– Знаешь, Пит, – помолчав, начал Сол Лиммэн, – то, что ты рассказал… Всё это очень… трогательно и романтично, я даже удивляюсь, что ты стал таким романтиком, это, прости, как-то не вяжется с тем, каким я тебя помню…

– Я не романтик, Сол, я прагматик! Был прагматиком и остался им! – перебил его Питер. – Просто эти ребята, русские, они… какие-то другие… Может быть, потому, что у них ещё осталось то, что мы, кажется, утеряли безвозвратно… Понимаешь, они любят друг друга… по-человечески, а не потому, что так принято или от этого может быть какая-то выгода… Я не утверждаю, что у нас всё так плохо, только… Да я и сам запутался в этом, Сол… Просто я их слишком хорошо знаю, и как-то в голове у меня не укладывается, чтобы кто-то из них мог быть связан с наркотиками…

– Олл райт! Хватит лирических рассуждений! Давай дальше, Пит. Итак, что ты можешь сказать о Геннадии Орлове, механике?

– Как механик он – первый заместитель Господа Бога на земле! Генка чувствует машину нервами, он способен каким-то невероятным образом предвосхищать события, может не спать ночь, но подготовить всё, что необходимо, за две минуты до того, как это будет нужно… В отношении машины Фил ему доверяет больше, чем себе: если Генка сказал, что всё нормально, то так оно и есть; если Генка сказал, что это нужно сделать, значит, это обязательно нужно делать…

– А как человек он… каков?

– Отличный парень! – Питер ответил не задумываясь. – У нас, в Штатах, он мог бы сделать отличную карьеру, потому что он очень быстро и правильно принимает решения! Великолепно умеет разрядить любую ситуацию, всегда, в самой сложной ситуации, как я сказал, умеет мгновенно найти правильное решение, коммуникабелен и открыт. «Тридцать два зуба – и все напоказ!» – говорят о таких ребятах. Правда, из тридцати двух зубов Генки Орлова добрая половина сработана дантистом: после аварии парня буквально собирали по кусочкам.

Понимаешь, Сол, они, Фил и Геннадий, вместе тренировались у Льва с самого детства, и Лев мне говорил, что в юношах как гонщик Генка (его, кстати, в команде все именно так зовут) был не просто талантливей, а намного талантливей Фила. Кстати, и сам Фил тоже об этом говорил неоднократно, но тут ведь ещё и то нужно помнить, что с командой Льва вышла кошмарная история на каких-то юношеских соревнованиях…

Сол Лиммэн знал из досье о «кошмарной истории», произошедшей с юношеской сборной Советского Союза по гонкам на шоссе, но сейчас он внимательно слушал Питера Джефферсона: ему нужно было знать, как сейчас воспринимают произошедшее люди, жизнь которых когда-то висела на тончайшем волоске, и волосок этот едва-едва не порвался…

– Ты знаешь, что у меня в «Дельте» два лидера: Фил и Хуан Гонсалес, испанец. У них идёт своеобразное «разделение труда»: Фил «закрывает» «Тур де Франс» и «Джиро», а Хуан – «Вуэльту». Так происходит не только потому, что в мире, вероятно, просто не найдётся гонщика, способного в один год выиграть эти три великих гонки, даже Филу это… почти не под силу… – здесь голос Пита Джефферсона стал мечтательным.

– Пит, ты прагматик или нет?

– А!.. Так вот, когда мы только договаривались с Филом обо всём, он честно предупредил меня, чтобы я не рассчитывал на него в плане выигрыша «Вуэльты». Сказал, что на остальных гонках готов отдать всё, и обязательно сделает это, но «Вуэльту» он никогда не сумеет выиграть. Тогда он не стал вдаваться в детали, просто предупредил меня, что двадцать первого сентября каждого года он, Лев и Генка напиваются… как сапожники. Где бы они ни находились, сказал он, что бы ни происходило – они собираются вместе и напиваются… Понимаешь, Сол, они на самом деле напиваются до беспамятства, и так происходит двадцать первого сентября каждого года!

– Почему?

– Тогда Фил сказал мне только, что это очень важный для всех для них день, что так будет всегда, поэтому, если я не готов согласиться на это его условие, то он не сможет работать со мной. Спросил, согласен ли я сотрудничать с ним и его «командой» на таких условиях, если нет – то…

– И ты так просто согласился?

