– Меня с самого начала сравнивали с княжной, – рыдая, говорила она. А когда Кощей заверил меня, что она исчезла и больше не появится, я поняла, что это единственный случай, когда можно поправить мое плачевное положение, тогда и пробралась во дворец, – говорила Ирка, дочь простолюдинки, над которой природа так пошутила вдруг.
– Я многому научилась за это время, они бы поверили, что я – это она, но проклятый пес, а потом и второй, они наделали столько шуму.
– А то тебе неизвестно, что собаку свою хозяйку узнает из тысячи.
– Но я просто не успела отравить его, и делов то было.
– Собаку можно умертвить, но что бы ты сделала с Домовым, можно договориться с Банником, даже с Кикиморой, если ты такая хитрая, но он никогда ни на какие хитрости не пойдет. Впрочем, теперь это тебе без надобности, потому что туда ты вернуться все равно не сможешь.
– Я мертва? – удивленно спрашивала она.
– Еще как мертва, мертвее не бывает, – усмехнулась русалка, иначе ты бы со мной не разговаривала. Садко и Алешка Попович ходили по дну озера живыми, но у них было особенное заклятие, а ты просто свалилась к нам, о чем же тут еще думать можно.
№№№№№№
Елизавета, поглощенная своими переживаниями, не заметила не появления, ни исчезновения Анастасии, и Домовому было, за что ее упрекнуть, но он не стал этого делать, потому что и сам никогда почти не замечал на младшую дочь Ярослава, и она была права, когда упрекала его в бездушии.
– Они родные сестры, – сам с собой беседовал Домовой, – и надо что-то сделать, чтобы они стали немного ближе, потому что только родственники могут поддержать друг друга, человек не привык жить в одиночестве, не должен он один оставаться.
Она любит того, кто покинул ее. Это странно, тем паче, что он никогда не будет ее любить так, как ей хочется. Но об этом не мог говорить он с ней в такие минуты – разговор получился бы слишком горестным. А у нее в последнее время и без того печалей хватало.
Самозванку он успел на дно озера отправить, но где же настоящая княжна, если черт не сможет ее спасти, то и никто не сможет. Хотя через какое-то время она все равно уедет в другой мир, и ее король не особенно от Кощея отличается, но все должно делаться ладом, а не так, как теперь происходит.
№№№№№№
В тот момент, когда Домовой размышлял и томился в неведении, Анастасия уселась на широкий пень и не собиралась больше никуда идти.
– Я смертельно устала и шага больше не сделаю, – твердила она.
– Мы и без того все бросили, и с тобой плетемся, как люди или черепахи, что еще прикажешь? – возмутился Банник, он уже пожалел о том, что пошел княжну спасать, а не лежал в своей теплой и пустой бане.
– Тебе хорошо говорить, у тебя лапы мягкие, они не болят вовсе, черт копытами земли не касается. А я все ноги до крови давно постирала, пока за вами гнаться хотела.
Она ничего не хотела слушать, оказалась капризна и удивительно упряма.
Федор молча развел костер. Из принципа он не собирался поддерживать Банника и нападать на девицу. Двое на одну – это не по-мужски. Долго ли они сидели у костра или нет, но в это время мимо пролетал Горыныч. Он был жив, хотя по всем версиям Добрыня убил его когда-то и на куски порубил. И даже голову его с собой как доказательство своей ненужной доблести приволок. Духи дали попраздновать ему победу, а потом вернули общими усилиями Змея к жизни. Благо возможности их все еще были неограниченны, если они чего-то хотели, то обязательно добивались.
№№№№№№
Федор пронзительно свистнул. Горыныч наклонил одну из своих голов (их осталось две, третьей он лишился в схватке с Добрыней). Он стал разглядывать землю с высоты своего полета. Черта разглядеть ему не удалось, слишком мал и неприметен тот был, но девицу заметил. Девиц он видел с любой высоты и всегда безошибочно определял, насколько она молода и привлекательна.
