растерянности и сделала невнятный жест рукой со все еще зажатым в ней пистолетом.

Начальство икнуло, позеленело и попятилось. Шустро так попятилось, можно сказать, отпрыгнуло.

«Торшер…» – мысленно простонала я, внимая грохоту в прихожей: – «И две-ерь…»

Похоже, еще и замок. Ну, точно! Осторожно высунув нос в прихожую, я печально оглядела результаты высокого, так сказать, визита.

Останки казенного торшера покоились на скомканном коврике, дверная ручка сиротливо свисала на одном саморезе (это как же дергать надо было! Вот это силища! А я на него – с пистолетиком… да уж…), по косяку змеилась трещина.

Ну, прямо поле боя какое-то! Жуть!

И тут я увидела сама себя в зеркале. Растрепанная, в полураспахнутом халатике, с выпученными глазами и с пистолетом. Воительница, зелен тис! Валькирия! Посверкала перед хоть нетрезвым, но все же шефом, полуголой задницей, грудью потрясла, визгом оглушила, ментальным «отбойником» по мозгам приложила, да еще и пистолет наставила! Тут не только торшер, тут шею свернуть можно.

Пристыженная и обеспокоенная, я осторожненько поискала сознание своей жертвы в мысле-поле. Уф-ф… живой…

Угробить начальство в первый же рабочий день – вот это был бы подвиг, достойный нашего рода! Стыдно-то как! Может, кефирчиком его завтра угостить, по-соседски?

Впрочем, милосердие мое слегка поутихло, когда я осознала, что помимо незапланированной уборки, мне предстоит еще и ремонт казенного имущества. За свой счет, между прочим. Нет, помощи страждущий не дождется.

Ну, дядя Ытхан! Ну… Одно слово – орк! Это же надо, поселил меня рядышком с шефом! Такого балрога подложить! Я же не совсем дурочка, я же все понимаю. Это, наверняка, чтоб блюсти мою честь и безопасность. Вот бедолага и пришел… блюсти. Ну, предупредить-то можно было! И я хороша – надо было уведомить начальника, где я живу, хотя бы вскользь обмолвиться!

Позорище… Можно подумать, мне все еще нужна нянька! Тем более, нянь. Ушастый. Тьфу!

А ведь у него будут неприятности – и кру-упные… – если я кому-нибудь проболтаюсь. Но я-то не проболтаюсь, конечно. Что я, пьяных сородичей не видела? Семья военных, знаете ли. Семеро братцев-офицеров. Мама-грифонолетчица. Она иногда с сослуживцами такое выделывает – Глау под парковую скамейку прячется! И, что самое странное, папочка встречает подгулявшую летунью примерно теми же выражениями. И все повторяется – и рассол, и пробежка…

Нет уж, трепать всем о загуле героического шефа – невместно. Ему, опальному, и так несладко. Никому не скажу. И вообще, постараюсь забыть обо всем этом… как только замок новый врежу.

Я хмыкнула, торжественно завернула погибший в неравной борьбе с эльфийскими конечностями торшер в коврик и отнесла в помойку. Выпила бокал пива, покурила в форточку и пошла спать, положив под подушку заряженный «Куталион». Так, на всякий случай.

* * *

Заходишь… Ну, ладно-ладно, заползаешь в собственную берлогу с единственной мыслью как можно скорее обняться с диванной подушкой и натыкаешься взглядом на обтянутую шелковым халатиком девичью попку. Это же стресс! Причем жестокий. Можно сказать, удар по психике.

В роду у Эрина дриад не было, но он буквально одеревенел, пустил корни и весь заколосился от неожиданности. И нельзя сказать, чтобы эльф не узнал эту аппетитную попку, так сказать… хм… в лицо. Узнал, конечно. Хотя бы просто потому, что почти весь вечер только о ней и шли разговоры в тесном мужском кругу. А вот каким образом Нолвэндэ оказалась в его квартире – это уже отдельный вопрос к следствию.

«Нолвэндэ, а ты что тут делаешь?» – хотел спросить Эрин, но у него вышло:

– О-о-о…

Понятное дело, девчонка испугалась. Кто угодно испугался бы. В дымину пьяный эльф, едва стоящий на ногах, пытающийся не фокусировать мутный взор на вырезе красно-черного халатика, может сподвигнуть одинокую девушку и на гораздо большее, чем прыжок через спинку дивана.

– Й-а-а-а… Ы-ы-ы-ы-ы…

В переводе это означало: «Это же я! Извини! Двери перепутал. Уже ухожу и не надо в меня целиться. Спроси дядюшку Ытхана – он скажет, что я самый порядочный парень в нашем управлении!»

А еще мыслечтица! Графомагша, пассатижи едрёные!