– Знаешь, Сол, я тогда подумал, что он… просто шутит: мы следили за ним уже давно, в том смысле, что собирали о нём информацию, поэтому отлично знали, что сам он практически не пьёт, Генка – не пьёт вообще, остаётся Лев… Мне тогда очень хотелось спросить, в чём тут дело, но я сдержался, сказал, что, конечно же, согласен, а насчёт «Вуэльты» – так я и сам думал, что для неё лучше взять в команду испанца, всё-таки это их, испанцев, гонка, это их горы. Кстати, тогда же сам Фил и предложил взять в команду Хуана. Я-то хотел брать другого парня, уже известного, ведь Хуан на то время был практически никто. Но Фил так спокойно мне объяснил: «Мистер Джефферсон, если всё пойдёт нормально, то Хуан сможет забрать уже следующую «Вуэльту», это феноменально талантливый парень, он рождён для «Вуэльты» и ему просто нужно дать шанс». Мы за бесценок взяли парня, и произошло так, как сказал Фил: в следующем году «Дельта» выиграла две гонки из трёх, Фил взял «Джиро», и Хуан – свою «Вуэльту»…

– И Филаретов с друзьями выполнили своё обещание насчёт того, что они первого октября напьются? – с интересом спросил Сол Лиммэн.

– Так всё и произошло, как он сказал. Понимаешь, после того, как Фил уверенно выиграл «Джиро», все соперники следили только за ним, тут всё понятно. А он с первого же этапа «Вуэльты» стал работать на Хуана, но так незаметно, так хитро это делал, что его поведение окончательно сбило всех с толку, он их всех запутал. Даже в первой из двух «разделок» (это гонка с раздельным стартом, Сол), а в «разделке» он король, он так хитро ехал… Когда соперники спохватились, оказалось, что ничего изменить уже невозможно: Хуан-то и в самом деле классный гонщик, а кроме того – на него так эффективно работала вся команда! Правда, этап, который был двадцать второго сентября, Фил проехал… плохо.

– После пьянки он… проехал этап?

– Нельзя было не ехать: открывать карты было ещё рано, нужно было темнить, так он и из этого выжал максимум возможного, запутал всех до такой степени, что после финиша основные конкуренты Хуана на ногах не стояли – Фил заставил их так наработаться!..

– Пит, ты меня заинтриговал, – не очень искренно произнёс Сол Лиммэн, но его друг ничего не заметил. – Что это за такая таинственная пьянка, проведение которой чуть ли не условиями контракта оговаривается?

– Да что тут таинственного… – поморщился Питер Джефферсон. – Просто в этот день у Льва погибла половина команды, много лет назад в этом их Союзе была юношеская командная гонка, и в команду Льва въехал грузовик… А может, и не грузовик, а какая-то другая машина… Нет, точно, они её как-то по другому называли, но разница невелика… Фил и Генка ехали в этой команде, но по раскладу они ехали последними, Генка впереди, а Фил за ним… Ну, первые двое ребят погибли на месте, их чуть ли по асфальту не размазало, Генку в больнице сшивали и склеивали по кусочкам из того, что осталось, а Фил, четвёртый гонщик в команде, отделался сотрясением мозга, ушибами, переломами и содранной кожей… Так судьба распорядилась: он перед этим только что отработал как лидер свой кусок, отвалился отдыхать, вот и был последним… Если бы машина появилась чуть раньше, Фил был бы первым, а Генка – четвёртым… Вот такая, Сол, арифметика…

– Да, – невольно поёжился Сол Лиммэн, – мрачноватый праздник у них получается…

– Поминки – и одновременно второй день рождения… Генка после этого очень долго… болел, так они его всей командой на ноги ставили, а потом Лев сделал из парня отличного механика и дал ему работу в своей команде, откуда они все вместе и пришли. Ну скажи сам, Сол, может такой парень быть связан с наркотиками?!

Сол Лиммэн не отвечал очень долго.