Тогда он и спустился вниз. Если она его зовет – почему бы и нет. Правда, он тут же выяснил, что звала его не девица, а только бес, но что тут поделаешь, мы всегда обманываемся. Но девица в наличии там все-таки была, и то хорошо.
Он уже мог разглядеть своих старых знакомых, и подивился тому, что Банник оказался так далеко от бани своей.
– Тебя тоже Кощей стащил? – постарался пошутить он.
Чувство юмора у него осталось прежним, хотя голов было меньше, но это мало повлияло на природное дарование. Да и как ему было без юмора к миру, к жизни и смерти относиться?
– Что это вы тут делаете? – спросил он у них.
– Княжну спасаем, – отвечал Бес, – именно от Кощея путь и держим.
Черт умел иронизировать и смеяться над самим собой.
Но сама Анастасия встала, словно заколдованная, и двинулась к нему. Ей еще никогда не доводилась видеть Змея так близко, он еще и говорящим оказался. Она прикоснулась ладонью к его стальным чешуйкам, и улыбнулась, видя, что это не призрак, а настоящий змей – чешуйки были хоть и железными, но теплыми.
– Ты настоящий, а я так горевала, когда слушала былину про то, что тебя Добрыня прикончил.
– Он так думает. И даже не лжет, одна моя голова у него осталась. Но у людей и у чертей вообще по одной голове, а у меня, их все-таки две, – успокоил девицу Горыныч.
Она ему определенно нравилась. И черт понял, что ему нетрудно будет уговорить его довести их до стольного города Киева.
– Княжна устала, Кощей ее хоть не на край света уволок, но все-таки далеко, – говорил Федор.
Он хорошо понимал, что Баннику переговоры со Змеем нельзя было доверить, он их завалит. И тогда им придется и дальше топать на своих лапах и копытах, слушать нытье спасенной девицы и злиться друг на друга.
– Только на тебя последняя надежда.
Змей снова на них взглянул:
– Но я не хочу там появляться, – говорил он, – они примут меня за привидение и всякие страшные истории рассказывать начнут. Уж убитый, так убитый, не стоит воскресать. И Яга мне запретила там появляться, – напомнил он Федору, который был при том памятном разговоре.
– Но они не сражаются с призраками, тебе ничего не грозит, – твердил Федор, удивляясь его упрямству.
– Хорошо, – обратился он к княжне, – забирайся ко мне на спину, – я столько девиц крал, что одну можно и назад вернуть. Но обещайте, что скажете им потом, что я ее не воровал, а наоборот спасал, только они и вам не поверят, – вслух размышлял Горыныч.
Анастасия все еще разглядывала его, не обращая внимания на слова.
– Я долго ждать не буду, мне еще много куда слетать надо, – возмущался он.
Бес понял, что если они будут медлить, то придется пешком отправляться.
Бес с Банником подхватили княжну, и вместе с нею запрыгнули ему на спину – там места хватило всем. Горыныч запарил в воздухе.
№№№№№№
Никогда прежде она не переживала столько всего, и чувство полета вызвало в душе ее столько восторга, что и передать невозможно. Бес был спокоен, Банник чертыхался, он все время соскальзывал с дракона и хватался за него из последних сил, но думал о том, что они его запросто потерять могут по дороге. И хотя разбиться до смерти он не разобьется, конечно, но кубарем лететь вниз занятие малоприятное. В последний раз подпрыгнул и Федор, потому что сползавший вниз Банник ухватился из последних сил за его хвост. Он при этом вопил, и с трудом затащил его назад. Хвост страшно болел, ему даже показалось, что еще до конца полета он может отвалиться. Это стало бы настоящей трагедией.
Федор был так спокоен, как будто он всю жизнь только на драконах летал. Это случалось не так часто. Но не мог же он показать Анастасии, что чего – то боится или чувствует себя неуверенно, тем более, что она ничего кроме радости не испытывала и смеялась над чертыхавшимся Банником.
№№№№№№
Княжеские дружинники в тот момент возвращались из очередного дозора. Они с обнаженными мечами и булавами бросились на поляну, куда и собрался приземлиться Горыныч.
