Глава 23 Последний путь

Злодеи не просчитались. Все это время князь Ярослав хотя и держался в седле, но был в каком-то полузабытьи и тумане, хотя могучий организм и боролся с ядом, но прийти в себя он никак не мог. Ему все время мерещились какие-то страшные картины, то он видел Александра, свалившегося с неба, уговорившего его вернуться назад. А когда он звал его, тот куда-то исчезал.

За спиной его воеводы и воины о чем-то шептались и были в растерянности. Видно яд оказался не таким сильным или он просто яростно противился этому. Кто-то уверял, что это заклятие ведьмы так подействовало на него. Но все оставались в растерянности и ожидании и страшно маялись в догадках.

Неопределенности и тревоги заставляли их подумать о большем злодеянии, но никто не хотел первым говорить о самом страшном, все терпеливо ждали того, что должно было с ними случиться.

В тот момент, покачнувшись в седле, Ярослав внезапно снова увидел сына. Всадник появился недалеко от него, он с радостью взглянул на парня, словно бы понимал, что это в последний раз.

– Это ты, сынок, – выдохнул он тяжело и напряженно, – что-то мне совсем худо, видно не добраться до Киева, а до Новгорода и подавно.

– С татарами можно договориться, отец.

– Я знаю это, пусть тебе повезет больше моего, хотя помни, что вокруг все враги, и не так просто с ними сладить, сражайся с немцами, шведами, поляками, но с татарами договорись, их не победить мечом, пусть не случится твоя погибель.

Он заметил, как удивленно смотрит на него сын, ему не хотелось оставаться в одиночестве. Но он уже ходил, куда-то не оглядываясь.

Ярослав оглянулся, но все закружилось, и он повалился куда-то, рухнул из седла, конь испуганно заржал.

Но тогда они уже отъехали от татарского стана на приличное расстояние, можно было и остановиться.

Несколько часов князь неподвижно лежал в своей палатке, а потом он испустил дух, так и не придя в себя.

Гонец помчался в Киев, обгоняя ветер.

В одном только просчитались воеводы, весть неслась о том, что помер он своей смертью, а это было не так.

Но никто не будет так спокоен, ничто не простится и не забудется.

Бес взглянул мимолетно на уже лежавшего на земле князя, которого говорились обрядить в дорогие одежды, пожалел, что не уделял ему внимания. Он недооценил отца, увлекаясь сыном. А надо было все сделать. Но всегда получается совсем не то, что хочется.

№№№№№№№№№

Тем временем бес на минуту решил заглянуть в первый круг, с князьями поговорить немного. В глубине души он понимал, что туда ему заглядывать не стоит, ведь князья его во всем и обвинят, припишут то, чего вовсе не соврешал.

Они все видели, терялись в догадках. Особенно свирепел Святослав:

– Почему ты убил его в самом конце, как такое можно?

– Он сам это сделал, -настаивал бес

Но он чувствовал, что князья много знают и их не обмануть просто так.

– Он рад, что все так закончилось, вы еще о том узнаете. Пришло время Александра, ушло Ярослава, и не моя это вина.

Бес все-таки сбежал, не было сомнения, что они его забьют.

Глава 24 Страшное известие

Страшные известия приходили чаще всего тогда, когда их не ждали.

Так случилось и на этот раз.

Александр был уверен, что все на этот раз обойдется, предсказания оказались не верными.

Значит, все будет по-прежнему, ничего не нужно устраивать по-новому, переезжать не нужно.

Но ничего не вышло, в тот момент и появился черный всадник. Он остановил коня перед княжеским дворцом на закате. Никто не помешал переступить порог княжеского дома.

Глядя на него издалека, Александр сразу все понял. Пророки не ошибаются, а Вещие сны такими и остаются..

Нет, нельзя расслабляться и поддаваться искушению.

– Он болен? – спросил Александр у гонца, уже ни на что не надеясь.