– Если бы ты только знал Пит, кто может быть связан с наркотиками, ты бы не стал этого спрашивать, – наконец мрачно отозвался Сол. – Если принимать во внимание только то, что ты рассказал, то, конечно, нет, но ведь откуда-то же этот трижды проклятый порошок всё-таки попал в Солнечногорск! Я, кстати, не знал, что в этом городе «главный парень» – друг твоего Филаретова, но, согласись, что и эта информация никак не развеивает наши подозрения, скорее уж наоборот: ведь там, где криминал, там практически невозможно обойтись без наркотиков, это друг от друга неотделимо… И, заметь, всё очень просто и удобно может быть передано такой себе простенькой схемой: спортсмены обеспечивают всего лишь доставку товара, обо всём остальном у них голова не болит, и исправно получают за работу немалые деньги. Так сказать, дополнительный приработок, скрытый от департамента налогов и налоговой полиции, у них в России, кстати, теперь тоже есть такая полиция…

– Не надо так шутить, Сол, – попросил Питер. – Это очень… нехорошая шутка…

– Как шутка – согласен. А если это не совсем шутка?…

– Сол!

– Ладно, идём дальше. У нас остаётся ещё Игорь Воскобойников, доктор и массажист одновременно, который, как и все остальные, тоже имеет возможность провозить наркотики. Даже, если учесть род его деятельности в команде, возможность более предпочтительную, чем остальные: ведь врач есть врач, кто может достоверно разобраться в его кухне, мало ли что он может и даже должен возить с собой… Особенно если учесть, что технический директор «Дельты», – здесь Сол Лиммэн искоса посмотрел на Питера, – мистер Джефферсон является большим поклонником спортивной фармакологии и трогательно заботится о том, чтобы его подопечные были сполна обеспечены всеми необходимыми… медикаментами…

– Тебе не следует над этим иронизировать, Сол, – насупился мистер Джефферсон. – «Дельта» и в самом деле тратила и тратит очень много денег на «химию», только ведь… это не совсем обычная для мира велоспорта «химия»! Понимаешь, сейчас без «химии» результатов быть просто не может, её используют и будут использовать все, и нам никуда от этого не деться. И гонщики великолепно знают, на что они идут. Допинговые скандалы, которые время от времени вспыхивают, – это всего лишь верхушка айсберга. По сути, любой парень, который приходит в команду, отлично знает, что он обязан есть всё, что даёт ему доктор, что любые инъекции, которые ему делают, он должен воспринимать как часть контракта. Всё это производственная необходимость.

– ?

– Не притворяйся непонимающим! Когда я начал работать с командой и узнал об этом, я подумал о том, что это не совсем правильно. Понимаешь, если уж без этого нельзя – а без этого действительно нельзя, поверь мне, Сол! – , то вред для здоровья необходимо свести к минимуму. Это стоит намного дороже, чем допинг, но это стоит того, чтобы вкладывать в это деньги, потому что мои парни уверены: «Дельта» сделает всё, чтобы после окончания работы, я имею в виду завершение спортивной карьеры, они могли оставаться нормальными людьми. Чтобы их здоровье полностью не осталось на трассах… Поэтому парни и работают так, как они работают, они прекрасно понимают, что «Дельта»…

– Скажи лучше: Питер Джефферсон! – энергично посоветовал Сол Лиммэн.

– Да нет же, Сол! Именно что «Дельта»! – твёрдо возразил Питер. – Питер Джефферсон всего лишь один из многих. Я согласен, что от него немало зависит, многое зависит, только сам он ничего не сумел бы добиться. Без каждого, кто работает вместе с ним на победу «Дельты». Хотя, – тут Питер широко улыбнулся, – я не стану кривить душой: мне чертовски приятно, что от Питера Джефферсона многое зависит и что пока что он неплохо справляется с тем, с чем должен справляться. Мне это чертовски приятно, Сол…

– Как поклонник «Дельты» с немалым стажем, должен отметить, что он не просто неплохо справляется, он отлично справляется со своим делом, – добавил человек, которого можно было считать другом юности Питера Джефферсона.

– Сейчас я не об этом, Сол. Ты спрашивал об Игоре Воскобойникове. Тебе известно, какая репутация у этого человека в мире спортивной медицины?

– Известно. Чрезвычайно высокая.

– Верно. Игорь Воскобойников окончил два института, дома, в России, защитил диссертацию, он кандидат медицинских наук по их классификации и доктор медицины по нашей. Кроме того, у него больше десятка патентов на созданные им препараты и свыше двух дюжин статей в специальных изданиях… К его слову внимательно прислушиваются все, кто имеет отношение к спортивной медицине. А «Дельта» платит ему столько, сколько он стоит, так что здесь тоже всё без проблем.