– Кто-то уверял, что тут чудовища перевелись, – взревел один из воинов. Слава Добрыни им никак не давала покоя. Но Анастасия уже спрыгнула с дракона и двинулась к нему навстречу. Банник и черт остались для них невидимыми, и только дракон с девицей как на ладони.
– Если здесь есть чудовище, то оно в твоей шкуре прячется, тебе меня сначала убить надо будет, а потом за моего дракона примешься, – твердила княжна.
И он признал сразу, кто перед ним стоит. У нее был очень грозный вид. Воин невольно отступил.
И все стали приближаться к ней, уже более-менее миролюбиво:
– Княжна, это твое чудовище? – спросил воин, стоявший ближе остальных.
– Это мой друг, и не смейте его трогать. Вам достаточно подвигов бесполезных, а он живым и невредимым лучше будет, чем разрубленным на куски.
Горыныч, конечно, радовался тому, что она его так защищала, но и обиделся оттого, что она его совсем со счетом списывала. Да при необходимости он мог на них еще так огнем дыхнуть, что мало не покажется. Они же исполнили ее приказание, и не стали ничего делать, понимая, что любой подвиг может преступлением обернуться, смотря, как его преподнесешь вдруг. А князь Ярослав вовсе не был похож на отца своего, и как он прыть их оценить может они не ведали.
№№№№№
Домовой, узнав, о происшествии на поляне, со всех ног бросился туда. Он не Горыныча хотел защитить. Больше всего его интересовало другое – настоящая ли это княжна или опять какую-то самозванку к ним занесло. Это надо было выяснять сразу, чтобы потом не морочить себе голову.
Сомнения отпали сразу, еще издалека он заметил, как она одна, прикрывая собой змея, против воинов стоит.
– Это она, конечно, она, – радостно вопил он.
Банник тоже следовал за ним. И это подтверждало, что на этот раз ошибки быть не могло. Они спасли княжну из лап Кощея и вернулись вместе с ней.
– Если бы Горыныч мимо не пролетал, не скоро бы ты нас тут всех узрел, – говорил он на ходу, – освободить-то мы ее быстро освободили, Кощею жизнь своя дороже, чем любая княжна, но дорога ей не по силам оказалась, столько было воплей, столько капризов, хоть на себе ее тащи.
№№№№№№
Воины решили уйти назад. А Анастасия стояла на поляне и внимательно смотрела, как улетал Горыныч. Она знала, что не скоро увидит его, не каждый день Змеи являются людям. А Домовой, когда он скрылся из вида, стал рассказывать о том, как самозванка Ирка, чуть ее место законное не заняла. И она только самодовольно хмыкнула. Но когда она вошла в свою комнату, то испытала небывалую радость, оказавшись дома, а не в холодном замке Кощея. А ведь не окажись там Федор с Банником, она навсегда могла затеряться на краю света. Мало ли девиц вот так пропадали бесследно. Но Домовой, как только она вернулась, снова ушел к Елизавете – все было как обычно. Она готовилась к свадьбе с Гаральдом, потому что по всем предсказаниям он должен был скоро вернуться.
– Скажи, а там у меня будет Домовой? – с тревогой спрашивала его княжна, – как я смогу обходиться без твоих забот и советов.
Он понимал, что ее волновало. Она не могла рассчитывать на особенно теплый прием в чужом мире, и любовь короля это совсем не то, что любовь воина в чужом мире. Хотя, она останется только самым дорогим его завоеванием, и все-таки, не стоило обольщаться.
№№№№№
– Я не понимаю тебя, – твердил Банник, – на этот раз все сложилось самым лучшим образом, он вернется домой, он богат и знатен, он король королей, что еще хочешь ты для своей ненаглядной княжны?
– Любви, верности, заботы. Он подарит ей снежное королевство, там никогда не сможет она согреться, в какие бы меха он ее не кутал. Я не стал ей пока говорить, но там и Домовые такие же холодные, как и их короли.
– Да, в этом ты пав, – ядовито усмехнулся Банник, – это у нас только такие мягкотелые, каких свет не видывал, вот и княжон ты таких навоспитывал, что от одного ветерка они болеют и умирают.