Потом под ноги бросился казенный торшер, и дверь перестала открываться в нужную сторону. Но Эрин, проявив знаменитое нестандартное мышление и настоящий героизм, сумел таки вырваться из нехорошей квартиры. Посидев на ступеньках и немного отдышавшись, эльф решил попытать счастья в квартире напротив. Заходил он туда с опаской, тщательно проверяя все помещения на наличие упругих попок, вооруженных стажерок, прыгающих осветительных приборов и прочих враждебных происков злобных недругов. Но не найдя никаких следов преступных элементов, бравый энчечекист заснул прямо на полу в коридоре не раздеваясь. Грустно ему стало. Наверное.

Да! Именно так – грустно и одиноко.

* * *

Спала я плохо. Прямо скажем, отвратительно я спала. Вздрагивала и просыпалась на каждый шорох, лихорадочно стискивая в потной ладони рукоять пистолета, подрываясь на малейший скрип. В неверных тенях мне мерещился то добрый анатом Роин с окровавленным скальпелем, то крадущаяся ко мне рыжая девица в кожаном белье, то доблестный лорд Эринрандир с торшером наперевес. Кошмарные видения завладели мною. Мне снились грифоны, с громким клекотом пикирующие на нечто растерзанное посередь зеленого луга, папуля, любовно вырезающий на прикладе снайперки очередную зарубку и мамочка, азартно вопящая с высоты: «Бей в глаз, не порти шкуру!» Перед самым рассветом я пробудилась в холодном поту и пошла попить водички, пытаясь отрешиться от последнего сновидения. Шутка ли, собственный шеф приснился! Орденоносный, при всех регалиях, от рыцарской цепи на груди до рыцарских же шпор, в распахнутом кителе, он яростно сверкал пронзительно-синими очами и, воздев над головой сияющий нездешним светом торшер, наступал на господина Бе-бе… И все бы ничего, да только на шефе, помимо кителя и регалий, ничего почему-то больше не было. Даже фуражки.

Если уж кошмары становятся настолько откровенно эротическими, пора просыпаться. Я сходила в душ, надеясь вымыть из мозгов притягательный образ, сварила себе кофе и включила ноутбук. Надо бы почту проверить, что ли… Все равно не засну, да и вставать скоро.

Почта была. Братец Аркуэнон, скучая, видимо, на ночном дежурстве, изволил отписаться:

«Привет тебе, о прекрасная и любознательная сестра моя! Хоть и следовало тебе сперва поинтересоваться делами твоих родичей, как это водится между приличными эльдар, а потом уже вопрошать их о лифчиках, я прощая тебе этот промах. Поделюсь по-родственному, так и быть. Конечно, помню. ТАКИЕ дыры в бюджете не забываются. Счетик-то я оплачивал, ты верно догадалась. Вот тебе адрес магазина. Я помирать буду, и то вспомню эти «Сладкие грезы полуночи»! Лично проверять ассортимент изделий я тебе не советую, если тебя, конечно, не заинтересовали вдруг всяческие эротические игрушки. Впрочем, Нол, я уверен, что в этом отношении ты чести семьи не уронишь. А то я приеду и разберусь! Шутка. Ты у нас девочка взрослая, умненькая. А ту мою девицу, если тебе интересно, звали то ли Дэйна, то ли Хэйна… Запамятовал, если честно. Странно, правда? Не могу вспомнить точно. В общем, как-то так. Надеюсь, это тебе поможет.

Пиши, сестрица, не забывай! Всегда искренне готовый помочь тебе, Аркуэнон».

Ага-а!!! Победа! Добыча!

Воодушевленная, я мигом проснулась и даже исполнила воинственный нолдорский танец в обнимку с ноутбуком. Вот так-то, дорогой начальник! Пока Вы там водку пьянствуете, я вам дело раскрою! Ха!

Справедливости ради надо заметить, что ничего особо существенного я не добыла, конечно, но надо же как-то потешить самолюбие! Если уж синеокий красавец даже подшофе от меня отмахивается с перепугу и торшеры ломает… Да еще и снится потом в таком виде! Ой-ой, леди Нолвэндэ! Ай-ай-ай!

Я глупо хихикнула и пошла одеваться. Восходящее солнце уже золотило верхушки деревьев за окном… Пора бы и на работу.

* * *

Бесполезно описывать словами ту бездну душевных и физических страданий, которые испытывал Эринрандир ап-Телемнар в момент своего пробуждения. По отношению к эльфу в данный момент самым гуманным деянием могла стать лишь эвтаназия. Лучше всего путем декапитации. Пронзительный вопль дешевого будильника, если и извлек Эрина из черного омута безвременья, то лишь частично. Все еще пребывая разумом где-то за гранью Добра и Зла, Эрин побрел в ванную. Там, стараясь не глядеть на свое отражение в зеркале, разделся догола и полез под ледяной душ. У него не было сил даже стонать от головной боли и стыда за вчерашнее.