– А его отношения с женщинами?…

– Ну до всего вы докопаетесь! – с неодобрением, но близким к восхищению неодобрением, отозвался Питер. – Сол, ты должен был видеть его фотографии как минимум…

– Я его и живьём тоже видел…

– Так чему же ты удивляешься, чёрт бы тебя побрал, и не подсмеивайся надо мной! – возмутился Питер. – Ты иронизировал насчёт внешности Фила, но уж Игоря Воскобойникова смело можно отправлять в Голливуд, и он там быстренько станет одним из лучших специалистов по «дамским сердцам»: красавец парень, фигуре позавидует сам Арни, а улыбка сражает наповал любую особь женского пола от трёх до семидесяти трёх лет!

– А почему именно в этом возрастном диапазоне? – заинтересовался Сол.

– Самый возраст!

– Ага! И поскольку подавляющее большинство женщин пребывает в этом возрасте, этот твой голливудский красавец почти постоянно оказывается замешанным в скандалы, связанные с женским полом, – невинно добавил Сол Лиммэн, как бы продолжая описание достоинств Игоря Воскобойникова.

– Так уж и постоянно! – не согласился с собеседником Питер Джефферсон. – Конечно, Игорь мог бы быть и… более сдержанным с женщинами, это так, но ведь, с другой стороны, ему же приходится буквально постоянно от них отбиваться! Знаешь, у них в России был когда-то такой поэт Маяковский, такой громадный парень с громким голосом, он и у нас в Штатах тоже бывал… Вот этот парень, когда его чем-то там здорово достали, написал слова, которые всё время повторяет Игорь: «Устаёшь отбиваться и огрызаться…» Говорит, что это написано давно, но о нём, о его отношениях с женским полом…

– Женщины требуют денег, Питер! – вернул его к предмету разговора Сол.

– Ты, дорогой мой, сильно отстал от жизни: сейчас денег требуют мужчины! У них в России есть такая не то пословица, не то анекдот. Якобы любая женщина в своей жизни краснеет всего лишь три раза: в первый раз, потом – когда она в первый раз получает за ЭТО деньги, и, наконец, в третий раз – это когда она в первый раз платит деньги сама… Игорь – не жиголо, у него не было и нет такого, чтобы его содержали, хотя при желании он мог бы обеспечить себе роскошную – без преувеличения! – жизнь, многие дамы просто мечтают о таком супруге и готовы щедро платить за исполнение своей мечты. Только Игорь зарабатывает себе на жизнь сам!..

– Может, и на транспортировке наркотиков тоже зарабатывает?

– Да нет же, Сол! Ну почему ты так упорно стараешься убедить меня в том, что кто-то из моих людей причастен к этому и при этом совсем не хочешь слушать то, что я тебе говорю?

– Я понимаю, тебя, Пит, – негромко проговорил Сол Лиммэн, – я тебя отлично понимаю и на твоём месте я вёл бы себя точно так же – кому хочется соглашаться с тем, что он по уши в дерьме?… Сейчас я не имею права рассказать тебе всё, но прошу тебя поверить мне: у нас, к сожалению, есть очень веские основания предполагать, что именно один из этой четвёрки связан с интересующим нас делом. К сожалению, Пит, это так… А может, и не один, может, они все как-то в это дело втянуты… – медленно закончил он.

– Сол!!!

– Пит, не нужно: я сказал то, что я сказал, но это потому, что я на твоей стороне. Как-то так вышло, – жёсткий голос Сола Лиммэна стал очень мягким, по-детски беззащитным и недоумевающим, – что у меня, оказывается, как и у тебя, нет друзей. Есть приятели, коллеги, но главное в моей жизни – Дженни и дети. Как-то так получилось, что они стали… всем в моей жизни… Единственный человек, которого я мог бы назвать своим другом, – это ты, Пит… Ты, дурень толстопузый, сам того не понимая, сделал меня счастливым на всю жизнь – это я о Дженнифер… В общем, я очень сильно… привязан к тебе, Пит, поэтому твоя проблема – это моя проблема! И я рад тому, что оказался в нужном месте и в нужный момент, и что в моих силах… помочь тебе. Это мой долг, Питер, и это не высокие слова: я обязан помочь тебе… Знаешь, разговор с тобой многое прояснил для меня. Очень хорошо, что нам удалось так поговорить. Самое главное для меня – сегодня я понял, что люди, о которых ты мне рассказывал, тебе… небезразличны. Да что там небезразличны, они ведь тебе дороги, Пит! Только среди них есть один – как же я хочу, чтобы только один, Пит! – , который тебя обманывает…