Тот только мотнул головой, отрицая эти слова, понятно было, что все еще хуже, чем могло показаться.

Хотя князь привык к этой мысли, но она показалась новой и неожиданной.

Он хотел убедить себя, что это сон, ему остается только скорее пробудиться.

– Андрей далеко, дядька в Киеве, что же будет с нами со всеми.

Нет, он думал о Руси, а не о себе лично, ведь, несмотря на юный возраст, князю пришлось немало пережить, но чтобы так вот все рухнуло в один миг, такого с ним не случалось.

– Для тебя все кончилось, отец, – подумал он с горечью, – а для меня только начинается, и начинается так скверно.

Что мне сделать, с кем и против кого идти придется, а самое главное, как все будет в мире, если бы это знать.

Эта мысль пугала его больше прочих. Лучше братьев знал молодой князь о тех кровавых разборках, которые происходили между ними, о предательствах и подлости, которой не было конца и края.

Сначала Александр хотел в Киеве ждать печальной процессии из орды, которая двигалась странно медленно.

Туда он прибыл на рассвете, и узнал, что они так еще и не появились, но потом не выдержал, отправился к ним на рассвете.

В Киеве было холодно и пусто. Михаил захватил власть, и он оказался в городе отца только непрошенным гостем.. Хотя бес смеялся над тем, что власть брата станет только мгновением, но пока в это слабо верилось.

Александр пока ни о чем не собирался с ним спорить, хотя и оставался в опустевшем и на глазах изменившемся дворце, но знал, что долго тут не задержится.

Дядька следил за племянником, дивился, что тот не высказал упреков, кажется, вообще не собирался его беспокоить, но был уверен, что его не провести, что он что-то такое замышляет.

Но Александр думал только об отце, о том, что нужно делать с татарами и его не волновала власть, и великокняжеский стол был безразличен ему в те минуты.

Но все они скорбели не столько об ушедшем, сколько о себе самих. О том, что они станут делать после того, когда все разрешится.

Он вздрогнул и остановился, когда они показались на горизонте.

Князь остановился, не в силах больше двигаться.

Скорбно следил он за тем, как пробиваются к нему эти унылые и несчастные люди. А они между тем приближались.

Сразу вспомнилось, как он пытался остановить и отговорить от похода в орду.

– Отец, ты знал, как все будет, но и это не могло тебя остановить. Хорошо, что тебе больше не о чем волноваться, но что теперь делать мне, -спросил он, оглянувшись на небеса, уверенный, что там обитает душа отца.

Но ему удалось собраться с силами. Он понимал, что теперь на него смотрят все остальные, и потому он не может показывать слабости.

№№№№№№№№

Так и было, Ярослав с высоты птичьего полета уже без всякого дракона следил за тем, что творилось на земле.

Он видел, как передвигаются те, кто был с ним вместе. Он увидел Александра, того из сыновей, который скорбел о нем больше, чем остальные.

Скорбь, растерянность – горесть, все было в нем в тот момент, кажется, его не волновала реальность и просто жизнь, а все было связанно с отцом.

Он не подозревал, что ему предстоит еще прощание с миром. Придется увидеть всех близких и дальних, друзей и врагов, каждый из них предстанет в истинном обличии.

Его удивляло, что, как и сын, он спокойно мог смотреть за процессией, видел свое тело, замотанное в материю и закрытое плащом.

Но сколько раз прежде он видел мертвые тела других, подозревая, что они тоже отделены от душ, потому так мало похожи на людей.

Как странно, что он ни о чем больше не мог поговорить с сыном, даже попрощаться им не суждено, потому что мятущаяся душа была лишена дара речи.

Мефи был поблизости, оставалось надеяться, что сын его будет удачливее и не пропадет, что бы ни говорили про его злодейство и коварство, но отец взывал е нему напрасно. Он зол и страшен для тех, на кого не обращает внимания.