Банник всегда пинал и критиковал его, можно было уже и привыкнуть.
Но он вдруг вздрогнул и встрепенулся:
– И нечего иронизировать, веками мы хранили тепло в наших домах, берегли их от всех бед. Так пещеры превращались в самые уютные жилища. Там не просто тепло было, но и душевно. А викинги – вечные бродяги, они приходят домой, чтобы бросить на солому свои кости, пробыть под крышей до утра, особенно в случай непогоды и снова без сожаления, спокойно покидают свой дом. Он остается пустым и холодным на самом краю земли. Туда не хочется возвращаться.
А у нас даже Водяные и Лешие занялись порядком и уютом. Это очень важно, для сохранения тепла и души, – твердил Спиря.
Духи в натопленной бане слушали его молча. Они дивились пылким речам его. Никогда прежде он не был так многословен. Но можно хоть один раз сказать о том, что сам считаешь важным, самым главным.
Маленький незаметный Домовой казался им в те минуты почти богом могущественным. Да таким он, в сущности, был с самых древних времен. И владел он душами и чувствами людей, до которых занятым вечно глобальными делами богам, не оставалось дела.
Люди, если обращали на это внимание, то не придавали особенного значения, и только его княжна перед объездом в мир снегов и льдов поняла, или только почувствовала, как много она теряет.
№№№№№№
Они проводили Елизавету пышно и торжественно. Анастасия не особенно печалилась после ее отъезда. Когда грустный Спиря заглянул к ней, она спросила его капризно:
– Надеюсь, теперь ты будешь меня замечать. Я так рада, что ее нет больше в нашем дворце.
– Ты говоришь сгоряча, не подумав, она твоя сестра, единственный, родной человек в огромном мире.
– Она захватила весь этот мир и подчинила его себе, нам больше ничего не остается, – капризно говорила Анастасия.
У него невольно опустились руки, Домовой отступил в темноту.
– С ней бесполезно говорить об этом. Но неужели все его усилия напрасны?
Он надеялся, что со временем она поймет то, что происходило в мире, и полюбит Елизавету, хотя всегда легко любить на расстоянии. Но случилось совсем другое. Князь объявил о ее замужестве. Она поспешно собирала вещи, и должна была в ближайшее время отбыть куда-то в далекую, неведомую Венгрию. Он очень тревожился. Хотя Спиря не мог сказать точно, как там обстояли дела с Домовыми, кому отдает он свою вторую княжну, и потому очень беспокоился. Он расспрашивал духов о неведомом мире, посылал туда Горыныча, но тот ничего конкретного не сказал, хотя из обрывочных его рассказов становилось понятно, что все там не по-людски делается. Домовых Змей не нашел, сколько не искал, самого его местные воины чуть не порешили, когда стали гоняться за ним и стрелы каленные пускать.
– Но как бы там не было, она все одно должна туда ехать, – говорил деловито черт Федор.
И это было чистой правдой.
За этот короткий срок он успел полюбить Анастасию, и всей душой к ней привязался. Она стала не такой капризной и нетерпимой, наверное, прочувствовала, что лучше родного мира все равно ничего нет
Правда, к тому времени во дворце появилась новая дева – жена молодого князя Изяслава, польская царевна Гертруда. Но она даже говорила на чужом языке, и казалась такой глупой и бездушной, что Спиря старался обходить ее стороной. Хотя по долгому опыту он знал, что со временем ко всему привыкаешь. Но пока она шарахалась от любых шорохов, от любых снов, которые он ей изредка посылал. Ему хотелось одного – оставить ее в покое. Чужое оставалось чужим. Но он жил, вел хозяйство и терпеливо дожидался возвращения своей Елизаветы. Он точно знал, что она вернется, она обязательно вернется, и тогда его жизнь снова наполнится особенным смыслом. А пока Спиря отправился в заповедный лес к своему самому близкому другу Лешему Тише, и вместе с ним и мы заглянем туда, чтобы посмотреть как там все начиналась, как текла жизнь у хозяина заповедного леса.
О проекте
О подписке