«Милорд, вражью бабушку за ногу! Позор! Начальничек, называется! Рыцарь бухла и хлебала!» – эльф мысленно клял себя последними словами. Поддерживать свое тело в вертикальном состоянии Эрин уже мог, но дар связной речи к нему не торопился возвращаться. Зубы лязгали от холода, желудок завязывался узлом, а виноватых в происходящем, кроме самого страдальца, не было.

Вот как, как теперь смотреть в глаза Нолвэндэ? И… хм… как не вспоминать при этом о весьма соблазнительных округлостях под злополучным шелковым халатиком? Враг раздери этого хитрого орка Ытхана Нахыровича! Ведь специально же поселил девицу рядом, чтобы Эрин присматривал за подчиненной не только на работе, но и после. Какова подлянка?!

Эрин злобно крутанул кран до упора, обрушив на себя обжигающе холодный водопад. Благо, простуда ему не угрожала.

А Нолвэндэ?! Можно подумать, никогда пьяных сородичей не видела. Еще и пистолет наставила! Малявка истеричная! Феминистка воинствующая! Мысль о том, что придется весь день провести в обществе свидетельницы его позора и глубочайшего падения, действовала на нервы Эринрандира крайне раздражающе. Мало того! При таком жестоком похмелье ставить мысле-блок крайне затруднительно. А ведь еще неизвестно, умеет ли графомагша держать язык за зубами и не поползут ли через несколько дней по всему управлению слухи о пьяном дебоше, устроенном прошлой ночью?

К тому моменту, когда Эрин вытирался жестким, как рогожа, казенным полотенцем, историческая вина за все неприятности была возложена на Нолвэндэ. Известно же – все зло в женщинах, и только в них. Ведь живи рядом какой-нибудь парень, ничего страшного бы не случилось. Ну, посмеялись бы над Эриновой ошибкой, ну, может быть, выпили бы еще…

Нет, если бы он еще немного выпил, то просто умер бы. Хотя… право слово, лучше бы Эринрандир ап-Телемнар умер вчера. Тогда бы он не чувствовал себя как господин Бе-бе на столе у доктора Роина.

Нахлебавшись воды прямо из-под крана и бросив брезгливый взгляд на заплесневелую мумию плавленого сырка в пустынных недрах холодильника, Эрин неимоверным усилием воли заставил себя одеться и вышел на лестничную площадку. У него еще оставалось в запасе ровно пятнадцать минут, чтобы по дороге на работу купить бутылочку пива и полечить истерзанный организм. И так бы оно все и случилось, если бы из своей квартиры не показалась Нолвэндэ.

– К-э-э-х-м… – глубокомысленно молвил эльф вместо приветствия.

Разумеется, ни о какой пивотерапии речи идти теперь не могло.

На работу они пришли без опозданий и практически одновременно, так как двигались параллельным курсом, не слишком удивив дежурного при входе. Обычно после учиненной накануне пьянки все приходили на работу чуть раньше обычного. Например, товарищ дроу уже не только оказался на рабочем месте, но и успел поругаться в бухгалтерии. Жестокий бодун Ытхана Нахыровича выразился в гораздо более мягкой форме для подчиненных – он приказал срочно помыть окна в своем кабинете, потому что в заплывшие до состояния узких щелочек орочьи глазки дневной свет почти не проникал.

Что поделывал вчерашний самогоновладелец – гоблин, Эрин так и не узнал.

К величайшему облегчению и радости Эрина его подопечная за все время не издала ни звука. То ли мысли читала, то ли знала, что трогать похмельного рыцаря-орденоносца себе дороже.

Едва переступив порог, почти не дрожащими руками, он набодяжил себе большую чашку кофейной бурды, и только испив приторной горечи дешевого суррогата, смог взяться за трубку внутреннего телефона:

– М-м-м-м… э-э-э-э… Тар! С… утром!

Вот! Вот оно счастье! Прорезался наконец-то голос. И пусть он был еще слабым и хриплым, но это означало, что в мозгу ожил и заработал центр речи.

– Леготар, там мои бумажки готовы?

– И мажики, и бумажики, – усмехнулся на том конце провода ветеран секретных служб. – Ты-то как? Живой?

– Вполне! – бодро отрапортовал Эрин. – А почему нет?

– Ну, тебе виднее, ап-Телемнар, но, если ты будешь другого оттенка, чем Шрак – я очень сильно удивлюсь.

Эринрандир осторожно покосился на свое отражение в стеклянных дверцах. В «Эскадрон смерти» – вряд ли, но в Гоблинюгенд его бы его приняли без вступительных экзаменов однозначно.

Ничего страшного! Будем внушать страх и трепет в сердца противоправного элемента. И напротив, чтобы не соблазнять подследственного манящим запахом свежего перегара, Эрин запихал в рот целую упаковку мятного бубль-гума.