Так ли это было или ему только хотелось так думать, кто его знает. Но он брел куда-то и взирал на сына с радостью и гордостью, сознавая, что все не так, уж и плохо складывалось.

Жаль, что они так мало было вместе. Он не смог его испортить, никогда этого не случится.

Глава 25 Панихида

Александр взглянул на тело отца, поразился, как изменился князь, следы какого-то яда обозначились на нем так явственно.

Теперь он казался далеким и едва узнаваемым. Дотянуться до него, просто поговорить было невозможно.

Эта жуткая мучительная смерть – плата за великокняжеский стол, власть и страсть, раздиравшие их души.

За все это надо было платить, кому-то раньше, кому – то поздней, и какая разница, брат родной или татарский хан принесет тебе отравленную чашу с питием.

Он смотрел на тех, кто оказался рядом с телом великого князя. Вроде бы все его любили, но что же там произошло? Эту тайну те, кто были с ним рядом, унесут в могилу.

А ведь он доверял этим людям, верил, что они не сделают ничего дурного.

Не было такого, чтобы отец бывал суров, круто с кем-то из подопечных обходился.

Много странных происшествий было в жизни князя, много чего он пережил на своем коротком веку, но этот вот путь князя домой он запомнит навсегда.

Злость и гордость, печаль и радость, там было все тогда, только не мог он противостоять всему этому.

Но надо было пережить и это и потом уже что-то делать.

В граде было много народа, больше, чем обычно, но поражала тишина, и какая-то дикая тревога.

Могло показаться Александру, что он оглох, но это весь мир замер в тревожном ожидании.

Хоронили князя Ярослава в отстроенной Софии, там, рядом с другим Ярославом, в честь которого князь и был назван.

Священник читал свои молитвы, у гроба стояли сыновья великого князя, воеводы, все родили, кто успел прибыть сюда из разных уделов, но никого не ждали, тот, кто не успел, так и должен был оставаться за стенами храма.

Впереди стоял уже заявивший о себе и любимый многими Александр, прозванный Храбрым. Дальше были Андрей, удаленный Константин князь Ростовский, добрый Ярослав, младший, особенно ни на что не надеявшийся за спиной старших братьев, рядом сильный и угрюмый Даниил, хитрый, но добрый Михаил плечом к плечу с ним.

В головах князя – три дочери, не скрывали страха и тревоги, витавшей в воздухе..

Те, кто взирали на них со стороны, чувствовали, что это редкий случай, когда они вот так собрались все вместе и не думают каждый о своем, но скоро все переменится. Ведь им всем придется заниматься важными делами.

И вот тогда еще неизвестно, кто станет героем, а кто подлецом, и как тяжко, когда бороться приходится не с чужими, а со своими, с родичами.

Те же, кто затеяли злодеяние, вдруг поняли, что ничего хорошего сотворить им не удалось, что никакой выгоды в том нет и быть не может, князья поделят власть и обойдутся без них.

А если они узнают, кто виноват в гибели отца, то еще неведомо, как все повернуться может.

Потом на тризне, Боян пел им о прошлом, о том, какие богатыри были на землях русских, какие подвиги совершались в старинные времена.

Даже Александр сначала не признал Спиридона, только потом, когда мельком на него взглянул, понял, что это тот самый тип, о котором он все знал и прежде. Только понять не мог, зачем это ему понадобилось, что хотел он им еще рассказать, зачем было такую личину на себя надевать?

А тип этот все пел свои былины, и никто не посмел бы его остановить тогда.

Бес считал, что эти мелкие людишки должны были знать о своем героическом прошлом.

Он рассказывал, как отравили князя удалого, чтобы получить что-то себе в награду, но остались они с пустыми руками.

Имена их огненными знаками появились на стене дворца княжеского, бежали они в ужасе, понимая, что все будет скверно.

Странная суета возникла в том самом зале, где все и творилось. Заговорщики переглядывались, словно хотели решить, что им теперь делать и как быть дальше.

А ведь Бояна этого с места не сдвинуть, они оглядывались на стены гридни и оставались неподвижны, словно бы стены могли на них упасть и раздавить. А может быть, и правда могли?

Александр не стал принимать никакого решения, стал ждать Михаила. На этом все завершилось.

А сразу после поминок, не дожидаясь 9ти дней, он отправился в Новгород, решив оттуда следить за происходящим, смотреть, что и как будет решаться.

Не мог он сейчас, пока душа отца была рядом, злом на зло брата родного отвечать.

Пусть ему будет какой-то знак, действовать надо так, так лучше не для него, а для этого мира. Ведь зло возвращается к тому, кто его творит, всегда возвращается.

И снова несся он туда, в суровый город, который был добр и щедр к нему в последнее время

Но князь был тогда молод, и все у него было еще впереди. Он знал, что Новгороду угрожали и немцы и шведы.

Ему еще предстояло отправиться в сражения и прославиться. И не для него ли пел Боян о подвигах и славе предков, чтобы грядущее отразилось в прошедшем.

– Слаб и немощен Киев, а Новгород стоял и стоять будет в веках, никакие татары ему не страшны…

Но пока надо было о грядущих сражениях, все только начиналось в те дни

Часть 2 В начале славных дел

Глава 1 Беседы с бесом

Один из всадников отделился от остальных и направился к князю. Тот сразу безошибочно угадал, кто это мог быть, кто решил нарушить его уединение.

Это был, конечно же, Спиридон.

– Все так, княже, мне по нраву твоя речь, ты говорить и убеждать мастак, – похвалил бес князя Александра, – но кое в чем ты заблуждаешься, – тут же прибавил поспешно он.

– О чем ты? – поинтересовался князь.

– Пока они любят тебя, ну так как могут любить, – согласился тот, – даже больше, чем Ярослава, но так будет не вечно, если ты не станешь их по шерсти гладить, так быстро разлюбят да и оставят от тебя рожки и ножки, – говорил он, рассмеявшись в ответ.

Александр задумался, но едва скрывал досаду.

Он предчувствовал подобный поворот дел, но убеждать себя в том совсем не хотелось.

– Ты нужен им, особенно когда беда, дружины вести в бой надо, но когда миру бысть эти людишки еще себя покажут. Они не такие буйные, как в Новгороде твоем, это так, только откуда прыть возьмется. Но в мирное время снова они начнут мечтать о свободе. Не знаю, как до сих пор еще город жив, и не стерт с лица земли. Прав был твой отец, нельзя с ними по-хорошему, не поймут они того, только кнут да пряник им и помогут, никто ничего не придумал лучше, и тебе не удастся придумать.

Александр чертыхнулся, но не подозревал, что его с небес на землю легко было сбросить. Но неужели так низок и жесток человек.

И такая боль в душе его осталась, что и думать ни о чем больше не хотелось.

Он должен был им напомнить, что если соберутся его изгнать, то еще пожалеют о том.

И с этим надо быть осторожным.

№№№№№№№№№

Человек никогда не был свят, и безгрешен, разве мне одному придется страдать оттого, что он таков?

И от этого открытия спокойнее стало на душе, хотя тяжелый осадок все-таки оставался.

– Но ведь ты не с самыми лучшими князьями возился, – снова преобразившись, рассмеялся тот.

Бес, еще минуту назад торжествовавший победу, понимал, что его собеседник во многом прав. Оно всех тех князьях он такое мог порассказывать, но не стоит ворошить прошлое. О них уже сложены былины, и пусть они остаются героями для потомков.

А вдруг это он заблуждается, когда видит их. Он должен похоронить в себе такую вот тайну и никогда о ней не вспоминать.

– Ладно, я к Даниилу, – небрежно бросил он на прощание.

Снова возникло имя Галицкого князя, он задумался о том, помня рассказы о странном вольнолюбивом князе Романе, отце Даниила. Тот был с ним заодно сначала, а потом вырвался на свободу.